Буревестник

Уже у входной двери Василий заподозрил неладное. Хотя после одиннадцати часов изматывающей работы тело и мозг упорно отказывались служить, особенно когда до заветной кровати оставалось всего несколько шагов, уши отчётливо улавливали внутри комнаты отдельные короткие выдохи, шумные настолько, что расслышать их можно было даже в коридоре. Но кто мог проникнуть туда в отсутствие Азарова? На вора было похоже в наименьшей степени. Василий не стал теряться в догадках или вызывать полицию. Он по крохам собрал оставшиеся силы, прикинул вес своего пакета с парой продуктовых контейнеров, полученных в конце дня. Если хорошенько размахнуться, попадание брошенным пакетом как минимум обескуражит чужака, буде тот окажется агрессивным. Мгновений замешательства будет достаточно, чтобы надавить на мобильнике кнопку вызова полиции - одну из трёх экстренных кнопок, вынесенных из сенсорного меню на корпус.

Усталость будто рукой сняло. Азаров взялся за дверную ручку. Та не поддавалась. Это значило только то, что взлом, если он имел место, был электронным, а не механическим. Василий приложил тату-код к считывающему устройству и снова медленно потянул дверь на себя. На сей раз она отворилась. Неожиданно повеяло холодком: видимо, было открыто окно. В комнате горел свет. Энергичные выдохи стали слышны лучше. Азаров, перехватив поудобнее пакет, открыл дверь немного шире и осторожно вошёл, стараясь ступать как можно тише. Увиденное его, мягко говоря, озадачило.

Посреди комнаты стоял спиной к входной двери худой высокий человек с совершенно лысым, блестящим от пота черепом. Майка с серым городским камуфляжем открывала взору длинные мускулистые руки, которыми чужак совершал резкие, но уверенные движения, зажав в одном кулаке длинный нож, а в другом - какой-то небольшой тёмный предмет. На ногах у незнакомца были штаны той же расцветки, что и майка, с накладками на коленях, при этом на полу он стоял босыми ступнями.

Василий не знал, что и думать. Собственно, и подумать-то он не успел, потому что, едва он разглядел грозного чужака, как тот одним быстрым движением развернулся к двери, и, выбросив перед собой руку с тёмным предметом, неожиданно дружелюбно выпалил:

- Привет, сосед!

У Василия отлегло от сердца. Ну, конечно же! Комендатура общежития и так слишком долго позволяла ему шиковать одному в двухместной комнате. Заметив появление белья на пустовавшей до этого кровати, он расслаблено выдохнул и ответил:

- Вечер добрый, - и протянул руку. Новый сосед, поспешно спрятав и нож, и здоровенный болт, которым оказался таинственный тёмный предмет, крепко пожал её и, переводя дыхание, представился: - Ильдар.

- Василий. Можно Вася, - Азаров посмотрел Ильдару в лицо. На вид тому было, наверное, лет тридцать, черты гладко выбритого лица с блестящими на нём капельками пота в целом острые, хитрые, но без злости.

- Где работаешь? - поинтересовался Ильдар.

- В летокрыльном цехе, - теперь, когда выяснилось, что угроза была мнимой, усталость вновь наполнила мышцы Азарова свинцовой тяжестью, и он без сил повалился на свою кровать. Та с готовностью приняла его в свои мягкие добрые объятия. - Рабочий я.

- Ясно, - Ильдар взял со своей тумбы небольшую чёрную фляжку и сделал глоток. - Я тут тренируюсь, окно открыл, не возражаешь?

- Не-а, - Василий лежал, успокаивался и собирался с силами для того, чтобы встать, заварить контейнер и поужинать. " И ещё надо снять ботинки - подумал он. - Пока не наследил. Да и вообще надо бы переодеться". - Откуда у тебя только энергия после работы?

- А я ещё не работал. Мне через час на смену, - ответил сосед, вновь вынимая нож с болтом. - Раньше в полиции служил, теперь вот к вам на завод в службу безопасности перешёл, - он встал в стойку и снова приступил к упражнениям, за которыми его застал Азаров. Блестящий клинок вновь и вновь кромсал воздух, поражая невидимых противников. При этом, правда, было не совсем понятно назначение болта, о чём Азаров тут же спросил.

- Это пистолет, - пояснил бывший полицейский. Заметив недоумение на лице соседа, он добавил: - Как бы. Оружие на дом не дают, а надо, чтобы рука к весу привыкала.

- Понятно, - полежав ещё немного, Василий встал и переоделся в домашнее: серую футболку, свободные штаны и тапки. Предварительно он не забыл поставить электрочайник и залить контейнер, потому что чувство голода, как и следовало ожидать, всё настойчивее заявляло о себе. Часы на стене показывали уже без двадцати девять, через полтора часа следовало укладываться спать, иначе организм не мог бы восстановиться к утру.

- Мне тоже залей, - мотнул головой Ильдар на свою тумбу, сделав последнее движение. На тумбе действительно лежал контейнер. Василий кивнул и поспешил выполнить просьбу, потому что возражать сильному человеку, только что вытворявшему такое с ножом, он считал неуместным. Всё-таки новый сосед его немного пугал. Только сейчас, когда Ильдар перестал активно двигаться и полез в шкаф за полотенцем, Азаров заметил на его левой руке странный символ. Приглядевшись, он понял, что это какая-то птица.

- А что у тебя за татуировка на плече? – спросил Василий, закрывая вновь залитый контейнер.

- Это? Да так… Баловство. Пару лет назад ездил на юг, там и сделал. Буревестник, - Ильдар закинул полотенце на плечо, взял в руки флакон жидкого мыла и направился к двери. Судя по всему, он собирался помыться, и это было вполне понятно.

- Бу-ре-вест-ник… - медленно произнёс Василий, будто пробуя на вкус новое для себя слово.

- Да, - сказал Ильдар, надевая сланцы. – Были когда-то такие морские птицы, вымерли давно. Раньше люди считали, что они появляются к буре, к шторму там, - с этими словами он скрылся в коридоре. Общий душ на этаже был в другом конце коридора, так что шлёпанье резиновых подошв слышалось ещё долго.

Азаров, между тем, приступил к еде. Наполнение контейнеров, получаемых на заводе как часть зарплаты, могло быть любым, так что блюдо на завтрак, обед и ужин всегда было в некоторой степени сюрпризом. Хотя, конечно, назвать блюдом содержимое яркого пищевого контейнера можно было с натяжкой. Василий где-то слышал, что всего вариантов около шестнадцати, но сам пробовал только девять и не знал ни одного человека, который бы повидал все. Общим для них всех было одно: это всегда было что-то комбинированное, сублимированное, по словам производителей, сугубо натуральное и чрезвычайно витаминизированное, одобренное всеми инстанциями и при этом в различной степени невкусное. Всевозможные ароматизаторы и заменители дело поправляли из рук вон плохо: после долгих лет употребления вкусовые рецепторы на них уже не реагировали.

Он встал с койки и, держа в одной руке тёплый благодаря неизвестной химической реакции контейнер, подошёл к окну. Как и утром, за ним была темнота, в которой всё так же светились окна абсолютно аналогичного дома напротив. Василий чуть подался вперёд, выглянул в окно и повернул голову вправо. Там, за шеренгами других жилых зданий, стояло в чёрном небе далёкое зарево Большой Казани – старого города, где остались президент, правительство, Госсовет Республики, театры, музеи, парки, университеты и бизнес-центры. Там жили хозяева Татарстана, чиновники, владельцы и высший управляющий персонал всех заводов, фабрик и ферм, что стояли здесь, в промышленном секторе, отделённом от ярко блестящего всеми огнями центра санитарными лесополосами. Телеэкран и находящиеся в открытом доступе фотографии изображали Большую Казань настоящим раем, где среди бесконечных садов вздымались в небо великолепные здания из стекла, стали и бетона, стояли старинные дворцы и особняки, белели великолепные храмы, призывно светились рекламные щиты и многоцветные вывески. За пять лет жизни в столице Азаров ни разу не бывал там, да и вообще мало кому из рабочих доводилось попасть в благополучный и богатый центр, поглядеть на него вживую хоть одним глазком. Знающие люди говорили, что за лесополосами проходит высокая живая изгородь из генномодифицированных колючих растений, охватывающая Большую Казань кольцом. Их ветви переплетались так тесно, что преодолеть эту преграду не было решительно никакой возможности, а кора и стебли легко выдерживали удары любого рубящего инструмента. СМИ молчали о неприступной зелёной стене, лишь изредка приходилось читать в интернете посты на эту тему, чаще всего напоминающие досужие байки, так что доверия им было немного. «С другой стороны, дыма без огня не бывает, - подумал Василий, отправляя в рот очередную порцию еды. На сей раз это оказался густой суп, слегка отдающий курицей. – Что-то эдакое между Большой Казанью и лесополосами всё-таки есть. Но не стена, это точно. От кого отгораживать целый город? Не от нас же… Однако, прохладно», - с этой мыслью он поставил уже ополовиненный контейнер на подоконник и закрыл окно.

Едва захлопнулась оконная рама, как распахнулась дверь. В проёме стоял немного мокрый Ильдар всё в тех же майке и штанах и с полотенцем на шее:

- Ух, холодно у тебя тут! – весело сказал он. Чувствовалось, что душ его взбодрил. – Окно, что ли, только что закрыл?

- С лёгким паром, - ответил Василий. Он не знал, причём тут пар и почему он должен быть обязательно лёгким, но так было принято приветствовать только что искупавшихся, и Азаров этой традиции следовал. – Ну да, стоял вот, смотрел.

- На огни Большой Казани любовался? – неожиданно спросил сосед, не меняя, впрочем, весёлого тона. Тут он заметил свой готовый к употреблению контейнер: - О, спасибо. Сейчас перекусим.

- Ага, - осторожно кивнул Василий, а про себя подумал: «Откуда этот полицай всё знает?»

- А тут смотреть больше не на что, - будто прочитав мысли Азарова, бросил Ильдар, распечатывая свой ужин. Василий заметил, что у собеседника нет на шее цепочки с каким-либо символом. Сам Азаров, как православный, носил крестик, у друзей-татар часто встречал полумесяцы или мешочки со священной землёй, которые, как правило, носились постоянно. Не наблюдалось в комнате и обычной для последователей ислама таблички с арабской вязью. Ильдар, заселившись, вообще не принёс с собой ничего такого: ни иконы, ни маленького Будды, ни уродливой жабы с монеткой, ни какого-то языческого божка. Бывая в гостях у разных людей, Василий каждый раз видел что-то подобное, и отсутствие символа веры показалось ему загадочным. Религия, несмотря на технический прогресс, в последние тридцать лет возвращала себе былое могущество, с ней считались все от последнего уборщика до президентов. Хотя, может быть, всё дело было в специфике профессии, или бывшему полицейскому просто пока было недосуг заниматься созданием зоны комфорта?

- Я, кстати, служил там, - сказал Ильдар с набитым ртом.

- В Большой Казани? – Василий налил себе кипятка в стакан и приготовился услышать пару слов о месте обитания небожителей, какими всем рабочим виделись люди, от воли которых зависела их жизнь

- Не совсем. Я охранял стену.

- Какую стену? – удивился Азаров.

- Ну, известно, какую. Которая отделяет вас всех от хозяев.

- Но, - Василий попытался возразить. - Она разве существует? Да и какой в ней смысл?

- Чудак, - с ужином Ильдар справлялся на удивление быстро. – Стена нужна, чтобы вы, рабочие, бур… хозяевам настроение не портили своим видом. У них свой мирок, чистый, сытый и самодовольный. Даже на нас, на полицию, они там смотрят так, словно мы какие-то тараканы, а на всякую обслугу вообще как на пустое место. Хотя и обслуга там не лучше хозяев, всякие горничные и повара как сыр в масле катаются. Эго у всех раздуто, хоть вместо воздушного шара запускай. А воздух в Большой Казани, кстати, просто сказочный, чистый, в отличие от людей. Я тут у вас первые дня два с непривычки чуть не задыхался.

- Ну а стена, - нетерпеливо прервал его Азаров. – Какая она? Реально живая, вся из колючек-мутантов?

- Почти реально, - Ильдар, съев очередную ложку, вдруг скривился. - Слушай, вы, рабочие, всю жизнь эту ерунду жрёте?

- Не такая уж это и ерунда, - обиделся Василий. – Полезно и питательно. Шесть миллиардов человек едят, и ничего.

- Шесть миллиардов, может, и едят. Мы в полиции тоже ели. Но это у нас была вроде как еда быстрого приготовления, крайний случай, когда денег больше ни на что нет.

- Нам как часть зарплаты выдают. Получается, почти постоянно. Нет, по выходным, по праздникам, конечно, можно купить что-нибудь поинтереснее, но зачем? Лучше на старость накопить побольше. Так что там стена?

- Что-что. Невесело вы тут живёте. А, стена. Пятиметровая живая изгородь – это только внешняя часть, которая на вас смотрит. За зеленью бетон и сталь, колючая проволока с током, огневые точки, системы слежения и, - Ильдар похлопал себя по груди. - Вооружённая охрана, естественно. В стене с десяток бронированных ворот и ещё до кучи подземных тоннелей и прочих коммуникаций. Бывает, конвертопланы тоже всё это хозяйство патрулируют, но это редко, только когда из Москвы или из-за границы важные шишки приезжают.

Василий заваривал чай, слушал, и не верил. Не верил, что хозяева, которых он никогда не видел, но к которым питал известное уважение, могут отгораживаться от него, от них всех, работающих на заводах и на фермах, такой стеной, словно от диких зверей. Или…?

- Они там что, врагами нас считают? - спросил Азаров, уже прихлёбывая чай.

- Именно, - присоединяться к чаепитию Ильдар, судя по всему, не собирался. Он встал, выбросил контейнер в мусоропровод и начал одеваться.

- Но…но… Почему? Что мы им сделали?

- Давай как-нибудь потом, долго рассказывать, - собеседник уже накидывал на плечи форменную камуфляжную куртку с защитными пластинами на груди, плечах и локтях. На левом предплечье красовался шеврон с бело-сине-красным флагом, на правом – с крылатым щитом, символом службы безопасности авиазавода. Нашивка на левой грудной пластине гласила «Валиев И.И.», чуть ниже располагалась плашка с одной лычкой. Одевался он быстро, но каждое движение было выверенным и чётким, как и полагалось сотруднику силового ведомства, словно не сидел Валиев только что, развалясь, на кровати после душа. Несколько секунд – и вот уже зашнурованы чёрные, до блеска начищенные ботинки с толстой подошвой, а на бритой голове браво заломлен чёрный же берет с небольшой кокардой. Обернувшись к зеркалу, Ильдар стряхнул с формы несуществующие пылинки, ещё раз оглядел себя и, бросив короткое прощание, исчез за дверью. Часы показывали девять часов девятнадцать минут.

Азаров допил чай. В голове у него было сумбурно не только от рассказов нового соседа, но и его биографии. Василий интуитивно чувствовал, что есть в ней какие-то тёмные пятна: из полиции в охрану так просто не уходили, тем более, из Большой Казани в промышленный сектор, слишком уж неравноценный обмен, больше похожий на наказание. Значит, водились за Ильдаром какие-то грехи, из-за которых его уволили. А может, и увольнение, работа по другую сторону стены были спасением от более тяжких последствий, уходом в тень? Не давала Василию покоя и татуировка в виде вымершей морской птицы, что когда-то являлась предвестником бури. «А что если, - подумал он. – Это какая-то языческая секта, в которой поклоняются птицам? Тогда понятно, почему у него нет цепочки». Сектантов власти не жаловали, скорее всего, это и заставило Ильдара уйти в частную компанию, какой был авиазавод.

Такой вывод успокаивал, но была ещё и стена, которая порождала массу вопросов, на которые не было ответов, самим фактом своего существования, если, конечно, Валиев не врал. А если не врал он, то выходило, что врали, точнее, замалчивали, средства массовой информации, рисуя Азарову и десяткам тысяч таких же, как он, неполную, обрезанную в чьих-то интересах картину мира. От обилия новых мыслей, что заставляли мировоззрение трещать по швам, Василию стало нехорошо. Чтобы больше не думать об этом, он достал мобильник и зашёл в интернет. С улицы ветер донёс ласкающий слух колокольный звон – в соседнем квартале стояла церковь, куда Азаров имел обыкновение наведываться по воскресеньям. Через полминуты все тревоги загадочным образом улетучились, сомнения утонули в море занимательной информации, и расслабляющие волны захлестнули рассудок приятной прохладой.