Кадры из фильма. На нижнем: сцена в автобусе, в центре актриса Цицино Цицишвили и Нани Чиквинидзе

Следуя общей идее, я старался отчетливо выражать формы, подчеркивая их композиционными линиями. Фигуры и предметы отсекались от среды, в которой они находились, среда оставалась просто фоном. В статичных планах пространство становилось структурой, замкнутой в себе. Композиция кадра должна была управлять процессом восприятия. Графическое решение требовало немногословности, ясности в освещении и построении мизансцен. При выборе натуры мы избегали " парадных" мест на утопавших в зелени центральных улицах. Вообще старались не допускать композиционной дробности, пестроты, которую всегда вносят в изображение пятнистые тени деревьев и живописные облака.

Скупость стиля требовала жесткой урбанистической среды с четкими геометрическими контурами домов, трамвайными и железнодорожными путями. На натуре композицию кадров определял рельеф местности: актерские сцены снимались на улицах разных уровней, часто в острых ракурсах. Когда фильм вышел, многие не узнали свой город: улицы и площади казались другими, не теми, к которым привыкли жители Тбилиси.

Город я люблю – это моя стихия. Мне интересно строить многоплановые композиции, которые требуют простора, масштаба. Например, сцену встречи отца с детьми мы снимали на одной из городских уличных лестниц. На общем плане с верхней статичной точки объектив с F=28 мм подчеркнуто выделял застывшую перспективу домов и улиц.

За актерами внизу, на заднем плане, виднелась улица, живущая своей обычной жизнью: пешеходы, транспорт, а еще дальше, в глубине, открывалась широкая панорама старого города. Работая при направленном светотеневом освещении, я обнажал линейную структуру пространства и выявлял его стереоскопичность, глубинный характер, а высокий контраст и жесткость изображения гармонировали с драматизмом сцены. Яркий солнечный свет позволял работать на более закрытой диафрагме, что обеспечивало максимальную глубину резко изображаемого пространства.