Махаяна 8 страница

Таким образом, нет ни одного явления, которое было бы унитарно по сути и имело бы единственную существенную природу. Все, что появляется, из чего-то состоит. Трангу Ринпоче приходит к заключению: «При исследовании объективных появлений таким образом становится очевидно, что нет никакого существенного качества в любом из них. Поскольку нет никакого существенного качества в любом из появлений, которые тем не менее происходят, мы можем заключить, что все — это Пустота, все имеет природу Шуньяты».

«Таким образом, мы можем заключить из предшествующего анализа, что нет никакой возможности быть любой особенной отдельной реальной природой или существенным качеством чего-либо. И если нет никакой отдельной реальной природы, то также может не быть никакой множественной реальной природы, потому что многообразие основано на отдельных единицах, а если нет никакой отдельной единицы, то не может быть и никакой множественности. Такое положение вещей является единственно возможным альтернативным способом, в котором реальная существенная природа или качество могли бы существовать, мы можем видеть, исходя из этого метода исследования, что нет никакого «я» в любом появлении, никакого «я» в любой дхарме, никакой существенной природы в чем-либо вообще»¹⁴.

Признание взаимозависимой природы всего

Четвертый, и заключительный, навык Мадхьямаки, приписываемый Нагарджуне, состоит в том, чтобы признать взаимозависимую, относительную природу всего. Этот навык сводит вместе три предыдущих навыка и исследует причины, результаты и существенную природу вместе, не разделяя их. Чтобы проиллюстрировать, как это работает, давайте снова обратимся к примеру с холмом. Трангу Ринпоче указывает:

«Если мы стоим на холме, то холм, на котором мы стоим, это холм здесь, а холм, который мы видим на расстоянии, это холм там. Но если мы перейдем на другой холм, то холм, на котором мы теперь будем стоять, это холм здесь, а холм, на котором мы стояли прежде, это холм там. Подобно этому, вещи, которые являются взаимозависимыми, существуют только в относительном смысле — они не существуют по своему собственному правилу, но всегда обусловлены, зависимы от обстоятельств»¹⁵.

Когда мы попытались найти объективный источник для вещей, мы не смогли сделать это. Однако мы также видели, что вещи не возникают произвольно. В мире есть некоторая регулярность. Когда мы пытаемся нарушить эту регулярность, нас поражает безошибочный кармический эффект, подобный тому, что происходит, когда мы касаемся горячей печи, ударяемся пальцем ноги о камень или говорим что-то неприятное другу.

«Явления не имеют никакой поддающейся обнаружению сущности или реальной природы, но появляются без какой-либо объективной действительности, подобно отражениям в зеркале, из-за причин и условий. Явления, не имея никакой объективной реальной природы, не вечны, но в то же время они — не просто ничто. Они не возникают отовсюду и при этом не уходят куда угодно. Нет их реального возникновения, так же как нет и никакой фактической их кончины. Они не существуют независимо, но происходят взаимозависимо из-за присутствия источников и соответствующих условий. Таким образом, все возникновение явлений находится вне любой возможной концепции»¹⁶.

Что же такое в таком случае явления? Их можно сравнить с образом человека в зеркале. Образ определенно появляется, но мы не думаем, что кто-то фактически существует там, в зеркале. Мы не приписываем сущность или идентичность «фактического человека» образу. Образ может быть живым, дышащим, даже улыбающимся и смеющимся, но мы знаем, что это — образ, а не реальная вещь. Нет никакого реального возникновения человека в зеркале и никакого ухода такого человека. Это подобно всем нашим опытам.

«Явления — просто бесконечная последовательность мгновенного возникновения, структурированного специфическим способом, не имеющего никакого независимого существования. Они не поддаются описанию любым из четырех суждений существования, несуществования, того и другого вместе и ни того, ни другого, как в их источниках, так и в их результатах. Никогда нельзя обнаружить никакой специфической реальной точки их возникновения, и частичные понятия о них, например, то, что они являются постоянными, непостоянными и так далее, все являются неадекватными для описания их фактической природы. Нереальное, призрачное существование отражений в зеркале является простым появлением, встречающимся из-за причин и условий. И эти обусловленные появления никоим образом не отличаются от фундаментальной пустоты»¹⁷.

Тем самым после подробного анализа мы не находим никакой воплощающей (objectifiable) сущности в чем-либо. Как мы уже видели, это не подразумевает того, что вещи полностью не существуют — простое небытие, они продолжают появляться. В то же время их фактическое появление находится вне любой категорической воплощающей идентичности или существенной природы. Так что обычные вещи этого мира, люди, места и ситуации, с которыми мы сталкиваемся каждый день, все эти явления являются в основе находящимися вне мысли, невыразимыми и пустыми от существа. Трангу Ринпоче говорит:

«Недостаток воплощающей действительности, тем не менее, разрешает длительное выражение всех видов опытов. При исследовании окончательной природы мы обнаруживаем, что нет никакой фундаментальной характеристики, никакой существенной действительности, никакой воплощающей действительности чего-либо, так что говорят, что все вещи пусты, что нет никакой истинной действительности вообще. Однако Пустота не отличается от появления явлений, которые мы испытываем. Эти явления не отделены от фундаментальной природы, так что наш основной опыт в мире в действительности — это не что иное, как фундаментальная Пустота, или недостаток действительности во всем. Так общепринятая истина относительно способа, которым все появления и опыты функционируют, и окончательная истина относительно недостатка воплощающей действительности во всем являются неотделимыми друг от друга; они — не две различные вещи, а скорее объединенное целое. Это — основная точка зрения Мадхьямаки, как разъяснено Нагарджуной, и это — описание фактической точки зрения на действительность просветленного Будды»¹⁸.

РЕЗУЛЬТАТ МАДХЬЯМАКИ

Метод Мадхьямаки, как уже говорилось, — это не абстрактное интеллектуальное упражнение без практического значения или результатов. Фактически, понимание отсутствия любой присущей природы у явлений оказывает глубокий эффект на практику Мадхьямаки. Наиболее фундаментальным является то, что человек погружен в сущность того, что иногда называется в Дзен «сознанием не знаю». Человек рассматривает свои мысли и предвзятые мнения как прозрачные, без субстанции или действительности. Человек не попадает в ловушку создания категорических заключений относительно вещей. Человек всегда ждет и наблюдает.

В таком состоянии временно отстраненного убеждения (веры) чувства и интуиция человека становятся все более и более точно настроенными. Если человек не может полагаться на то, что думает, тогда нужно положиться на то, что видишь. Нужно внимательно смотреть на природу настоящего момента, чтобы знать что и как.

Настоящий момент проявляет себя как свободный от существа, пустой от внутренней природы или любой воплощающей действительности.

Но при этом он также не совсем пуст и недействителен. Нельзя также сказать, что он несуществующий, поскольку опять-таки он имеет сущность, сущность несуществования. Тогда человек остается только с неописуемой, невыразимой действительностью, которая составляет ткань нашего опыта.

Именно эта невыразимая действительность, самая природа пустоты, согласно махаяне, одна обеспечивает нормальное основание для этического поведения. Бодхисатва, вместо действия с чувствующими существами, основанного на собственном мнении о том, что «хорошо» для них, знает, что он не знает и никогда не сможет узнать того, в чем чувствующие существа нуждаются. Все, что он может делать, — это ждать и наблюдать, пока он не увидит прямо и без посредников то, к чему его призывают.

Терпение бодхисатвы тем самым основывается на его реализации пустоты. Зная, что он не знает, он не действует преждевременно. Он ждет, пока данный момент не раскроет свою тайну, которая является его неопределимым появлением, его «просьбой», такой, какой она может быть.

Что относительно «будущего?» Когда настоящее видимо полностью, как оно есть, без концептуального покрывала или предвзятых мнений, будущее буквально заботится о себе. Как это так? Поскольку часть природы настоящего состоит в том, что оно чревато кармой. Карма подразумевает некоторое движение и направление. Осознанный приверженец Мадхьямаки свободен не только бойкотировать действие, которое представляет нетерпеливый отказ от настоящего; он также свободен действовать таким образом, который искренне соответствует кармическому направлению или, мы могли бы сказать, потребностям, выраженным как аспект настоящего.

Как же это? Например, часть нашей наиболее фундаментальной природы людей, как уже говорилось, заключается в глубоком желании облегчить страдание других чувствующих существ, находящихся в бедствии. Только наше собственное мнение и предвзятые мнения других мешают выражению этого аспекта нашей внутренней природы. Через Мадхьямаку мы буквально оказываемся приведены в состояние, в котором не знаем, что думать. Или, если мысль возникает, мы не знаем, что это такое или что с этим делать. Эта возникающая мысль тем самым появляется подобно образу, нарисованному на воде. Не найдя дома, она немедленно принимает форму и исчезает. Это представляет реальную свободу от непоследовательного мышления. Свободные от того, что думаем, мы остаемся только с тем, что есть. И что по своей природе просит нашего отклика. Когда наши обычные идеи «выведены из строя», появляется место, чтобы спонтанное сострадание изначальной сущности будды проявилось в нас.

Давайте рассмотрим пример. Предположим, что я даю совет студенту, который собирается уйти из школы. Возможно, я начну нашу встречу с мысли о том, что этот студент не должен уходить из школы. Предположим, что студент открывает мне все причины, чтобы видеть, что его уход из школы — это именно то, что необходимо в данной ситуации. Однако из-за моей собственной слепоты и предвзятого мнения я не желаю слышать то, что он говорит. Тогда в некоторый момент я внезапно понимаю, что упрямо настаиваю на своей собственной идее и что за этим облаком есть яркое солнце того, что фактически нужно студенту. В этот момент я внезапно вижу пустоту своей собственной мысли, и, увидев эту ее несубстанциональность, я становлюсь свободен делать и говорить то, чего требует ситуация.

В традиционном Тибете говорили, что полная реализация пустоты, как разъяснено во втором повороте, могла иметь существенное значение для отношений человека с относительным миром. Яркие примеры приводятся в биографии Миларепы. Однажды внизу у входа в пещеру Миларепы появились два ревнивых и желающих поспорить ученых из монастыря. Они решили вызвать его на дебаты о философских проблемах буддизма. Их мотивацией было желание нанести поражение и оскорбить необразованного йога. Видя возможность преподать урок, Миларепа согласился и, получив приглашение задавать вопросы, обратил к ученым ряд вопросов. «Пространство препятствует или не препятствует?» — спросил он. Главный ученый ответил: «Конечно, пространство не препятствует». Миларепа сказал: «Но я думаю, что пространство препятствует». Ученый ответил: «Какова причина того, что вы осмелились сделать такое самонадеянное утверждение?» Вот продолжение истории:

«Тем временем Миларепа вошел в «Самадхи-плотного-пространства» («Samadhi-of-Solidifying-Space») и ответил: «Давайте посмотрим, препятствует пространство или не препятствует! Теперь, пожалуйста, встаньте и походите вокруг или вытяните конечности».

Ученый попробовал двигаться, но обнаружил, что не может сделать этого. Он должен был остаться в первоначальной позе и был не способен даже открыть рот и сидел неподвижно [подобно мертвому образу]. После чего Джецун (Jetsun) [поднялся] и начал ходить, стоять, ложиться и сидеть в позе лотоса прямо в пространстве. Затем он вышел из Самадхи и сказал ученому: «Вы настаивали на том, что пространство не препятствует, но почему вы не можете переместить свое тело?»¹⁹.

В отличие от ученых Миларепа не «верит», что пространство существует определенным образом или обладает категорической сущностью. Кроме того, он видит, как «вера» создает условия появления действительности, и поэтому действительность может появляться любым образом. Чтобы продемонстрировать этот факт, он входит в состояние, в котором пространство выглядит полностью противоположным своему обычному появлению.

Это чудо изумляет и возмущает ученых, которые требуют повторного состязания. На сей раз они предлагают ему показать, что твердая скала не препятствует.

«После чего Джецун вошел в «Самадхи-истощения-пространства» («Samadhi-of-Space-Exhaustion»), сделав скалу проницаемой, а затем прошел сквозь нее от вершины до основания и с одной стороны до другой; он также оставлял половину своего тела в скале, а половину вне ее. Затем он подбросил скалу и дал ей упасть. Наконец он поднял скалу рукой и прокричал Речунгпе: «Принеси столб!» Речунгпа принес камень в форме столба и поставил его. [Тогда Миларепа поставил огромную скалу на него], оставив отпечатки рук на скале. Эти отметки можно видеть до этого самого дня»²⁰.

Миларепа аналогичным образом не приписывает скале никакой специфической сущности. Будучи свободным от глубокой и закоренелой веры в «прочность» как существенную действительность, он свободен играть с валуном так, как считает нужным.

Чагдуд Тулку рассказывает очень похожую историю, только на сей раз из более близкого прошлого. Следующее произошло с одним из его собственных предыдущих воплощений, Чагдудом Танпай Гьялцаном (Chagdud Tanpai Gyaltsan). Мораль — та же самая, что и в истории с Миларепой.

«Не приписывая никакого внутреннего существования, постоянства или прочности явлениям, [он был] способен управлять ими спонтанно... Однажды Чагдуд Танпай Гьялцан, выпивший довольно много араки (спиртного), ехал к дому своего друга. Не было места, где привязать лошадь, поэтому он ударил кнутом по скале, чтобы сделать столб. Это был полностью неожиданный жест, действие вне концепции. В пути это не имело никакой особой пользы — есть и другие способы обезопасить лошадей, — и все же демонстрация непрочной природы той скалы, конечно, принесла пользу тем, кто был свидетелем этого»²¹.

Современные западные жители могут воспринимать подобные истории не более чем метафоры. Но даже на этом уровне проявляется что-то глубокое. Когда мы не бросаемся сразу к заключению о том, чем является очевидная ситуация, у нас остается намного больше пространства, чтобы творчески работать с ней. В случае с человеком, оскорбляющим меня, если сопротивляться искушению приписать «сущность» ситуации, прийти к категорическому заключению относительно правильного и неправильного, наказуемого и безупречного, то ситуация может показаться намного более глубокой и ответ может быть также намного более точным и полезным.

Метод Мадхьямаки тем самым является способом использования концептуального сознания для того, чтобы вызвать его собственную кончину. Мадхьямака считается наиболее ясным и мощным представлением пустоты, которое может быть сделано в словах. В этом смысле она действует как большой очиститель «неправильного

представления», которое всегда остается пойманным в ловушку субстанционализма. Окончательная ценность Мадхьямаки заключается в том, что своим критическим анализом она позволяет духовной жизни остаться свободной и открытой.

Особенно в западных религиозных традициях люди склонны думать, что устойчивая и непоколебимая убежденность в некоторых принципах или доктринах — это необходимая предпосылка для религиозного человека. Убежденность здесь приравнивается к несомневающейся вере и неизменяющейся приверженности некоторым догмам. Часто возникает ощущение, что без этого возвышенная, этическая, духовно информированная жизнь невозможна. В тибетском буддизме несомневающиеся убеждения и твердая приверженность некоторым доктринам считаются большими врагами духовной жизни. В любое время, когда мы слышим привлекательную идею, получаем некоторое понимание или имеем некоторый религиозный опыт, у нас возникает стремление приписать этому сущность, обратить это в некоторую прочную контрольную «точку», которой мы можем быть привержены и к которой мы будем обращаться снова в будущем. После любой сильной встряски или духовного опыта у большинства из нас возникает мысль: «Ага. Теперь у меня есть ответ!» Мы хотим думать, что так или иначе мы постоянно поднимаемся из человеческого состояния и можем впредь жить в духовном царстве, где нет больше боли, расстройства или печали. С точки зрения тибетского буддизма духовное понимание и опыт происходят с нами, чтобы помочь нам жить как людям в человеческом царстве, быть более скромными и полезными для других. Мы попадаем в неприятности, когда пробуем воплотить и укрепить что-то, что произошло с нами для того, чтобы мы смогли защитить себя с этого момента. Эта тенденция представляет собой то, что Трунгпа Ринпоче назвал «духовным материализмом», использованием духовных идей и опытов для создания и укрепления эго. Цель второго поворота колеса дхармы состоит в том, чтобы показать окончательным и категорическим способом представление пустоты, которая выбивает опору из-под нашего духовного материализма. Именно это представление должно быть полностью реализовано в тибетской Ваджраяне, особенно в методах бесформенной медитации, известной как махамудра и дзокчен²².