Среда, 5 апреля 1944 г.

Милая Китти,

Я не знаю, имеет ли смысл проходить здесь школьную программу. Конец

войны представляется далеким, невозможным, сказочным и слишком прекрасным.

Если война к сентябрю не закончится, то в школу я уже не вернусь: не хочу

отставать от других на два года. Дни заполнены только Петером, мыслями,

мечтами. Я так устала от этого, что в субботу вечером почувствовала себя

совсем опустошенной. Разговаривая с Петером, я едва сдерживала слезы, а

позже хохотала с Ван Даанами за стаканом лимонного пунша, возбудилась и

развеселилась, но оказавшись одна, поняла, что мне необходимо выплакаться.

Как была, в ванной, в ночной рубашке, я сначала долго и истово молилась, а

потом ревела, вся сжавшись на каменном полу, опустив голову на руки. Все еще

всхлипывая, я вернулась в спальню, стараясь сдерживаться, чтобы никто меня

не услышал. Я пыталась сама приободрить себя и все повторяла: " Я должна,

должна, должна..." Окоченевшая от непривычной позы, я упала на край кровати

и долго боролась с собой, пока около половины одиннадцатого не легла спать.

И все прошло!

Действительно, прошло. Я должна много работать, чтобы не остаться

глупой, чтобы чего-то достигнуть и стать журналисткой. Именно этого я хочу!

Я знаю, что могу писать. У меня есть несколько удачных рассказов и смешных

описаний жизни в Убежище, интересных отрывков из дневника. Но талантлива ли

я в самом деле, это еще надо доказать.

" Сон Евы" -- моя лучшая сказка и удивительно то, что я сама не знаю,

как она пришла мне в голову. В " Жизни Кади" есть удачные места, но в целом

это ничто. Я сама - свой самый строгий и лучший судья, знаю, что написано

хорошо, а что плохо. Только сам испытавший это, понимает, как это чудесно -

писать. Я раньше жалела, что плохо рисую, а сейчас безумно счастлива, что,

по крайней мере, писать мне удается. Если окажется, что я недостаточно

талантлива, чтобы сочинять книги или работать в газете, то я всегда смогу

писать просто для себя. Но я хочу достигнуть большего, я и представить себе

не могу, что проживу жизнь, как мама, госпожа Ван Даан или другие женщины,

которые не работают или работают только ради денег. Мне недостаточно иметь

мужа и детей, я не хочу подобно большинству влачить бесполезное

существование. Я должна сделать что-то полезное и приятное для людей,

которые меня окружают и ничего не знают обо мне... Я хочу что-то оставить и

после моей смерти. Поэтому я так благодарна Богу, что он уже при моем

рождении дал мне способность мыслить и писать -- выражать все, чем я живу!

Когда я пишу, я счастлива: грустные мысли исчезают, и я снова полна

сил! Но я по-прежнему не уверена, смогу ли в будущем написать что-то

значительное, стану ли писательницей или журналисткой? Я надеюсь на это,

очень надеюсь, потому что для меня необыкновенно важно выражать свои мысли,

идеалы и фантазии. Над " Жизнью Кади" надо еще много трудиться, в мыслях у

меня уже все готово, но сама работа не очень спорится. Может, так и не

удастся закончить, и все полетит в корзину для бумаг или камин. С другой

стороны, я думаю: в четырнадцать лет и с таким малым опытом еще невозможно

писать философские сочинения.

Так что вперед с новыми надеждами! Все у меня получится, я знаю, что

смогу!

Анна Франк