Правительство берет на себя обязательство по контракту

Началось это довольно невинно. Один американский профессор, уроженец Чили, совершил две поездки на свою родину, чтоб убедить тамошних профессоров принять вместе с ним участие в проведении исследования, посвященного чилийскому обществу. В числе тех, с кем он установил контакт во время своей второй поездки, был социолог, преподававший в Католическом университете Чили. Социолога ознакомили с рядом рабочих документов по этой теме и сообщили, что данное исследование финансируется Национальным научным фондом. Документы показались чилийскому профессору подозрительными, поскольку некоторые ссылки в них были стерты, а в то же время там имелись другие ссылки, наводившие на мысль, что данное исследование может вызвать в Чили политический резонанс. Свои сомнения он выразил в письме на имя генерального секретаря Чилийского университета, который в свою очередь пришел к заключению, что исследование носит «политический характер» и «представляет собой серьезную угрозу нашему суверенитету». Оба эти сотрудника решили совместно выразить письменный протест, который затем был напечатан в «Латиноамериканском обозрении социологии». В этой статье, в частности, утверждалось, что данное исследование фактически финансируется военным ведомством США. Авторы оказались правы. Ссылки, которые были устранены в рабочих документах, относились к армии США. Национальному научному фонду об этом исследовании ничего не было известно. Первая статья в американской прессе относительно этой истории появилась 20 июня 1965 г. в вашингтонской газете «Стар» под заголовком «Распря между вооруженными силами и госдепартаментом стала достоянием гласности из-за чилийского инцидента: дипломаты считают, что пентагоновское исследование представляет собой вторжение в сферу внешней политики».

В результате ряда публикаций в прессе и расследований, проведенных конгрессом после статьи в газете «Стар», выяснилось, что факты заключались в следующем: исследование, посвященное Чили, было частью более крупного исследования, которое проводилось вооруженными силами и именовалось «проект Камелот». Проект осуществлялся Научно-исследовательским бюро специальных операций, одной из военных «фабрик мысли» при Американском университете в Вашингтоне (округ Колумбия). «Камелот» представлял собой исследование широкого масштаба, посвященное изучению причин революции и восстаний в развивающихся странах, и проводился с задачей выработки методов для устранения «потенциальной неустойчивости» у некоторых наций.

Негодование по поводу чилийской авантюрь привело к отмене проекта «Камелот». Как конгресс, так и президент Джонсон проявили свою власть и потребовали, чтобы в дальнейшем проекты типа «Камелот» первоначально получали одобрение государственного департамента. Тем не менее конгресс единогласно решил, что финансовая поддержка исследований в области внешней политики со стороны военного ведомства вполне допустима.

Вскоре после того, как улеглись страсти, вызванные проектом «Камелот», Бюро специальных операций сменило свое название на Центр исследований по социальным наукам (ЦИСН) и масштабы исследований, проводимых министерством обороны во внешнеполитической области, продолжали расширяться бурными темпами. Хотя проект «Камелот», как таковой, уже более не возобновлялся, осуществлялись такие работы, как проект «Эджайл», цикл исследований по противоповстанческим методам того же масштаба, стоимости и диапазона, что и «Камелот».

Указанный Центр (первоначально — Бюро) был создан в 1956 г. с целью оказания содействия «третьей миссии» вооруженных сил, которая в выпускаемой им литературе характеризуется как «любые (за исключением всеобщей войны) мероприятия, направленные на подавление косвенной агрессии, подрывной деятельности и так называемых национально-освободительных войн». Конкретная задача, возложенная на эту «фабрику мысли», заключалась в детальном изучении населения развивающихся стран, с тем чтобы в случае участия американской армии в военных действиях в какой-либо из этих стран она располагала бы готовой информацией, которая могла бы использоваться в качестве основы для стратегического планирования, оказания военной помощи и ведения психологической войны. Кроме того, Центр должен был слу-жить и в качестве справочного органа или информационного бюро, где военные руководители могли бы быстро получать необходимые сведения. В 1967 г., например, было подготовлено 392 ответа на запросы относительно «социальной динамики Ирана», законов о воинской повинности в Латинской Америке и экономики Таиланда. В результате, в частности, появился доклад, озаглавленный «Колдовство, волшебство, магия и прочие психологические феномены и их воздействие на военные и военизированные операции в Конго», — доклад, который часто упоминался в конгрессе в качестве примера провокационной направленности исследований Пентагона.

В период 1958—1966 гг. Центром была подготовлена серия секретных «региональных справочников» для вооруженных сил, которые, по сути, являются руководствами к ведению психологической войны во всех государствах земного шара. Эти справочники столь секретны, что даже конгресс не имеет возможности с ними ознакомиться. Начальник Управления научных исследований и разработок сухопутных войск генерал-лейтенант А. У. Беттс следующим образом обосновывал необходимость создания таких справочников: «Мы постоянно нуждаемся в комплектовании такого фонда, который мог бы снабдить наших специалистов в области военного планирования информацией относительно любой страны, куда нам, возможно, придется отправиться».

Центр сумел подготовить 27 справочников по таким странам, как Гана, Ирак, Бразилия и Венесуэла. Сенатор Дж. Уильям Фулбрайт весьма критически настроен как в отношении этих справочников, так и в отношении подхода военного ведомства к вопросам внешней политики в целом. Его основной тезис сводится к тому, что военные должны заниматься военными делами, и он заявляет: «Слишком многие из этих исследований — как уже проводящиеся, так и предлагаемые — свидетельствуют, что пентагоновские плановики не вынесли никаких уроков из вьетнамских событий, а, напротив, продолжают трудиться над разработкой стратегий, согласно которым наши военные должны играть ведущую роль в попытках поддержать порядок в неупорядоченном мире. Я, во всяком случае, не хотел бы, чтобы сенат поощрял планирование новых вьетнамов».

Возможно, что Фулбрайт в своих утверждениях несколько преувеличил. Фактически эти справочники в какой-то мере являются результатом вьетнамской войны в том смысле, что здесь делается попытка осуществить более тщательную подготовку к последующим военным столкновениям, с тем чтобы не проиграть войну за «сердца и умы», скажем, ганцев или бразильцев. Однако, в общем, беспокойство Фулбрайта, по-видимому, оправдано в том отношении, что американские военные и нанятые ими аналитики заняты тем, что психологически готовят себя к войнам вьетнамского типа, которые сегодня, более чем когда-либо. представляются сомнительным средством защиты Соединенных Штатов.

Если и нельзя изучить конкретное содержание региональных справочников, то можно проанализировать сам - факт их появления. Они представляют собой всего лишь один пример продукции, которая сходит с конвейера военных «фабрик мысли». Учитывая многообразие этой продукции — от нового снаряжения до новых доктрин, — следует иметь в виду, что основная ее доля рассчитана на выполнение одной и той же функции: способствовать повышению боеготовности до такой степени, чтобы вооруженные силы могли быть немедленно переброшены в любую точку земного шара.

Что же касается законности подобных действий, то это дело второстепенное. Для тех, кто утверждает, что вооруженным силам США суждено по воле провидения выполнять особую миссию в Гане, Норвегии или где-нибудь еще, наличие «фабрик мысли» должно оказаться существенным подспорьем. Для тех же, кто придерживается иной точки зрения, данный Центр и прочие военные «фабрики мысли» представляют собой угрозу.

По мере расширения деятельности Центра его внимание в интеллектуальном плане сосредоточивалось на Вьетнаме. В результате появилась серия исследований, которые интенсивно использовались вооруженными силами для подготовки кадров как в училище, где обучались «зеленые береты», так и в военном колледже сухопутных войск. Центр также выкроил время для разработки «программ стабилизации», проведения исследований по противопартизанской борьбе и для создания планов психологической войны в различных государствах в Европе, Африке и Латинской Америке.

До 1969 г. Центр являлся частью Американского университета и пользовался статусом федерального научно-исследовательского центра, работающего по контрактам. Однако непрекращающийся протест студентов в связи с его ролью во Вьетнаме и деятельностью по подготовке к войне в других районах привел к тому, что Центр вынужден был убраться с территории университета. Он влился в организацию, именуемую «Американские исследовательские институты» («АИИ»), крупную «фабрику мысли», основные подразделения которой расположены в Питтсбурге. Это независимая некоммерческая организация, специализирующаяся в области общественных наук и наук о поведении человека, с отделениями в Питтсбурге, Вашингтоне, Пало-Альто и Бангкоке. За годы своего существования она выполнила десятки исследований в указанных областях для многочисленных заказчиков из системы министерства обороны. Несмотря на то что АИИ получала денежные средства, которые в обычных условиях должны были быть предоставлены Центру, эта организация не значится в официальном перечне федеральных научно-исследовательских центров, работающих по контрактам.

Являясь федеральным научно-исследовательским центром, деятельность которого осуществляется на основе контрактов, данный Центр входит в число примерно 75 учреждений, полностью или почти полностью финансируемых каким-либо одним государственным ведомством, включая десяток подобных организаций, обслуживающих министерство обороны. Содержание всей этой группы обходится более чем в миллиард долларов в год, а в некоторые годы — почти в полтора миллиарда. Несмотря на огромное многообразие этих «фабрик мысли» — от гигантских научно-исследовательских центров, работающих по контрактам с Комиссией по атомной энергии, средней по размерам корпорации «РЭНД», и до крошечных местных научно-исследовательских центров по разработке политики в области образования, находящихся в ведении Управления просвещения, — все они обладают одной общей чертой. Каждое такое учреждение имеет особое доверительное соглашение с каким-либо государственным ведомством, заключаемое на длительный период. Наиболее могущественными, наиболее известными и вызывающими больше всего споров из этих центров являются те, которые находятся в системе министерства обороны. Как мы видели на примере корпораций «РЭНД» и «Систем девелопмент», а также Центра исследований по социальным наукам, эти организации способствовали росту могущества и влияния министерства обороны.

В 1967 г. в пентагоновском перечне федеральных научно-исследовательских центров, работающих по контрактам, было указано 21 учреждение. К моменту написания данной книги в этот список входило только 12 организаций. Подобное сокращение списка в большей степени отражает политическое давление, нежели реальное положение дел. Центр исследований по социальным наукам, например, по-прежнему финансируется военным ведомством и входит в его интеллектуальный арсенал, но вследствие того, что он влился в другую «фабрику мысли», в списке он не значится. Корпорация «Систем девелопмент» исключена из списка, однако Пентагон продолжает ее щедро субсидировать. Фактическое количество «фабрик мысли», в основном или почти полностью финансируемых министерством обороны, значительно превышает сотню, но в указанном перечне они не упоминаются.

В 1968 г. из этого списка был исключен Гудзоновский институт, и тем не менее Пентагон продолжает оказывать ему финансовую поддержку. Джон С. Фостер (младший), начальник Управления военных научных исследований, в своем письме палате представителей объяснял подобные действия в отношении Гудзоновского института следующим образом: 1) институт не был создан министерством обороны; 2) у него нет тесных связей с министерством обороны, характеризующихся постоянным преимуществом в отношении получения данных; 3) институт конкурирует с другими аналогичными учреждениями в деле получения правительственных контрактов (что, видимо, не может быть одобрено федеральным центром); 4) институт претендует на право выполнять заказы на коммерческой основе, а также заказы от зарубежных клиентов, не взирая на то, что это может идти вразрез с работой, выполняемой для государственных органов США; 5) институт ставит своей целью уменьшить долю оборонной тематики до 50%; и 6) как дословно говорится в упомянутом письме: «Институт не обязуется вести дела так, как это положено для организации, имеющей полугосударственный статус». Наряду с содержащимся в письме замечанием о том, что Кан и его компания не стремятся к удовлетворению требований даже самого крупного из своих клиентов, там также приводится наилучшее из находящихся в обиходе определений того, что представляет собой научно-исследовательский центр, работающий на основе государственных контрактов. Как выразился один из сотрудников министерства обороны: «Такие центры осуществляют все те функции, за невыполнение которых упрекают Гудзоновский институт».

Упоминавшийся перечень — это «липа», составная часть игры в кошки-мышки, которую военное ведомство ведет с законодательными органами. Игра протекает так. Конгресс стремится к осуществлению контроля над организациями, указанными в перечне, полагая, что такие центры представляют собой дорогостоящее тихое пристанище, где предоставляется слишком много свободы. Начиная с 1966 г. конгресс ограничил общие расходы на эти центры относительно стабильной суммой в 250 млн. долл. в год. Тем временем Пентагон неустанно трудится над «сокращением» количества центров, значащихся в списке, в результате чего «уцелевшие» получают больше, или по крайней мере их поступления сохраняются на постоянном уровне. Так, в 1966 г. в перечень был занесен 21 центр, а в 1970 г.— 12, между тем и в том, и в другом году па финансирование включенных в него учреждений было выделено 257 млн. долл. Исключенные же из списка организации либо финансировались за счет других статей колоссального бюджета на науку, либо же преобразовывались в подразделения министерства обороны. Например, один из центров, занимавшихся военно-морской тематикой — «Гудзоновская лаборатория», — был передан ВМС. В результате подобной игры Пентагон добивается своего, а конгресс сохраняет иллюзию контроля. Несмотря па то что все это шито белыми нитками, конгресс не сумел разобраться в происходящем или, что более вероятно, предпочитает смотреть на подобные махинации сквозь пальцы. По мнению Сэмюэла Э. Клементса, заместителя Джона Фостера, составление этого списка является весьма неприятным делом для Пентагона. «Для конгресса это одновременно и олицетворение власти и олицетворение коварной группы лиц внутри правительства, которые помыкают этим самым правительством. Те, кто перечислены в списке, превратились в козлов отпущения». Сделав это заявление, Клементе с неожиданной откровенностью сообщает: «Имеется, пожалуй, сотня научно-исследовательских групп, которые можно было бы выдвинуть в качестве кандидатов на занесение в данный перечень».

Превосходным примером вспомогательного научно-исследовательского учреждения Пентагона, не включенного в указанный перечень по политическим мотивам, но безусловно относящегося к нему по своему профилю, является Институт управления тылом (ИУТ). Этот институт был создан министерством обороны, являющимся его единственным клиентом, и в целом представляет собой идеальный образец научно-исследовательской организации, работающей по контрактам. Эта небольшая некоммерческая корпорация, находящаяся в Вашингтоне, была учреждена в 1961 г. по распоряжению Роберта С. Макнамары. Институт выступает в роли консультанта министерства обороны по вопросам снабжения и представляет рекомендации относительно производимых закупок и организации хранения закупленного имущества. С момента своего основания институт выполнил около 50 научных работ по самой разнообразной тематике — от разработки новой процедуры заключения контрактов с промышленными фирмами до обширного исследования, посвященного методам совершенствования приготовления пищи и обслуживания в столовых вооруженных сил. Рекомендации этого исследования носили самый различный характер — от введения «единого рациона» по всем категориям продуктов для всех видов вооруженных сил до новых типов кухонного оборудования.

Влияние этого института больше всего нашло свое выражение в новых концепциях и методах, предназначенных для тех, кто ведает денежными делами Пентагона. Институтом разработаны, в частности, «методика определения стоимости с учетом всех затрат» и «способы анализа структуры издержек». В первом случае речь идет об изучении и оценке нового снаряжения, предусматривающей расчет полной его стоимости, включая расходы на эксплуатацию и ремонт, что позволяет заранее определить все финансовые последствия. Во втором документе излагается система стимулирования, рассчитанная на то, чтобы побудить подрядчиков из оборонной промышленности к поискам эффективных путей снижения стоимости. Стимулирование, говоря вкратце сводится к выплате подрядчику части сэкономленных им средств.

Хотя деятельность Института управления тылом посвящена таким прозаическим вопросам, как организация работы в складском хозяйстве, снабжение запчастями и разработка графиков капитального ремонта, время от времени он выполняет исследования, представляющие интерес и для тех, кто находится за пределами узкого мирка специалистов по тылу. Наибольшую известность (пожалуй, печальную) получил доклад, составленный и распространенный в ту эпоху, когда в министерстве обороны делами заправлял Кларк Клиффорд. В докладе утверждалось, что вопреки всеобщему мнению 40 ведущих подрядчиков из оборонной промышленности не только не получают крупных прибылей, но и вообще получают меньшую прибыль, чем 3500 компаний, не выполняющих или почти не выполняющих заказы министерства обороны и специализирующихся на выпуске невоенной коммерческой продукции. Там говорилось, что якобы средняя прибыль по военным заказам составляла 7%, тогда как фирмы, сбывающие продукцию на гражданском рынке, получали 9 %. Доклад ИУТ широко использовался теми, кто стремился доказать отсутствие каких-либо спекулятивных махинаций. В то же время, как и следовало ожидать, он подвергся нападкам со стороны лиц, убежденных в том, что имеет место получение сверхприбылей. Критики, по-видимому, располагали более точными данными. Один из них, сенатор Уильям Проксмайр, заявил, что исследование Института управления тылом опирается на неподтвержденные данные, добровольно предоставленные подрядчиками в ответ на письменные запросы, и что здесь не учитываются такие существенные факторы, как значительные денежные суммы, поступавшие от ведомств, а также принадлежащее государству оборудование, предоставленное в распоряжение частных подрядчиков. Проксмайер указал, что в 1967 г. на предприятиях частных фирм, выполнявших военные заказы, находилось принадлежащее государству оборудование, стоимостью 14, 7 млрд. долл. Данное исследование представляет собой классический пример того, как научно-исследовательское подразделение Пентагона выдвигает такое определение «прибыли», которое соответствует требованиям конъюнктуры, т. е. позволяет отклонить обвинения в получении сверхприбылей. В этот же период аналогичное исследование провел проф. Мэррей Л. Вейденбаум из Университета им. Вашингтона (г. Сент-Луис) и пришел к выводу, что военные подрядчики получают больше доходов, чем их невоенные коллеги. Его определение понятия «прибыль» было иным.

Исследования, проведенные Институтом управления тылом, являются типичными для значительной части научных работ, которые «фабрики мысли», занимающиеся военной тематикой, осуществляют для своих хозяев. В таких работах в основном рассматриваются аргументы и контраргументы, позволяющие военному ведомству отстаивать свои позиции. В том что пространные анализы, представляемые «фабриками мысли», используются в качестве подпорок для пошатнувшихся позиций военного ведомства, нет ничего удивительного — в конце концов эти учреждения работают на Пентагон. Удивительно другое — иногда подобный порядок оказывается настолько удобным, что должностные лица и члены попечительского совета испытывают необходимость воздать должное интеллектуальной независимости. В 1967 г., например, Максвелл Д. Тейлор, являвшийся президентом пентагоновского Института оборонных анализов, разослал в качестве внутреннего документа памятную записку, адресованную своему персоналу, где подробно останавливался на этом вопросе. Там, в частности, говорилось: «Незаменимыми достоинствами исследований ИОА, помимо высокого профессионального уровня, должны являться достоверность, независимость и объективность». Указанная памятная записка была составлена по инициативе членов попечительского совета института, испытывавших беспокойство по поводу того, что за институтом все больше утверждалась слава ловкого изготовителя штампов. Уже одно то, что некоторым из наиболее высокооплачиваемых ученых, находящимся на государственной службе, пришлось разъяснять элементарные принципы объективного исследования, служит само по себе обвинением.

Несмотря на то что целый ряд учреждений, аналогичных институту управления тылом и вполне заслуживающих включения в официальный перечень Пентагона, отсутствует в этом перечне, данный документ выполняет две полезные задачи: он позволяет выявить важнейшие военные «фабрики мысли», а кроме того, указанная в нем группа учреждений позволяет составить представление о многочисленных интелектуальных случаях, воспитанных или завербованных военным ведомством. Несмотря на наличие значительного сходства между некоторыми числящимися в перечне организациями — а они все в различной мере стараются укрыться за стеной собственной секретности, — их лучше рассматривать по отдельности.