Мыть ли руки?

«Ну, молодцы белорусы!» -- сказал и, в нарушение степенного, солидного регламента, бросился в сторону нашей (белорусской) группы один из участников заседания. Он долго тряс руку руководителю нашей группы Смоляру Ивану Николаевичу. «Вот молодцы, что не забыли в своем Законе и о тех, кто пострадал от радиации в других местах, что и их постарались защитить!»

Действительно, статьей 16 действие белорусского Закона распространено на всех тех, кто пострадал от других аварий или испытаний любых видов ядерных установок, в том числе и от облучения в ходе военных учений. Справедливости ради следует отметить, что такая статья перешла в Закон из проекта, предложенного самими чернобыльцами (статья 2.6). Но впервые такая статья была узаконена именно Верховным Советом Белоруссии.

Происходило это в одном из залов заседаний Совета Министров СССР, а вел заседание заместитель Председателя -- Догужиев Валерий Хусейнович. Самым эмоциональным участником заседания оказался весьма широко известный в послеаварийные годы академик, директор Института радиобиологии Ильин Леонид Андреевич.

«Иван Николаевич, теперь Вам и руки мыть нельзя. Сам Ильин изволил Вас заметить!»

«Уж и не знаю, что делать: мыть или не мыть».

Придется помочь Ивану Николаевичу в решении столь сложного вопроса.

А вопрос и в самом деле не из простых. Кто же такой Ильин? И к какой категории послечернобыльского Ильина следовало бы отнести?

Начнем с интервью, данного в июне 1991 года журналистам еженедельника «Аргументы и Факты». В заголовок вынесена фраза самого Л.А.Ильина: " Моя совесть, как ученого, спокойна...". Это может быть воспринято, как его утверждение о своей честности и принципиальности, что предполагает, в частности, корректность в использовании фактического материала, щепетильность и объективность в его обработке и анализе. Соответствует ли эта «автохарактеристика» действительности? Обратимся к фактам.

В указанном интервью Л.А.Ильиным названо число умерших ликвидаторов -- 1134 человека. И тут же добавлено, что этот уровень смертности ничем не отличается от средних уровней для той же возрастной группы по Украине, России и Белоруссии. Не будем пока обсуждать или оспаривать эту цифру.

Попробуем оценить объективность выводов Ильина, исходя из названной им же цифры. Начнем с его утверждения: «не отличается от средних уровней для той же возрастной группы». Предположим, что это так. Но, почему же не отличается? Ведь условия работы ликвидаторов относились к группе особо вредных условий труда. К этим работам по всем существующим нормам допускаются только очень здоровые люди. И это были, прежде всего, военные или военнообязанные, полувоенные из формирований Минсредмаша, работники атомных предприятий, допущенные к работе в особо вредных условиях. В исходном, то есть дочернобыльском состоянии, здоровье этих людей сомнений не вызывало. И уж, конечно, вклад в те самые «средние уровни» по смертности в своих возрастных категориях давали не эти люди.

Первый вопрос по проблеме совести ученого. Корректно ли сравнивать эту явно не среднюю категорию наших граждан с той «средней», в которой создан богатейший слой ослабленных «хорошей» жизнью и нелечимыми болезнями граждан? Думаю, что это первая и, очень похоже на то, преднамеренная «ошибка» Л.А.Ильина. Очень сомневаюсь, что академик Ильин не знает, что для сравнения с ликвидаторами может быть выбрана лишь категория граждан, соответствующих им по своему здоровью. Логично было бы, например, принять для этого категорию военнослужащих тех же возрастов, исключив при этом ту часть потерь, которая вызвана спецификой военной службы. Очевидно, что для них та самая «средняя смертность» окажется значительно ниже, чем «средняя» по республикам. Примем очень осторожное предположение о снижении характеристики смертности для этой выборки всего лишь в два раза. Хотя, уверен, что в действительности это отношение куда больше.

Но пойдем дальше. Второй вопрос по проблеме совести ученого. Корректно ли соотносить число умерших ликвидаторов с общей численностью работавших в чернобыльской зоне? Увы, степень опасности работ в чернобыльской зоне резко варьировалась в зависимости от места и времени проведения работ. Наиболее опасными были работы 1986 года на объектах, непосредственно примыкающих к взорванному реактору. Назовем их 3-километровой зоной. Так вот за основу для корректного сравнения следует принимать тех, кто работал именно в этой зоне и в 1986 году.

По данным, приведенным самим Л.А.Ильиным, из 244 тысяч ликвидаторов, учтенных государственным регистром, к 1986 году относятся 121 тысяча, то есть практически половина. Вот и еще одна «ошибочка», еще в два раза. Но из этих людей в 3-километровой зоне работала лишь небольшая часть. Предположим, пусть это будет в пользу Ильина, что в 3-километровой зоне работала половина из общего числа ликвидаторов. Приходим к еще одной «ошибке», еще в два раза.

Итого, «ошибка» оказалась восьмикратной! То есть утверждение академика Ильина о том, что смертность среди ликвидаторов «не отличается от средних уровней для той же возрастной группы», содержит в себе грубейшую «ошибку». В действительности же с учетом лишь очень осторожных исправлений «ошибок» Л.А.Ильина получаем: смертность среди ликвидаторов в 8 раз превышает соответствующие характеристики сопоставимой категории граждан!

Вот вам и «честность» академика! Предположить, что господин Ильин не понимает всего этого, я бы не решился. Мое представление о компетентности академика (к тому же в области не каких-нибудь гуманитарных, а естественных наук) не могло бы скатиться до столь мизерного уровня. В таком случае -- что же это?

Кроме слов «откровенная ложь» есть еще и «ложь скрытая». Это когда человек знает правду, но говорит нечто такое, что не позволяет людям понять эту правду. И особым «искусством» в области обмана является так называемая «полуправда». Похоже, академик Ильин это искусство освоил в совершенстве. Ведь его утверждение «не отличается от средних уровней для той же возрастной группы» в принципе верно. Это и есть та самая половина правды. Но в этом утверждении уже скрыта и ложь, так как сравнение производится некорректно. И если эта некорректность понятна и самому автору утверждения, то тогда все это переходит в категорию прямой лжи. Увы, остается выбрать одну из двух оценок: некомпетентность или ложь. Выбирайте сами.

Но в любом случае выглядит это исключительно неприлично!

Увы, реальные (не подтасованные) оценки, проведенные чернобыльскими общественными организациями на начало 1991 года, приводят к существенно иным цифрам: число умерших ликвидаторов достигло 7 тысяч, а число еще недавно совершенно здоровых ребят, ставших уже сегодня инвалидами, достигло 50-70 тысяч человек. Вот Вам еще одна форма обмана: сокрытие достоверной информации и подтасовка фактических данных.

Ну, а все-таки, может академик Ильин всего этого просто не знает? Или не представляет он того, что же в действительности творилось в Чернобыле?

Для ответа на этот вопрос предоставим слово оппоненту академика Ильина -- господину Ильину. Но, увы, совершенно «иному» Ильину!

Всего лишь несколькими неделями раньше, то есть до выхода в свет материалов так называемого «Международного чернобыльского Проекта», академик Ильин (тот ли?) в интервью корреспонденту «Мегаполисэкспресс» говорил совершенно иное:

«В первые часы и дни на станцию согнали уйму народа, все надеялись что-то сделать сами. Эти необученные люди лезли черт знает куда. Между тем, по закону при опасном излучении начальник обязан предупредить подчиненного об этом, получить добровольное согласие и сказать, сколько минут можно работать в конкретной зоне. Людей посылали на гибель.»

Как это понимать: «Людей посылали на гибель» и, в то же время, «не отличается от средних уровней для той же возрастной группы»? Ну, совсем не стыкуется! Но пойдем дальше:

«Мы давно предвидели опасность именно выбросов радионуклидов йода. И еще в 1975 году разработали препарат «Б», далеко превосходящий по эффективности все, что сделано в этом плане на Западе. Все АЭС, атомные предприятия и подводные лодки снабжаются этими таблетками, выпускаются они миллионами штук. В медсанчасти Припяти я своими глазами видел накладную на получение препарата. Однако в момент аварии ни в Припяти, ни в Киеве запасов не оказалось. Где же эти миллионы?»

«27 апреля весь мир уже знал о нашей беде, только мы ничего не знали. Американцы развернули свой спутник, увидели, куда пошли радиоактивные облака.»

«В любой стране на каждой АЭС стоят датчики по всей территории станции. У нас этого мониторинга нет и поныне. Случись беда, и все опять повторится сначала.»

Кажется, сказано все четко и достаточно честно. Как же резко всего за несколько недель изменились (считай, на противоположные) взгляды господина Ильина, почувствовавшего возможность «уцепиться» за выводы комиссии, совпавшие с его действительными взглядами!

По мнению крупного специалиста в области радиологии профессора Копейкина Валерия Александровича: «Напрасно Ильин так цепко ухватился за выводы Комиссии МАГАТЭ. Ее выводы могут произвести впечатление только на тех людей, кто плохо или вообще не читал доклад МАГАТЭ. В нем черным по белому записано, что информации, которой располагала экспертная Комиссия, не достаточно (и подчеркнуто это несколько раз), чтобы делать какие- тоопределенные широкие выводы.» К этому четкому суждению надо бы добавить еще один существенный момент: МАГАТЭ никогда не отличалось объективностью в оценке последствий, связанных с использованием атомных технологий.

Так почему же академик Л.А.Ильин столь резко (фактически на противоположное) изменил свои взгляды на чернобыльские проблемы? Впрочем, изменил ли? А может эти его взгляды, как костюмы, -- на разные случаи жизни? Значит два лица у этого человека? Не помню уже, как называют таких людей. Может Вы помните?

Один из Ильиных в завершение своего интервью задал риторический вопрос:

«Если Чернобыль нас ничему не научил, то что же нас исправит?»

И зря вы, Леонид Андреевич, задали такой вопрос. Вам ведь, я уверен, ответ и самому ясен. Похоже, не исправить вас уже ничем, если и Чернобыль с вами не справился!

А Вам, Иван Николаевич, мой совет: отмойте руки от «дружеских» пожатий человека с двумя лицами. Отмойте, и как можно быстрее! Не следует марать руки о человека с сомнительной «совестью ученого»!

Чернобыль-Москва, 1991г.