Рабочий момент съемки. Слева С. Долидзе, справа Л. Пааташвили

Действие фильма " День последний, день первый" происходит в Тбилиси в течение одного дня. Здесь я столкнулся с совершенно иной драматургией, и опыт, приобретенный при съемках " Чужих детей", не мог быть использован. Движение, как естественное свойство природы кино, стало основой фильма и требовало свободной, раскрепощенной камеры. Я заметил, что Сико Долидзе, режиссер старшего поколения, проявлял интерес к новым веяниям в кинематографе, исходившим от нас – молодых кинематографистов. Постепенно созрела идея снять картину с элементами документальной стилистики. Хотелось уйти от условности и искусственности, сделать изображение более естественным, точнее передать атмосферу происходящего действия.

Я все еще находился под впечатлением первых шагов самостоятельной работы. Стремление вырваться из плена академических " правильностей" и ограничений не всегда приводило к удачным находкам, бывали и ошибки. Когда ты не подготовлен к свободе, порой теряешь самоконтроль и главное направление, увлекаешься второстепенными проблемами.

В это время продолжалось триумфальное шествие по миру фильма Михаила Калатозова " Летят журавли", снятого Сергеем Урусевским. Находки Урусевского, его уникальное кинематографическое видение, умение передать ощущение " фактуры" пространства, динамизм освещения, остроту композиции, смелое применение короткофокусной оптики – все это поражало, было каким-то озарением. Для молодых операторов того времени работа Урусевского не могла не стать предметом подражания. Драматургия нашего фильма требовала активного действия камеры и освещения, под влиянием виртуозных панорам Урусевского я тоже решил, грешным делом, кое-что придумать.

Чтобы создать ощущение зрелищности всегда хочется использовать усложненное движение камеры, необычные ракурсы и световые эффекты. Очень сложно удержаться от соблазна применять все это вместе. Лишь с годами приобретаешь умение ограничивать себя.