K Задания для самостоятельной работы 6 страница

Переход от антагонистических формаций к коммунистической Маркс и Энгельс считали особенно сложным из-за полной, категорической смены всех сторон общественной жизни. Они утверждали, что, с одной стороны, у пролетариата нет иного пути, ибо капитализм неизбежно доведет его до полной «пауперизации». С другой стороны, капиталисты теряют все. Острота противоречий неизбежно должна привести к особенно острой борьбе. Учитывая это, Маркс и Энгельс утверждали, что социалистическая революция может победить только одновременно во всех странах или, опять же одновременно, в большинстве наиболее развитых капиталистических стран.

После победы социалистической революции неизбежен переходный период от капитализма к коммунизму. На протяжении этого периода для окончательного подавления сопротивления свергнутых классов необходима диктатура пролетариата. Сама коммунистическая формация должна состоять из двух фаз: а) социализм, б) коммунизм. Первая фаза опять же переходная с распределением материальных благ и духовных ценностей по труду. Вторая фаза – высший уровень производства и культуры, бесклассовое общество с распределением по потребностям.

В настоящее время формационный подход к истории К. Маркса и Ф. Энгельса подвергается критике. Ему противопоставляется цивилизационный подход. Суть его в том, что, во-первых, по мнению сторонников этого подхода, история развивается не скачкообразно, а эволюционно, постепенно. Во-вторых, ведущее место в общественном прогрессе играет не экономика, а культура в самом широком смысле этого слова. В-третьих, не меньшую, а в определенных случаях бльшую роль в общественном процессе играют не объективные, а субъективные факторы. Некоторые сторонники этой позиции (С. Кара-Мурза и др.) утверждают, что в природе все происходит по объективным законам, а в обществе такие законы не действуют. Это не ново. Такую позицию уже давно отстаивали французские просветители и русские народники.

По существу обе позиции имеют свои плюсы и минусы. Формационный подход: минусы – не все указанные Марксом формации проявились во всех странах мира, фетишизация экономики. Цивилизационный подход: минусы – сплошная эволюционность в общественном прогрессе, необоснованное преувеличение субъективного фактора. И разве можно назвать цивилизацией господство фашизма в Германии 30-х – 40-х гг. XX века, атомную бомбардировку Японии, подготовленную человечеством угрозу атомной войны, экологический кризис, небывалый размах терроризма и наркомании? Но обе позиции имеют и несомненные плюсы. Формационный подход – конкретность и обоснованность. Цивилизационный подход – ведущая роль культуры в широком смысле слова, включающая в себя и экономику.

После смерти К. Маркса и Ф. Энгельса сложились два направления марксизма. Ведущими идеологами первого направления стали Э. Бернштейн и Карл Каутский. Ведущим идеологом второго был В. И. Ленин. Последователями Бернштейна и Каутского являются правые социал-демократические партии современности. Последователями Ленина – коммунистические партии.

Э. Бернштейн утверждал, что марксизм устарел и предлагал вернуться к философии Канта. Выступал с критикой всей системы марксизма. Пытался опровергнуть теорию стоимости и обнищания масс. Выступал против пролетарской революции и диктатуры пролетариата, вообще против насилия и катастрофизма. Утверждал, что пролетарская революция может привести к хаосу и разрушению производительных сил, что пролетариат не способен организовать производство. Отрицал возможность построения социализма. Социализм, по его мнению, это только идеал. Отстаивал программу постепенных реформ и компромиссов с целью улучшения положения рабочего класса под лозунгом: «Движение – все, конечная цель – ничто».

Карл Каутский был несколько ближе к марксизму, чем Бернштейн. Он, по его словам, пытался систематизировать и осовременить философские и социально-политические идеи Маркса. Но ряд основных принципов марксизма отвергал. Не принимал большевизм.

Каутский отрицал партийность философии. Доказывал совместимость научного социализма и немарксистских философских систем. Отрицал связь между господством монополий и политикой империализма. Выдвигал теорию «ультраимпериализма» как перспективу развития новой фазы капитализма, свободной от ряда негативных сторон, присущих капитализму современному К. Марксу. Отрицал неизбежность пролетарской революции. Октябрьскую революцию в России встретил враждебно. Был против диктатуры пролетариата. Противопоставлял ей «последовательную» демократию. Более или менее ортодоксальными последователями этого направления являются социал-демократические партии современности.

Ведущим идеологом другого направления признан В. И. Ленин – ортодоксальный марксист. Вел решительную борьбу против Бернштейна, Каутского и их последователей. Он развивал теорию К. Маркса и Ф. Энгельса в плане ускорения пролетарской революции и ужесточения диктатуры пролетариата в условиях враждебного капиталистического окружения.

Ленин беспощадно критиковал идеализм и контрреволюцию. Развивая позиции К. Маркса и Ф. Энгельса, создал теорию социалистической революции. Он доказывал, что в новых исторических условиях начала ХХ века социалистическая революция может победить и в одной отдельно взятой стране, даже если эта страна не относится к числу наиболее развитых капиталистических стран. Для этого, по Ленину, необходима последовательно марксистская партия пролетариата. Ленин создал такую партию и руководил Октябрьской революцией.

Ленин создал план социалистического строительства в одной отдельно взятой стране. Существенной позицией этого плана была разработка новой экономической политики (НЭП), в которой содержались основные положения плана современных реформ, к сожалению не реализованных в СССР 20-х – 30-х гг.

Последователями Ленина в большей или меньшей мере являются современные коммунистические партии.

Современная западная философия. Многообразие направлений классической философии так или иначе связывалось в единое целое приоритетом разума, рационалистическими построениями благоустройства общественной жизни. Начиная с середины XIX века и особенно в ХХ веке общефилософский стержень рационализма разрушается, оформляются отдельные самостоятельные философские направления, связывающие себя с проблематикой внерациональных (бессознательных, интуитивных, оценочных) факторов философского понимания бытия; с анализом языка, ставшего частью жизненного мира человека; с искусством и теорией толкования текста; с поиском чистого сознания, освобожденного от предметного содержания; с обнаружением скрытых смыслов феноменов культуры, лишенных своего рационального обоснования и т.д. Все это и становится предметом нашего рассмотрения.

«Философия жизни»: А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, А. Бергсон. Прежде всего, что представляет собой понятие «жизнь», которое «вводится» философией жизни и которому придается философский статус. В данном понятии можно выделить три содержательных начала. Жизнь, во-первых, это своеобразная органическая целостность, внутри которой еще нет различения материи и духа, бытия и сознания. Жизнь, во-вторых, это некий хаос, некая космическая сила, обладающая огромным творческим потенциалом, и в которой скрыта заранее определенная судьба. Жизнь, в-третьих, улавливается, постигается с помощью интуиции, а вовсе не силой разума. С помощью этого понятия философия жизни противопоставляет себя всей предшествующей философской традиции, сводя счеты с гегелевским панлогизмом.

Родоначальником «философии жизни» принято считать немецкого философа Артура Шопенгауэра. Мир, по Шопенгауэру, есть проявление единственной и единой, «слепой» и могучей силы – бессознательной воли. Основное произведение А. Шопенгауэра так и называется «Мир как воля и представление». Все пронизано слепым инстинктом воли, приобретающим в своем всемогуществе космическое начало. Пока воля существует, сохраняется и Вселенная. В природе воля просыпается для самосознания своей силы и могущества и достигает наивысшей ступени развития в человеке. В жизни человека и в истории общества, как считает Шопенгауэр, нет развития: во все времена происходит одно и то же («история повторяется»), в крайнем случае, само повторение происходит по-разному. Чем больше просыпается самосознание (и, тем самым, ярость) воли, тем больше страдания человека и сильнее череда общественных потрясений, постоянно воспроизводящихся в различных проявлениях. Ведь воля – это неизменное «вожделение» (желание, стремление), постоянно неудовлетворенная «страсть» бытия.

Как только человек достигает цели, он тут же стремится к новой, разрушающей прежде достигнутое. Поэтому степень страданий человека зависит не столько от внешних ударов судьбы, сколько от того, насколько он готов воспринять ее удары, когда «просыпается» ярость воли. Где же выход? В осознании того, что находящийся под властью страстей человек становится свободным лишь тогда, когда он освобождается от всех желаний. Избавление от страданий, причиняемых слепым роком судьбы, заключается в саморастворении в ничто, в конечном счете в буддийской нирване, к чему и пришел в своих размышлениях А. Шопенгауэр.

«Философия воли» немецкого философа Фридриха Ницше опиралась на несколько иные основания. Он исходил из того, что традиционно сложившиеся в мире ценности потеряли свое содержание, настало время пересмотра всех ценностей. «Бог умер», – провозглашает в центральном произведении «Так говорил Заратустра» Ф. Ницше. А если «Бог умер», то придать ценность самому себе и всему в мире может лишь человек. Но обычный средний человек не способен к этому. Лишь нравственно и интеллектуально независимый сверхчеловек в состоянии это сделать. Сверхчеловек не лицемерит, он как бы сохраняет (вынашивает в себе) первобытные инстинкты варварства, еще не испорченного цивилизацией.

Сверхчеловек возвышается над массой людей. Сфера существования сверхчеловека это не низкопробная массовая цивилизация, а культура высокого ранга, подобная той, что была в античной Греции. Без рабства нет культуры, только властвуя над слугами, сверхчеловек создает культуру высшего класса. Мораль сверхчеловека – это высшая мораль, «мораль господина», принципиально отличающаяся от рабской морали (еще Гегель противопоставлял греческую культуру «несчастному сознанию» христианства). Мораль господина – выше принятых представлений о добре и зле, ее единственной побудительной силой является «воля к власти».

Эта «воля к власти» пронизывает весь мир, и в этой своей силе и всеохватности осознается и принимается сверхчеловеком. Если Шопенгауэр видел решение проблемы в отказе от воли, в полной пассивности, то Ницше, напротив, воспевает героические поступки. По Ницше, в мире проявляется закон «вечного возвращения». События, которые мы вновь и вновь переживаем, – одни и те же, на арену жизни выходят одинаковые герои и одинаково трусливые люди. Это «вечное возвращение», по Ницше, и оправдывает необходимость существования сверхчеловека, его нравственно одинокое подвижничество среди массы трусливых людей. Ницше как бы предугадывает те всеохватывающие тенденции, которые начинают проявляться в конце XIX – начале ХХ столетия и которые привели к грандиозным потрясениям и к сильнейшим внутренним переосмыслениям нравственных начал бытия человека.

И в заключение – об Анри Бергсоне, французском философе жизни. По мнению А. Бергсона, мир в основе своей совершенно иррационален, и человек должен быть носителем не только интеллекта, но и живой воли к творчеству. Иррациональность «потока жизни» постигается только с помощью интуиции. А. Бергсон подчеркивал, что замысел жизни, единое движение, пробегающее по ее линиям, связывающее их между собой и придающее им смысл, ускользает от нашего разума. Интуиция же хочет и должна одним взором охватить все многообразие явлений как единое целое и тем самым сполна приобщает это единое целое к миру знаний.

Интуиция представляет для А. Бергсона непосредственную, самое себя постигающую и действительную жизнь, как самое себя созерцающую волю. Если в свободном акте творческой фантазии Бог являет нам свою жизнь, то с помощью интуиции мы повторяем его творческий акт (и в этом смысле мы и являемся «образом и подобием Бога»). В книге «Творческая эволюция» А. Бергсон раскрывает движущую силу философии жизни, заключающуюся в желании доставить вечно расширяющейся и просвещающейся, творящей и созерцающей личности принадлежащее ей по праву место в общей картине мира. Философия А. Бергсона «есть оппозиция против механизирования и овеществления мира, реакция против холодной рассудочной работы математического естествознания и протест против обезличивания и обесценивания жизни».

Экзистенциалистская проблематика С. Кьеркегора. Современный экзистенциализм: К. Ясперс и М. Хайдеггер; А. Камю и Ж.-П. Сартр. Экзистенциализм – наиболее яркий и последовательный иррационализм. Крупнейшие представители экзистенциализма – Сёрен Кьеркегор в Дании, Карл Ясперс и Мартин Хайдеггер в Германии, Альбер Камю и Жан-Поль Сартр во Франции.

Экзистенциализм философски выражает глубокие потрясения европейской цивилизации, наиболее полно проявившиеся в первой половине ХХ века. У поколения интеллигенции, перенесшей первую мировую войну, обманчивую стабильность 20–30-х гг. ХХ века, фашизм и гитлеровскую оккупацию, экзистенциализм вызвал интерес прежде всего тем, что эта философия обратилась к проблеме кризисных ситуаций («хождение по мукам») для человека, претерпевающего жестокие социальные потрясения и испытания, обнаружившего свою «заброшенность» (излюбленное выражение М. Хайдеггера) в иррациональный, не контролируемый им поток событий. События этого периода европейской истории обнаружили неустойчивость, хрупкость, неустранимую конечность всякого человеческого существования, и не только индивидуального, но и родового. Отсюда самым адекватным и глубоким знанием о природе человека экзистенциализм признает осознание («тревогу», «страх», «отчаяние») человеком собственной смертности и несовершенства.

Центральное место в философии экзистенциализма (философии существования) занимает понятие экзистенции (лат. exsistentia – существование). Под экзистенцией понимается специфический человеческий способ бытия, в корне отличающийся и от вещественного предметного мира, и от сверхчувственного бытия «по ту сторону» социально-природной реальности. Отсюда существование понимается как «промежуточное» бытие, проявляющееся в своей подлинной реальности за порогом сознания, никогда не становящееся предметом понятийного мышления. Подлинно реальное существование может быть лишь пережито человеком «изнутри» как особое «экзистенциальное озарение» (К. Ясперс) или же как эмоциональное «понимание», опирающееся на интуицию (М. Хайдеггер).

Отождествляя человеческое существование с переживанием существования, экзистенциалисты утверждают, что не все, чем человек живет, есть существование. Когда человек трудится, отдыхает, учится и т. д. – это лишь внешнее, не подлинное существование. Чтобы приблизиться к собственно существованию, необходимо, согласно экзистенциализму, «заключить внешний мир в скобки», т. е. решительно отвлечься от него, замкнуться в рамках своего внутреннего «Я». Надо отвлечься и от того, что человек получает из внешнего мира благодаря опыту, образованию и пр. Вот тогда существование человека окажется подлинным, в то время как в обществе человек ведет неподлинное (отчужденное) существование. Это отчуждение (иллюзию того, что мир вещей определяет мир человека) нужно преодолеть. А для этого, как считают экзистенциалисты, следует заглянуть в глаза смерти, т. е. сосредоточиться на осознании собственной неустранимой смертности. Смерть – это то, перед чем человек сбрасывает покровы отчуждения. Существование есть бытие к смерти; существовать в мире – значит существовать для смерти; человек лишь перед смертью освобождается от оков отчуждения.

Это освобождение не означает, что человек куда-то девается из мира бытия, экзистенциализм о потустороннем не говорит. Просто в предельной («пограничной») ситуации человек отдает себе отчет в том, что его существование и есть бытие в мире, бытие «здесь и теперь», а не какое-то абстрактное, отдельное от человека бытие вещей (природных и социальных). Существование человека должно обязательно включаться в определение бытия; существование человека есть событие с миром вещей и с миром событий. И здесь нам надо обратиться к отдельным философам-экзистенциалистам и, прежде всего к С. Кьеркегору, заложившему принципиальные основания философии существования.

Центральной проблемой своей философии Кьеркегор считал проблему выбора. Выбор необходим, решайся: «или–или». Сама ситуация выбора «потрясает» душу человека своей неизбежностью, ибо она ущемляет свободу личности. По Кьеркегору, человек многообразен в силу многообразия своей жизнедеятельности, в этом смысле свободен в своих поступках, обладает свободой воли. Но свобода в проявлении жизнедеятельности ставит человека перед необходимостью выбора. Кроме человека некому решать, куда направить свою волю, и поэтому выбор неизбежен; границей свободы субъекта является проблема выбора, это его экзистенциальная характеристика – «или–или», на языке Кьеркегора. Неизбежность выбора, принятие решения несет трагедию, психическое переживание. Выбор навязан человеку извне (Богом ли, обществом ли), человек «заставлен» выбирать независимо от того, хочет он этого или нет. Любой выбор глубоко безразличен существованию: сделаете ли вы то или другое, вы одинаково раскаятесь («или–или» безразлично). И в этом мука и проклятие человека. И все же выбор необходим, выбор при этом процесс неотлагаемый, срочный, мгновенный. И в этом смысле – экзистенциален.

В произведении «Наслаждение и долг» Кьеркегор пишет: «Внутреннее движение личности не оставляет времени на эксперименты мысли… наступит, наконец, минута, когда более и речи не может быть о выборе… за человека выбрала сама жизнь, и он потерял себя самого, свое Я». Здесь можно вспомнить слова Гамлета в трагедии Шекспира: «Нас трусом делает раздумье». Но если выбор состоялся, если человек осознал свое назначение, то это величайший по смыслу и содержанию этап его жизни: человек сам чувствует важность, серьезность и бесповоротность совершившегося. Человек выбрал самого себя!

Обратимся к К. Ясперсу. К. Ясперс ввел в философию экзистенциализма понятие «пограничной ситуации» и связанное с ним понятие «раковины», или «футляра». Человек в целях самосохранения живет как бы в «раковине», прячась от острых кризисных положений («пограничных ситуаций»). Но спрятаться трудно, поэтому человека всю жизнь сопровождает страх, отчаяние, страдание, вина (как понятия, это одни из центральных категорий экзистенциализма). «Пограничные ситуации» по существу неразрешимы, они ведут либо к параличу, либо к конфликту. И то, и другое – не выход. Где же он? К. Ясперс предлагает человеку в катастрофических случаях уповать на Бога. Поэтому
Ж.-П. Сартр называет К. Ясперса христианским экзистенциалистом. М. Хайдеггера, так же как и самого себя, Ж.-П. Сартр относит к экзистенциалистам-атеистам.

Теперь, об идеях М. Хайдеггера. Важнейшей его книгой является «Время и бытие» (1927). Можно сказать, что это своего рода «Библия экзистенциализма». В этой книге поднимаются в духе экзистенциализма проблемы онтологии (бытия). М. Хайдеггером рассматривается не Sein (бытие вообще) и не микрокосм (человек как элемент космоса), как это было до сих пор в онтологии. Избирается анализ как бы от противного – от человеческого существования (Dasein) к миру, как он видится человеку и выстраивается вокруг него. «Чтобы как отношение бытия к существу человека, так и сущностное отношение человека к открытости бытия как такового схватить одновременно и в одном слове, для сущностной области, в которой стоит человек как человек, было избрано имя «присутствие» (Dasein)».

Dasein первично, это бытие сознания, но сознания не познающего субъекта, а страдающее сознание. Согласно Хайдеггеру, это такое бытие, которое способно «вопрошать» о себе самом и «устанавливать» себя по отношению к бытию (сосуществовать с бытием). Итак, Dasein есть бытие, наделенное сознанием, его «здесь»-(тут-)(вот-)бытие», т. е. «здесь-присутствие». Но это такое здесь-присутствие, через которое говорит само бытие. Мир оказывается как бы окрашенным в эмоциональные тона (страха, вины, заботы). Забота (Sorge) – важнейшая категория экзистенциализма. У Хайдеггера даже употребляется формула: «Человек есть забота». Человек постоянно озабочен, и это есть его бытие в мире («In-Der-Welt-Sein»).

Французский экзистенциалист Ж.-П. Сартр в своих произведениях поднимает проблемы соотношения существования и сущности, свободы, выбора и ответственности. В трактате «Экзистенциализм – это гуманизм» Сартр пояснял смысл категорий существования и сущности так: ремесленник, изготавливающий, скажем, нож, представляет себе, что он хочет сделать, он делает нож, – здесь сущность предшествует существованию вещи. Другое дело с человеком. Дитя рождается, оно уже существует, но ему еще предстоит обрести человеческую сущность, стать человеком. Здесь «существование предшествует сущности».

Приведя эту формулу, Сартр формулирует первый принцип экзистенциализма, позволяющий нам перейти к пониманию мыслителем проблемы свободы. Вот этот принцип (в силу его значимости, приведем его полностью): «Для экзистенциалиста человек потому не поддается определению, что первоначально ничего собой не представляет. Человеком он становится лишь впоследствии, причем таким человеком, каким он сделает себя сам. Таким образом, нет никакой природы человека, как нет и бога, который бы ее задумал. Человек просто существует, и он не только такой, каким себя представляет, но такой, каким он хочет стать. И поскольку он представляет себя уже после того, как начинает существовать, и проявляет волю уже после того, как начинает существовать, и после этого порыва к существованию, то он есть лишь то, что сам из себя делает. Таков первый принцип экзистенциализма».

Теперь о свободе. В той же работе «Экзистенциализм – это гуманизм» Сартр приводит пример некоего молодого человека, который не знает, пойти ли ему защищать родину от оккупантов или остаться с матерью, для которой он единственная опора. Юноша колеблется между любовью к своей матери и ратным подвигом для спасения родины. Юноша – христианин и решает посоветоваться со священником.

Но к какому же священнику обратиться за советом? Сартр пишет: «Но есть священники-коллаборационисты, священники-выжидатели, священники-участники Сопротивления. Так кого же выбрать? И если юноша останавливает свой выбор на священнике-коллаборационисте, то он уже решил, каким будет совет». Так что, практически, выбирая советчика, выбор молодой человек все равно делает сам. Конечно, легче было выбрать коллаборационизм (сотрудничество с фашизмом), но те, кто выбрал Сопротивление, действовали не по расчету, а рискуя жизнью и ее благами, зато не изменяли себе (своему существованию). Человек, по Сартру, может оставаться свободным или рабом вне зависимости от обстоятельств. Закованный в кандалы может быть свободным, а живущий на свободе и весьма обеспеченный может быть рабом. Человек сам «выбирает» себе свободу или несвободу.

Последний из философов экзистенциалистов, к кому мы обратимся, – А. Камю. Для Камю существует лишь одна по-настоящему серьезная философская проблема – проблема самоубийства. Камю писал в «Мифе о Сизифе», в котором исследовал абсурдность мира, «выскальзывающего» из наших рук (мир чужд нам так же, как чужд Сизифу камень, который он вынужден катить в гору всю свою жизнь): «Решить, стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить, – значит ответить на фундаментальный вопрос философии. Все остальное – имеет ли мир три измерения, руководствуется ли разум десятью или двенадцатью категориями, – второстепенно». Как определить бó льшую неотложность одного вопроса в сравнении с другим? – спрашивал Камю. И отвечал так: нужно судить по поведению людей. Я никогда не видел, – писал он, – чтобы кто-то умирал за онтологический аргумент. Так, Галилей, хотя и ценил научную истину, но в то же время и отрекся от нее, как только отстаивание ее стало угрожать его жизни. И он был прав. Эта истина не стоила костра. Земля ли вертится вокруг Солнца, Солнце ли – вокруг Земли. Не все ли равно? Вопрос пустой. Но в то же время можно увидеть, как умирает множество людей только потому, что, по их мнению, жизнь не стоит того, чтобы ее прожить. Поэтому, заключил Камю, «вопрос о смысле жизни я считаю неотложным из всех вопросов».

А. Камю был идеологом молодежного движения 50–60-х гг. ХХ века в Западной Европе и США. Участники этого движения цитировали фразу Камю из «Бунтующего человека» (1951): «Я бунтую, следовательно, мы существуем», которую он употреблял в противовес декартовскому «я мыслю, следовательно, я существую». Отталкиваясь от философии абсурда, Камю утверждает, что «первая и единственная очевидность», которая дается в опыте абсурда – это бунт. Камю рассматривал различные виды бунта: «метафизический» (восстание человека против своего удела и всего мироздания), «исторический», «художественный». Лучшее выражение бунта, считал он, – в искусстве, в котором человек наиболее свободен, а свобода есть высшая цель человека.

Фрейдизм и неофрейдизм, психоанализ: З. Фрейд, К. Юнг, Э. Фромм. Homo sapiens («человек разумный») – так обычно говорят о человеке, чтобы подчеркнуть его специфику. Но факты (и многие!) говорят о противоположном: о проявлениях немотивированной агрессивности, о скрытых и темных импульсах «ночного человека». Вот эта «темная» сторона человеческой природы и стала предметом психоанализа, основателем которого был австрийский психолог, невропатолог и философ Зигмунд Фрейд.

Согласно Фрейду, в психике человека можно выделить три уровня: сознательное – то, что осознается личностью; предсознательное – то, что личностью не осознается, но при определенных условиях может осознаваться; бессознательное – представления, которые «не становятся сознательными, потому что им противодействует известная сила». Развивая учение о трех уровнях психики, Фрейд выдвигает идею о «связной организации психических процессов личности», включающей «Я» (Ego) личности, «Оно» (Id) и «Я-идеал», или «Сверх-Я» (Супер-Еgо).

К «Я» «прикреплено сознание», контролирующее все психические процессы. Через «Я» происходит вытеснение в бессознательное «запрещенных» сознанием представлений. «Оно» – это бессознательное, сфера инстинктов, страстей и переживаний, стремящихся преодолеть сопротивление «Я» и проявиться в сознании. «Сверх-Я» – область социальных норм и нравственных установок. Главное внимание в учении Фрейда уделено бессознательному, содержанием которого являются два вида влечений – сексуальные инстинкты – либидо (лат. libido – влечение, желание, стремление), цель которых заключается в продолжении рода, и влечения к жизни, имеющие своей целью сохранение, поддержание и развертывание жизни во всех ее аспектах и проявлениях. Впоследствии оба влечения Фрейд объединяет в одно – влечение к жизни (Эрос), которому противостоит влечение к смерти (Танатос).

Вокруг влечений, подвергшихся вытеснению в область бессознательного, согласно Фрейду, формируется целый ряд комплексов, центральным из которых является Эдипов комплекс. Согласно древнегреческому мифу, Эдипу, сыну царя Фив, было предсказано, что Эдип станет убийцей своего отца и супругом своей матери, что впоследствии и осуществилось. Отношение к отцу, по Эдипову комплексу, амбивалентно (лат. ambo – оба и valentio – сила; двойственность переживаний). Отец вызывает у мальчика противоположные чувства: стремление устранить отца как своего соперника и вместе с тем чувство преклонения перед ним, ибо отец может и наказать и защитить. У девочек подобное чувство проявляется в виде комплекса Электры – в любви к отцу и ревности к матери. «В эдиповом комплексе, – пишет Фрейд в работе «Тотем и табу» (1913), – совпадают начала религии, нравственности, общественности и искусства в полном согласии с данными психоанализа, по которым этот комплекс составляет ядро всех неврозов…».

Важнейшую роль в учении Фрейда играют понятия сублимации (от лат. sublimo – возношу) и вытеснения. Сублимация – это перенесение, переключение психической энергии с социально неприемлемых, низменных целей на социально-приемлемые: творчество в области науки, искусства, литературы и иные виды творчества. Вытеснение по своей направленности противоположно сублимации. Человек неосознанно загоняет свои влечения в самые дальние уголки психики, накладывает на них жесткий запрет. Но они от этого не исчезают, а, наоборот, становятся источником отрицательной энергии, рождают агрессивность, приводят к различным психическим расстройствам и неврозам. Будучи же выявлены с помощью психоаналитических методов, разработанных Фрейдом, и представленными на свет сознания, они утрачивают свою разрушительную силу.

Вместе с тем в учении Фрейда человек предстает существом, руководимым в жизни исключительно низменными устремлениями. Теория Фрейда производит редукцию (низведение) всех высших проявлений человеческого духа до низших. На эту сторону фрейдовской концепции, практически игнорировавшей социальный фактор, обратили внимание последующие психоаналитики, прежде всего К. Юнг и Э. Фромм.

Карл Густав Юнг – швейцарский психолог и философ, родоначальник аналитической психологии. Согласно Юнгу, бессознательное вовсе не является темным хранилищем пороков и плотских влечений, как считал Фрейд. Это собрание утраченных воспоминаний, аппарат интуитивного восприятия, значительно превосходящий по своим возможностям сознательное мышление. Юнг выявляет так называемое «коллективное бессознательное» как более глубинный, чем личностное бессознательное Фрейда, слой психики, несущий в себе «свойства всего человечества, как некоего общего целого». Коллективное бессознательное – это итог жизни человеческого рода, оно присуще всем людям, передается по наследству и служит основанием, на котором вырастает индивидуальная психика. Содержанием коллективного бессознательного являются так называемые архетипы – праобразы (первобытные образы), изначальные врожденные психические структуры, образования архаического характера, включающие мифологические мотивы. Мифотворчество, считает Юнг, присуще человеку во все времена. Взаимодействуя с глубинными архетипическими (от греч. arché – начало и tý pos – образ) структурами коллективного бессознательного, сознание создает новые мифы, иррациональные идеи. Одной из таких идей, считает Юнг, является идея национал-социализма в Германии, основанная на архетипическом образе мифологического древнегерманского бога «грозы и неистовства» – Вотана.