Немного о технике безопасности в лесу

маленькая хитрость

За 5 дней дней до начала первенства мира по борьбе «Самбо» в Панаме, мне позвонили из российского посольства в Сиэтле и сказали, что мой новый загран. паспорт готов. Они послали его в Канаду, на указанный мною адрес. Правда впереди были выходные, но я надеялся, что получу его вовремя. Я решил рискнуть, купил билет: Ванкувер – Хьюстон – Сан-Хосе, на день начала соревнования, однако в день отлёта паспорт всё ещё не пришел.

Что делать? Не прийти к отлёту – значит потерять билет, и я попросил Веронику отвезти меня в аэропорт, но не уходить из зала ожидания пока не улетит самолёт, так как на 95% был уверен, что меня не пустят, так как самолёт не летит напрямую в безвизовую Коста-Рику, а садится сначала в Хьюстоне США. Спрашивается, зачем тогда идти в аэропорт? А здесь была маленькая хитрость – дело в том, что если по какой-то причине вас задержат эмиграционники, то билет не теряется, а переносится на следующий рейс.

Ну вот, я со своим паспортом «Гражданина мира» свободно прохожу билетный контроль и прикинувшись дурачком подхожу к таможенникам, те, как и следовало ожидать, разворачивают меня на 180°, но выдают бумагу о том, по какой причине отказали. Ну а мне только этого и надо. Вероника рада, я тоже, переоформив билет на завтра едем ночевать к её брату, на чей адрес должен прийти паспорт, ну а если и завтра не придёт, придётся ещё что-то изобретать. К счастью, паспорт пришёл, но в аэропорту меня все равно чуть опять не повернули. Дело в том, что в новом паспорте не было, да и не могло быть положенной штатовской транзитной визы. Да и никаких виз в нём не было, так как паспорт был совсем новый. Еле-еле я уговорил таможенников «арестовать» мой паспорт и билет и выдать их мне обратно только в порту назначения. Дело в том, что я знал, что существует такое исключение из правил, и из уважения к моим знаниям и статусу путешественника офицер пошел на это. Спасибо ему!

Хьюстон, аэропорт

Старенький «кондор» за несколько часов доставил меня в Хьюстон, где я часов 5 должен был ждать следующего самолета компании «Континенталь», которая осуществляет львиную долю авиаперевозок в США. Как я написал выше, мой паспорт был изъят при вылете, чтобы я не спрыгнул в Хьюстоне и не остался в США. Я решил проверить, могу ли выйти из аэропорта без документов. Как оказалось, на выходе никто не проверяет твои документы, так что остаться и затеряться в США без документов при транзите очень легко – но это не для меня. Я походил по привокзальной площади, поговорил с таксистами (они в основном черные), а также пообщался с многочисленными чистильщиками обуви, среди которых много женщин, эта сфера обслуживания занята латиноамериканцами.

Выйти-то я вышел, а вот зайти в аэропорт оказалось не так уж просто. Дело в том, что после Нью-Йоркской трагедии, во всех международных аэропортах, могут находиться только пассажиры. Ни провожающие, ни тем более босоногие бродяги без документов туда не допускаются. Хорошо, что все пассажиры внесены в компьютеры, а весь обслуживающий персонал снабжён телефонами или рациями, так что через 15 минут мою личность уже индентифицировали. Правда ещё 15 минут потребовалось персоналу, чтобы найти мне какую-либо обувь, потому что старший менеджер ни в какую не соглашался, чтобы я вошёл на его территорию босой. Ещё 15 минут я ходил по терминалам и снимал на камеру, как обыскивают всех пассажиров, прибывающих сюда со всех концов земли. Очень тщательно обыскивают также улетающих, изымая из карманов и сумочек всё колюще-режущее, вплоть до пилочек для чистки ногтей.

Войдя в салон такого же «кондора», я с удовольствием сбросил жмущие обувки и подарил их соседу-костариканцу, который летел на каникулы домой в Сан-Хосе. Он учится в Хьюстоне, поэтому уже хорошо владеет английским. По дороге мы подружились, и он пригласил меня погостить у его отца в пригороде Сан-Хосе. Я сказал, что останусь только на одну ночь, так как мне срочно нужно в Панаму.

Коста-Рика. Cан-Хосе

Отец встретил его на старенькой «тойоте», и повез нас по ночным разбитым, плохо освещённым, душным улицам куда-то в горы. Ехали мы около полу часа, но температура в горах оказалась градусов на пять ниже. Столица Коста-Рики расположена на горном плато, которое находится на высоте около 1500 метров, так что по ночам здесь не жарко. Хозяин выделил мне комнатку в небольшом отеле, которым он владеет, а наутро угостил завтраком, так что первое впечатление о костариканцах было приятным. Природа здесь тоже приятная – горы, с разбросанными там и тут деревушками, и покрытые кофейными плантациями. Эта местность напомнила мне горную часть Вьетнама, а вот еда во Вьетнаме намного разнообразнее, как говорят сами костариканцы, они едят «рос» и «фриволь» (рис и фасоль) три раза в день, они же рассказали мне историю возникновения итальянских поселений в Коста-Рике.

Я очень торопился в Панаму, поэтому безрезультатно попробовав останавливать попутки в течении часа, сел на автобус-экспресс Сан-Хосе – Панама-Сити. Экспресс пытался развивать максимальную скорость, петляя среди выбоин, но средняя скорость его не превышала 40 км/ч. До границы я добрался за 8 часов, и еще часов за 5-6 добрался бы до Панама-Сити. Добрался бы, да «бы» помешало. Дело в том, что я отправился к границе без визы, так как на ее получение просто не хватало времени. Я конечно понимал, что у меня мало шансов уговорить пограничников пропустить меня без визы, но при удаче я все-таки успевал бы на последний день соревнования. На границе мне, как и другим пассажирам легко поставили штамп о выезде, так же легко миловидная девушка вклеила марку на въезд за 2 доллара, однако я знал, что на границе две службы – пограничники и таможенники, и вторые более грамотны. В общем, я тщетно уговаривал их поставить штамп в течении 15 минут, после чего автобус уехал, а мне предложили возвращаться в Сан-Хосе за визой, или ждать до понедельника – прихода вышестоящего начальства. Ни тот, ни другой вариант меня не устраивал, и я решил дождаться утра, который вечера мудренее. Я конечно же не был в обиде на бдительных служак, да и они были настроены благосклонно к первому русскому на этом переходном пункте. Вечером они даже сводили меня в интернет-кафе, что в 300 метрах от границы. Они явно не знали пословицы: «не пускай козла в огород», и повели меня туда по короткой дороге, в обход переходного пункта. Через полчаса в сопровождении офицера я вернулся на территорию Коста-Рики и уснул под пальмовым навесом.

Панама, без визы

В пять утра мой внутренний голос разбудил меня и сказал: «слушай, ты еще ни разу не переходил границу нелегально, почему бы не сделать это сейчас, иначе зачем было лететь, тратить 600 долларов». Действительно, для того, чтобы посмотреть Панамский канал, я мог добраться и автостопом, а ребята-самбисты улетают завтра. Ладно, решил я, кто не рискует, тот не пьет шампанское, и я-таки выпил его, за отъезд, с президентом федерации «Самбо» Михаилом Тихомировым, вот только жаль не застал Астахова Альберта, он улетел буквально пару часов назад. Встретил я также команду из Казахстана, которую привез Муслим Ундаганов, который тренировался у моего первого тренера Батырбека Сасымбаева.

Там же была команда с моей родины – Белоруссии, а также многие самбисты, чьи фамилии я раньше слышал, как победителей международных турниров. Кстати, многие известные самбисты живут сейчас в США, например Давид Рудман – автор книги «Самбо 70», он прилетел сюда из Нью-Йорка в качестве судьи.

В Панаме тоже открылась федерация самбо, а в Венесуэле она существует уже давно, с лёгкой руки Альберта Астахова, который там раньше тренировал.

К сожалению, я не застал финальные схватки, как рассчитывал едя на автобусе – соревнование закончилось часа за два до того, как я нашёл спортзал где они проводилось. Я прибыл в Панама-Сити в обед, и сразу же отправился на поиски, но Панама-Сити довольно большой город, а я ведь не знал ни адреса ни телефонов, ни испанского языка. Я расспрашивал всех подряд – полицейских, таксистов, водителей автобусов, просто прохожих. Некоторые знали об этом соревновании из рекламы в газетах и на ТВ, но почему-то давали противоречивые сведения о месте его проведения. Как оказалось, место проведения изменили за два дня до начала. Когда я, наконец, нашёл этот спортзал было уже темно, и обслуживающий персонал уже закончил работу, поэтому мне потребовался ещё час, чтобы найти гостиницу, в которой проживали участники. Когда я туда добрался, большинство спортсменов было уже в таком состоянии, когда моё появление не вызвало большого удивления. Кое-кто уже успел улететь домой, а остальные сидели в ресторане гостиницы и обмывали отъезд, кто пил за победу, а кто смывал горечь поражения.

Ещё совсем недавно сюда бы приехала сборная СССР, а теперь в списке стран, где культивируется самбо, добавилось 14 названий, но самбо от этого естественно не выиграло. Я переходил от столика к столику, где отдельно сидели представители этих стран и лишь иногда за одним столиком сидели спортсмены из разных стран, что меня весьма огорчило. Поздно ночью вернулся президент федерации Михаил Тихомиров, которого возили знакомить с ночным городом. Мы побеседовали немного и я остался ночевать в его полупустом номере. Ещё один день я провожал отъезжающих, помогая им в английском, а потом остался один на один с ностальгией по спортивному прошлому. Каждый раз, когда я возвращаюсь в Россию, у меня возникает желание опять заняться детьми, но тяга к приключениям каждый раз перевешивает, и я опять отправляюсь в неизвестность. Когда я летел в Центральную Америку, у меня наготове было два варианта продолжения путешествия: 1) пройтись по Южной Америке, 2) познакомиться с Центральной Америкой. Первый интереснее, второй опаснее. Но в любом случае надо было сначала посмотреть, как проводят суда через шлюзы Панамского канала, ведь многие туристы приезжают сюда только ради этого.

Я проехал туда со знакомым водителем автобуса, и пробыл около трёх часов. Первого судна я вместе с другими туристами ждал почти час, за это время познакомившись с обслуживающим персоналом, которые узнав, что я русский, принесли мне брошюру об истории этого канала на русском языке, притом слогом, который не оставлял сомнения, что это не перевод с английского, а произведение автора социалистической страны. Я прочитал брошюру, а также посмотрел фильм, и теперь хочу в вкратце изложить эти сведения здесь, в надежде, что кто-то прочтет с интересом.

В середине XIX века французский король подписал проект о постройке этого канала, который в будущем сулил большие прибыли его владельцам. При тогдашней технике прорыть 80 километров (за вычетом двух озер) в джунглях было не просто, к тому же мешали финансовые проблемы и нехватка рабочей силы, плюс люди умирали от малярии. В общем в начале XX века французы продали недоделанный канал за несколько миллионов долларов Соединённым Штатам, и те, достроив его за десять лет, получили право получать все барыши до конца века. Так что я не застал уже старых хозяев этого лакомого кусочка. Посчитайте сами, в среднем за проход судна владельцы канала получают 50 тысяч долларов, а их в сутки проходит, я думаю, штук двадцать.

Пусть половина этих денег уходит на его обслуживание: зарплата персонала, электроэнергия, покупка и ремонт оборудования, но и половина – немалые деньги, так что надеюсь теперь экономика Панамы потихоньку пойдет вверх, если конечно ихнее правительство не воруют, как у нас. А судоходным кампаниям тоже намного выгоднее пройти через канал, чем переться в обход Северной или Южной Америки.

Проход судна через шлюзовые камеры – довольно интересное зрелище, и я попытаюсь описать его.

Вот вдалеке появляется огромное судно, идущее как бы по земле, которое тянут идущие по рельсам шесть небольших электровозов (по три с каждой стороны), вернее судно само движется на самом малом ходу, а задача тягачей – удержать его с помощью лебёдок точно посередине, ведь большинство судов лишь на несколько сантиметров уже чем сам канал – это требование стандарта, который называется «панаминимум». Особенно интересно наблюдать, как при открытии шлюза судно быстро опускается, а держащие его тягачи, опускаются за ним по рельсам с наклоном в 45 градусов.

Я снял на камеру проход корейского судна, и хотел было уходить, как появилось следующее, с названием «Тихорецк». Мне было приятно увидеть его, пришедшего из «тихой речки» сюда, в Центральную Америку. Значит жив ещё Российский флот, а не продан весь, как говорят. Помахав рукой скучающему экипажу, я опять собрался уходить, но тут толпа туристов заволновалась, я прислушался к объявлению: оказывается, за этим судном будет идти подводная лодка, а это бывает довольно редко. Лодка была чёрной, без флага – человек 10 матросов стояли на палубе в чёрной форме, так что её принадлежность определить было трудно, да мне это и ни к чему, хотя мои друзья часто шутят, что я какой-нибудь засекреченный агент, потому что мне на удивление легко открывают визы, а босиком я хожу, чтобы привлекая к себе внимание, не привлекать внимания и иметь возможность по ночам бесшумно красться.

Говорят, что в каждой шутке есть доля правды – возможно, но не в этой, потому что я ни за деньги, ни за идеи не хочу делать вред людям. Но вернемся к теме.

Я решил для начала зайти в ближайший порт, чтобы узнать, разрешают ли местные власти заходить туда посторонним. Оказывается, зайти туда без специального пропуска нельзя, да и судов туда заходит не так уж много, – только те, что привезли груз на это побережье. Гораздо больше шансов уйти из Панамы на судне из порта, расположенного на противоположном конце канала, до которого 80 километров.

Прежде чем туда ехать, я решил поближе познакомиться со столицей. Это довольно живописный город, особенно его старые кварталы, правда и их портит вездесущая реклама пепси-колы. Панама в своём развитии ориентируется на США, поэтому реклама здесь повсюду, даже в деревнях, на маленьких бедных кафешках красуются во всю стену разноцветные надписи.

Пока я бродил по городу с камерой, меня дважды «спасали» полицейские. Они вывозили меня за пределы «опасных кварталов» и настоятельно рекомендовали не заходить в бедные и чёрные кварталы, не только в тёмное время суток – но даже и днём. Во второй раз я попросил их подвезти меня в место, которое они бы рекомендовали мне посетить. Это оказалась индейская деревня, которая стоит на втором месте по посещаемости туристами. Ничего необычного я там не увидел, такие места есть во всех странах, которые посещают туристы: сувенирные лавочки, люди одетые в национальные костюмы, устраивающие в определённое время шоу с песнями и танцами и.т.п. Но для туристов, приехавших на неделю, это и нужно. Приехав домой, можно показать сувениры и фото с индейцами.

Да, панамские индейцы отличаются от североамериканских, они очень маленького роста, не больше 1, 5 метров, кстати один из них неплохо говорил по-русски – оказалось, он учился в Москве. Там же я встретил и настоящих русских, это были работники нашего посольства.

Они, как и многие другие, у кого я спрашивал мнение о Колумбии, настоятельно не рекомендовали мне пересекать эту страну пешком или автостопом, так как сейчас там опять активизировали свои действия колумбийские партизаны. Из-за их набегов стало не безопасно даже в приграничных областях Панамы. Однако я бы всё-таки пошёл туда, если бы вошёл в страну легально, а так у меня был только один путь, вернуться в Коста-Рику тем же путём, а уж потом можно было опять вернуться в Панаму легально.

С другой стороны, я не люблю ходить по одним и тем же местам дважды. Именно поэтому, когда я узнал что второй переходной пункт между Коста-Рикой и Панамой смыт при наводнении, я решил этим воспользоваться и перейти там. Этот пункт расположен в провинции под названием Боко де Торо, что на берегу Карибского моря. Я отправился туда автостопом, что заняло двое суток. Последние два часа езды лил ливень, который и был причиной наводнения. Деревня, в которой был расположен пограничный пункт, была разделена на две половины рекой, которая выйдя из берегов затопила их, при этом больше пострадала костариканская сторона. Вода уже схлынула, оставив после себя наваленные деревья, дома, и кучи ила, в которых рылись грязные свиньи и ребятишки.

Как я и ожидал, все, в том числе и пограничники, были заняты устранением последствий, разбушевавшейся стихии, так что перейти реку по железнодорожному мосту не составило труда. Как только я оказался в Коста-Рике, ко мне сразу же подошло несколько водителей грузовиков, которые наперебой стали предлагать подвезти меня до следующего города, рассказывая сказки о смытых мостах, застрявших автобусах и такси. Я сказал, что я везде пройду пешком, и стал наблюдать за жизнью деревни. Меня удивило что на лицах людей, потерявших жильё, не было особого горя, по-видимому потому, что это жильё здесь довольно легко построить. Оживление царило только возле полицейского участка, оказывается туда завезли продукты на всю деревню на три дня, и туда три раза в день собирались все жители, чтобы поесть бесплатно. К тому же там установили передвижной рентген-кабинет, чтобы выявлять переломы и ушибы.

На эмблемах костариканской полиции изображён улыбающийся полицейский, держащий за руки детей. Как ни странно, но это соответствовало действительности: со всеми бедами и проблемами простые люди обращаются туда. Я поставил палатку на сухом месте на территории полицейского участка, поужинал и позавтракал вместе со всеми, и отправился в сторону порта Лимон на автобусе.

Полностью смытым оказался только один мост, но на другой стороне реки пассажиров ожидал другой автобус, и надо было заплатить лишь за перевоз через бурную, мутную реку. В лодку садилось человек по 15, и довольные непредвиденным заработком паромщики везли их среди плывущих по течению пальм. Кстати природа плохо позаботилась о пальмах, их корневая система очень слабая и их то и дело подмывает или сваливает ветром. Автобус довез меня до порта Лимон – это большой город и расположен в довольно приятном месте, поэтому сюда заходят большие круизные суда и тогда по улицам бродят сотни туристов, на радость продавцам сувениров, фруктов и мороженного.

Благодаря этому, а может потому, что темнокожие выходцы из островов Карибского бассейна более легко усваивают языки, здесь легче найти людей говорящих по-английски. Я нашёл здесь даже говорящих по русски, хотя вероятность этого была ничтожно мала: судите сами, я зашёл в интернет-кафе, и пообщавшись с внешним миром один час за 2 доллара, на всякий случай спросил у менеджера, есть ли кто-либо в этом городе, кто говорит по-русски? Он посмотрел по сторонам и сказал, что сюда заходит иногда парнишка, у которого русская мама. В тот же момент в кафе зашла группа подростков, среди которых был и Филипп, он сразу же согласился отвести меня в магазин, где работает его мама.

Его мама, так же как и он, живо разговаривала по-испански, так как жила здесь уже лет 13, выйдя за костариканского студента в Москве. Кроме неё в Лимоне жила ещё одна женщина с подобной историей.

Этим список из трёх человек, говорящих по русски, ограничивался, как после этого верить в теорию вероятности?

Однако моя основная цель посещения порта была в том, чтобы найти судно идущее на Южную Америку. В порту я узнал, что в 7 километрах находится ещё один, в которое каждые 10 дней заходят суда с русским экипажем. Этот порт называется Мойн, и в нём в основном идёт загрузка судов бананами.

Эти перевозки в основном осуществляет фирма «Дель Монте», на чьих судах работают и русские экипажи, вернее русскоговорящие, потому что в основном это моряки из Прибалтики и украинцы!

Понятно, что бананы отсюда в Южную Америку не повезут, однако я дождался судна, потому что ждать нужно было всего одну ночь. Эту ночь я провел на берегу залива в компании рыбаков. Рано утром подошло судно, и я уговорил охрану порта пропустить меня, оставив в залог рюкзак. Капитан и экипаж были весьма гостеприимны – накормили, напоили и спать бы положили, да стоянка коротка. Контейнеры с бананами грузовики подвозят один за другим, и уже через 12 часов судно с нежным грузом пошло на Европу. Почему с «нежным»? Боюсь ошибиться, но, кажется, бананы при перевозке нужно держать строго при +4, на один градус меньше – замёрзнут, на один больше – привезёшь перезрелую «кашу». Я покинул судно с мыслью, а не договориться ли с судовладельцами и не уйти со следующим на Европу?

Однако на следующий день я получил по интернету письмо от своей канадской подруги, что она бы хотела прилететь сюда, и походить со мной несколько месяцев. С этим письмом мои колебания насчёт маршрута закончились, надо было ходить по Центральной Америке. Да, кстати, начал писать о женщине и вспомнил, как проводят моряки своё свободное время здесь во время коротких стоянок: неподалёку от порта есть небольшое кафе, которое русские моряки называют «горкой», когда стемнело, моряки предложили мне пойти с ними на «горку». Я прихватил камеру, но из-за полумрака в кафе снять почти ничего не удалось, в общем и снимать там нечего, кроме девушек лёгкого поведения. Было видно, что русские моряки здесь частые гости, девушки знали ребят по именам и знали по нескольку русских фраз, из которых «дура-дурой» была самая безобидная. Время от времени танцующие парочки исчезали в соседних комнатах, после чего моряк обычно прощался, чтобы ещё больше не минусовать свой бюджет. В общем-то сама услуга стоила в среднем 10 долларов, но до этого девушки как можно дольше пытались удержать клиента за столом, это входило в пункт её договора с хозяйкой-китаянкой.

Уборкa кофе

До прилёта Вероники оставалось две недели, поэтому я в течение дня добрался до Сан-Хосе и устроился на уборку кофе, чтобы совместить приятное с полезным. Ну полезного получилось 5 долларов в день, притом что лучший сборщик зарабатывал 6 долларов. Приятного: палящее солнце, тяжелая корзина впереди на лямках, на наполнение которой уходит полтора часа, сколько корзин собрал – столько долларов в конце дня и получил. Ну, конечно, общение со сборщиками-никарагуанцами, приехавшими на заработки, и поездка с хозяином плантации на завод. Здесь кофейные ягоды взвешивают, затем высыпают в воду, которая влечет их в что-то типа мясорубки, которая отделяет два кофейных зерна находящиеся внутри «ягоды» от оболочки, оболочки же затем идут на корм дождевым червям, как и в Новой Зеландии, а зёрна раскладывают на горячий асфальт, или пропускают через сушильные печи, затем запаковывают в мешки.

Это и есть кофе-сырец, которое потом различные компании жарят разными способами, давая различные громкие названия.

Ночевал я в палатке прямо на кофейной плантации, а на ужин меня всегда приглашал хозяин. Проработав неделю я послал письмо Веронике, чтобы летела в Манагуа.

Никарагуа

Я в течении одного дня добрался до Риваса, что в Никарагуа, в получасе езды от границы. В Никарагуа бывшим Советским гражданам виза не нужна, плати 7 долларов и иди. В Ривасе я заночевал на берегу озера, рядом с шумным кафе, где тусовались дешевые проститутки, так что до полуночи мне уснуть не удалось. Наутро я сплавал на пароме на остров Менетепе с двумя вершинами вулканов и переночевал там на ферме. Там разводили дойных коров и изготавливали что-то типа брынзы. Кстати, дояры в Никарагуа – мужчины. Прежде чем начать доить, они приводят к корове телёнка и привязывают так, чтобы он не доставал до сосков, а бедная корова-мама думает, что дает молочко ему. К заднице дояра привязан одноногий стульчик, смешно болтающийся при ходьбе. Наутро я вернулся в Ривас и случайно нашёл благотворительное учреждение, где нужны были волонтёры для ухода за детьми до пяти лет, брошенными родителями. В этой бедной стране это не редкость – филиал этой организации расположен на берегу озера Никарагуа, его возглавляет сестра Филас – монахиня из Сиэтла, для которой испанский за 12 лет стал родным языком. Здесь было 25 детишек и за пять дней, что я там пробыл, я починил всё, что смог, чем монахиня осталась очень довольна. Вероника вскоре написала что прилетает не в Манагуа, как я просил, а в Сан-Хосе, так-что опять надо возвращаться в Коста-Рику.

Опять Коста-Рика

От границы Никарагуа до столицы Коста-Рики я добрался за один день. Моя подруга Вероника прилетала завтра, 17 января, так что у меня был день в запасе, который я провел в общении с русскими, пришедшими в клинику к Сергею. Здесь во время моего отсутствия ничего не изменилось, немногочисленные русскоговорящие живут разрозненно и почти не общаются. На следующий день я встретил Веронику в аэропорту, и в первый же день она подвернула ногу, когда мы осматривали город. Она никогда раньше не выезжала за пределы Канады и сейчас попала в другой мир, где я должен был переводить ее за руку через улицу, или бы она попала под машину. Водители здесь, естественно, не останавливались, как в Канаде или Штатах, как только пешеход ступит на пешеходный переход. Подвернув ногу, она долго удивлялась – как это возможно, что в асфальте есть дыры. Побродив весь день по городу, мы отправились ночевать в клинику, а перед этим зашли на уже закрывающийся рынок, оттуда вышли с полными пакетами фруктов, которые моя спутница никогда не видела раньше – фрукт Нони и др. Ее удивило, что они лежат прямо на земле, и их цена, которая перед закрытием рынка всегда меньше.

Карибское побережье

На следующий день мы с Вероникой отправились автостопом на Карибское побережье Коста-Рики, и добрались туда за два дня. Я решил сразу же подвергнуть мою спутницу испытанию, чтобы потом знать, на что насчитывать. Сначала мы шли под палящим солнцем по рыхлому песку 10 км (с вывихнутой ногой). Затем еще 5 км по тропинке в джунглях, при полной темноте, под вопли обезьян, и только по дрожащей руке я чувствовал что ей страшно и она устала, как в песне Высоцкого:

«Он стонал, но держал». Я понял, что судьба подарила мне верную спутницу, на которую можно положиться.

На следующий день мы сделали дневку вблизи рыбацкой деревеньки с темнокожими жителями – они очень приветливы, а 13-14 летние девочки очень любят позировать и кокетничать перед камерой. Здесь Вероника впервые поплавала с маской в теплой прозрачной воде с многочисленными обитателями, и ее восторгу не было предела.

На следующий день мы проехали автостопом почти до самой панамской границы, и переночевали там вблизи виллы мужчины из Чехословакии, который слегка говорил по-русски. Он посоветовал нам попробовать фрукт Нони, сказав что он очень полезен. Я думаю, он над нами подшутил, потому что, как я выяснил потом, местные его не едят, а пьют его сок, размешав с манговым или апельсиновым. Мы пытались есть его сначала сырым, а затем я запек его в костре, но термическая обработка не устранила его запах и вкус протухшего сыра. Он пахнет не так сильно, как дуриан, но намного тухлее, чем сыр «Рокфор».

Основным нашим питанием здесь были бананы и кокосы, которые очень нравились моей спутнице. В результате, когда мы через неделю вернулись в порт Лимон, она похудела на 5 кг и приобрела загар. В порту Лимон мы проведали русскую семью, и сходили в порт Мойн, где я рассчитывал встретить русское судно – но оно сбилось с графика. Мы посетили соседний поселок, где познакомились с американцем, женившимся на костариканке. Он живет здесь уже 12 лет. Мы заночевали на террасе и утром проснулись рано от разноголосого птичьего гомона, которым они пытался заглушить шум дождя. Хозяева любят птиц и у них на дворе около ста клеток с птицами, в том числе с туканами – гордостью Коста-Рики.

Вскоре хозяева проснулись и напоили нас соком Нони, который не казался уже таким неприятным, поскольку был холоден и смешан с манговым. Но в гостях хорошо, а в дороге лучше, и мы отправились дальше, на прощание сфотографировавшись с Туканом и Мартышкой. Мы вернулись в порт Лимон, где я угостил Веронику какао-бобами и показал ей мастерскую, где делали все из бамбука.

У моей спутницы был обратный билет в Канаду на 22 мая, как и у меня, поэтому у нас было всего 4 месяца на Центральную Америку и Мексику. Вылет был из Коста-Рики с посадкой в Хьюстоне, что нас не совсем устраивало, поэтому мы вернулись в Сан-Хосе и, зайдя в кассу, переделали билеты, с тем чтобы вылетать из Хьюстона. Теперь наш путь лежал на север, куда мы и отправились – как всегда, придерживаясь поговорки «для пьяного возчика сто вёрст не крюк». До тихоокеанского побережья мы добрались за 2 дня без особых приключений, и отправились вдоль него в сторону Никарагуа по уже знакомой мне дороге. Вдвоем нам удалось добраться до границы намного быстрее, так как водители охотнее останавливались для белой пары, чем для странного босоногого путника-одиночки.

На границе меня помнили, что однако не помешало опять взять с меня семь долларов за штамп в паспорте, который должны ставить в российскую «краснокожую паспортину» бесплатно. Такую же сумму взяли и с моей жены, как впрочем и с любого туриста, причем квитанция дается только на 3 доллара, остальное идет на «красный крест», муниципальные сборы и прочее – это всё со слов таможенников, но я больше чем уверен, что это идет в их карманы, и тех, кто закрывает на это глаза.

От границы до города Ривас всего полчаса езды, затем ещё час пешком, и вот мы пришли в приют для детишек, где я был волонтером. Я решил привести туда свою спутницу, так как она медсестра, а некоторые детишки нуждались в мед.помощи.

Мы пробыли там дней пять и уехали в Манагуа. В столице я нашел Российское посольство и мы зашли туда в гости, чтобы моя спутница могла убедиться в русском гостеприимстве, которое не заставило себя ждать. Немногочисленный персонал принял нас радушно, нас покормили русскими продуктами и разрешили пожить на территории на время осмотра столицы.

Нашим гидом на это время стала симпатичная москвичка Юля, которая здесь работала. Она тоже любит путешествовать, может быть поэтому симпатизировала нам.

Днем мы осматривали город, а вечерами я показывал свои фильмы сотрудникам посольства. На второй день прибывания Юля познакомила нас с русской общиной, насчитывающей не более 10 человек – это были женщины, в своё время вышедшие замуж за иностранных студентов. В то время Россия дружила с Никарагуа, пожелавшей встать на социалистические рельсы. Никарагуанские хлопцы довольно симпатичны и веселы. Так что не удивительно, что молодые девчонки решили уехать с ними за границу. Правда не думаю, что ребята сказали невестам всю правду о своем материальном положении, и о том, что Никарагуа очень бедная страна. В результате эти женщины мучаются (как они говорят) здесь уже около 10 лет, сменили по 2-3 мужа, нарожали симпатичных ребятишек, говорящих на русском и испанском, а уехать отсюда не могут. Из-за нехватки денег, и из-за перемен в России, они просто боятся возвращаться.

Немного политики и женских проблем.

Следы дружбы с Россией видны в Никарагуа до сих пор – на улицах Манагуа частенько можно увидеть старенькие «Лады», а в воинских частях (и не только) – много орудий убийства под названием «Калашников». В свое время Россия поставляла их дружественной стране, чтобы отбиваться от капиталистического соседа Гондураса. Но однажды те тоже попросили Россию о помощи, и «сердобольная» Россия не отказала, чем сильно обидела Никарагуа. Теперь с обоих сторон пули летят из стволов, выпущенных в России.

Ознакомившись с достопримечательностями столицы, мы уже собрались уходить дальше, но Вероника сильно заболела. Спасибо большое Российскому посольству и русским женщинам, которые помогли найти дешёвую больницу, а также помогли с транспортом. В тот же день, пройдя обследование, моя жена легла на операцию. Операция была несложная, типа аборта, но врачи не рекомендовали в следующие 10 дней большие физические нагрузки. Чтобы другие женщины не повторили эту ошибку, расскажу, из-за чего произошла болезнь. По совету своей сестры, чтобы во время путешествия не иметь месячных, Вероника сделала гормональный укол, который останавливает их на 3 месяца. Укол делается в матку, и из-за этого у нее начался воспалительный процесс, возбуждающий острые боли – слава Богу, все хорошо кончилось. Правда консульские работники напугались, что мы захотим остаться у них еще на 10 дней, и предложили позвонить в Канадское посольство, но мы решили двигаться дальше, несмотря на то что русские женщины настоятельно советовали поберечься. На следующий день мы дали обещанное интервью в республиканской газете «La-Pressa» и двинулись на север. Пройдя пару часов мы увидели купола цирка, показавшиеся мне знакомыми, мы подошли поближе и я узнал передвижной цирк на льду, который я посещал в Панаме.

Русский цирк

Я решил показать своей еще не окрепшей спутнице Русский цирк, и мы зашли на площадку. Правда артистов еще не было, кругом суетились мексиканцы, которые за 24 часа должны были смонтировать все оборудование и наморозить лед. Мы решили заночевать здесь, и я воздвиг маленький купол своей палатки рядом с огромным куполом цирка. Затем мы сходили посмотреть животных, и взяли взаймы у медведей арбуз и пару бананов. Наверное, в наказание за это, к нам под утро тоже пришли непрошеные гости – группа подростков, и попросили денег, а когда я отказал – выдернули колышек палатки и убежали.

К обеду подошли первые артисты, это была девушка из Белоруссии, выступающая с медведями и ее напарник, играющий Тарзана. От них мы узнали, что, возможно, цирк скоро закроется, поскольку хозяин-мексиканец сильно заболел и отошел от дел, а его родственники потихоньку разворовывают цирковое имущество.

Представление начиналось в 5 вечера. Вероника неважно себя чувствовала, поэтому мы сняли палатку и остались на территории, наблюдая за очередью, которая, несмотря на дороговизну билетов (около 10 долларов) была довольно длинной. Всем было интересно посмотреть на лед, где катаются русские, плюс невиданные звери. Представление началось почти при аншлаге – оно было хорошо поставлено: свет, костюмы, техника, всё было на должной высоте. Но вот русским было лишь название цирка «Цирко де Руссо» и артисты. Музыка и костюмы были американскими, этот цирк гастролирует по Центральной Америке уже три года, так что многие «Латинос» думают, что русские катаются на льду в американских костюмах с медведями в обнимку. Артисты не раз предлагали сменить костюмы, но они люди подневольные, а хозяин считает, что так лучше.

Все эти сведения мы почерпнули из беседы с артистами, когда они увезли нас после представления к себе в гостиницу, где они расслаблялись после трудового дня за пивом с шашлыками. Вместе с ними отдыхал и сын хозяина гостиницы, который разрешил нам поставить палатку во внутреннем дворике. Когда к полуночи, изрядно подвыпив, он собрался ехать за очередной порцией пива, я предложил ему свои услуги в качестве шофера. Он не отказался, и я с полчаса катался на его 500-ом мерседесе. Понятно, что в любой бедной стране есть богатые люди, но надо сказать, в Никарагуа их не так много, как скажем в Индии. Я ушел спать, привезя ребятам пива, а они еще долго сидели, чему я был весьма удивлен: ведь завтра опять три представления, правда все они вечером.

Наутро мы ушли по-английски – не попрощавшись, так как прощаться было не с кем, все отсыпались. Манагуа раскинул свои бедные кварталы на многие километры, поэтому мы вышли за пределы города только к вечеру, и заночевали возле какой-то лачуги. Вероника по прежнему еще была слаба, и все время хотела пить – хорошо, что она привезла с собой обеззараживающие воду таблетки, потому что кокосовые орехи, которых полно вдоль дороги в деревнях, здесь, в городе, были все съедены.

На следующий день нам повезло, через пару часов ходьбы нас подобрала грузовая машина, перевозящая домашний скарб, и мы с комфортом устроились в кузове на диване, вместе с симпатичной парой и двумя детишками. Мы стали общаться, что с моим опытом и знанием ключевых испанских слов позволяло разговаривать с полчаса на бытовые темы.

Но тут я услышал, что Даниил (имя мужчины) сказал детям чтобы не баловались, назвав их Боря и Наташа. Я тут же спросил на русском языке, были ли они в России. Он очень обрадовался и ответил на ломанном русском, что да, он учился три года в Воронеже и сына назвал в честь преподавателя, а дочку по имени своей русской подруги. Мы собирались доехать с ними только до города Лион, откуда они поворачивали к океану, куда переезжали жить к родителям жены, но по случаю его «русской учебы» решили принять приглашение погостить. К тому же Веронике надо было окрепнуть. Минут через 45 мы доехали до довольно большой рыбацкой деревни, где белых туристов, судя по реакции соседей, еще не бывало. Мы погостили в этой деревне дня три, пока Вероника не поправилась. За это время мы побывали у всех родственников Даниила и теперь я имею полное представление о быте этой деревни.

Жизнь рыбацкой деревни

Основной промысел аборигенов – рыбная ловля в море и ловля мальков (если это можно назвать ловлей) марлевыми сетями в устьях и заводях рек. Мальки мельчайшие, только что вылупившиеся из икринок.

Когда я подошел к рыбакам и увидел пластмассовые ведра, то долго не мог понять, что это там за кисель. Даниил мне потом объяснил, что эти мальки очень быстро растут и через три месяца весят уже по 1 кг. Но местные их не разводят, свою рыбу порой некуда сбывать, да и местная песчаная почва не позволяет сделать хорошие пруды.

Во время сезона ловли мальков (я не знаю сколько их в году) владельцы рыборазводных ферм приезжают и увозят мальков поближе к городу, где полно туристов.

Как и во всей центральной Америке основной пищей здесь является фриволь и рос (фасоль и рис). Хлеб здесь заменяют кукурузные лепешки – тортии, которые продаются на каждом углу; их можно есть только свежими, затем они очень быстро каменеют. Из кукурузы, которая здесь растёт во всех огородах, как в российских деревнях картошка, также делают питательный напиток, который обычно выпивают на завтрак. Его делают из муки крупного помола, которую затем поджаривают (для цвета), или добавляют туда муку из какао-бобов. Ну и конечно же у всех на столах есть рыба. Да и в других деревнях, которые расположены далеко от моря, я не видел чтобы люди явно голодали, у всех есть либо куры, утки, индюки, либо свиньи и коровы, так что страна хоть и бедная, но голодных можно увидеть только в городах. Ну с холодильниками и другой бытовой техникой конечно напряженка, но «предмет первой необходимости» – телевизор – есть практически в любой бедной лачуге. Из «ящиков» постоянно несется веселая музыка, с которой они встают и засыпают.

Мне понравилось, как раздают пищу в семьях во время завтрака, обеда и ужина. Пища, как правило, готовится на огне женщинами, и как только она готова, все становятся в очередь со своими чашками – самые маленькие стоят первыми и так по возрастающей, все 10-12 детей. Мы хоть и гости, получаем пищу в конце, перед взрослыми, места за столом всем не хватает, поэтому все садятся где придется. После еды, каждый сам моет свою чашку – в грязную чашку еду не положат. Спиртными напитками здесь не увлекаются, хотя в принципе они имеются в каждом доме, это бражка изготовленная из той же кукурузы, ее просто заливают водой и оставляют бродить под солнцем в открытых кастрюлях или чанах. Перебродившую массу отцеживают и пьют, а в некоторых семьях гонят самогон – это не противозаконно, как у нас.

Хорошо что «ники» (они себя так называют) не подвержены алкоголизму, страшно подумать что здесь было бы, если бы они напивались как русские – ведь у каждого на поясе или в руках полуметровые мачете. Они говорят: «мы, ники, рождаемся с мачете в руках». Кстати, я пытаюсь вспомнить, видел ли я хоть одного полицейского в этой стране, и не могу припомнить. Также я их не видел в городе Лион, который посещают много туристов, так как это первый город основанный здесь испанскими колонизаторами. Вообще-то они высадились на атлантическом побережье (тогда не было Панамского канала), затем на повозках перебрались сюда, основали город и уже отсюда отправились в кровавые вояжи по Центральной Америке. Лион изобилует христианскими церквями, где конкистадоры молились, прежде чем идти убивать язычников, поклоняющихся солнцу, и на его узких улочках еще кое-где сохранилась брусчатка, положенная в те времена.

Гондурас

Вскоре мы добрались до границы Гондураса и пересекли ее без всяких проблем и вымогательств со стороны пограничников и таможенников. Гондурасскую визу мы (вернее я) получил в Манагуа, хотя, думаю не составило бы больших трудов уговорить поставить штамп и без нее. Гондурас мы пересекли автостопом за два дня, не заезжая в его столицу Тегусигальпа, поэтому не могу о нем много рассказать. Бросается в глаза обилие вооруженных людей на улицах (полицейские, солдаты, охранники, а ночью бандиты). Удивляет добродушие людей и желание бескорыстно помочь.

Если провести соревнования, где можно быстрее уехать автостопом, то, по-моему, Гондурас займет первое место. Не успеешь поднять руку – тут же остановится пара машин, и не из-за денег – их никто не спросит, но и не откажется.

Все предупреждают, что на улице ночевать опасно, наперебой приглашают в дом. Так что я полностью согласен с известным комиком (правда не уверен, что он тут был), сказавшим: «не ту страну назвали Гондурасом», и: «лучше колымить в Гондурасе, чем гондурасить на Колыме». Хотя здесь очень-то не поколымишь – с работой напряженка, с зарплатой тоже. На дорогах ребятишки торгуют всякой всячиной, в том числе живыми Игуанами – местным деликатесом. Еще один прибыток для местных детей, живущих вдоль Пан-Американ Хайвея – дорожные работы. Поскольку похоже, что со дня его постройки американцами никто больше его не чинил, – то на некоторых участках асфальта столько же, сколько и ям, которые заставляют петлять водителей на разваливающихся автомобилях. Возле особо больших выбоин постоянно работают по двое ребятишек 7-12 лет – один из них носит совковой лопатой песок и засыпает им выбоины, второй стоит упершись на лопату с протянутой рукой, в которую сердобольные водители на ходу опускают монетку. Поскольку почва здесь песчаная, а дожди частые, то детишки обеспечены работой круглый год. Но думаю, что они становятся в очередь за этой работой, потому что новые дырки появляются намного реже, чем новые дети, которых здесь штампуют каждый год из-за отсутствия электричества, противозачаточных средств и других способов получить удовольствие.

Люди здесь, несмотря на отсутствие многих вещей, без которых цивилизованный человек не представляет своей жизни, весьма жизнерадостны, и нам остается позавидовать, что они все еще имеют, то что мы уже давно потеряли – способность радоваться жизни. Мы как-то не заметили, как технический прогресс, принеся нам кучу удобств в виде стиральных и прочих машин, взамен забрал у нас более важное. Слава Богу, что на Земле еще остались нецивилизованные страны, и мы можем побывать там и задуматься – не о том, чтобы дать им наши ценности, а о том, чтобы вернуться к ихним. Для этого вовсе не обязательно выбрасывать свои утюги и холодильники, просто задумайтесь – сколько ненужных вещей мы покупаем за свою жизнь, сколько часов вы проработали чтобы заработать на них, вместо того чтобы потратить это время на общение с близкими, любуясь восходами и закатами, ходя на концерты и выставки, реализуя свои похороненные таланты и делая все остальное, что доставляет удовольствие вам и окружающим.

Я не думаю, что кто-то свято верит, что все вокруг рады нашим новым одеждам, машинам и домам. Задумайтесь, что движет вами, когда вы приобретаете вещи не первой необходимости. В основном – это зависть, и желание возбудить зависть. Я бы очень хотел, чтобы хоть десятая часть людей, прочитавшая эти строки, перестала кормить её – «Зависть».

Однако, прогнав эту хитрую особу, у вас может образоваться энергетическая пустота, которую могут занять: жадность, стяжательство, злость, ревность или может опять вернуться эта хитрая особа. Постарайтесь сделать что-то хорошее близкому, или совсем незнакомому человеку, и поверьте: энергия, полученная от его благодарности, куда приятнее и полезнее энергии зависти. Если же вам не повезёт, и вы наткнетесь на существо лишенное чувства благодарности (они изредка встречаются) –пожалейте и простите его, и попробуйте еще раз (конечно не с ним – это бесполезно), и вам повезет, вы поймете истинную ценность вещей и избавитесь от вещизма, разъедающего наши души.

Приятная встреча

Вот мы уже добрались до Атлантического побережья, где собираемся пересечь границу Гватемалы. Обеденный перерыв застал нас на красивом побережье, где среди невысоких пальм, приютился небольшой ресторан, возле которого мы и приготовили свою нехитрую пищу. До границы оставался один переход, и мы решили заночевать здесь, тем более что хозяин ресторана пригласил нас на ужин.

До ужина мы совершили экскурсию на рыборазводную ферму, где отец хозяина ресторана выращивал рыбку для клиентов сына. Также мы навестили его маму, которая выращивает птицу для этого же ресторана. На стенах комнат этой «птичницы» я увидел очень хорошие картины, которые она писала для души в свободное время, хотя уход за птицами, похоже, ей тоже нравился, так же как её мужу – уход за рыбами, а сыну за клиентами. Всегда приятно встречать людей, любящих свою работу, и жаль, что большинство из нас не могут настроить себя на такую волну. Нам было жаль расставаться с этим местом. Возможно потому меня и не пустили в Гватемалу без визы, несмотря на уговоры, и нам пришлось возвращаться 200 километров, чтобы получить ее. Заплатив в посольстве за бумажку в паспорте, мы вернулись, и еще раз переночевали в этом месте, прежде чем попрощаться с Гондурасом.

Гватемала

Наутро мы сели в попутку и заговорившись, проскочили границу (пограничники не останавливают местные машины), поэтому нам пришлось возвращаться пешком два километра, чтобы поставить штамп о въезде. Мы решили пересечь Гватемалу по кратчайшему пути, не заходя ни в Белиз, ни в Эль Сальвадор, чтобы потом побольше побыть в Мексике. От границы мы направились в порт Кортес, чтобы узнать в каком направлении движутся отсюда российские суда, если таковые имеются, а также – возможно ли зайти в порт.

В порт нас не пустили, но не по причине строгих законов, а из-за того, что там проходила забастовка учителей и они перекрыли дорогу в порт, не пуская грузовики, из-за чего порт нес большие убытки. Суда же с русским экипажем сюда изредка заходили, но ждать их прихода у нас не было времени и большой необходимости. Мы двинулись дальше, и увидели большой спортивный комплекс, выглядевшим довольно богатым на фоне бедной страны. Мы зашли туда и разговорились с преподавателем – кубинцем, говорившем по-русски (когда-то он учился в России). Он сказал, что здесь работают два тренера из России, с которыми мы не преминули познакомиться. Это были: Татьяна – тренер по плаванию, и Армен – тренер по бегу из Армении. Они находились здесь по приглашению Олимпийского комитета в числе десяти других тренеров из России. Таким образом, новое гватемальское правительство намеревалось повысить статус страны на спортивном рынке. Позже мы встретились еще с тремя российскими тренерами в Гватемала-Сити, которые за год работы уже подгото