Моя электронная пирушка

Считается, что технологии позволяют нам быть ближе, но мне кажется, что мы никогда не были дальше друг от друга.

Дрю Берримор

4 июля 2009 года мы с женой направлялись в город Буассон на юге Франции, чтобы провести двенадцать дней вдали от суеты Нью-Йорка. Мы выбрали это отдаленное место, потому что оно располагалось на покрытых подсолнухами холмах Прованса (как на картинах Ван Гога) и потому что друзьям ее родителей принадлежал сельский домик в тех краях, в котором они позволили нам остановиться бесплатно. Буассон настолько причудлив, что его не описать словами. Не побывав в Провансе, сложно представить, что такие городки существуют: с очаровательной церквушкой в центре, пекарней поблизости, несколькими магазинчиками, торгующими сыром и багетами, и узкими извилистыми улицами, ведущими к крошечным старинным домикам, один краше другого, с аркой над входом и деревянными ставнями на окнах. Буассон — идеальное место, чтобы оторваться от современного мира и общаться с людьми как в прежние времена.

Работая корреспондентом по науке и технологиям на канале CBS News, я всегда был по уши в работе, все время трудился над следующим сюжетом для телепередачи, и меня постоянно поджимали сроки. Оглядываясь назад, я понимаю, что взвалил на себя слишком много и недостаточно времени проводил дома. Я старался поддерживать связь с женой с помощью технологий, время от времени отправляя ей SMS или письмо по электронной почте. Мы не любители болтать по телефону и предпочитаем опускать обмен дежурными фразами. Но после восьми лет совместной жизни отсутствие более содержательного и личного общения стало проблемой. Мы отвлеклись друг от друга и испытывали неудовлетворение. Когда мы были порознь, то использование технологий не делало нас ближе.

Наша поездка в Буассон должна была помочь исправить ситуацию, стать оазисом, где отсутствуют нули и единицы, и местом, где мы с женой снова разожжем любовь, оставшись вдвоем. Но все оказалось не так, как мы думали. Рядом с городком находился кемпинг, предлагавший бесплатный защищенный Wi-Fi своим постояльцам в зоне вокруг бассейна. Через два дня после приезда я на ломаном французском заявил, что мы живем в кемпинге и мне нужен пароль от Wi-Fi. Oui, s’il vous plait? У меня получилось. И оставшуюся часть отпуска я часто урывал время в Интернете, принося ноутбук к бассейну или выходя в Интернет с iPhone. Я чувствовал себя привязанным к рабочей почте. Работа в новостях означает, что ты испытываешь постоянную потребность быть в курсе происходящего, а в области технологий новая информация поступает довольно быстро. Я был не один, находясь онлайн. Жена находилась поблизости, чувствовала себя покинутой и кричала, угрожая утопить мои гаджеты, чтобы я шел купаться. Дни проходили, и ее разочарование росло пропорционально времени, которое я проводил в Интернете. Она заявила, что я предпочитаю гаджеты ей и это не идет на пользу совместному отдыху.

К концу отпуска во время одного из выходов в Интернет я получил письмо от продюсера CBS News, который спрашивал, как мне идея поплавать с акулами на Багамах для утреннего шоу, посвященного охране окружающей среды. Не представляете, с какой скоростью я написал: «Да, конечно!» Я был необычайно взволнован, потому что занимался дайвингом в бассейне, но не прошел курс погружений в открытой воде. Иначе говоря, мне представлялся шанс закончить обучение дайвингу в компании тигровых, желтых и карибских рифовых акул. В отличие от меня загоравшая на солнце жена застонала и одновременно вздохнула: «О господи!» Не знаю, что вызвало у нее большее раздражение: то, что я собирался подвергнуть свою жизнь риску, плавая с акулами, или что я отвечал на очередное письмо по работе.

Два дня спустя наш отпуск был окончен, и мы пять часов ехали из Буассона в Ниццу, чтобы рано утром сесть на самолет до Нью-Йорка. Добравшись до дома, я бросился собирать вещи (не забыв ласты, водолазный костюм и маску), затем направился в аэропорт Ньюарк, улетел в Форт-Лодердейл, провел там несколько часов и потом полетел в Нассау. Весь путь от французской виллы до багамских пляжей занял 32 часа. За это время я вернулся в полноценный технический режим, разложив по карманам гаджеты, вставив в ухо гарнитуру с Bluetooth, рассылая письма друзьям и родственникам (практически прощаясь с ними) и изучая информацию о поведении акул (в основном количество смертельных нападений).

После небольшой заминки с иммиграционной службой в Нассау я в конце концов оказался на маленьком катере, направлявшемся в место, известное как Тигровый пляж, расположенный в тридцати с лишним километрах от Вест-Энда на острове Гранд-Багама. В одной руке я держал BlackBerry, с сумасшедшей скоростью набирая сообщения всем и каждому и публикуя обновления статуса на странице в Facebook, а другой пытался поддерживать равновесие в качающемся на волнах катере. По мере того как мы удалялись от берега, я начал испытывать ужас, но не оттого, что наш катер окружили акулы, а оттого, что количество палочек в уровне приема сигнала сначала сократилось с четырех до двух, а затем индикатор исчез совсем. Я был отрезан от мира. Такого отсутствия связи не мог обеспечить даже сельский Буассон.

Через час после того, как я пересел на яхту длиной сорок футов, один из матросов закричал: «Тигровая акула!» Мы посмотрели туда, куда он указывал. Несомненно, в мелких тропических водах отчетливо просматривались полоски тигровой акулы. И она была не одна: вокруг плавало с десяток желтых акул, поменьше размером и не таких агрессивных. (Имеет ли значение вид, если у всех острые как бритва зубы?) Настало время собраться с духом, надеть костюм и прыгнуть в воду без клетки, чтобы вблизи увидеть морских хищников. Моим партнером по погружению был опытный дайвер Стюарт Коув, который дал мне следующие советы: а) сильно не маши руками, потому что они кажутся акулам добычей; б) находись рядом со мной; в) ДЫШИ. (Худшее, что может сделать непрофессиональный дайвер, — это задержать дыхание, так как это приводит к повреждению легких или даже еще худшему результату.) Легче сказать, чем сделать, когда вы окружены одними из самых опасных в мире хищников.

История о первом погружении в открытой воде, при котором всего в нескольких метрах от тебя плавает тигровая акула, может на первый взгляд не иметь никакого отношения к расставанию с технологиями, но я объясню, в чем здесь связь. Мне пришлось сосредоточиться на дыхании, зрении и движении — главных для выживания вещах. Это редкий случай в сегодняшнем мире, когда мы не можем позволить своему разуму отвлечься, пообщаться с кем-нибудь или взять в руки смартфон. Я знаю, что не испытывал подобного чувства оторванности от других и сосредоточенности на себе много лет. Моя жизнь представляла собой замкнутый цикл обратной связи, данных и взаимодействия.

Тигровая акула прорвалась через бесконечное «бип-бип-бип», и я никогда не забуду, как смотрел в ее немигающие глаза. Мне говорили, что акулы чувствуют учащенное сердцебиение благодаря пульсации, которая передается в воде. «Излучай спокойствие», — говорили все. Да, конечно. Все, что я хотел в этот момент, — это спросить в Google, действительно ли имеет хоть какой-то смысл бить акулу по носу при нападении. На долю секунды у меня возникло желание достать под водой BlackBerry, в то время как хищник продолжал смотреть на меня. (Что со мной не так, черт возьми!) А затем эта мысль исчезла.

Я оказался затерянным в тишине, которую не мог оценить раньше, до своего первого погружения. Был слышен только звук выпускаемых пузырьков. Биение сердца. Дыхание. Булькающая вода. Снова дыхание. Не забывать о дыхании. Почти парализованный перед лицом моих внушительных спутников, пытаясь устоять на дне, я начал наслаждаться общением с самим собой. Чистым мыслительным процессом. Простым выживанием. Лицом к лицу с акулой. Известно, что у акул чуть ли не самые острые зубы в животном мире, но этой не понадобилось применять их, чтобы перекусить электрические провода. За пять погружений с акулами я стал чувствовать себя увереннее. Я добился четкости фокуса, которая, возможно, помогла мне не лишиться руки или ноги.

Когда я вернулся на яхту, мы все еще были вне зоны действия сотовой связи, поэтому я остался наедине с собственными мыслями о приключении, волнением и чувством изумления («Неужели я это сделал?!»). Эта акула, эта совершенная, величественная тигровая акула стала для меня призывом к действию. Мне нужно было помолчать, остаться без свидетелей, без цифрового вмешательства. В этом случае я почувствовал бы себя более сильным и лучше контролирующим ситуацию, как во время погружений. Затем мне захотелось позвонить жене и рассказать ей, как я изменился со времени поездки во Францию. Мне не терпелось поделиться своим прозрением. Несмотря на это открытие, прошло еще почти полгода, прежде чем я начал действовать. Хотя опыт был шокирующим, но он не стал личным.