Философия и традиция

ВВЕДЕНИЕ

Мно­гообразие биосферы было создано генетиче­скими ко­дами наследственности, в рамках которых происходят про­цессы адаптации. Многооб­разие же ноосферы (В.И. Вернад­ский) было создано традициями, в сети которых осуществляется жизнь человеческой культуры и происходят все инновацион­ные процессы. Как подчерки­вал ведущий представи­тель со­временной этологии и философ К. Лоренц: «Ту роль, ко­торую в развитии и закрепле­нии биологических ритуалов играла гене­тическая на­сле­дуемость, в культурной ритуализа­ции безусловно взяла на себя традиция» (Лоренц К. Эволюция ритуала в био­логической и культурной сферах \\ Природа. 1969, №11. С.48).

Все в жизни идет в рам­ках, заданных традициями, даже тогда, когда мы это и не осоз­наем. Хорошо подметил Э. Гус­серль: «В бессчетных традициях протекает наше человеческое суще­ствование. Весь со­во­купный культурный пир во всех его формах пришел из тра­диции» (Гуссерль Э. На­чала геометрии. М., 1996. С.212). И именно традиция есть тот «социокод» (М. Петров) или «эйдос», который сознательно или бессознательно формирует мир культуры, тот или иной образ жизни. Мир культуры («Микрокосмос»), в отличие от мира природы (Макрокосмоса»), существует не основе диалектики «Бытия» и «Ничто» («Хаоса»), а на основе её аналога - диалектики «Традиции» и «Ничто».

Философия - это рефлексия над культурой. Современная философия является по пре­имуществу философией культуры, т.е. размышлением о сути культурного Ландшафта, тех сил и факторов, которые опре­деляют его ди­на­мику. Традиция является «эйдосом» культуры, об­разующим культурные формы (понятие, выработанное русским социальным философом Н.И. Ка­реевым) во всех сферах культуры – в менталитете, в обществе и хо­зяйстве. Вариативные комбинации традиций задают ту или иную «фигурацию» (Н.Элиас) куль­туры, формируют ту или иную культурную форму культурного Ландшафта, задают ритм и тип «танцевальных фигур» культуры. Потому фило­софия как рефлексия над культурой должна иметь традицию основным объектом своих размышлений. Поворот философии к теории тра­диции, который, по моему мне­нию, произойдет в ближайшем будущем, я расцениваю та­ким же важным по значению поворотом как «кантовская революция» в новоевропейской фи­лософии.

Важно при этом учитывать следующее: традиция не является чем-то «кон­серватив­ным» и свойственным так называемым «традиционным» обществам, - тра­диция сама по себе есть источник и стимулирующий фактор инноваций, и без традиции ника­кая ин­новация существовать не может. В этом отношении, я являюсь сторонником со­временной трак­товки концепта «традиция», ставшее каноничным со вре­мен выхода ра­бот Э. Шилза, который в 60-70х годах XX века выступил против неверного взгляда на традицию как явления, присущего лишь доиндустриальным обществам и ни­зовым формам культуры, как «косного» и «реакционного» явления в культуре. Как правильно подчеркивает фактически единственный отечественный философ, который уделяет сейчас внимание традиции И.Т. Касавин: «Ученые постепенно приходят к мысли, что противопоставление «традиционных» и «рациональных» обществ, традиции и новации несостоятельно, что традиция является едва ли не универсальным средством анализа культуры и познания» (Касавин И. Т. Познание в мире традиций. М. 1990. С.17).

В 70-80х годах XX века благодаря Э. Шилзу и Э. Маркаряну наблюдался определен­ный взлет интереса к концепту «традиция», но далее он совершенно угас, хотя, если мы возьмем, к примеру, хи­мию, ко­то­рая не исследует химические элементы и их свойства, - то это уже не хи­мия, даже не алхимия. Если же основной «атом», основной системообразующий «атом» культуры со­временной философией не исследуется, то можно ли мы такую «философию» счи­тать философией? По моему мнению, насущной за­дачей будущей фило­софии является создание теории традиции, в которой будет дано синергетическое по­нимание культуры как сети традиций, которая формирует пространство культурных форм и время -судьбу культурного Ланд­шафта. Основной задачей философии является выявление общих основ куль­туры и их функ­циональных взаимоотношений. Наиболее типичным является выявление «эйдосов» или «идей» - т.е. таких вне­временных и неизменных сущностей, которые стоят над изменчи­вым хаосом бытия.

Есть важнейший момент, который, в конечном счете, приведет к осознанию мыслителями ближайшего будущего крайней необходимости создания теории традиции. Он состоит в том, что для комплексного осмысления человеческой культуры в её истории – цели, которая является основной для философов и культурологов, необ­ходима общая методология. Исследователь культуры сталкивается постоянно с множеством школ и направлений в ментальной области культуры, которые действуют по исторической хронологии одновременно, но по своему тематическому содержанию находятся в измерениях иного «неисторического» порядка – порядка хронотопии тра­диции. И, самое главное, разные направления «архаические» и «новаторские» странным образом уживаются в истории и действуют на принципах «дополнительно­сти». Все это крайне тяжело понять, не имея общеметодологической базы. То же отно­сится к социальной сфере культуры: исторический срез культуры дает набор разнообразнейших форм социальной организации, как, опять-таки, «архаичных» и «но­ваторских», которые странным образом друг друга поддерживают и создают устойчивый каркас современности, что мало понятно. Это относится и к хозяйственной сфере культуры – различные типы хозяйственных практик и форм хозяйственного об­мена удивительным образом устойчиво сосуществуют друг с другом. Все это становится ясным, когда мы обратимся к анализу этих феноменом с точки зрения тео­рии традиции, которая позволяет разложить и систематизировать это разнообразие на отдельные нити «сети» традиций. И именно теория традиции позволяет довольно четко и адекватно систематизировать все это.

Традиция, по моему мнению, станет центральным кон­цептом будущей философии. Одни, двигаясь в русле клас­сической новоевропейской традиции философствова­ния, считают, что философия все­гда занималась вопросами соотношения «слов» (идей) и «вещей» (бытия), была в своей основе эпистемо­логией, традициями и обычаями же за­нимается этнография. Но, во-первых, надо помнить, что авторитетное в недавнем про­шлом структуралист­ское направление в фи­лософии, представленное К. Леви-Строссом и его последовате­лями, имело своим кор­нем и осно­вой этнографию, сформировалось на базе исследова­ния примитивных об­ществ, и взяло большую часть своей терминологии из этнографии. А, во-вторых, как всем известно, вся­кое познание, всякая гносеологиче­ская координация между субъектом и предме­том позна­ния оп­ре­де­ляется типом куль­тур­ного действия, опреде­ляемого теми или иными традициями оп­ре­делен­ной культуры. Потому все концепты эпистемологии – это произ­водные от кон­цепта «традиция». Здесь можно согласиться с мнением многих о «конце эпистемоло­гии», ибо эпистемологиче­ские проблемы - это культурологические проблемы.

Другие считают, что философия всегда была онтологией, давая человеку мировоз­зренческие ориентиры в окружающем мире, давая ту или иную картину мира. Но, как стало ясно в результате современных исследований в философии науки, всякая картина мира (онтология) формируется на базе тех или иных культурных традиций, эта картина мира сама является одним из механизмов традиции, которым обеспечива­ется стабильность и способность к трансляции тех или иных культурных форм. Потому он­тологические проблемы – это культурологические проблемы.

Третьи могут возразить, что концепт «традиция» – это концепт социаль­ной филосо­фии и социологии, который не имеет прямого отношения собственно к фи­лосо­фии. Но иной философии, кроме социальной философии, не суще­ствует и не суще­ство­вало. «Царь» философии – Платон – это, прежде всего, со­ци­альный философ - ре­фор­матор, для которого вопросы сознания и бытия – это вопросы, которые производны от социальных вопросов, возникших перед афинским обществом после поражения в страшной Пелопоннесской войне. Его философия – это выраженное в метафизических концептах стремление найти пути сохранения традиций греческого народа и афинского общества путем серии инновационных проектов, - т.е. это еще несовершенная, «идеологизированная» и неадекватно выраженная культурология.

А так как теория традиции – это общеметодологическая часть культурологии, то, сле­дуя элементарному силлогизму, все вышеуказанные проблемы – это проблемы традициологии как новой формы философии.

Философские концепции прошлого были непол­ноценными или не­адекватно вы­ражен­ными теориями традиции, т.е. занимались про­блемой устой­чиво­сти значений, смыслов и образцов организации действия в культурном простран­стве; спо­собов их трансляции в истории. Любая философская концепция прошлого – это не­совершенное отражение ча­стных сторон и проявлений действия традиции в куль­туре, и она занималась анализом устойчивых и способных к трансляции видов познания окружающего мира, форм ментальности и типов социальных взаимодействий.

Все выработанные метафизикой концепты формируются на базе архетипических ин­тенций, парадигм и ценностей, которые устойчивы в человеческой ментальности или имеют превалирующее значение для того или иного периода истории. Метафизи­ческие концепты имеют реальные аналоги в социальной и хозяйственной сфере культуры, и базируются на реальной психологической конституции человека. Они производны от них - все они происходят из мифологических антроморфных и социоморфных мыслеобразов. Это было достаточно убедительно показано многими мыслителями XIX-XX века в отношении их антропоморфизма, а в отношении социоморфизма - К. Марксом, Э. Дюркгеймом, М. Шелером и К. Мангеймом, а также в опре­де­ленных мо­ментах «несчастным гением философии» - Ф. Ницше. Также можно сказать, перефра­зируя известные лозунги о возврате к первоначальной «целостности бытия», заданной мифом и досократической ментально­стью, - теория традиции (или традициология) – это своеобразный возврат к той исходной антропо - социоморф­ной «конкретности» и «целостности» бытия, ибо концепт «традиция» и есть та забытая «конкретность» и «це­лостность» бытия человеческой культуры. Вся «тайна» метафизиче­ских спекуляций находится в реальностях культуры, в реальной антропологии человеческой экзистен­ции, определяемой механизмами тра­ди­ции, а не какими-то выдуманными «из головы» абст­рактными концептами типа хайдеггеровского «Dasein», являющимися несовершен­ными субститутами концепта «Традиция», вторичными этому базовому концепту. А по­тому считаю бессмыслен­ным оперировать спекулятив­ными концептами и симво­лами, выра­ботанными прежней фи­лософией для описания реалий культурной жизни, которые по­лучают свою легитимность только в соотношении с реальными «сущно­стями» - традициями, ко­торыми живет культура, следуя здесь феноменологии неоаристотелика А. Мейнонга (1853-1920) и мысля кон­кретными предметностями че­ловеческойкультуры – её тради­циями.

В связи с этим, для традициоло­гии, с одной стороны, приемлемы и ценны все фило­соф­ские концепции, - ибо они с той или иной точки зрения раскрывали механизм дей­ствия тра­диции в культуре; но, с другой, - неприемлема полностью ни одна из них, ибо кон­цепт «традиция» как основной в них не выявлен. Я вообще считаю, что фи­лосо­фия как сло­жившаяся форма мен­тальности – это дело будущего. Отдельные «взлеты» за­падно­европейской философии, и, прежде всего, наи­высшего её взлета в форме критической философии Канта, которая по своему на­правлению уже есть нечто «трансцен­дентное» философии философствование, явно свидетельствуют о том, что вершина фи­лософии ещё не дос­тигнута, и ещё много дел у «альпинистов» философской мысли. А потому рас­суждения о «конце» философии, кото­рые популярны на протяжении последних по­лутора веков, считаю не состоятельными. Это не конец фило­софии во­обще, а конец прежней «метафизической» философии. Прошлое фи­лософское

знание включается в новое пост­философское с двух сторон: как включение про­шлых философских исследований ча­стных сторон тра­диции; как рас­смотрение прошлой фи­лософии одним из ведущих ме­ханизмов дей­ствия тради­ции в культуре.

Негативный момент превращения современной философии в историю философии, отрыв её от своей функции реальной культурно-социальной критической практики имеет и положительную сторону. Эта положительная сторона состоит в том, что сама философия при этом постфилософском анализе встраивается в реальный контекст истории культуры, т.е. превращается в культурологический анализ. Т.е. философия автоматически превращается в философию культуры.

Многие философы и культурологи игнорируют кон­цепт «традиция». В частности, в отечественной мысли со времен вы­ступления Э. Мар­каряна с идеей создания традициологии в журнале «Советская эт­но­графия» (1981, №2-3) идет игнорирование самобытности кон­цепта «традиция», счи­та­ется, что концепт «традиция» совпадает с концептом «культура». Это свойственно и многим зарубежным ученым. Позволю себе с ними не согласиться. Традиция есть система культурных ко­дов, действующих во всех областях культуры. И когда понятие «культура» смешивают с понятием «традиция», то и воз­никает путаница, ибо традиция есть лишь элементар­ный «атом-код» культуры, а не само её «тело». Более того «пространство-время» тра­диции имеет иные измерения, чем «пространство-время» культуры. Если мы убираем понятие «традиция» и за­меняем его понятием «культура», то получается, что культура есть именно эта система культурных кодов. Но тогда ос­тальное есть не куль­тура, а об­щество, т.е. система соци­альных взаимодействий, при этом выпадает из обще­ства сфера духовной культуры - менталитет, которая занимается воспроизводством этих культурных кодов и которая социально организо­вана. Также становится непонятным: как в системе социальных взаимодействий дей­ствуют устойчивые формы её организа­ции, которые к тому же не всегда передаются путем пе­реноса через формы ментально­сти - нужно их относить к культуре или нет. Более того, непонятно к чему относится хозяйство, т.е. форма производственной деятельности (к слову сказать, это также имеет отношение к духовной культуре, ибо духовная культура – это тоже производство). При предлагаемой же расположенно­сти понятий: «традиция» - «культура»: «менталитет» - «общество» - «хозяйство», - все ук­ладыва­ется в довольно стройную систему. Традиция – это система культурных ко­дов, которая действует во всех областях культуры, культура же слагается из менталь­ной, социальной и хозяйственной сферы. При различении «традиции» и «культуры» путаница исчезает: есть коды традиции, есть культура, в которых они действуют, есть менталитет – как набор символических кон­струкций, закрепляющий человеческий опыт и его образ жизни, есть общество - сис­тема социальных взаимодей­ствий, есть хо­зяйство – как сис­тема производственной дея­тельности, - и они все являются частными сферами и моментами проявления культуры.

Более ясным это становится, когда, следуя Г. Тарду или следуя критике П. Сорокина в поздний период его творчества организмических концепций культуры Данилевского, Шпенглера и Тойнби, заметим, что ареалы ментальных, социальных и хозяйственных систем не совпадают. Факт, что исповедующие те или иные верования общности лю­дей не всегда замкнуты лишь определенным государством или иным общественным объе­динением. Идентично, ареал распространения той или иной хозяйственной системы не детерминирован тем или иным менталитетом или социальной формой. Но механизм традиции действует во всех них. При отождествлении же «традиции» и «культуры» во­обще нельзя понять, как связана культура, понимаемая при такой интерпретации обычно как «духовная» куль­тура, с социальными и хозяйственными системами.

В данном случае подходит теория «пяти причин» основателя неосхоластики Франсиско Суареса, который добавил к «че­тырем причинам» Аристотеля, «пятую при­чину» – causa exeplaris (уподобитель­ную причину). «Уподоби­тельная причина» образует коды традиций; «форма» - задает культурные формы в менталитете, обществе и хозяйстве; «причину движения» задают интересы; а «то, ради чего» за­дают ценности; а «материя» или «субстрат» состоит из мыслей, поведения и деятельно­сти реальных людей - из их «жизненного мира» повседневности.