Монодическая лирика.

Эволюция греческой лирики связана с углублением субъектив­ного начала: в центре оказывается поэт с его индивидуальной судьбой и переживаниями. Особый вклад в этом отношении внесли поэты эолийцы, жившие на острове Лесбос недалеко от побережья Малой Азии. И прежде всего, Алкей и Сапфо. Они взяли на вооружение новые поэтические размеры, которые были ориентированы на монодическое, т.е. сольное исполне­ние, пение под звуки лиры. Эти поэты — яркие представители т.н. монодической лирики. Применительно к ним используется также понятие мелика, мелическая лирика. Великий греческий философ Платон предложил такое истолкование слова «мелос»: «Мелос состоит из трех элементов: слова, гармонии и ритма». В мелическом стихотворении музыкальный элемент столь же ва­жен, как и словесный текст. Монодическая лирика обычно зву­чала в узком кругу, на пирах, среди членов какого-то кружка или культового объединения.

АЛКЕЙ (626 — после 580 г. до н.э.) жил в городе Митилене на Лесбосе, принадлежал к партии аристократов, которых изг­нали победившие демократы. От Алкея сохранилось около 500 строк. В них весома тема гражданской междоусобицы. Ряд его стихотворений составляет цикл, красноречиво озаглавленный «Песни борьбы». Поэт привык к воинской атмосфере, к ору­жию, как и его предтеча Архилох:

Медью воинской весь блестит, весь оружием убран дом — Аресу в честь. Тут шеломы как жар горят, колышутся белые на них хвосты.

В стихотворении — выпады против местного демократического лидера Питтака. Когда-то бок о бок с ним Алкей воевал за Сигей, опорный пункт на Черном море. Но как только Питтак стал у кормила власти, Алкей из-за него был принужден отправиться в изгнание с родного острова Лесбос. Поэт полагал Питтака винов­ником начавшейся распри, равно как и аморальной личностью:

Притонов низких был завсегдатаем; Опохмелялся в полдень несмешанным. А ночью то шло веселье: Гам бессловесный сменялся ревом.

Как и Фиогниду, Алкею государство виделось судном, захвачен­ным штормом. Но помимо политических стихотворений поэт сла­гал гимны богам (Аполлону, Гермесу, Афине, Эроту), прославлял мифологических героев. Он — сочинитель застольных песен, про­славляющих вино как дар божества. В одном из них он просит возлюбленную принять его, вернувшегося с дружеской пирушки:

В дверь стучусь, ночной гуляка: Отвори мне, отвори.

Сапфо

Среди славных имен греческих поэтов-лириков выделяется одно женское, поистине «знаковое» и легендарное. Это — Сап­фо (Сафо), первая поэтесса античного мира. Ее имя прочно впи­сано в историю литературы. Всеохватывающая тема ее поэзии — любовь, о которой она высказывалась с такой откровенностью, как никто до нее.

Древние называли Сапфо «загадкой», «чудом», философу Платону приписывают такое двустишие:

пронзительной Великому

Девять на свете есть муз, утверждают иные. Неверно: Вот и десятая с ними — Лесбоса дочерь, Сапфо!

Бытует рассказ, что поэт и государственный муж Солон глу­боким старцем услышал от внука на пиру одно из стихотворе­ний Сапфо. Он просил его повторить, потому что не хотел оставить сей мир раньше, чем выучит его наизусть.

БИОГРАФИЯ. Кто же была эта удивительная женщина и поэ­тесса? Хотя найденные в последнее время папирусы добавляют немного сведений о Сапфо, обстоятельства ее жизни по-преж­нему содержат немало «белых пятен». Жила она на острове Лесбос, где не затихала борьба между аристократией и демосом. Принадлежавшая к знати, Сапфо подверглась изгнанию, но по­том вернулась в родной город Митилену. Однако политические страсти, сыгравшие не последнюю роль в ее судьбе, не остави­ли никакого следа в поэзии Сапфо. Ее художественное откры­тие — любовные переживания женщины.

Известно, что Сапфо была замужем, у нее была дочь Клеида, которую она страстно любила. Но семейным счастьем ей не довелось долго наслаждаться: она рано потеряла единственную дочь, а потом и мужа. Это во многом объясняет, почему нерас­траченную потребность в любви она обратила на своих учениц. Но если судьба даровала ей блистательный поэтический талант, то и лишило внешней привлекательности. Для женщины, наде­ленной страстной натурой, это было огорчительно. Овидий вкладывает в уста Сапфо такие слова: «Если безжалостная при­рода отказала мне в красоте, этот ущерб я компенсирую умом». По свидетельству современников, она была небольшого роста, со смуглой кожей, ее глаза излучали живость.

Когда о ней говорили: «прекраснейшая», то этот эпитет от­носился к ее стихам. Однако если Сапфо начинала декламиро­вать стихи и играть на лире, то она преображалась, ее лицо из­лучало внутренний свет и обретало вдохновенную красоту.

АЛКЕЙ И САПФО. Имя Сапфо связывают с именем Алкея. Сохранился стихотворный фрагмент, в котором Алкей делает робкое признание Сапфо. Он называет ее «пышноволосой», «величественной, приятно улыбающейся». Он хочет сказать о любви, но ему «стыдно». На это Сапфо отвечает:

Когда б твой тайный помысл невинен был,

Язык не прятал слова постыдного, —

Тогда бы прямо с уст свободных

Речь полилась о святом и правом.

Нам неизвестно, как сложились отношения Сапфо и Алкея. Возможно, они были чисто дружескими, как у людей, объеди­ненных профессиональными интересами. Сохранилась, однако, ваза, на которой изображены два поэта: Алкей с лирой в руке почтительно склоняется перед Сапфо.

«ДОМ, ПОСВЯЩЕННЫЙ МУЗАМ». Самый значительный эпи­зод в биографии Сапфо — это ее руководство своеобразной школой, кружком девушек в Митилене. Место, где происходи­ли ее встречи с ученицами, называлось «Дом, посвященный музам». Это было некое культовое учреждение в честь Афроди­ты. В школу Сапфо приезжали девушки из разных концов Гре­ции. Главными предметами считались музыка, танцы, поэзия. Но подобное обучение отнюдь не предполагало сделать деву­шек профессионалами в названных искусствах. Цель Сапфо — подготовить девушек к замужеству, к материнству, пробудить в них женственность, привить понимание прекрасного, научить таинствам любви. Создание подобной школы на острове Лес­бос было закономерным: там женщины пользовались несколь­ко большей свободой по сравнению с другими областями Гре­ции, а на близлежащих островах творили помимо Сапфо поэтессы Коринна. Праксилла и другие, достойно конкуриро­вавшие с мужчинами.

Андре Боннар пишет по этому поводу: «...В Митилене женщина оживляла жизнь города своим очарованием, своей одеждой, своим искусством. Брак да­вал ей возможность вступить в общество на равных правах с мужчинами, как и в других эолийских областях. Она принимала участие в развитии музыкаль­ной и поэтической культуры своего времени. В области искусств женщина со­перничала с мужчинами. Еслиэолийские нравы предоставляли такое место замужним женщинам, то неудивительно, что тем самым создавалась необходимость в школах, где девушка могла бы готовиться к той роли, кото­рую она должна была играть после брака».

Не только в Эолии, но по всей древней Элладе греки тяго­тели к разного рода кружкам «по интересам», посвящая сво­бодное время любимому делу. Сапфо же, прежде всего, обуча­ла митиленских девушек нелегкому искусству быть женщиной. Она хотела, чтобы ее воспитанницы, выйдя замуж, не были бы безнадежно погружены в дела хозяйства, быта и воспитания детей, но находились на уровне интеллектуальных и художест­венных интересов мужей. Ведь у греков в порядке вещей была любовь «на стороне», связи с гетерами, которые обычно пре­восходили женственностью, обаянием, игривостью законных жен, казавшихся по сравнению с ними скучными и пресными. Девушки же в школе Сапфо приобщались как к искусствам, так и к культуре интимных отношений. Мир прекрасного при­зван был облагородить их души.

Вместе с тем, остров, на котором жила Сапфо, дал назва­ние тому, что называется «лесбийской любовью». Женщины Лесбоса, взращенные под южным солнцем, отличались стра­стностью и имели любовные отношения не только с мужчи­нами, но и склонялись к однополой любви. Для древних в Греции и Риме в этом не было ничего экстраординарного и зазорного, как и любовь между мужчинами. Подобные нетра­диционные формы любви нередко воспевались в произведе­ниях искусства.

Сфера поэтических устремлений Сапфо — прекрасное. А в ней, может быть, самое замечательное — женская красота. Но она воспринимает ее не совсем так, как Архилох и Анакреонт. У нее она вызывает, прежде всего, восхищение. Это какой-то особый поэтический и одновременно женский взгляд:

Девы поступь милая, блеском взоров Озаренный лик мне дороже всяких Колесниц лидийских и конеборцев. В бронях блестящих.

НОВАТОРСТВО САПФО. До Сапфо никто не показывал «из­нутри» состояние влюбленного. Для нее нередко любовь — чувство мучительное. Оно — сродни болезни, тяжелому нездо­ровью. Само присутствие любимого человека может подейство­вать так, что Сапфо почти теряет самообладание. Обратившись к заключительной части стихотворения, данном в почти дословном переводе, мы ощущаем, как Сапфо погружает нас в свой внутренний мир, в котором торжествует Эрос:

Но немеет тотчас язык, под кожей

Быстро легкий жар пробегает, смотрят,

Ничего, не видя, глаза, в ушах же

Звон непрерывный.

Потом жарким я обливаюсь, дрожью

Члены все охвачены, зеленее

Становлюсь травы, и вот-вот как будто

С жизнью прощусь я.

Но терпи, терпи: чересчур далеко

Все зашло...

Сапфо не избегает «физиологических» подробностей. Так до нее никто не писал! Ей кажется, что она умирает от люб­ви. Но это не шаблонная поэтическая формула, как случалось в бесчисленных любовных стихах у позднейших поэтов. Это — стенографически точная фиксация ее истинного состо­яния.

В чем новизна трактовки любви у Сапфо? По большей час­ти, до нее любовь представала как чисто чувственное эротиче­ское желание. В «Илиаде» Парис, красивейший мужчина в Азии, обращается к Елене, красивейшей женщине в Европе, такими словами:

Ныне почием с тобой и взаимной любви насладимся.

Пламя такое в груди у меня никогда не горело

Ныне пылаю тобой, желания сладкого полный.

Для Архилоха Необуда столь неотразима, что «старик влю­бился бы в ту грудь, в те мирром пахнущие волосы». Для поэта Мимнерна бытие лишено смысла вне чувственных наслажде­ний: потому так пугает его старость: «Без золотой Афродитькакая нам жизнь или радость?» Для Сапфо же любовь — не столько наслаждение, сколько мучительное переживание. Эрос, буквально, испепеляет, губит человека.

Эрос вновь меня мучит истомчивый, — Горько-сладостный, необоримый змей.

Сила Эроса — неодолима, опасна и притягательна.

АДРЕСАТЫ СТИХОВ САПФО. Не всегда ясно, к кому обраще­ны стихи Сапфо, к мужчинам или женщинам. Иногда мелька­ют имена, женские или мужские. В стихах немало намеков, символов, многозначительных деталей. Достаточно одной по­дробности, будь то голос, смех, взгляд, как сердце поэтессы воспламеняется. В сохранившихся отрывках и стихотворных фрагментах слабо прочерчиваются любовные сюжеты. В одном из стихотворений мы читаем:

Было время — тебя, о Аттида, любила я.

Ты казалась ребенком, невзрачным и маленьким.

Но промчались годы: видимо, эта девочка повзрослела, ее не тревожит то, что Эрос терзает Сапфо:

Ты ж, Аттида, и вспомнить не думаешь

Обо мне. К Андромеде стремишься ты...

Кто такая Андромеда? Возлюбленная или руководительница конкурирующей школы для девушек? Сапфо пытается забыть неверную, но не может. Она исполнена неприязни к Андроме­де, а, узнав о настигшем ту несчастье, поэтесса видит в этом за­служенную кару.

От Сапфо до нас дошли лишь отдельные фрагменты. Но и по ним можно судить: ее излюбленные жанры — гимны, сва­дебные песни, обрядовые песнопения, нередко восходящие к фольклору. Когда девушки взрослели, выходили замуж, поки­дали школу Сапфо, наступал трогательный и грустный обряд прощания. В стихах Сапфо вырисовывается область девичьих упований, смутных желаний. Девы...

Эту ночь мы всю напролет...

Петь любовь — твою и фиалколонной

Милой невесты.

Вообще мотив разлуки с возлюбленными — проходит через многие стихотворения Сапфо. В стихотворении «Женщинам» мы читаем:

Много прекрасного и святого

Совершили. Только во дни, когда вы

Город покидаете, изнываю,

Сердцем терзаюсь.

В основе стихотворения Сапфо «К моей любовнице» лежит — как считают некоторые исследователи, романтическая история, окрашенная легендарной тональностью. По мнению римского писателя Апулея, стихотворение посвя­щено Дорихе, которую Сапфо ревновала к одному из своих трех братьев, Хараксу, занимавшемуся торговлей. Однажды, отправившись в Египет, в грече­скую колонию город Навкротис, продать там вино, Харакс встретил красавицу куртизанку Дориху, в которую влюбился. Поклонники звали Дориху Родопис, т.е. Розовый цвет. Харакс выкупил ее из рабства и привез в Митилену, а там к ней воспылала страстью Сапфо. Однако натолкнулась на холодность Дорихи. Соперничество между братом и сестрой из-за Дорихи, бесконечные ссоры на почве ревности побудили Харакса отвезти Дориху обратно в Египет, где он на­деялся сделаться ее единственным обладателем. Когда Дориха купалась в Ниле, орел унес в клюве одну из ее оставленных на берегу туфелек. Совершен­но случайно он уронил ее у входа в храм, где фараон Амазис совершал жерт­воприношения. Туфелька поразила фараона своим изяществом и миниатюр­ным размером, и он загорелся желанием обладать женщиной, у которой такие красивые ножки. Дориха была вскоре найдена и сделалась наложницей фарао­на; так Харакс потерял свою возлюбленную. Более того, он еще и разорился. По возвращении в Митилену он испытал на себе новый град упреков со стороны Сапфо. В стихотворении «К брату Хараксу» поэтесса упоминает о неких пре­грешениях брата, который не сможет ее разжалобить и получить «поблажку».

ГИМН АФРОДИТЕ. Стихи Сапфо, при всей их пылкости и не­ординарности тематики, — искренни и целомудренны. В них нет ничего, что оскорбило бы чувство меры. Среди имен осо­бенно часто встречающихся, окруженных благоговением, Киприда, богиня любви. Ей адресован прославленный гимн «Афродите», к счастью, дошедший до нас полностью. Сапфо не только славит Киприду, но и молит о помощи:

Радужнопрестольная Афродита,

Зевса дочь бессмертная, кознодейка!

Сердца не круши мне тоской-кручиной!

Славься богиня!

О, явись опять — по молитве тайной

Вызволить из новой напасти сердце!

Стань, вооружась, в ратоборстве нежном

Мне на подмогу!

Кто же вдохновил Сапфо на эти волнующие строки? Леген­да гласит, что это был грек Фаон, который служил перевозчи­ком с островов Лесбос и Хиос на противоположный малоазийский берег. Однажды Фаон перевез саму Афродиту, которая скрыла себя, приняв облик старухи. Фаон великодушно не взял с нее плату за свой труд. Тогда Афродита отблагодарила его, дав ему чудодейственную мазь. Намазавшись ею, Фаон стал красивейшим из всех смертных. Увидев его, Сапфо без памяти влюбилась в Фаона, но он не ответил ей взаимностью. В отчаянии поэтесса бросилась с Левкадской скалы в море и погибла. Скала эта считалась на острове Лесбос местом, где сводили счеты с жизнью. История эта, — красивая легенда, свидетельство того, сколь популярна была Сапфо, ставшая почти мифологической фигурой. Тему любви Сапфо и Фаона разработал Овидий в одной из элегий, составляющих его книгу «Героини».

ПРИРОДА В СТИХАХ САПФО. Поэтесса пребывала в особом сказочном мире, населенном богами, светозарными и благо­стными. Сохранился фрагмент стихотворения, всего одна стро­ка: «Говорила я во сне с Кипридорожденной». Значит, Афроди­та действительно являлась Сапфо в сновидениях.

Любовное переживание Сапфо слито с картинами роскош­ной природы. А она для поэтессы — запахи роскошных цветов, сияние луны, сверканье солнечных бликов. Мироощущению Сапфо близка весна, пора всеобщего пробуждения, красота и обаяние юности. Ожившая природа и любовное чувство встре­чаются, взаимопроникают друг в друга. Сапфо сравнивает же­ниха со стройной веткой, невесту — с румяным плодом.

На Лесбосе был храм Геры, где проходили состязания в кра­соте, каллистеи. Возможно, это были прообразы современных конкурсов красоты. При этом учитывались не только внешние данные девушек, но и их интеллектуальная, художественная, музыкальная одаренность.

Древним посчастливилось знать Сапфо и не по одним фраг­ментам, дошедшим до нас. Они представляли ее поэзию значи­тельно полнее, чем мы, и отзывались о Сапфо, не скупясь на эпитеты. Называли «лесбосским соловьем», вовеки славной, «избежавшей мрака Аида». В Митилене имели хождение моне­ты с ее изображением.

МИРОВОЕ ЗНАЧЕНИЕ САПФО. Она была первой женщиной Эллады, стяжавшей славу на поприще изящной словесности. Она наглядно своей судьбой символизировала процесс посте­пенной эмансипации женщин. Были у нее и завистники, и не­доброжелатели, которые, однако, составляли меньшинство. В целом для эллинов было характерно преклонение перед Сапфо. Это было свидетельством культа красоты, искусства, что со­ставляло важную сторону эллинского мироощущения.

Образ поэтессы обрел почти мифологические масштабы. Он вдохновлял многих поэтов, художников, музыкантов. Ей подра­жали Катулл и Гораций. Сама же Сапфо стоит у истоков т.н. жен­ской поэзии. В России поэтесса была известна еще с XVIII в., с эпохи Сумарокова. Такой излюбленной для Сапфо стихотвор­ной формой, как т.н. сапфическая строфа, пользовались многие русские поэты — от Каролины Павловой до Блока и Брюсова Взлет популярности Сапфо у нас — «серебряный век». Среди тех, кто ее прославлял — Анна Ахматова и Марина Цветаева.

О Сапфо писали многие. Может, вернее всех сказал о ней своей эпитафии греческий поэт Пинит:

Пепел лишь Сапфо да кости, да имя закрыто землею,

Песне ж ее вдохновенной бессмертие служит уделом.