Доминирование гениталий

Относительное равновесие латентного периода пре­рывается биологическими изменениями в подростковом

– 76 –

возрасте, в течение которого усиливаются генитальные сексуальные импульсы, а эрогенные зоны становятся более подчиненными гениталиям (Freud, 1905b, стр. 207). Теперь все согласны, что следует делать различия между предпубертатом и пубертатом. Предпубертат и пубертат относятся к физиологическому, анатомическому и гормо­нальному критериям сексуального созревания. Предпу­бертат начинается с появлением вторичных половых при­знаков, включая и те, которые визуально незаметны; подростковый период начинается с первыми менструа­циями у девочек и с первой эякуляцией, или появлени­ем живых сперматозоидов в эякуляте у мальчиков (Galenson, 1964). Это возрастной период, приблизитель­но охватывающего годы от одиннадцати-двенадцати до девятнадцати-двадцати. Психологические аспекты не ог­раничиваются лишь психологическими задачами приспо­собления к сексуальной зрелости.

С современной точки зрения адаптация к увеличе­нию гормональной секреции происходит различно у маль­чиков и у девочек (например, Erickson, 1956; Blos, 1962, 1970, 1979). Целями для обоих полов в этот период слу­жит необходимость справиться с основательными и рез­кими физическими изменениями тела, а также привыка­ние к заново усиленному сексуальному влечению, к уве­личению генитальной чувствительности и к ответному реагированию. У мальчиков это проявляется в увеличе­нии частоты эрекций, а у девочек в развитии груди, ва­гинальной и общей телесной чувствительности. Все это может быть чрезвычайно запутанным, так как сексуаль­ная природа распознается не сразу. И мальчики и девоч­ки используют набор характерных для этой фазы защит (A. Freud, 1936, 1958), прежде всего, регрессию, вызван­ную усилением интенсивности влечения и увеличением гормональной секреции, и далее различные защиты про­тив последствий регрессии.

Характерным является то, что у мальчика в этот период регрессия относится скорее к возврату к преге­нитальности, рецидивом анальных, уретральных и ораль-

– 77 –

ных интересов, занятий и удовольствий. Регрессия де­вочки осуществляется другим путем, проявляясь главным образом в возрождении отношений к преэдиповой мате­ри. Однако, как отмечает Эмди: «Регрессия мальчика в этот период более массивна, чем у девочки, она (регрес­сия) действенно ориентирована и конкретизирована. При первом натиске полового созревания мальчик с презре­нием и насмешкой отворачивается от противоположного пола» (1970, стр. 27). Это обусловлено возрождением стра­ха кастрации, сопровождающего увеличение интенсивно­сти сексуальных чувств, связанных с фантазиями о жен­щине, воспринимаемой прежде всего как объект, угро­жающий фаллосу.

Девочка в предрецедентный период борется против регрессивной тяги к преэдиповой матери, настойчиво используя как защиту чрезмерную гетеросексуальность, сопровождаемую активным поворотом к реальности и сильно повышенным любопытством к сексуальности во­обще. Регрессивные тенденции заявляют о себе вторич­но и незаметно (Deutsh, 1944).

Подростковое созревание — появление первой мен­струации у девочки и первой поллюции у мальчика — отмечает конец этого периода и начало юношества. Рег­рессия влечения теперь направлена на доминирование гениталий; потворство прегенитальным желаниям проис­ходит главным образом в контексте регрессии, а сексу­альное удовольствие все более концентрируются на ге­нитальной активности и функционировании.

Первые менструации и первые поллюции, по мне­нию многих, в современном обществе не являются рав­ноценными в качестве показателя этого переломного момента в развитии. Девочки обычно лучше обучены и подготовлены, чем мальчики. Соответственно, в психо­аналитической литературе существует много ссылок о воздействии первых менструаций и их значении для мо­лодой девушки, ссылки же на первую эякуляцию и ее значение для юноши (например, Fenichel, 1945, стр. 111, R. A. Furman, 1975) редки. Поскольку мальчики не конт-

– 78 –

ролируют спонтанные эякуляции, а обречены испыты­вать их пассивно, они могут интерпретировать эти ощу­щения скорее как нечто женственное, чем как подтверж­дение своей мужественности. Это подтверждается воспо­минаниями некоего мужчины, который помнил свою первую спонтанную эякуляцию, происшедшую при ку­пании в ванной. При этом он подумал, что с ним слу­чилось нечто ужасное. Форман, на основании анализа мальчика, который смог рассказать о начале эякуляций, полагает, что мальчики иногда защищаются против осоз­нания и вербализации своих переживаний, потому что они «могут настолько смущать и огорчать их, что обсуж­дение становится невозможным еще до того, как начи­наются на самом деле полные поллюции» (1975, стр. 229). Наш клинический опыт анализа молодых мужчин под­тверждает, что первая поллюция — это метка развития, столь же существенная для мальчиков, как и первая мен­струация для девочек.

Эти биологические изменения оказывают глубокое влияние на психическое развитие. Вместе с сопровожда­ющей их волной гормонально стимулированных импуль­сов, они будят конфликты более ранних уровней разви­тия, нарушающие равновесие между Суперэго и Эго, между инстинктами и защитами, достигнутое в течение латентного периода, и привносят усиленные влечения в психическую активность. Усиление сексуального и агрес­сивного давления влечений возрождает более ранние пре­эдиповы и эдиповы желания и связанные с ним конф­ликты. Только теперь они могут принимать угрожающий характер, потому что юноша имеет необходимое оснаще­ние для установления гетеросексуальных половых отно­шений. Существует не только потенциальная возможность для осуществления, но, при когнитивной зрелости, юно­ша узнает полное значение детских инцестуозных фанта­зий. В результате, с одной стороны, он чувствует насто­ятельную и все увеличивающуюся потребность подавить содержание более ранних желаний; а, с другой стороны, он пытается (что важно для генитального сексуального

– 79 –

приспобления) освободиться от более ранних табу на сексуальное удовлетворение. Это добавляет остроты ны­нешнему конфликту. Поскольку тело является источни­ком сексуального удовлетворения, то мастурбационные импульсы становятся все более интенсивными. Мастур­бация для изменений и более сильных сексуальных чувств и импульсов становится средством генитальной активно­сти, способом, с помощью которого юноша овладевает своим недавно созревшим телом и при помощи которо­го он может брать ответственность за свои сексуальные желания (Laufer and Laufer, 1984). Так как фантазии, со­провождающие мастурбацию, получены из Эдиповых инцестуозных желаний, то и конфликты, окружающие мастурбацию, становятся более напряженными. Юноша должен найти пути разрядки инстинктов, которые обес­печили бы ему оптимальную степень инстинктивной и эмоциональной свободы, необходимой для построения взрослых сексуальных взаимоотношений. Это включает в себя зрелую идентификацию с сексуально активными родителями, которые позволили бы юноше потакать сво­им сексуальным действиям (Jacobson, 1961). Успешная взрослая генитальная организация требует того, чтобы инцестуозные желания продолжали подавляться до тех пор, пока не будут сделаны эти важнейшие идентифика­ции. Однако, возможно, что эти идентификации сделать крайне трудно из-за того, что родители воспринимают­ся как лишенных сексуальности (это тесно связано с табу на инцест). Эти несогласованности в поведении, общие для доподросткового и подросткового периодов, присут­ствуют не только из-за биологичеких изменений и бо­лее сильных сексуальных чувств и импульсов этого пе­риода. Существует еще резкий и физический, когнитив­ный и социальный рост. Все это бросает вызов защит­ным и интегрирующим функциям Эго, ведет к резким сдвигам настроения и к поступкам, вызванным этими настроениями. Такие колебания часто случаются вслед­ствие переживаний, связанных с особо важными фигу­рами и ситуациями; каждый юноша реагирует в соответ-

– 80 –

ствии со своей индивидуальной манерой, определяемой более ранними идентификациями, оценками, социальным обучением, состоянием на данный момент Эго, защит и ограничений Суперэго. Степень тревоги, осознаваемой юношей, связана с отношением силы влечения и воз­можностями Эго и Суперэго. Изменения в настроении, в поведении и временные симптомы отражают значи­тельные конфликты между различными психическими структурами, равно как и попытку заключить компро­мисс. Как часто случается, главная трудность может воз­никнуть, если биологические, когнитивные и социальные изменения происходят до того, как Эго и Суперэго со­зреют для управления. Например, раннее развитие у де­вочек вторичных половых признаков — рост груди и ран­ние первые менструации — лишает ее полной латентной консолидации, превышая соответствующие возможности. В более младшем возрасте ребенок мог бы положиться на родителей, чтобы обеспечить функционирование вспо­могательного Эго для контроля влияния на сексуальные импульсы. Но с усилением влечения и с физиологичес­ким и анатомическим развитием генитальных возможно­стей, эмоциональная близость к родителям вызывает инцестуозные конфликты и снова разжигает неразрешен­ную борьбу Эдипова комплекса. Родители уже не могут играть ту же роль, что и раньше; теперь они не могут выполнять роль вспомогательного Эго для юноши. Мо­лодой человек должен найти новые объекты для удов­летворения сексуальных потребностей и потребности за­висеть от объекта («смещение объекта», Katan, 1951). Для этого требуется длительный период приспособления, в течение которого юноша не только отделяется от своих родителей и объектов любви и зависимости, но также отстраняется от их индивидуализированных и держащих­ся на власти представлений; он прекращает считать их авторитетными фигурами. Все эти взаимопереплетающи­еся факторы еще будут обсуждаться в этой книге. Здесь же достаточно отметить, что в рамках психосексуального развития главный сдвиг все же состоит в том, что гени-

– 81 –

тальная зона становится доминирующей. Принципиаль­ная задача отрочества состоит в том, чтобы прийти к соглашению с сексуальностью, в том числе с сексуально зрелым телом, и достигнуть нового равновесия между влечениями, Эго, Суперэго и прошлыми и нынешними объектами.

– 82 –

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ