История философии. Известен своей работой «великие философы», где отстаивал тезис о том, что история философии прежде всего это история философов

Известен своей работой «Великие философы», где отстаивал тезис о том, что история философии прежде всего это история Философов. Эта концепция подвергалась критике, но на самом деле так Ясперс не мыслил, да и не мог мыслить, ибо нам прекрасно известен «историцизм» мыш­ления Ясперса. Действительно, из опублико­ванных впоследствии работ ста­новится ясно, что творчество этих философов он рас­сматривал всегда в контексте их «встроенности» в универ­сальную историю человече­ства. Да, философ творит свою философию не только своим разумом, но и душой, и те­лом, своей жизнью. В этом прав К. Ясперс. Но эта жизнь есть жизнь в истории. Ему в «Великих философах» не совсем удалось отразить это. Но удалось показать в других работах, в частности в «Введении во всемирную историю философии», которое было написано еще до «Великих философов».

В этой работе он, во-первых, он подчеркивает, что, хотя в своей жизни человек и не ин­тересуется философией, но он всегда мыслит, а потому находится в состоянии философст­вования. «История философии есть история человека, история того, как он сознает мир и себя самого, история, в какой он сознает бытие» (Ясперс К. Всемирная история философии. Введение. Спб., Наука. 2000. С.69-70). Более того, для него исто­рия философии – это показ того как происходит становление человека. И это верно, ибо человек ведь есть только лишь «проект», проект в такой же степени проблематичный, как и проблематична философия.

Во-вторых, как человек верующий, он, естественно, этот «проектный» характер человека вер­бализирует в религиозной терминологии, но делает это всегда ненавяз­чиво, применяя философскую терминологию по преимуществу. (Навязчивость религиозных философов в этом отношении часто раздражает, они везде вместо философской терминологии употребляют те или иные религиозные понятия и символы, что мешает исследованию и пониманию). Для него история философии «…есть осуществление человеческого сознания в мире, в его отношении к трансценденции. В любое время основанием человеческого бытия является то, в каких богов он верует, ка­кой облик принимает для него трансценденция. Философия – путь мысленного зна­ком­ства человека с трансценденцией: сознательное схватывание божественного в мире» (Яс­перс К. Всемирная история философии. Введение. Спб., Наука. 2000. С.74).

В-третьих, для него история философии есть становление разумности. Как известно, для Яс­перса, особенно в послевоенный период его творчества, разум имеет экзистен­циальный харак­тер, что совершенно верно. Вот что он пишет: «История философии представляет собой уси­ление или ослабление импульсов разума, а вместе с ними и при их помощи она есть разворачивание содержания экзистенции. Единая философия ра­зума создает глубину коммуникации, творит достоинство и благородство человече­ского бытия» (Ясперс К. Всемирная история философии. Введение. Спб., Наука. 2000. С.75). Становление разумности, по Ясперсу, идет одновременно с становлением сво­боды, освобождения человека.

Самое важное, что он показывает своеобразие динамики историко-философского про­цесса, в котором существуют «прорывы», т.е. видит нелинейный характер этого процесса.

Ясперс не отрицает динамики развития философских проблем, и совершенствования философии в области прояснения тех или иных аспектов философии, уточнения своего категориального аппарата и в этом она сродни науке. Но, с другой стороны, Ясперс подчерки­вает, что она имеет черты произведения искусства, которые выступают как за­вершенные цело­стности. Что верно та или иная философия выступает перед нами все­гда как некая сингуляр­ность, которую нельзя изменить, а можно только реставриро­вать.

Но все это может понимаемо полноценно только в «облике определенной личности. Поэтому история философии представляет собой прежде всего историю великих фило­софов» (Ясперс К. Всемирная история философии. Введение. Спб., Наука. 2000. С.108). Именно: «Великие фило­софы в своем духовном диалоге сквозь тысячелетия обитают в некоем общем поле, которая не является ни той голой рациональностью, что непрерывно прогрессирует, ни идеей единственно истинного образа человека, который воплощается в образец для подражания» (Ясперс К. Все­мирная история философии. Введение. Спб., Наука. 2000. С.108)

Он подчеркивает «..мысль целиком жива для нас только вместе с человеком, который её мыс­лил. В философской мысли мы ощущаем личное существо, для которого она имела значение. Поэтому в историческом созерцании мы ищем философов, а не только свободно парящие мысли» (Ясперс К. Всемирная история философии. Введение. Спб., Наука. 2000. С.159)

Как выдающийся философ, в отличие от некоторых поверхностных интерпретаторов его исто­рико-философских работ он пишет следующий текст, который, на мой взгляд, должен стать классическим для историка мысли, для историка философии:

«Нужно знать мир, в котором продумывались философия, материал, в котором она мыслит, опыт и наглядные представления, лежащие в ее основании, типичные ситуации, которые в ней происходят, общество, в котором живут люди, нечто для них само собой разумеющееся, повсе­дневное, всеобщее для определенного времени, куль­туры, народа. История некоей существен­ной самозаконности развития мысли в истории какой-либо проблемы правильна только в опре­деленном отношении, как частный мо­мент. Но содержания, которые за этим стоят, делают впервые понятны и эти пути раз­вития проблемы. Нужно понимать философскую мысль в дей­ствительности мыслящего ее человека, а не только как оторванное от него предметное содержание. Нужно исторически присутствовать в мире, в котором мыслилась мысль, в ланд­шафте и при­роде, в способах труда и социологических отношениях, в общественном положении самого мыслящего» (Ясперс К. Всемирная история философии. Введение. Спб., Наука. 2000. С.164-165). Вообще, для меня просто нет смысла далее комментировать эту его работу, возникает желание просто выучить её наизусть.