Восемнадцать

Лиам проводил всё своё свободное время с Зейном и совершенно забил на работу, предпочитая вкладывать все свои силы в только-только начавшиеся отношения с брюнетом.

Это было так непривычно для него: посвящать всего себя, всё своё время лишь одному человеку. Но эти перемены ему определённо нравились.

Они не ходили в кино, на прогулки или пикники, скорее, они предпочитали просто закрываться в комнате Лиама или Зейна и валяться на кровати, обсуждая всё на свете, играя в приставку или смотря телевизор. Хотя в большинстве случаев они просто лениво целовались, отдыхая в обществе друг друга.

Естественно, всё это сказалось на результатах Лиама в работе. Когда седовласая женщина — босс компании, где он работал — в очередной пришла к «семье Дэниелсов» домой, она была крайне недовольна низкими показателями парня, которые в этом месяце понизились на целых тридцать процентов!

А это всё потому, что Лиам вообще больше не старался продавать товары. Он не устраивал вечеринки и не толкал подросткам всё, что только можно было.

Седовласая женщина всегда следила за своими работниками и была в курсе их дел. И этот раз не был исключением. Она знала, что один из её самых перспективных работников вместо работы проводил всё своё время с неким Зейном Маликом, выпускником средней школы. И она не могла позволить, чтобы этот парень и дальше кружил голову её работнику, ведь Лиам приносил немало прибыли в их компанию, и она не хотела его терять, к тому же, из-за такой глупости, как влюблённость.

Поэтому на этот вечер у неё уже были планы.

***

— Гарри, что случилось? На тебе лица нет, — обратился Зейн к другу в столовой, пока они сидели за столом.

— И где Луи? — спросил Найл, оглядываясь в поисках Томлинсона.

— Мы с ним поругались, — тихо ответил кудрявый, смотря в одну точку.

— И? — Малик мягко подтолкнул его на продолжение.

Стайлс вздохнул.

— И я наговорил ему всяких глупостей. Ужасных глупостей, — сказал он, прикрывая глаза. — Просто я… я не был готов ответить на его чувства, я еще не разобрался в себе, и это было слишком скоро. Я не готов так быстро менять ориентацию, к тому же, я вообще не знаю, нравятся ли мне парни или нет. А Луи… ну, вы же знаете его. Он хочет всего и сразу. И он давил на меня, а я вообще не люблю давление, — начал выговариваться Гарри, и Зейн внимательно его слушал, выводя на столе какие-то узоры. — Ну и я сорвался, наорал, наговорил Бог знает чего. И Луи, не сказав мне ни слова, лишь молча куда-то ушёл. Чувствую себя паршиво, — он нервно рассмеялся.

Зейн с сочувствием посмотрел на друга, после чего бросил взгляд на Найла. Тот лишь пожал плечами, не зная, что сказать.

***

— Прогуляй урок, — уговаривал Зейна Лиам, сидя на парте в пустом кабинете, от которого он, опять же, не понять каким образом нашёл ключи.

— Я не могу, это последний урок, и это английская литература! — упёрся брюнет. — Я должен подавать пример, я ведь взял первое место в прошлом году! Мне нельзя прогуливать.

Лиам фыркнул, спрыгивая с парты и подходя вплотную к парню так, что тот стал отодвигаться, уперевшись в стену. Он даже перестал дышать, приоткрыв рот и смотря в глаза шатену.

— Ты такой правильный, — прошептал Дэниелс ему на ухо. — Я схожу от тебя с ума, — он поцеловал его в ухо, потом в скулу, затем в щёку, останавливаясь на уровне губ. — Прогуляй, — прошептал он теперь ему прямо в губы, почти касаясь их.

— Хватит так делать, — бессильно пробормотал Зейн, закрывая глаза и выдыхая, чувствуя близость губ парня. — Ты… всегда так делаешь, когда тебе что-то надо. Не играй со мной.

— Я никогда не играл с тобой, — ответил Дэниелс. Зейн открыл глаза, натыкаясь на его серьёзное лицо. — Когда дело касается тебя — я никогда не играю. Я люблю тебя, — промолвил он, нежно прикасаясь губами к губам Зейна.

Брюнет сразу же сжал волосы парня в своих руках и потянул его ближе к себе, открывая рот и соприкасаясь с ним языком. Он терялся в ощущениях и еле стоял на ногах.

— Я люблю тебя, — повторил Малик, чмокая его в губы и улыбаясь.

И пускай весь мир подождёт.

***

— Ребят, мне нужно вам кое-что сказать, — Зейн долго думал о том, рассказывать ли друзьям о своей ориентации, о и том что он теперь с Лиамом.

И если раньше он просто не был уверен, серьёзно ли всё это, то теперь он уверен на все сто процентов. Это серьёзно. И это безумие. И… он любит его? Да, именно так.

— Дай угадаю — ты решил, наконец, раскрыть имя счастливицы, что занимает место в твоём сердечке уже около месяца? — поинтересовался Найл, приобнимая рядом стоящего Айзека, что буквально светился от счастья и смотрел на блондина так, будто до сих пор не верил, что это чудо теперь с ним.

— Счастливца, — поправил его Зейн и стал ждать, пока смысл его слова дойдёт до друзей.

— Что? — не понял Гарри.

Зейн глубоко вдохнул и произнес на выдохе:

— Я встречаюсь с Лиамом, и это продолжается уже около месяца, — он закусил губу, всматриваясь в лица Найла, Гарри и Айзека.

Гарри лишь улыбнулся, и Зейн знал, что тот примет его любым. Однако Найл вскрикнул:

— Ах вы ж, чёртовы педики! А строили из себя тут натуралов, тоже мне, пф! — Зейн засмеялся, и его смех вскоре подхватили остальные.

На душе стало гораздо спокойнее, потому что Малик понимал — от этого признания ничего не изменилось. Друзья по-прежнему с ним, они по-прежнему его не бросили.

Жизнь прекрасна!

***

— Ты уверен, что тебя не надо подвозить? — в сотый раз спросил у брюнета Лиам.

— Уверен, я хочу пройтись немного, — ответил Зейн, смотря на обеспокоенного парня.

— Ладно, — с неохотой уступил шатен. Осмотревшись вокруг, он удостоверился, что никого нет и поцеловал Малика: медленно и лениво. — Люблю тебя. Созвонимся вечером, — в последний раз поцеловав его в губы, Лиам улыбается и отходит к своей машине. Заведя мотор, он подмигнул брюнету, выехал со стоянки.

Зейн счастливо улыбнулся и, поудобнее закинув рюкзак на плечо, вышел за пределы школы, неспешно направляясь домой по знакомой улице.

Однако когда он повернул за угол, рядом с ним остановился чёрный лимузин. Задняя дверь машины открылась и парень увидел сидящую в нем седовласую женщину в возрасте, которая, не смотря на это, выглядела статно и довольно-таки сурово.

Он остановился, хмурясь и не понимая, кто это и что от него хотят.

— Зейн Малик? — Тем временем спрашивает женщина и смотрит своими серыми глазами на парня. — Я работодатель Лиама, ты ведь в курсе, чем он занимается, правда? — женщина явно знала, что Лиам ничего не говорил ему о своей работе, вот и решила сделать так, чтобы это сыграло ей на руку.

— Лиам не работает, — медленно ответил брюнет, всё еще хмурясь.

И это было правдой. По крайней мере, Лиам сам ему сказал, что у него нет работы. Поэтому Малик сейчас не понимает, о чём говорит эта женщина.

— О, я так и думала, — ответила она тем временем. — Он тебе ничего не сказал. Это что тогда за отношения такие, раз они построены на лжи?

— Что Вам нужно? — спрашивает Зейн.

— Всего лишь раскрыть тебе глаза, мальчик, — отвечает женщина. — Дело в том, что твой ненаглядный Лиам Пейн врал тебе всё то время, что вы были вместе.

Лиам Пейн? Женщина заметила его непонимающий взгляд и вновь улыбнулась, однако эта улыбка не предвещала ничего хорошего.

— Бьюсь об заклад, он назвал тебе другую фамилию, — она снова хищно ухмыльнулась, и безжалостно продолжила: — Так вот, Лиам вовсе не школьник. Он работает на меня, и ты — всего лишь очередное задание, порученное ему. Разве ты не замечал? Он втёрся ко всем в доверие, в школе его обожают, но всё, что он должен делать — это лишь выполнять свою работу. Он должен делать так, чтобы люди хотели быть похожими на него, он должен стать кумиром, делать так, чтобы все покупали то же, что есть у него, чтобы другие хотели стать им. Ты для него — никто. Просто очередной влюблённый мальчик. Так что, будь добр: открой свои глаза и не мешай Лиаму делать свою работу, — она еще раз посмотрела на парня, и дверь лимузина автоматически закрылась, а сама машина поехала дальше по дороге, оставляя растерянного и нахмуренного Зейна в одиночестве.

После этого разговора на душе у Малика было очень неспокойно. Особенно, когда он приближался к дому. По непонятным причинам его сердце заколотилось с невероятной силой, ладони вспотели. Он нервно сглотнул комок в горле, поднимаясь по ступеням.

Дрожащей рукой он открыл дверь, и его встретила тишина. Однако неведомая сила заставила его пойти наверх, в свою комнату. Рывком открыв двери, он застыл, а его сердце остановилось.

Он увидел плачущих родителей, сидящих на кровати Фаруха и сжимающих безжизненное тело его брата в объятьях.

— Его… — захлёбывалась в рыданьях Триша, — больше нет.