Беспокойная

- Здравствуйте, странница! Проходите и чувствуйте себя как дома.

Я нерешительно переступила порог офиса Утешителя.

Она слабо улыбнулась, так что уголки ее рта едва двинулись. Сейчас было гораздо проще понять, о чем она думает. Лицо слегка подергивалось. Это уже о многом говорило. Ей было интересна моя реакция, мою нерешительность она находила забавной. В тот же момент, я почувствовала ее разочарование оттого, что я медлю, что ей не удается затащить меня сюда.

Тихо вздохнув, я все-таки зашла в комнату, окрашенную в яркие цвета, и села на место, на которое привыкла садиться, - красный пуф, как можно дальше от нее.

Она поджала губы.

Избегая ее пристального взгляда, я уставилась в окно на облака, проплывавшие мимо солнца. Я чувствовала слабый запах соленой морской воды, который наполнил всю комнату.

- Да, Странница! Прошло много времени с тех пор, как вы в последний раз приходили ко мне.

Я виновато посмотрела на нее.

- Я оставляла вам сообщение о моем последнем деле. У меня был студент, который просил ему помочь.

- Да, я знаю, - она снова улыбнулась. – Я получила сообщение.

Она была довольна привлекательна для женщины своего возраста. Она не красила волосы, они сохраняли свой естественный цвет – скорее больше белый, чем седой. Их она убирала в тугой " конский хвост ". Ее зеленые глаза привлекали внимание, я никогда раньше не видела такого оттенка.

- Я сожалею, - я потупила глаза. Было очевидно, что она ждала ответа.

- Ничего, я понимаю. Вы пока еще не привыкли приходить сюда. Вам здесь неуютно, вам бы хотелось избежать этих визитов. Это пугает вас.

Смущенным взглядом я уставилась в деревянный пол.

- Да, Утешитель.

- Кажется, я просила вас называть меня Кэтти.

- Да. Кэтти…

Она усмехнулась.

- Вы еще не привыкли к человеческим именам, не так ли, Странница?

- Нет. Если честно, нет.

Я осторожно подняла на нее глаза. Она кивнула.

- Я понимаю, почему вы так осторожничаете.

Я громко сглотнула, когда она это сказала, и снова уставилась в пол.

- Давайте поговорим сейчас о чем-нибудь другом, - предложила Кэтти. – Вам нравится ваша работа?

- Да.

Эта тема мне нравилась больше.

– У меня начался новый семестр. Я думала, что будет скучно повторять один и тот же материал, но пока мне не надоело. С новыми слушателями как будто рассказываешь новые истории.

- Курт хорошо отзывается о вас. Он говорит, что ваши занятия - одни из самых востребованных в университете.

Я покраснела от такой похвалы.

- Это очень приятно. Как кстати вам ваш партнер?

- Курт замечательный, спасибо. Для своего возраста наши носители находятся в превосходной форме. Я думаю, мы еще проживем много лет.

Мне было любопытно, когда ее время придет, найдет ли она для себя нового Носителя или уйдет. Но я боялась задать ей этот вопрос, тогда бы мы вновь вернулись к опасной теме.

- Мне нравится преподавать, - продолжила я, - это имеет отношение к Видящим сорнякам. Мне легче заниматься чем-то привычным, чем совершенно незнакомым. Я очень признательна Курту за то, что он мне помогает.

- Они должны быть счастливы, что у них есть ты, - она тепло улыбнулась. – Ты представляешь, какая это редкость – профессор истории с опытом жизни хотя бы на двух планетах из учебного плана? Ты пожила почти на всех из них. Так сказать, первоисточник! Любая школа на этой планете хотела бы заполучить такого специалиста. Курт свешивает на тебя кучу работы, чтобы у тебя не было даже ни одной минуты, чтобы задуматься об уходе.

- Учитель на общественных началах, - добавила я.

Кэтти улыбнулась и сделал глубокий вдох. Улыбка исчезла с ее лица.

- Мы так давно с тобой не виделись. И я, если честно, думала, что те проблемы, которые у тебя были, решились сами собой. Думаю, они и были основной причиной твоей рассеянности. Теперь я полагаю, что все, возможно, стало еще хуже, поэтому ты не показывалась у меня.

Я не проронила ни одного слова и просто уставилась на свои руки. Они были немного смуглыми – кожа, которая никогда не посветлеет, буду ли я появляться на солнце или нет. Чуть выше запястья на левой руке была темная родинка. Мои ногти были коротко подстрижены. Я не любила длинные ногти. Они царапали кожу. Мои пальцы были такими длинными и тонкими, что длинные ногти сделали бы их вообще невообразимого размера. Они выглядели бы слишком странно. Даже для человека.

Кэтти кашлянула, чтобы привлечь мое внимание.

- Я думаю, интуиция меня не подвела.

- Кэтти, - неуверенно протянула я. – Почему вы сохранили человеческое имя? Так вы чувствуете…вам так удобнее? В смысле со своим Носителем?

Я бы хотела знать, что чувствует и Курт, сделав такой выбор, но это был слишком личный вопрос. И было бы неправильно задавать его кому-то, кроме него, даже его партнеру. Я уже начала беспокоиться, что переступила границу, но Кэтти рассмеялась.

- О боже! Нет, Странница! Разве я вам еще не говорила? Хмм…Хотя, наверно, нет. Моя работа – не говорить, а слушать. Большинству душ, с которыми я беседовала, не требовалась такая поддержка, которая требуется тебе. Знали ли вы, что я прибыла на Землю в числе первых, когда люди еще не знали о нашем существовании? Наши соседи были людьми. Нам с Куртом пришлось притворяться нашими Носителями в течение нескольких лет. Даже когда мы заселили всю окрестную территорию, нельзя было быть до конца уверенным, что поблизости не осталось ни одного человека. Так что я стала Кэтти. Кроме того, мое прежнее имя переводилось четырнадцатью словами, а сокращенное было не очень-то благозвучным.

Она усмехнулась. Солнечный свет, бьющий в окно, отражался от ее глаз и зайчиком плясал на стене. На мгновение изумрудная радужная оболочка засияла.

Я и понятия не имела, что эта мягкая, приятная женщина была из первых пришельцев. Мне понадобилась всего лишь минута, чтобы осознать это. Я удивленно и даже с некоторым почтением посмотрела на нее. Я никогда не воспринимала Утешителей так серьезно, вплоть до этого момента. Они помогали тем, кто боролся, слабым, поэтому-то мне и было стыдно бывать здесь. Теперь, когда я знала историю Кэти, мне стало гораздо проще общаться с ней. Она поняла, что что-то изменилось.

- Это было трудно? - поинтересовалась я. - Притворяться одним из них?

- Нет, не очень. Но, знаешь, этот носитель был новым – ко многому надо было привыкнуть. Перегрузка чувствительности. Да и навыков поведения было столько, что сначала я едва справлялась.

- А Курт … Вы решили остаться супругами, как ваши носители? После того, как с ними все было закончено?

Этот вопрос был важен для меня, и Кэтти сразу это поняла. Она устроилась поудобней в кресле, подтянула ноги и села на них. Уставившись в одну точку как раз над моей головой, она размышляла над ответом. Долго ждать не пришлось.

- Да… я выбрала Курта, а он выбрал меня. Сначала, конечно, это был случайный выбор, задание. Мы проводили много времени вместе, выполняя опасную работу, и, естественно, успели привязаться друг к другу. Как у ректора университета, у Курта было много связей. Наш дом был отличным местом для выполнения нашей миссии. Мы часто принимали гостей. Они приходили к нам людьми, а уходили уже представителями нашего вида. Все должно было быть очень быстро и тихо - ты знаешь, эти носители склонны к насилию. Мы жили с чувством, что все может закончиться в любой момент. Мы жили в постоянном волнении и страхе. Этого было достаточно для того, чтобы Курт и я привязались друг к другу и решили идти по жизни вместе. Даже когда уже не нужно было соблюдать тайну. Я могла бы солгать, успокоить, сказав, что это были главные причины. Но …

Она покачала головой, а затем уставилась на меня.

- За многие тысячелетия люди так и не разгадали феномен любви. Какая ее часть физическая, а какая духовная? Насколько она случайна или судьбоносна? Почему идеальные пары распадаются, а неидеальные живут и радуются? Я не могу сказать лучше, чем это сделали они. Любовь просто есть, там, где должна быть. Мой носитель любил носителя Курта, и эта любовь не умерла, когда поменялось сознание.

Она внимательно наблюдала за моей реакцией и, когда я тихо начала сползать с кресла, нахмурилась.

- Мелани все еще горюет по Джареду, - поняла она.

Я совершенно непроизвольно кивнула.

- Вы горюете по нему.

Я закрыла глаза.

- Сны продолжаются?

- Каждую ночь, - пробормотала я.

- Расскажите мне о них, - мягким голосом попросила она.

- Я не люблю вспоминать их.

- Я знаю. Попытайтесь. Это должно помочь.

- Как? Как это поможет, если я скажу, что вижу его лицо каждый раз, когда закрываю глаза? Что я просыпаюсь и плачу, когда не вижу его? Из-за того, что воспоминания настолько сильны, я больше не могу отделить свои от ее.

Я резко замолчала и сжала зубы.

Кэтти вытащила из кармана белый носовой платок и протянула мне. Я даже не шевельнулась, тогда она поднялась с кресла, подошла и положила его мне на колени. Сама же села на подлокотник кресла.

Еще секунд тридцать я оставалась абсолютно неподвижной. Но потом резко смахнула платок и вытерла глаза.

- Я ненавижу эти слезы.

- В первый год все плачут. Эти эмоции настолько непредсказуемы. Хотим мы или нет, мы все немного дети. У меня слезы наворачивались на глаза каждый раз, когда я видела красивый закат. Иногда даже от вкуса арахисового масла.

Она погладила меня по голове, затем по волосам, которые я всегда убирала за ухо.

- Такие прекрасные, блестящие волосы, - заметила она. - С каждым разом они все короче. Почему вы не оставите их в покое?

Я поняла, что больше защищаться не смогу. Зачем было врать как всегда и говорить, что так легче за ними ухаживать? В конце концов, я пришла сюда, чтобы признаться, и я рассчитывала на ее помощь.

- Ей это не нравится. Ей нравятся длинные волосы.

Она ничего не сказала, хотя я была готова к ее замечаниям. Да…Кэти хорошо знала свою работу. Но все-таки она ответила мне, хотя прозвучало это все как-то бессвязно.

- Вы … Она … она все еще… существует?

Ужасная правда сорвалась с моих губ.

- Когда она этого хочет. Ей неинтересна наша история. Она засыпает, когда я работаю. Но да, она - там. Иногда я чувствую, что она так же реальна, как и я.

Я практически перешла на шепот.

- Странница! - воскликнула Кэти испуганно. - Почему вы не сказали, что все так плохо? Как давно это происходит?

- Становится все хуже. Вместо того чтобы исчезнуть, она, кажется, становится сильнее. Это не так плохо как случай Целителя – помните, мы говорили о Кевине? Она не может контролировать. – Я повысила голос. - Она не сможет. Я не позволю!

- Конечно, этого не случится, - заверила меня она. – Конечно, нет. Но если вы так… несчастны, вы должны были сказать мне об этом раньше. Надо показать вас Целителю.

Я была растерянна и не сразу поняла, о чем она говорит.

- Целителю? Вы хотите, чтобы я покинула носителя?

- Никто бы не осудил вас, Странница. Это оправданный шаг, если носитель действительно с дефектом.

- С дефектом? Нет…. Это я. Я слишком слаба для этого мира! - я уронила голову на руки, чувствуя себя униженной. У меня на глазах опять выступили слёзы.

Кэтти обняла меня за плечи. Я изо всех сил пыталась сдержать себя, не показывать те эмоции, которые я сейчас испытывала, считая их слишком личными.

Мелани это тоже не нравилось. Ей не нравилось, что ее обнимает пришелец.

Конечно, я ощущала присутствие Мелани в этот момент. Она была довольна собой, поскольку я, наконец, признала ее силу. Она ликовала. Всегда было тяжелее контролировать ее, когда я была растерянна, как сейчас.

Я пробовала успокоиться, чтобы поставить ее на место.

Ты находишься в моем теле. Ее мысль была слаба, но ясна. Становилось хуже; она уже была достаточно сильна, чтобы говорить со мной всякий раз, когда желала. Это было так же ужасно, как первая минута Пробуждения.

Уходи. Теперь это мое тело.

Никогда.

- Странница, дорогая, вы не слабы, и мы обе это знаем.

- Хм…

- Послушайте, вы сильны, удивительно сильны. Наш вид не такой уж разнообразный, но вы отличаетесь от большинства. Вы очень храбрая, это удивляет меня. Ваши прошлые жизни тому доказательство.

Возможно прошлые жизни, но эта? Где теперь моя сила?

- Люди более индивидуальны, чем мы, - продолжила Кэтти. - Они очень разные, одни гораздо сильнее других. Я искренне считаю, что, если бы в этого хозяина поместили кого-то другого, Мелани подавила бы его в считанные дни. Возможно это случайность, возможно судьба, но мне кажется, что наиболее сильные из их вида становятся носителями наиболее сильных из нашего.

- Это характеризует наш вид не с лучшей стороны, так ведь?

Она уловила ее влияние в моих словах.

- Она не побеждает, Странница. Это вы - прекрасное создание, сидящее рядом со мной. Она - только тень в углу вашего сознания.

- Она говорит со мной, Кэтти. У нее все еще есть собственные мысли, у нее есть секреты.

- Но она не говорит за вас, не так ли? Я сомневаюсь, что на вашем месте у меня бы получилось сказать столько же.

Я не ответила. Я чувствовала себя жалкой.

- Я думаю, что вы должны подумать о перемещении в другого Носителя.

- Кэтти, вы только что сказали, что она подавит любую другую душу. Я не знаю, если это правда, то вы, наверно, пытаетесь просто успокоить меня - сделать свою работу. Но если она настолько сильна, честно ли передать ее кому-то еще, только из-за того, что я не могу подчинить ее. Кому бы вы ее дали?

- Я говорю это не для того, чтобы успокоить вас, дорогая.

- Тогда что…

- Я не думаю, что этого носителя использовали бы еще раз.

- О! - я вздрогнула от ужаса, мурашки пробежали по спине. Не только я была поражена этой идеей.

Я сразу отказалась. Я так легко не сдаюсь. Все долгие обороты вокруг солнца моей последней планеты - мира Зрячих Растений, как его называли здесь, - я ждала. Несмотря на то, что быть постоянно привязанной к одному месту стало напрягать меня гораздо раньше, чем я ожидала, несмотря на то, что жизнь Зрячих Растений исчислялась бы столетиями на этой планете, я не покинула бы своего носителя. Покинуть его было бы слишком, неправильно, неблагодарно. Это бы исказило самую сущность того, кем мы были как души. Мы улучшали миры, в которых жили; это было истинной целью, иначе мы были бы недостойны их.

Но мы были не расточительны. Мы действительно делали все, за что брались, лучше. А люди были жестоки и непослушны. Они убивали друг друга настолько часто, что убийство стало частью их обычной жизни. А разнообразные пытки, которые они изобрели за несколько тысячелетий своего существования; я не могла выдержать даже короткого официального доклада о них. Войны свирепствовали практически на всех континентах. Санкционированные убийства. Люди, которые жили в мире, делали вид, что не замечают, как рядом с ними другие представители их вида умирают от голода. Резурсы планеты распределялись не поровну. Наиболее отвратительные же их потомки - следующее поколение, которое мой вид практически боготворил за их обещания – слишком частые жертвы отвратительных преступлений. И не только от рук незнакомцев, но и от опекунов, которым их поручали. Даже огромная сфера планеты была в опасности из-за их небрежности и корысти. Кто бы ни сравнивал то, что было тогда, с тем, что стало сейчас, не мог не признать, что Земля, благодаря нам, стала лучше.

Вы истребляете целый вид и гладите себя по головке.

Мои руки сжались в кулаки.

Я бы могла избавиться от тебя, - напомнила я ей.

Ну давай, узаконь мое убийство.

Я блефовала, Мелани тоже.

О, она думала, что хотела умереть. Ведь она бросилась в шахту лифта. Но то было в момент паники и поражения. Думать об этом спокойно, сидя в удобном кресле, – было совершенно другим делом. Я чувствовала адреналин – адреналин, вызванный ее страхом, который заполнил все мое тело, поскольку я подумала о перемещении в более подходящее тело.

Хорошо бы снова быть одной. Ни с кем не делить мысли. Этот мир был очень приятен и необычен, и было бы замечательно оценить его без приступов гнева, чувства собственного ничтожества, той, которая должна была быть благодарна.

Мелани будто съежилась там где-то в уголках моего сознания оттого, что я попыталась мыслить разумно. Возможно, следует отказаться от дальнейших попыток…

Слова заставляли меня вздрогнуть. Я, Странница, сдамся? Отступлю? Признаю поражение и попытаюсь сжиться с другим, более слабым, безвольным носителем, который бы легко мне поддался?

Я покачала головой. Даже думать об этом было противно.

И … это мое тело. Я привыкла, я уже чувствовала его. Мне нравилось, как мускулы перемещаются по костям, изгибы суставов и напряжение сухожилий. Я знала свое отражение в зеркале: смуглая кожа, высокие скулы, шапка шелковистых волос цвета красного дерева, глаза орехового цвета - этого была я.

Мне нравится это тело, я хочу, чтобы это тело было только моим. И я не позволю помешать этому.