Занимаясь игрой в войны будущего

Американская армия, еще давным-давно сражавшаяся в войне, которая должна была положить конец всем войнам, сегодня имеет в своей исполинской структуре группу из 170 гражданских специалистов и военнослужащих, занятых придумыванием и «проведением» войн, которые, возможно, произойдут в 1990-х годах. Кроме того, персонал этого учреждения, Института наземных боевых дей- ствий, заботится и об оружии, которым будут вестись эти войны. Институт старается держать свою деятельность в тайне и отнюдь не проявляет энтузиазма в отношении рекламы. Частично его скромность, несомненно, вызвана требованиями секретности, уместными со стороны военных, если учесть уникальный характер выполняемых им заданий, но возможно, что здесь действуют и другие соображения, помимо «национальной безопасности». Как выразился один из многих чиновников, с которыми приходится иметь дело прежде, чем удастся организовать посещение института: «Нас не очень-то вдохновляет перспектива, что кое-кто из сенаторов начитавшись отчетов института, будет иметь совершенно неправильное представление о деятельности института».

Чтобы проникнуть в институт, требуется провести нечто вроде операции плаща и кинжала. Если опыт, полученный автором, является типичным, то тогда процедура начинается с многократных запросов об информации, которые остаются без ответа. Затем, если проявить достаточную настойчивость, можно получить приглашение на беседу с представителем группы внешних сношений управления боевой подготовки сухопутных войск в Форт-Бельвуаре (штат Вирджиния). Во время этой встречи производится зондаж намерений назойливого посетителя, и он может получить просимое разрешение, если усвоит, что вооруженные силы совершенно не одобряют какой бы то ни было рекламы института. Как сообщил один вольнонаемный специалист по внешней информации, который в отличие -от своих коллег гордится умением ограничивать рекламу: «Журнал «Лайф», узнав о существовании зала для военных игр, захотел его сфотографировать, но нам пришлось ответить отказом».

Если, наконец, удается организовать «интервью» с кем-либо из научного персонала, оно проходит в быстром темпе, лишено содержания и записывается на магнитофон. Во встрече участвуют несколько полковников и один гражданский специалист, работающий в институте. Вместо приветствия они начинают с изложения обязательных правил: нельзя цитировать их высказывания, не сняв кавычки при записи. «Интервью» фактически сводится к быстрому показу ряда диапозитивов, комментируемых собравшейся группой. Оно продолжается менее часа и дает представление всего лишь о структуре института и характере выполняемых заданий в самых общих чертах. Подобная процедура вызывает больше вопросов, чем дает ответов, и стремление получить представление об этом укромном закоулке правительственного аппарата становится еще более настоятельным. Общую картину приходится составлять на основании других интервью и других документов, не полагаясь на официальных добровольцев из рядов вооруженных сил.

Институт разместился на верхних этажах здания фирмы «Гофман», частного административного здания, полностью арендуемого Пентагоном, которое находится в убогом промышленном районе Александрии (штат Вирджиния). Внутренние помещения выглядят так же, как и во многих других «фабриках мысли»: унылый ряд кабинетов, впрочем, при этом отсутствуют вычурные плакаты и прочие иконоборческие символы, которые встречаешь в таких учреждениях, как «РЭНД» и Гудзоновский институт. Спартанское убранство оттеняется бросающимися в глаза средствами обеспечения секретности. Комнаты, используемые для совещаний и инструктажа, выглядят как огромные сейфы с комбинационными замками на дверях, которые запираются изнутри во время заседаний. Украшения в холлах представляют собой многочисленные надписи, сделанные крупными красными буквами, которые оповещают, что посетители, не имеющие сопровождающего, будут задержаны.

Институт представляет собой одно из научно-исследовательских подразделений Управления боевой подготовки сухопутных войск, созданного в 1962 г. для полной разработки новых идей — будь то военное снаряжение, новая организация или новая военная доктрина, — от момента зарождения до внедрения в войска. Всего данное управление имеет около 30 самостоятельных групп, отделов и институтов, занимающихся разработками, связанными с проблемами ведения боевых действий. Помимо Института наземных боевых действий, имеются институты перспективных научных исследований, комплексных систем вооружения и поддержки, специальных исследований, ядерных исследований, стратегических и вспомогательных операций, а также системного анализа. В отличие от Института наземных боевых действий, занимающегося самыми широкими проблемами предполагаемых боевых действий, прочие учреждения представляют собой ориентированные на будущее группы, которые разрабатывают отдельные вопросы боевой деятельности.

Институт наземных боевых действий был создан в апреле 1967 г. в качестве одного из основных армейских центров в области прогнозирования и перспективного планирования. Институт — первое учреждение такого типа, на которое возложена обязанность заниматься вооруженными силами в целом, а не осуществлять рассмотрение их различных компонентов, как это поручалось ранее его предшественникам. Мысль о таком институте возникла в 1966 г., когда армейское командование, искало пути обеспечения более единообразного подхода к планированию военных НИР. Непосредственным поводом для организации института была необходимость урегулировать некоторые издавна существующие разногласия в военных кругах, например споры между теми, кто хотел бы получить в будущем больше вертолетов, и сторонниками увеличения производства танков. Институту поручили разработать всеобъемлющий план армии будущего и предоставили возможность привлекать к этой работе любые военные ведомства.

Разработка первого варианта этого гигантского плана должна была завершиться к маю 1972 г. План известен под кодовым названием «СНБД-90», что означает «Система наземных боевых действий — 1990 г., и разослан высшим военным руководителям страны. Предварительным этапом разработки является серия отдельных исследований и обзоров. Эти работы подготовлены как самим институтом, так и другими военными учреждениями. Итоговый труд должен представлять собой анализ альтернативных вариантов организации будущих армий, которые, возможно, будут существовать в 1990 г. и охватывать период 1990—1995 гг. Завершив этот план, институт приступит ко второму пятилетнему циклу, во время которого начнется работа над вторым аналогичным планом, который, возможно, будет охватывать период с 1996 по 2000 г.

Основными составными элементами плана являются исследования, посвященные войнам, которые, возможно, будут вестись в 1990 г., функциям, которые должна будет выполнять армия в данный период, я также вооружению и снаряжению, которые могут быть созданы к 1990 г. Эти данные, представляющие собой сырье для «СНБД», содержатся в двух предварительных трудах, уныло озаглавленных «КСЗА-90» (Конфликтные ситуации и задачи армии 1990 г.) и «СВАМЧ-90» («Справочник по возможным вариантам материальной части— 1990 г.»). Первый — это преимущественно продукция военной разведки, а второй в основном составлен одним из подразделений управления материально-технического обеспечения сухопутных войск. Несмотря на то что оба исследования были почти закончены к 1970 г., они будут непрерывно обновляться на позднейших стадиях. Следующим шагом в процессе подготовки плана является создание альтернативных концептуальных проектов, в результате чего будут разработаны три концепции армий будущего, обозначенные А, В и С. Эти три варианта подвергнуты «преференциальному анализу», который должен показать, какая из них какие задачи может выполнять лучше всего и при каких условиях. В заключение этот анализ переработан в проект и представлен на детальное рецензирование еще до появления на свет «СНБД-90».

Институт до настоящего времени выявил почти 400 войн(точнее, 385), возможных в 1990 г.. и около 600 видов нового вооружения и снаряжения, с помощью которого участвовать армия США. Эти 385 возможных конфликтов будут разрешаться эти конфликты, если в них будет фигурируют в прогнозе, составленном подразделением из 12 специалистов военной разведки, именуемом Группой разведывательного анализа угрозы (ГРАУ). Из этих будущих конфликтов ГРАУ выделила 145, в которые, вполне вероятно, могут быть вовлечены США. Ввиду наличия столь большого числа конфликтов, потенциально касающихся армии, список сократили, сведя его к типичным примерам, в которых представлены самые различные климатические условия, тактика, противник, местность и оружие.

В качестве примеров подробно рассмотренных вариантов конфликтов 1990 г. можно упомянуть анализ азиатского конфликта на Тайване, когда Тайвань, США, Филиппины и Япония сражаются с коммунистическим Китаем, либо трех внутренних конфликтов с участием американской армии — в Конго, Боливии и США.

Армия определяет этот раздел работы как «ряд правдоподобных условий и вероятных причин, районов и типов конфликта». В этом разделе исследования перечислены также одиннадцать «задач» армии на 1990 г. Многие из них традиционны, например защита страны и обеспечение эффективности гражданской обороны, тогда как другие представляют собой перенесение в 1990-е годы той роли мирового полицейского, которая характерна для американской политики в настоящее время и в недавнем прошлом, в том числе поддержание международного мира, операции для оказания помощи дружественным странам, а также для защиты или восстановления территориальной целостности дружественных государств.

К этой работе примыкает исследование, посвященное военной технике, которая может появиться в рассматриваемый период. Оно опирается на перечень функциональных задач на 1990 г. Согласно определению, данному институтом, функциональная задача представляет собой «итог, цели или конечный результат наземной боевой операции, достижение которого может способствовать развитию более значительного целого или же само по себе рассматриваться как окончательный успех». Всего определено 165 функциональных задач, разбитых на крупные тематические разделы, например имеется более десяти задач, посвященных разведке, и девять задач, относящихся к мобильности. В качестве примеров таких функциональных задач можно назвать способность:

наносить потери живой силе противника и ущерб его материальной части на суше и на воде с помощью как носимых человеком, так и не носимых человеком средств;

обнаруживать, определять, а также устанавливать расположение неприятельских войск, систем, оборонительных сооружений и установок, имея при этом возможность концентрировать внимание на конкретных, представляющих интерес областях;

быстро создавать, обеспечивать эксплуатацию и восстанавливать аэродромные сооружения, в частности взлетно-посадочные полосы, рулежные дорожки, площадки для стоянки самолетов и вертолетов:

выявлять лиц, у которых в условиях стресса могут обнаружиться нежелательные особенности поведения.

Военное снаряжение, принципиальные характеристики которого были разработаны в результате постановки этих задач, было создано примерно в 47 военных лабораториях и научно-исследовательских группах. Необходимая информация была собрана и сведена воедино.

Управлением разработки концепций перспективной военной техники—исследовательской группой, насчитывающей около 100 сотрудников, которые отвечают именно за эту часть исследования. Все из примерно 600 предметов снаряжения, существование которых считается вероятным в 1990 г., находятся в пределах возможностей современной технологии, но еще не созданы. Как выразился один из работающих в институте военнослужащих: «Это преимущественно вещи, имеющие более высокую мощность, более значительную огневую мощь или обладающие более высокой степенью автоматизации. Это все вещи, до создания которых еще очень далеко, они могут быть как огромными, так и портативными, приспособленными для переноски одним человеком». В качестве примеров можно назвать новые танки, более прочные вертолеты, обладающие более широкой сферой применения, автоматизированные противотанковые ракетные системы, приборы для радиолокационного опознания самолетов во время боевых действий, новые системы для точного определения местонахождения неприятельских войск, а также предметы снаряжения для военно-строительных частей и службы тыла. Конкретным образцом такого рода снаряжения, мысль о котором возникла благодаря этому исследованию, является машина, названная «мощный пневматический водомет», напоминающая по внешнему виду танк. При помощи мощной струи воды машина дробит горные породы на куски, пригодные для строительства дорог и взлетно-посадочных полос.

На следующем этапе для изучения трех различных вариантов армии будущего созданы три группы офицеров, Первые два исследования используются в качестве ориентиров наряду с некоторыми фактическими бесспорными допущениями относительно будущего армии, например этим группам сообщают, что армия будет комплектоваться целиком или почти целиком из добровольцев и что в Европе будет меньше американских баз. На основании этого разработчики исходят из наличия менее многочисленных, более эффективных и обладающих более высоким моральным уровнем вооруженных сил. Затем каждой группе даются различные вводные. Группа «А» использует «эволюционный» подход, преобразовывая нынешнюю армию в будущую без значительного увеличения ежегодного бюджета и без особого изменения тенденции. Группа «В» менее консервативна и готовится к традиционной неядерной войне с меньшим ограничением расходов. И наконец, группа «С» может исходить из почти полного отсутствия каких-либо ограничений — как в отношении денежных средств, так и стратегических вооружений, вплоть до ядерных.

После создания этих трех «армий» использован ряд методов для их оценки, включая анализ издержек, изучение эффективности, внешнюю экспертизу со стороны других военных ведомств, а также проведение военных игр. Военные игры, роль которых в этой работе является первостепенной, проводятся отделом военных игр института, который использует для этих целей недавно созданное специальное устройство, получившее прозвище «поле боя под стеклом».

В зале для военных игр пять огромных матовых проекционных экранов, передвигающихся по монорельсовой дороге, показывают ход сражений. Благодаря наличию дороги различные фазы сражения можно фотографировать для позднейшего анализа, а кроме того, экраны по этому рельсу вкатывают на ночь в сейф, чтобы обеспечить сохранность находящейся на них секретной информации. По соседству с главным залом расположены отдельные помещения для играющих за армию «красных», за армию «синих» и для контролеров (во время военных игр так называют посредников).

Роль военных игр в «СНБД-90» заключается в выявлении сильных и слабых сторон различных вариантов армий в отношении их организации, вооружения и тактики по результатам проверки в воображаемых конфликтах, а также в определении влияния на армии «А», «В» и «С» различных комплектов снаряжения. Военные игры будут также использоваться для проверки эффективности каждой из концепций организация армии во время гражданских беспорядков, а также стихийных бедствий и катастроф. В дальнейшем предстоит провести интересный цикл игр, в котором будущее американское оружие должно противостоять сегодняшнему. Это делается преимущественно с целью определить, в состоянии ли то оружие, которое Соединенные Штаты сейчас поставляют другим странам, превзойти наше будущее оружие, в случае если какая-либо из этих стран займет к 1990 г. враждебную позицию. В окончательном варианте «СНБД-90», предназначенном для высших военных руководителей страны, перечислены преимущества и недостатки трех армий, включая воздействие каждой из них на американскую экономику и ресурсы, а также предложения относительно «четвертой армии», которая должна быть созвана с учетом лучших сторон трех других.

Хотя к моменту написания настоящей книги данное исследование не завершено, можно не сомневаться, что основной упор в нем будет сделан на гораздо большую степень автоматизации. Говоря конкретнее, развитие будущей американской армии направлено на то, чтобы она соответствовала доктрине широкого применения автоматизации на поле боя, или, как иногда его называют, «пористого поля боя». Эта доктрина излагалась различными военными руководителями, в том числе начальником штаба сухопутных войск генералом Уильямом С. Уэстморлендом, который кратко сформулировал ее в своей речи в октябре 1969 г.: «На поле боя грядущего будущего неприятельские войска будут обнаружены, прослежены и окажутся под прицелом почти мгновенно благодаря применению каналов передачи данных, оценки данных разведки с помощью ЭВМ и автоматизированному управлению огнем. Вследствие того что в первом же раунде вероятность поражения почти максимальна, а приборы наблюдения могут непрерывно следить за противником, потребность в крупных силах для оказания физического сопротивления будет менее значительной...

Понадобились сотни лет, чтобы добиться мобильности бронетанковой дивизии. Спустя немногим более двух десятилетий мы имели аэромобильную дивизию. При совместных усилиях нас будут отделять от автоматизированного поля боя не более 10 лет».

Вооруженные силы уже приступили к решению гигантской задачи — научного обеспечения автоматизации на поле боя. До настоящего времени затрачено свыше 2 млрд. долл. Сенатор Проксмайр, который в июле 1970 г. привлек внимание конгресса к вопросу об электронной технике на поле боя, утверждает, что подготовка к ее использованию может в конечном счете обойтись в 20 млрд. долл., или, как говорит он, связывая это дело с нынешним фиаско, «... почти вдвое больше, чем мы затрачиваем на ПРО, и в четыре раза больше, чем мы затратили на транспортный самолет «С 54». Проксмайр также охарактеризовал эту программу как «...классический пример применяемого Пентагоном метода «просунуть ногу в дверь». Небольшие суммы, затраченные на исследования и разработки, превращаются в миллиарды на новые системы оружия, вопрос о которых никогда в целом не подвергался детальному и критическому анализу со стороны конгресса». Если этот обширный набор электронных приборов и инструментов будет разработан, он станет одним из главных компонентов армии будущего в том виде, как ее представляет Институт наземных боевых действий.

Как этот институт, так и родственные ему институты и прочие научные группы по разработке политики действуют явно с благословения высших правительственных кругов. Используя в качестве примера Институт наземных боевых действий, можно сделать вывод, что правительство без колебания продолжает ту же интервенционистскую политику, которая вовлекла страну в конфликт в Юго-Восточной Азии, в качестве исходного допущения при разработке военной политики на будущие десятилетия. Никого, по-видимому, не удивило, что военная разведка сумела обнаружить примерно 145 возможных войн в которых примут участие Соединенные Штаты, включая как международные, так и внутренние конфликты.

Создается также впечатление, что конгресс (которому, как предполагается, поручено дело разработки рекомендаций и утверждения основных направлений американской внутренней и внешней политики в будущем) не сознает факта и не испытывает беспокойства в связи с тем, что он отказывается от выполнения своих функций, которые осуществляются исполнительной властью и, как это имеет место в данном случае, организациями типа Института наземных боевых действий. А когда члены законодательных органов сталкиваются с идеями, узнают о крупных системах оружия и предстоящих изменениях политики, которые уже разрабатываются на протяжении некоторого времени, они нередко испытывают шок. Можно гарантировать, что такие центры, как Институт наземных боевых действий, преподнесут еще не один подобный «сюрприз». Защитники Института наземных боевых действий, несомненно, будут утверждать, что, разрабатывая системный подход к армии будущего, институт проводит необходимую деятельность по созданию более эффективных вооруженных сил. Серьезные возражения, которые можно выдвинуть относительно этих скоропалительных действий, относятся не столько к концепции более эффективной армии, сколько к тем предпосылкам, которые распространяются на будущее в качестве основы для планирования этой армии. Средоточие такой власти над судьбой будущей армии и опасность того, что некоторые из этих пророчеств могут оказаться самодовлеющими, — это вряд ли академические соображения.

Институту было поручено изучить возможные для Америки будущие конфликты, исходя при этом из того. что конфликты такого рода являются скорее нормой, чем отклонением от нее. Институт проявил незаурядное воображение при решении задачи о нормализации войны, о чем, в частности, свидетельствует тот факт, что было придумано 385 войн, считающихся вполне возможными.

Важнее всего то, что сотрудникам института было предписано исходить из неизбежности участия Соединенных Штатов во многих из этих войн и необходимости уже теперь размышлять над тем, как их выиграть. Опасность, связанная со всем этим, слишком очевидна, поскольку черта между позицией подготовки к самообороне и позицией поисков конфликта, к которому следует готовиться, уже давно перейдена. Короче говоря, какой же основной урок тысячи специалистов, работающих в «фабриках мысли», вынесли из вьетнамского опыта? Очевидно, по их мнению, беда в том, что война велась недостаточно эффективно, а не в том, что ее ведение по самой своей сути было расточительным и изнурительным для всех, кто принимал в ней участие. Вьетнам для них — это не сомнительное предприятие, а несовершенный продукт, который необходимо улучшить. Готовиться сейчас к возможной войне, скажем, на Луне в 1990 г. — это значит сделать существенный шаг к тому, чтобы приучить творцов американской политики буквально — и психологически к такой перспективе.

Самой, пожалуй, преступной стороной всего этого дела является то, что столь большому количеству изобретательных умов платят за размышления о войне, тогда как так мало ученых (если вообще хоть один) размышляют о нормализации мира или проводят игры с целью избежать конфликта в 1990-х гг., либо напряженно ищут альтернативные пути для того, чтобы следующее поколение могло жить без войны. Что же касается следующего поколения, то здесь есть один решающий фактор, который в какой-то мере попал в поле зрения специалистов из Института наземных боевых действий. После сообщения о деятельности института один из них задал вопрос: «Доводилось ли вам слышать о ком-либо, кто углубленно изучает вопросы поведения с целью установить, какой станет психология американской молодежи в будущем? Мы не уделяем особого внимания чувствам наших молодых людей, а нам нужно было бы знать, захотят ли они сражаться в наших войнах». Хорошо сказано.