ПЛАХОВ В.Д. (р. 1930)

Владимир Дмитриевич Плахов – доктор философских наук, тема докторской диссертации «Философско-социологические основания общей теории традиции» (1983). С 1990 г. и по настоящее время работает на кафедре социологии Российского государственного Педадогического университета им. А.И. Герцена.

Он является сторонником популярного в свое время «сис­темного» под­хода в философии и обществоведении. Эффективность этого подхода в каче­стве осно­вопо­ла­гающего спорна. Во-первых, вообще спорна методология «генерализирующего» под­хода к об­щест­венным явлениям, выражением которого и яв­ляется этот системный под­ход. Он эффективен для предварительной топо­логической «раз­метки» бытия культуры и здесь может иметь лишь характер «инструментального» под­хода к многообразию яв­лений истории, необ­ходимого для задачи понима­ния много­образных, многофакторных и ди­намичных процессов культуры. Я вообще не вижу не­обхо­димости в создании ло­гичных, проникнутых «единой идеей», научных «тео­рий» общества, хотя бы потому, что обозримая история человечества до­вольно мала и вполне охва­тывается единым «фокусом понимания» и поддается «идеографиче­скому», «индивидуализирую­щему» описанию. А именно только понимания, а не знания можно и должно достигнуть при изучении общественных явлений. Провозглашенные «открытыми и ясными» каким-либо «гением» механизмы «объективных» процес­сов истории вообще обладают стран­ной логикой: как они «открыты», так сразу начинают влиять на саму динамику исторического процесса, существенно изменяя ло­гику его действия, что требует за­ново «от­крывать» законы этой новой динамики истории. Более того, настаивание на правильности от­крытых законов и закономерностей приводит к негативным по­следствиям для про­цесса куль­тур­ного творчества человечества далее, ибо следование этим законам становится тормозом для него, а иногда к социальным потрясениям и че­ловеческой крови. Для чело­века вполне достаточно понимания соци­альных процессов, а не их знания. И если считать, что всякое зна­ние имеет прагматиче­ский ха­рактер, то именно понимание, а не знание общественных процессов, в отличие от процессов есте­ст­венных, прагматически необходимо человеку. Пони­мание же вполне достигается не столько пу­тем открытия каких-то общих «законов» культурного процесса, сколько по­средством идеографического описания индивидуальных фак­тов и при­меров истории, которая, как было сказано, имеет не столь длительное временное про­тяжение. Во-вто­рых, мало можно достигнуть понимания, да и знания, если, как это любят де­лать «сис­тем­ники», путем изобретения каких-то сокращенных терминов и значков, совершенно лишенных «онтологии» ре­альной жизни. Это, может быть, эффек­тивно для изучения яв­лений менее сложного и менее динамичного явления в фи­зике, химии и биологии, но мало что прояс­няет в специфике и многообразии социаль­ных процес­сов. Вот изобретением этих «значков», «стре­лок» и «аббревиатур» также любит заниматься и В.Д. Пла­хов. Эта его «любовь» мешает реальному ходу анализа традиции, затемняет суть дела. Плахов и его «коллеги» по этому заня­тию своими «знач­ками» во многом прикрывают крайнюю разбросанность и действительную, «экзистенциальную» бес­сис­темность своей мысли, отсутствие смыслового ядра понимания сути культурных про­цессов во­обще. Далее, во многом верные мысли о культуре, не облеченные в имма­нентную систему, «задыха­ются» в условной системе из­ложения, которую они выстраивают. Более всего возмущает в этой ма­нере установле­ния разных «значков» и «стрелок», то, что их любители заставляют человека без должных на то оснований и необходимости мыслить в семиотических системах, которые ему несвой­ственны, кото­рыми ре­альная культура не образуется и не живет. Но любителям этих «значков» и «стрелок» кажется, что таким образом они придают «научность» своим высказываниям. Они предпо­лагают, что та­ким способом их философствование приобретает видимость чего-то фундаменталь­ного, по типу матема­тики. Убогость этой «методы» ясна еще со времен Спинозы, который, как из­вестно, бук­вально «изуродовал» свою систему «геометрическим» методом изложения, превратив её в какую-то «кабалистику» теорем и доказательств. Что естественно для него, ибо он явно был склонен в религи­озно-фи­лософской мистике такого типа. Такого типа «логицизм» вообще «родной брат» мис­тике са­мого крайнего толка.

Так вот, традиция, по Плахову, представляет собою «закон развития и функциониро­ва­ния сис­темы общественных отношений, выражающий естественноисторическую де­терминацию в про­цессе спон­танного системообразования, воплощающегося в самоуправлении, самоорганизации и самоинтеграции системы общественных отноше­ний» (83). Плахов является сторонником «расширительной» трактовки традиции: «Тра­диции широко распространены во всей сложной системе отношений между людьми, и неверно ограничивать область их действия какой-либо одной или даже несколькими сферами общественной жизни» (Плахов В.Д. В.И. Ленин и некоторые вопросы традиции \\ Ученые записки кафедр общественных наук вузов Ленинграда. 1970. Фило­софия, вып.XI, С.218).

«Видовыми являются функции традиций, зависимые от тех сфер общественной жизни, в кото­рых они реализуются. Так, в экономической сфере традиции служат формой и средством эко­номических свя­зей (производства, обмена, распределения и т.д.), в искус­стве соответствующие традиции выполняют эстетические, в религии – компенса­тор­ные, в науке- гносеологические функции» (106).

Традиция, по Плахову, может быть проанализирована на шести уровнях: 1)на всеобщем уровне об­щих диалектических законов, прежде всего закона отрицания отрицания; 2)на уровне общих законов систем; 3) на уровне где традиция действует по своим, ей только присущим законам; 4) на уровне, где она проявляет свое действие в конкретных формах; 5) на уровне различных мо­дификаций традиции; 6) на уровне обыденных жиз­ненных ситуаций. Т.е. традиция рассматри­вается как частное проявление законов диа­лектики и законов систем, затем выясняется ее дей­ствие как традиции самой по себе, за­тем проявленность ее в конкретных культурных формах и динамике действия.

1. СУБЪЕКТИВНО-ОБЪЕКТИВНЫЙ ХАРАКТЕР ТРАДИЦИИ

Выясняя субъективно-объективный характер традиции, он выявляет три рода действия традиции. Первый- это традиция как результат сознательного творчества человека в культуре, эту систему он обозначает своими любимыми значками С-Ос. Затем тради­ция рассматривается как результат не­осознанного, спонтанного творчества человека, эту систему он обозначает значками С-О. Далее, третье, традиция как объективный процесс, который не зависит от чело­века – О-О. В общем, говоря понятнее, он считает, что традиция имеет субъективно-объективный характер, и она формируется как созна­тельным творчеством человека, как несоз­нательным творчеством, так и объектив­ными процес­сами в культуре. Плахов верно подмечает, что «исследуя особенности традиции как закона системы об­щественных от­ношений, нельзя не обратить внимание на ее двойственность, парадок­сальность. С одной стороны, существование традиции вызвано всеобщими законами материального мира, природы – законами диалектики и общесистемными закономер­ностями, с другой стороны, су­губо социальными факто­рами, свя­занными с человече­ской деятельностью и определяющими ее (традиции) кон­кретные формы и модифика­ции.»(85)

Он выделяет, в связи с этим два системных состояния традиции «система- реалия» и «система-кон­цепт». Первое характеризует традицию как объективное, второе – как субъективное. Хотя совер­шенно непонятно зачем для этого надо было изобретать эти термины. В «традициях – концептах» он верно помечает два момента: с одной стороны, традиция является отражением реального обществен­ного бытия, а, с другой стороны, они представляют системы духовной преемственности. Т.е. «в субъ­ек­тивном сознании традиции – концепты I выражают его детерминированность общественным бы­тием, традиции-концепты II – детерминированность прошлым, историей духовной куль­туры.»(91) «Тради­ция-реалия» у него выступает в двух «ипостасях». «Традиция-релия I» - это обьект, служащий базой для создания нормо- образа «традиции- концепта I», «традиция- реалия II» – это системы тра­дицион­ного поведения во­обще.

На основе этого им вырабатывается понимание соотношения между нормой и тради­цией. Соб­ственно говоря, его работа о традиции предваряла работу об основном пред­мете его интересов - теории норм. Норма- это результат сознательного установле­ния законов государством или иными учреждениями и общественными институтами по­средством субъективной деятельности. А традиция есть результат спонтанного соблюдения людьми «неписанных» законов, которые вырабо­таны ими в непосредствен­ной жизненной практике. Между ними существует связь, они переходят друг в друга, и взаимно обу­славливают. Традиция шире нормы, ибо, как говорит Плахов, действие юридических за­конов ограни­чено лишь определенными сферами обществен­ной жизни. Институт же традиций отли­чается «боль­шей мощностью, масштабностью, тотально­стью, его действия распро­страняются на все виды и типы общественных отношений, способных к развитию и систематизации»(120). Хотя, впо­следствии, он несколько ме­няет свою точку зрения, которая более естественна для такого типа ра­ционалистиче­ски мыслящего фило­софа. В следующей работе «Социальные нормы. Философские ос­но­вания общей теории» он более последователен в своей точке зрения, более широким объемом явля­ются социаль­ные нормы, частным случаем которых являются традиции. Вот что он пишет:

«Все социальные нормы в связи с источником императивного действия подразделяются на три типа. Первый включает нормы, у которых источник императива выступает как «внешняя сила». Ею может быть государственная воля, власть политической организа­ции или отдельного пол­номочного лица и т.д. Подобные нормы мы называем нормами-экстравертами. Второй тип объ­единяет нормы, источник императивного действия кото­рых связан с ними самими, их авторитетом, целесообразностью и т.д. Это нормы-ин­троверты. К ним принадлежат многие обычаи, традиции, генезис и функционирова­ние которых осуществляется спонтанно… Третий тип социальных норм характеризу­ется одновременно проявляющимися внешними и внутренними, свойственными самим нормам источниками императив­ного действия. Это нормы-амбоверты.»(С.н., 165)

Хотя и здесь наблюдается порядочная путаница. У Плахова: «Системное бытие общества имеет два наиболее общих, находящихся в диалектическом единстве аспекта: конструктивный и ис­торический»(с.н. с.90). Т.е., имеет статику и динамику (следуя О.Конту). Социальные нормы у него относятся к «конструктивному», к законам обес­печивающих самосохранение системы, за­коны же «социального наследования, преобразования и обновления» он относит к «историче­скому». Т.е., наверное, у него «норма» и «традиция» все же разведены в объемах, ибо под «со­циальным наследова­нием» можно понимать и традицию.

В связи с возрастанием роли субъективного фактора, отмечает Плахов, возрастает воз­можность управ­ления институтом традиций, увеличивается значение норм, тради­ция как системы управ­ления отходит в прошлое, хотя и имеет существенное значение. За­дача потому состоит в «сци­ентизации» традиций, пре­вращения их в механизм научного управления обществом. Как он го­ворит:

«Сциентизация станет в будущем магистральным путем не только преобразования от­дельных тради­ций и частного состава института традиций в целом, но и формой их пе­рехода в новое ка­чество – норм ком­мунистического общежития, ориентированных не только на прошлое (в рам­ках социально осознанной необходимости), но и на будущее. (в свете научных знаний и теоре­тического предвиде­ния).(215-216)

2. ДИНАМИКА ТРАДИЦИИ

По Плахову: «Традиция и выражает жизнь прошлого в настоящем и будущем» (Плахов В.Д. Традиции и общество. Опыт философско-социологического исследования. М. 1982. С.35).

Плахов понимает традицию как матрицу общественного бытия, хотя, к сожалению, не совсем кон­крети­зирует эту мысль. Традиция действительно есть матрица, которая за­дает ритм человеческой культуре, стабильность, упорядоченность и задает вектор её движения. Он выде­ляет два типа тради­ций: статич­ные и динамичные. В данном случае он совершенно не является новатором. Вспоминается О. Конт, который рассматривал все общественные явления с точки зрения статики («порядка и гармо­нии») и динамики («прогресса»). Об О. Конте в этом отношении он почему-то совершенно не упоми­нает, что для философа и социолога просто не­прилично. Статичные традиции, к которым он относит обычаи, отличаются ма­лой подвижно­стью и сравнительно небольшим количе­ством постоянных «компонентов» в матрице. Они и яв­ляются своего рода постоянным «штампом» или «стандартом». Динамичные традиции, об­ла­дают большей спо­собно­стью к изменениям и большим количеством «компонентов» в матрице, они постоянно подвер­жены инновационным изменениям. Именно дина­мичные традиции он считает ос­новой, а статичные традиции как частное проявление динамичных традиций. В этом отношении он правильно подчеркивает ошибочность взгляда на традицию как чего-то «косного и устаревшего», тормозящего процесс развития.

Самой важной функцией традиции является хранение и передача информации, в дан­ном случае она от­личается от системы генетической передачи информации, которая существует в других формах ор­гани­ческой жизни. Плахов верно говорит, что «тради­ции, воплощая общественную память, сыграли в про­цессе антропосоциогенеза веду­щую роль..»(199)

Он подмечает совершенно верно, что в традиции «информация спрессовывается в ком­пактную мат­рицу, и в таком виде может сохраняться на века, воплощая обществен­ную память. Благодаря кумуля­тивной способности традиции люди освобождаются от необ­ходимости стро­ить свои отношения, на­чиная каж­дый раз с их происхожде­ния.»(103)

Он также подчеркивает, что «движение систем обеспечивается не только собственно процессом из­ме­нения, но и процессом сохранения – такова диалектика. И традиция в этом плане с полным правом мо­жет быть охарактеризована как одна из составляющих движение общественной сис­темы. Утрата тради­ции означает прекращение движения, ее отсутствие делает невозможным развитие системы об­ществен­ных отношений в дан­ном направлении.»(86)

Он делит традиции на «живые» и «мертвые». Что ошибочно. Традиций «мертвых» не бывает, в дан­ном случае – это не традиции, а «наследие». Традиция есть по определе­нию то, что передается, т.е. сущест­вует и живет в настоящем посредством передачи, определяя существенно динамику настоя­щей жизни. То, что не передается и лежит в «архиве» не есть традиция. Далее он и «живые» традиции разделяет на «действующие» и «недействующие», что также ошибочно. Традиция есть то, что дейст­вует в настоя­щем, что определяет действитель­ность культуры и организует её, в противном случае, это опять-таки не традиция, а просто пе­редача каких-то артефактов, не имеющих ника­кого отноше­ния к традиции. Не все, что передается есть традиция. Традиция есть то, что влияет и определяет ди­намику и стиль жизни куль­туры.

Теория норм.

От традиции, как было сказано, Плахов переходит к теории норм. Норма действительно очень тесно связана с традицией. Но, в отличие от традиции, в норме силен «рефлек­сивный» момент. Норма – это сознательно введенное правило мышления или поведения человека. Вот что он пишет по этому поводу: «Социальные нормы «искусственного» происхождения отличаются большей определенностью, сравни­тельно высокой антиэнтропийностью и соответственно же­сткой организацией, строгой упорядоченностью. И наоборот, социальным нормам, возникаю­щим и функционирую­щим в обществе на положении «естественных», присущи большая неоп­ределенность, в них более отчетливо выражена вообще статистическая природа социальных за­конов. В целом же социальные нормы в рассматриваемом плане могут быть представлены как среднестатистические (большие или меньшие) «уплотнения» общественных отноше­ний, кон­центрирующиеся у тех или иных «точек» универсальной человеческой деятельности, в качестве которых выступают самые разнообразные феномены: человеческие потребности, материальные и духовные интересы, производственно- эко­номические нужды, политиченские цели и т.д.» (С.н., с.97)

Вообще Плахов своими работами может, сам того не понимая, затронул самые больные точки куль­туры. Это, во-первых, о роли субъективного фактора в истории, о сути и ме­ханизмах функциониро­вания пра­вовых норм и установлений, которые являются субъ­ективным фактором регу­лирования общественных отношений, в обществе; во-вто­рых, - о системах спонтанной са­моорганизации общест­венного поведения посредством меха­низмов действия традиции; в-третьих, - о взаимо­отношении пра­вовых норм и общест­венных традиций. Можно только сожа­леть, что для этого он не привлек огром­ный опыт по этой про­блеме представителей исторической школы права Савиньи и Пухты, во­обще мыслителей времен Рес­таврации; а также огромный опыт представите­лей нашей фи­лософии права – Чичерина, Кистяковского, Новгородцева и др. Использо­вание мощ­ной традиции зарубежной и рус­ской философской мысли в этом отношении у него мало выражено, её влияние не чувствуется.