Глухонемой

Он вошёл в троллейбус неспешно и важно, с красной повязкой на рукаве. Само великолепие – сытое и румяное лицо на небольшой голове без каких-либо переходов превращающееся в шею и гору мускулов под модным спортивным костюмом. Пассажиры притихли. Не купившие талоны для проезда, приобретали оные в спешном порядке, передвинувшись к кабине водителя. Щелкали компостеры, гася разовые проездные билеты, годные для проезда любым видом общественного транспорта в течении одного дня.

Вошедший был продуктом современной реальности. В целях повышения рентабельности и доходности обще-

ственного транспорта, московские власти приняли решение нанять по договорам несколько сотен этих шка

фов и слоноподобных типов – контролёрами. Заработок которых большей своей частью состоял из процентов от штрафов, взымаемых за безбилетный проезд. Количество зайцев на всех направлениях движения столичного транспорта резко поубавилось. Стоимость штрафа равнялась многим поездкам, а с таким контролёром не очень и поспоришь. Но любители прокатиться бесплатно не переводились, Да кроме них еще существовала нищая и полунищая прослойка населения. Экономящие на проезде, куске хлеба и на всём том, на чём можно было сэкономить.

И вот он шёл с презрением в каждой клеточке этой горы мускулов, к серому и ни к чему не пригодному быдлу, находящемуся в троллейбусе. Шёл и проверял билеты.

Дошла очередь и до мужчины, скромно, но чисто и опрятно одетому, стоящему на средней площадке лицом к выходу.

- Ваш билет, - в ответ ноль эмоций. Мужчина, как стоял, так и продолжал стоять безмолвной статуей.

- Ваш билет, - повторил контролёр, с тем же ответным результатом – ноль эмоций. Контролёр, набычившись, терял терпение. В троллейбусе повисла гробовая тишина. Связываться с такими шкафами было делом небезопасным. Могли и зубы выбить, и рёбра сломать, выколачивая штраф, что было нередким явлением. А после резкого падения количества зайцев доход контролёров также резко упал, И многие из них стали компенсировать его, занимаясь банальным грабежом пассажиров под видом взимания штрафов за безбилетный проезд. Население мегаполиса пусть и побаивалось их, не

просто невзлюбило, оно люто возненавидело этих блюстителей правил проезда на общественном транспорте за чинимый беспредел, по большей части недоказуемый.

- Ваш билет, - наливаясь кровью в лиц, в третий раз, рявкнул контролёр, В этот момент троллейбус подошёл к остановке, дверь открылась. Мужчина обернулся к пошедшему пятнами контролёру и на весь троллейбус – спокойно, чётко и ясно произнёс:

- Чего визжишь, как потерпевший. Тебя что, насилует кто-то? Не видишь, что ли кабан, глухонемой я, глухонемой, - и он не спеша покинул троллейбус.

Пассажиры в открытую и взахлёб смеялись над этой сценой. Посыпались ядрено-солёные шуточки в адрес контролёра, посеревшего от бешенства лицом. Он было выскочил из троллейбуса, что бы догнать и прилюдно наказать нахала, но замер в нерешительности.

Троллейбус не отходил. Дверь в салон из кабины водителя была открыта, и молодая женщина слышала всё, что происходило в салоне. И теперь ей до жути было интересно, чем окончиться это действо.

Выбитый из образа контролёр, ещё несколько мгновений назад весь такой значимый и важный, а теперь униженный до плевка на городском асфальте, стоял у троллейбуса, из которого

продолжали нестись хохот и непристойные шуточки в его сторону. Стоял и не мог понять, как ему поступить дальше. А «глухонемой», низвергнувший его с высот самомнения и величия, походя растоптавший – мелкой букашкой, медленно уплывал - походкой витающего в небесах поэта- в сторону Садового Кольца.

Г.