Глава 13. Психиатрия без прикрас.

На следующее утро миссис Фриман была ещё, но я так не высплалась, что была не в состоянии вести какие-либо разговоры. Поднимают нас ни свет ни заря – полседьмого, потом кварцуют палаты, и всё это время до завтрака в девять мы сидим томимся без дела, если только опять не мпим или не убираем палаты, что лично для меня, аристократической души, тоже не является занятием.

Рассказываю дальше о порядке в больнице

Рассказывать тут особо нечего, ведь мы целыми днями, как я уже сказала, сидим без дела. После завтрака иногда бывает обход – по каким дням он, я опять забыла. Обед у нас в два часа дня, после чего до пяти идёт тихий час, в который мы ОБЯЗАНЫ спать, даже если не хочется, или тупо лежать на постели. Ужин в шесть, но вот вчера был пол-седьмого. Невегетарианское меню бывает только в обед, и я прошу не класть мне рыбу или мясо, так что хоть это решаемо. Единственный минус – питьё: ведь это растягивает стенки желудка, поэтому я привыкла есть в сухомятку, если забочусь о пищеварении. Полы вылизаны до блеска: нас заставляют их мыть каждый день, а столовая подметается полностью три раза в день. Про раннее утро я уже говорила. Весь день, за исключением приёмов пищи, мы предоставлены сами себе в клетке. Одна из палат – я узнала лишь сейчас, спросив, почему многих перевели, а меня – нет, – закрывается на ночь и на тихий час, так как является наблюдательной. Я не только осуждаю больницу. Я говорю, как есть: ведь здесь есть кое-то и хорошее – почти всё вегетарианское меню, к примеру. Также у нас живут три подобранных кошки. Но всё же это больница, вот я к чему.

Бабки у нас с недержанием, ходят под себя, так что наши, можно сказать, волонтёры подмывают, меняют памперсы и переодевают их каждый день.

Ещё, в отличии от той больницы, здесь только женщины. Мужчин мы не видим совсем.

Я сказала, мы весь день. И это при том, что на стене в коридоре висит расписание дня с указанием времени на утренний и вечерний туалет, трудотерапию и прогулки – на свежем! – воздухе. Также висит лист с правилами пожарной безопасности, который нам давали подписывать при поступлении. Но не заставляли подписать. Только вот час на еду, как указано в расписании – это слишком, а с остальным можно легко победить в тяжёлой схватке со временем. С ценным другом, который в больнице оказывается врагом.

А теперь скажу свой домашний распорядок дня. Начинаю нестандартно – с вечера, да-да, потому что живу в основном ночью, и от того, во сколько лягу, зависит время подъёма. В семь вечера я возвращаюсь с работы, на которую, как правило, просыпаю, кушаю горошек или кабачковую икру, – фигуре это не повредит – шоколадку – всё согласно диетами. Далее я занимаюсь спортом, что обычно четыре раза в неделю, по часу, затем иду заниматься книгами, если есть вдохновение, а если нет, читаю, смотрю фильмы, сериалы и передачи, провожу время в Интернете, – или, как я называю соцсети, в чёрной дыре – что-то из этого. Где-то под утро засыпаю, потом могу встать вечером – и всё по-новой. А теперь угадайте, сколько раз я соблюдала свой режим дня? Правильно, ноль! Потому что я такой человек – если и создаю правила, так только для того, чтобы их нарушать.

Заметили, какая у меня приятная жизнь в гордом одиночестве? Меня всё устраивает, и примерно такие дни у меня будут до старости. А теперь представьте, что вольная красивая птица залетает случайно в комнату, и её запирают в комнате на неопределённый срок.

Я хочу на волю! Я больше не могу это терпеть, что делать? Рваться!

– Трентон, ау!

Перестав витать в облаках, я очнулась и увидела маленькие, голубые глазки надо мной. Обход! Вот это неожиданность.

– Трентон, тебе назначен курс таблеток, – проговорила врач, не только называя меня по фамилии, но и даже не удосужившись сказать название таблеток.

– Как самочувствие?

– Нормально, – сделала одолжение я.

– А в голове то же самое…

– Доктор, ну подождите, не уходите. Отпустите меня, пожалуйста, домой, ну поймите же меня!

– Мы что, с миссис Дентройт, зря языками чесали? Ты забыла наш недавний разговор, дура?

Открыв было рот, я закрыла его в бессильной злобе, не решившись тем самым продлить своё заключение в больнице. Я передала ей всю ненависть, всю боль и обиду одним взглядом, когда наши взгляды ещё на секунду встретились. И, так как она их уже отводила, навсегда останется загадкой, выдержала она эту силу ведьминого взгляда или нет.

Весь остаток дня я провела во сне, ибо силы мои меня покинули после такого. Если бы я была вне больницы, я бы так красиво послала и пристылила её, что ей бы страшно на улицу было выходить. Но здесь мы были людьми подневольными. Рабами. Рабами не в смысле прислуги (хотя это тоже), а в смысле отношения к нам. Эта мысль пришла мне незадолго до обхода. Здесь мы постоянно спрашивали разрешения, взрослые люди, – можно ли сюда пойти, можно ли туда, можно ли курить, можно кушать, можно спать. Постоянно. Какое унижение! И самое страшное, что это считается нормой. Насильственное обращение распространяется не только на буйных, а на всех абсолютно.

Никогда никому не пожелаю попасть в психушку! Никому!

Попасть сюда так же просто, как бедной рыбе – запутаться в сетях. А вот выбраться из этого ада… Если ваша душа ещё не умрёт здесь подобно сорванному телу растения.