Сивинский район в годы репрессий

Вскоре после прихода к власти большевики вынуждены были отбросить прежние представления о скором отмирании государственной и тюремной системы, как его составной части.

Репрессии и террор продолжались у нас в районе и в годы гражданской войны, когда большевики жестоко расправлялись с участниками крестьянских выступлений.

Второй, наиболее широкомасштабной репрессией власти против собственного народа, стала коллективизация. Этот вид репрессии нашел широкое применение и в нашем районе. А ее поводом послужили протесты и возмущения зажиточных хозяев и середняков-крестьян против принудительной продразвестки, отправки на лесозаготовки, штрафного пятикратного обложения в случае невыполнения хлебозаготовительных заданий, террористические действия против активистов хлебозаготовок – партийно-советских работников. Власть стала наступать на зажиточных крестьян и крестьян-середняков, выражением насилия стало раскулачивание, вначале только сверхзажиточных, а уже потом – повсеместно. Репрессиям стали подвергать всех, кто в той или иной форме противодействовал власти или просто не хотел вступать в колхоз. Их раскулачивали, высылали из района, конфисковывали их имущество. В 30-е годы раскулачивание проводилось в форсированном темпе с выполнением и перевыполнением планов и цифр. Количество выселяемых отчасти определялось заявками хозорганов на необходимую им рабочую силу, - надо было строить, готовить лес, осваивать новые земли, а раскулаченные были самой дешевой подневольной рабочей силой. Политика активной коллективизации и раскулачивание вызывали вновь сопротивление крестьян, что в свою очередь приводило к новым репрессиям, в том числе уголовным. Раскулачивания и высылки сопровождали весь период коллективизации. Не обошли они и наш район. В личных делах репрессированных в 30-е годы жителей района хранятся архивные документы тех лет – решения троек НКВД, постановления органов власти, описи конфискованного имущества раскулаченных и высланных из района сивинцев.

Большое количество крестьян из района были высланы в другие края и области, кое-кто оказался за решеткой. А в наш район приезжали репрессированные из других регионов страны, которые были сосланы в Пермскую губернию – на спецпоселение. Из них создавались целые спецпоселки, с комендатурами, колючей проволокой. В основном, они работали на лесозаготовках в совсем неосвоенных местах, естественно, что условия труда и быта были каторжными. В таком же выросла жительница п. Северный Коммунар Л.И. Миронова, моя бабушка. Она рассказывает, как ее семью – мать, деда, детей – выслали в Добрянский район. Поселили в бараках и полураздетыми заставляли весь день работать на лесозаготовках. Дед вскоре умер от непосильного труда и воспаления легких. Больных не лечили, да и больниц поблизости не было. Жили впроголодь. Каждый день надо было отмечаться в комендатуре. По национальности моя бабушка – молдаванка, фамилия ее была – Мамалыга, мать в документе ее записала русской, так чувствовала, что преследования могут быть и по национальному признаку.

Не баловала судьба и Кузьмину Анастасию Васильевну (бывшую Арзамасову), жительницу села Сива. Она с семьей была выселена из Челябинской области в г. Соликамск. Помнит она очень мало – товарный вагон, переезд на лошадях, смерть брата, который замерз, смерть родителей. Сама она попала в детдом. Свою родную сестру в Челябинске, да и родную деревню Кукушку, где она родилась, где был их дом, удалось отыскать спустя много лет.

От репрессий пострадали не только простые люди, но и руководящие кадры – председатели колхозов, бригадиры, заведующие фермами. Не избежали трагической участи и многие сельские коммунисты. Государство от коллективизации получило желаемое – доступ к продуктам крестьянского труда, самые дешевые рабочие руки в деревне и в ГУЛАГе.

Хорошо помнит жительница поселка Северный Коммунар Тетенова Валентина Петровна своего отца Петра Васильевича Владыкина, который в 1938 году за вредительско-диверсионную деятельность и антисоветскую агитацию был приговорен к расстрелу. До ареста он работал вагонным мастером на станции Верещагино. Его исключили из партии как врага народа, но дело было «состряпано» видимо, как и многие другие. И в октябре 1959 года областной суд отменил постановлен6ие тройки НКВД за отсутствием состава преступления, и дело было прекращено.

О том, что действительно в первую очередь преследовались кулаки, говорят и документы, хранящиеся в личных делах реабилитированных репрессированных. Вот некоторые из них:

Анкета арестованного Кышова Василия Семеновича, 1989 года рождения, проживающего в д. Кышово Кизьвенского с/с, рабочего лесопункта, плотника. Социальное положение – из крестьян-кулаков, имел в хозяйстве 2 лошади, 3 коровы, молотилку, сеялку и веялку. Арестован 29 октября 1937 года.

Анкета арестованного Цахно Югана Ивановича, 1880 года рождения, эстонца, проживающего в д. Усть-Сива М-Сивинского с/с, земледельца-чернорабочего, работающего в своем хозяйстве. Социальное положение – кулак-единоличник, имел мукомольную мельницу, жатку. Арестован 21 октября 1937 года. А к анкете приложена справка-характеристика на Югана Ивановича, в которой говорится, что он – «кулак, так как использовал чужой наемный труд, держал батраков и эксплуатировал окружающую бедноту до 200 поденщин в год. Из этого извлекал нетрудовые доходы, откармливал свиней, а потом торговал мясом и салом. Опасаясь за свою шкуру, в ступил в 1931 году в колхоз, а потом был изгнан как кулак и обложен твердым заданием. Лишен избирательных прав». На самом же деле это был крепкий хозяин, середняк, который хотел, чтоб его семья жила в достатке, и для этого сам много трудился.

Сохранились анкеты Чадова Прокопия Тимофеевича, жителя д. Власково Кизьвинского с/с, лесообъездчика, арестованного 29 октября 1937 года, так как он тоже значился крестьянином-середняком, на Завьялова Михаила Яковлевича, уроженца хутора Завьяловского, столяра, которого арестовали 26 декабря 1937 года, т.к. он был кулак, раскулачен в 1931 году и находился в трудссылке. Арестованы были Стильве Терентий Андреевич, проживающий на момент ареста – 4 декабря 1937 года – в д. Латышская. Работавший бригадиром местного колхоза «Красная Звезда». Постановлением несудебного органа («двойки») от 12 января 1928 года он был подвергнут по ст.58-6 УК РСФСР высшей мере наказания и расстрелян 25.01.1938 г. в г. Свердловске. Родственники, дети его так и не имеют сведений о месте его захоронения.

К расстрелу был приговорен в 1938 г. Мальцев Тимофей Николаевич, 1898 года рождения, по ст. 58-2-6-9-11 УК РСФСР. Дочь его, Татьяна Тимофеевна Петухова, проживает сегодня в Сиве по ул. Дружбы.

Такие же скупые сведения об отце – Новых Михаиле Федоровиче, один из детей которого – Иван Михайлович Новых – тоже живет в Сиве по ул. Кирова. В справке на отца написано: «… он был незаконно арестован органами НКВД по политическим мотивам 11 февраля 1938 года. На день ареста работал швейцаром в пединституте. По постановлению тройки УНЕВД по Свердловской области от 13.05. 1938 г. подвергнут по ст. 50-7-10УК РСФСР высшей мере наказания. Расстрелян 28.05.1938 г. в г. Свердловске. Сведений о месте захоронения нет. Постановлением Президиума Пермского областного суда от 12.10.1962 г. полностью реабилитирован по этой репрессии посмертно…»

Слишком поздно была исправлена ошибка властей. Но, как считают сами репрессированные и их дети, пусть лучше поздно, чем никогда, восстановлено доброе имя их родителей и родственников.

В 19 41 году репрессиям подвергались немцы – жители Поволжья, Казахстана. Многие были выселены из своих краев и рассортированы по всей стране. Некоторые из них с тех пор прижились и в нашем районе, о чем свидетельствуют непривычные для нашего района фамилии – Шредер, Кеслер, Швайц, Зильберг и много других. Один из сосланных немцев – Бурбах Василий Кондратьевич – житель поселка Первомайский. А когда-то он жил в Саратовской области. В сентябре 1941 года вместе с другими немцами Поволжья был выселен в Алтайский край. Освобожден в феврале 1956 года, лишь только после этого он мог самостоятельно выбрать место поселения. Такая же участь постигла и другого нашего земляка из с. Усть-Буб – Майера Александра Богдановича, который тоже стал жертвой борьбы Сталина против «пятой колонны» в период войны, когда врага видели в каждом немце, проживающем в стране, и в каждом, кто носил немецкую фамилию.

Моя прабабушка Файль Катарина Гейнриховна и мои прадед вместе с моей бабушкой Роот Фридой Гейнриховной были репрессированы и высланы из города Блюменфельд Саратовской области в разные места: прадеда сослали в Казахстан, а прабабушку сначала в Алтайский край, а потом в Казахстан, но отдельно от мужа. А моя бабушка, которой было 5 лет, осталась в большой семье дяди, у которого было своих шестеро детей. Бабушка встретилась со своей мамой, когда уже исполнилось 11 лет. Моя прабабушка и бабушка опять были сосланы, теперь уже на Урал, в Башкирию. Моя бабушка мне рассказывала, как она хотела выйти замуж за русского и поменять немецкую фамилию. Наверное, поэтому у моей мамы национальность в паспорте по отцу – украинка. Бабушка боялась, что репрессии могут коснуться и ее детей.

Мы не знаем точных сведений о количестве подвергнутых репрессиям, в том числе политическим, в нашем районе. Эти данные хранятся в разных архивах, а многие документы потеряны. Но ясно, что это были не десятки, а сотни, тысячи. Сегодня в отдел социальной защиты населения встали на учет как жертвы репрессии 30 человек. У всех своя судьба, своя история, но все они стали жертвами борьбы государства против собственного народа. Все их жертвы оказались напрасными. Доброе имя их восстановлено, многие получили компенсацию за конфискованное имущество, но никто и ничто не затмит то, что им довелось пережить и перестрадать. И как тяжело бывает слушать их рассказы о тех временах репрессий, какими горькими бывают их слезы. Сколько лет минуло, но память не стирает эту боль. А список реабилитированных репрессированных пополняется новыми фамилиями, то и дело в администрацию района поступают новые заявления от наших бывших земляков, которые в свое время были репрессированы – высланы, арестованы, раскулачены с конфискацией имущества – да так и остались жить на чужбине. Сегодня они реализуют свое право получить компенсацию за конфискованное имущество.