Свободная торговля – не принцип, а средство для достижения цели».

Бенджамин Дизраэли

А ведь в нашей одномерной экономике мы еще не указали второе измерение – оставили за сценой «хозяев денег», ростовщиков. С которыми капиталист должен расплатиться за пользование эмитированными ими деньгами.

С возникновением на арене ростовщика появляется несколько (но принципиально паллиативных, временных!) способов справиться с проблемой сбыта произведенной продукции – и все они уже не раз были испробованы.

Первый способ – ростовщики кредитуют капиталиста, тот возобновляет производство. Однако произведенный товар по-прежнему не может быть реализован (его просто некому продать), поэтому в конечном счете как само предприятие, так и ломящиеся от товаров склады переходят в собственность ростовщиков (они-то что будут делать со всем этим добром!?).

Второй способ – капиталист (или ростовщик) начинает кредитовать покупателей.

Капиталист отдает работникам оставшийся товар в кредит, а те обязуются расплатиться с ним из следующей зарплаты (в современной экономике эта схема носит название потребительского кредитования).

Поскольку кредит не беспроцентный, постепенно все большая часть зарплаты работников будет удерживаться в погашение выданного ранее товарного кредита – и довольно скоро наступит день, когда зарплату перестанут выдавать, вся она будет уходить в погашение ранее полученного кредита. Дальнейшее существование работников – жизнь (надолго ли?) в долговой кабале.

Неважно, капиталист ли кредитует работника, или банк (ростовщик), конец будет один и тот же. Вся разница – кому в итоге окажутся должны работники – промышленнику или банкиру.

Третий способ – ростовщики начинают планомерно снижать кредитную ставку. У нашей модельной экономики появляется третье измерение – в ней появляется множество других взявших кредит производителей. В результате кредитного стимулирования (кредитной эмиссии) имеем промышленный бум, который рано или поздно обязательно закончится – ниже нуля кредитную ставку не снизить, а продолжать ее снижение необходимо для поддержания кредитного бума. Производители, набравшие кредитов и тем самым накачавшие экономику страны ликвидностью, терпят банкротство. Наступает последняя, окончательная депрессия, выход из которой сегодня лихорадочно ищут все, кто имеет хотя бы малейшее отношение к экономике.

Мы показали, что капитализм является принципиально экстенсивной, расширяющейся экономической моделью, которая перестает работать, как только упирается в барьеры, препятствующие ее расширению.

А что происходило бы в нашей трехмерной экономике (в которой, в отличие от одномерной модели, имеются ростовщики и не один, а много производителей), не будь в ней капиталиста и ростовщика?

Вроде все было бы хорошо: люди производят друг для друга ровно столько, сколько надо для своего и соседского потребления, обмениваются произведенными товарами, нет ни капиталистов, накапливающих у себя излишки товаров, ни их наемных работников. Одно плохо – ходить приходится в лаптях, а жить в землянках и при лучине. Потому что как берущий на себя риски капиталист, так и наживающийся на его склонности к риску ростовщик являются необходимым условием научно-технического прогресса.

По крайней мере, являлись таковыми до сегодняшнего дня.

Найдем теперь финансовые пирамиды в нелегальном, теневом секторе экономики. Дело здесь обстоит еще более интересно.

Если говорить о пирамидах первого вида, то речь пойдет о закулисной деятельности государственных чиновников на биржевом рынке. Чиновники делают вид, что занимаются регулированием фондового рынка, борются со злоупотреблениями, – однако многие из них сами играют на рынке, имея так называемую инсайдерскую информацию – сведения, помогающие им однозначно определять направление изменения цен на рынке. С тем чтобы получать на нем гарантированные доходы. При этом важно понимать, что доход выигравшего чиновника – это проигрыш простого, неинформированного инвестора.

Особенно удобно с этой точки зрения играть на рынке государственных облигаций – сам заказываешь музыку и сам танцуешь, получая от нее удовольствие.

Опять-таки с санкции и при прямом пособничестве чиновников в середине 1990-х Россия познакомилась с такой формой проявления теневой экономики, как организованная частными лицами финансовая пирамида первого рода.

Людей, вкладывающих деньги в создаваемые мошенниками финансовые пирамиды, не следует считать какими-то особо жадными или глупыми. Лучшим опровержением такого мнения служит история великого физика сэра Исаака Ньютона, инвестировавшего в 1720 г. все свои немалые сбережения в акции Компании Южных морей (South Sea Company).

Учрежденная в 1711 г. с целью перевозки и продажи черных рабов в колонии Южной Америки, британская Компания Южных морей в дальнейшем получила от правительства эксклюзивное право торговли с южноамериканским Западным побережьем.

В 1719–1720 гг. правительство Великобритании, желая рефинансировать государственный долг, оставшийся после войны «за испанское наследство», дало компании право обменивать свои акции на принадлежащие частным лицам государственные долговые обязательства. При этом, приняв в обмен на свои акции 100 государственных ценных бумаг, она получала право дополнительно выпустить еще 100 своих акций.

В правлении компании к тому времени состояли известные государственные деятели и финансисты Великобритании: одним из ее основателей являлся сэр Роберт Харли, граф Оксфордский, исполнявший в те годы обязанности казначея партии тори. Это обстоятельство не могло не внушать доверия мелким вкладчикам. В результате акции котировались выше номинальной стоимости, и учредители компании в ожидании спекулятивной прибыли создали целую систему поддержки их продаж. Покупка акций населением кредитовалась крупным лондонским «Банком Клинковых лезвий», контрольный пакет которого принадлежал Компании Южных морей. Широко использовалась реклама, раздавались взятки государственным чиновникам, объявлялись сверхвысокие дивиденды (до 30–50% годовых).

Все эти мероприятия положительно сказывались на курсовой стоимости акций. Акции Компании Южных морей, первоначально котировавшиеся на Лондонской бирже по 128 ф. ст. за штуку, в середине апреля 1720 г. шли по 300 ф. ст., в конце того же месяца – по 400, в середине июня – уже по 1000 ф. ст.

Спекулятивная атмосфера и доступность банковских ссуд привели к ажиотажным размещениям и скупке акций – в этот период в Великобритании были созданы многие акционерные общества в самых разнообразных сферах, от промышленности до внутренней и внешней торговли.

В конце лета 1720 г., во многом благодаря инициативе руководства Компании Южных морей, парламент принял «Акт о мыльных пузырях», в соответствии с которым не прошедшие государственную регистрацию акционерные общества были объявлены вне закона. Руководство компании предполагало, что принятие этого акта устранит с рынка мелких конкурентов. И действительно, после принятия акта цены на акции более 120 компаний стремительно ринулись вниз – включая, впрочем, и цены на акции самой компании. В начале сентября все того же 1720 г. цена акций Компании Южных морей опустилась до 670 ф. ст., 19 сентября – до 380 ф. ст. В конце сентября остановил платежи «Банк Клинковых лезвий», акции компании опустились ниже 200 ф. ст. за одну акцию.

Это было схлопывание первого в мировой истории финансового пузыря (схлопывание последнего, шестого мирового финансового пузыря началось в 2008 г.). Деньги тогда потеряли многие (а не как у нас в России, когда в подобных случаях в дураках всегда остаются лишь простые смертные): королевская семья, большинство членов парламента, широкие круги общества. Учредителей компании приговорили к значительным штрафам и даже конфискации личного имущества.

Пострадал и сэр Исаак Ньютон, который, играя на бирже, сначала выиграл на акциях компании 7000 ф. ст., но в конце июня 1720 г. вложился вторично, купив 20 тех же акций по 1050 ф. ст. за штуку.

Через три месяца стоимость принадлежащего ему пакета упала более чем на 17 тыс. ф. ст. «Я могу рассчитывать движение небесных тел, но не сумасшествие людей», – произнес великий физик после краха пирамиды.

Заметка на полях.

А ведь был знаком с экономикой не понаслышке – в течение почти 30 лет, начиная с 1696 г., сэр Исаак Ньютон служил сначала смотрителем, а затем управляющим королевского Монетного двора. Под его руководством Монетный двор, имея филиалы в пяти городах королевства, превратился в могущественную финансовую империю, контролирующую наличный оборот в королевстве. При активном участии сэра Исаака Ньютона прошла денежная реформа, в ходе которой наличный оборот в стране перешел с нестандартных (а потому часто подвергавшихся порче) монет на стандартные, с фиксированным содержанием серебра.

Однако вернемся в наши просвещенные времена.

Прямое участие в прибылях – вот чем объясняется бездействие органов власти, с поразительным спокойствием взиравших на безудержную рекламу, сопровождавшую рост финансовых пирамид «МММ», «Хопер», «Тибет», «РДС» и многих других.

Долго еще обманутые вкладчики будут проклинать организаторов этих и многих других крупномасштабных афер, считая их той вершиной, на которую стекались собранные с людей деньги. Но вот 5 мая 2003 г. в 22.45 по московскому времени по первому каналу ТВ был показан документальный фильм «Финансовые пирамиды. Тайны века». Среди прочего в фильме прослеживалась судьба «РДС».

«Русский дом селенга» создавался под чутким контролем и при активном участии чиновников, занимавших высокие посты в исполнительных органах местной (волгоградской) власти. А лопнул он по инициативе уже других чиновников, представителей налоговой инспекции, которые долго и внимательно наблюдали за ростом «РДС», и в один прекрасный для себя и ужасный для вкладчиков день сняли поспевший (по их мнению) урожай.

Деньги (более 5 млрд неденоминированных рублей) изымались как в былые революционные годы – на вес, без актов и пересчета! Сколько денег прилипло к рукам доблестных блюстителей закона, так и не доехав до банковских хранилищ, – тайна, покрытая круговой порукой. По существовавшим тогда законам с довезенной до хранилища суммы налоговые чиновники получили щедрые премии, а остальная сумма задержанных средств ушла в местный бюджет – закрывать дыры, возникшие в нем вследствие воровства уже на более высоком уровне чиновничьей иерархии.

И такая ситуация – по всей стране. Например, в Иркутске у «РДС» был конфискован авиационный груз – две тонны купюр (так указано в документах следствия!). Деньги ушли в пользу местного бюджета. Еще пример – в ростовской кассе «РДС» конфисковано 27 млрд руб. опять-таки в пользу бюджета. Дополнительно наложили штраф в размере 70 млрд руб. У чиновников и мысли не возникло о том, что все эти деньги следует вернуть вполне конкретным людям – вкладчикам.

Если вы думаете, что «распил» имущества «РДС» (фактически – народного добра) по представителям чиновничьей иерархии на этом закончилось, вы крупно ошибаетесь. К примеру, председатель суда, в котором рассматривалось дело «РДС», безо всякого конкурса по бросовым ценам приобрел несколько принадлежавших пирамиде иномарок. А принадлежавшие «РДС» (находящиеся под арестом!) пять новеньких самолетов, опять-таки без конкурса и по цене, едва превышающей цену металлолома, приобрела фирма «Газпром авиа» (кто бы сомневался?!).

Что из этого следует? А то, что гражданин, числящийся по документам организатором финансовой пирамиды, вовсе не занимает места на ее вершине. Он – всего лишь г-н Фунт, зиц[611]-председатель. Не на нем заканчивается пирамида, а по иерархическим чиновничьим цепочкам простирается дальше, к заоблачным вершинам государственной власти.

Выше мы рассмотрели сферическую модель РФ и указали на легальные финансовые потоки – первый, бюджетный трансферт от ядра к периферии, и второй, налоговый трансферт от периферии к центру. Не откроем Америки, если скажем, что для того, чтобы осуществлялся первый из двух указанных потоков, необходимо, чтобы рядом, в тени проходил идущий в противоположном направлении поток наличных откатов. Регион получит из Минфина свою дотацию не раньше, чем соответствующий чиновник упомянутого министерства получит соответствующий процент от выделяемой суммы. Примерно тот же сценарий мы наблюдаем уже на местах, откаты здесь принимают в местном казначействе. И так вплоть до директоров средних школ, главврачей городских больниц и любых других государственных учреждений. Поток бюджетных трансфертов катится из центра к периферии, гармонично сопровождаясь противоположно направленными теневыми откатами – потоками взяток и подношений, результатами чиновнического вымогательства.

Как видите, ненасытному Голему мало нефти – как и всякое жадное животное, он не желает упускать даже те мизерные финансовые ручейки, которые можно изъять у бесправной периферии. И вот дэпээсник пасется на дороге, собирает стольники. По окончании смены часть оставляет себе, остальные деньги передает[612] начальнику смены. Тот – своему начальнику. Вот тебе еще один из ручейков существующей коррупционной системы, теневой финансовой пирамиды.

Заметка на полях.

Вот как об этом теневом движении пишет Станислав Белковский в своей книге «Империя Владимира Путина»:

«...в административной системе путинской России результаты работы, управленческая эффективность и т. п. вообще не есть критерии оценки деятельности чиновника. Руководитель современного образца приходит на высокий пост не для того, чтобы служить Родине (народу, государству) или решать какие-то конкретные отраслевые задачи (стратегические или тактические). Он приходит во имя кормления – создания многоуровневой системы распределения теневых доходов, возникающих в процессе работы министерства (ведомства, госкорпорации). И единственное требование к начальнику путино-ивановского типа – четкое и максимально конфиденциальное обеспечение раздела (на профессиональном сленге – «распила») специфических благ между самим чиновником и сопредельными участниками «вертикали власти». [613]

Мне, так же как и вам, кажется отвратительным существующее положение вещей – что может быть омерзительнее злоупотребления доверием, воровства из общей народной казны!? Но если тень существует, значит, она кому-то нужна. Причем нужна не только самим казнокрадам – уничтожь теневую экономику, и все, включая легальный бизнес, тут же просто остановится. Дело в том, что никакие законы (особенно отечественные, предназначенные не для начальства, а для нас с вами – для быдла,) не могут предусмотреть всего, что может оказаться востребованным практикой, жизнью. Поэтому теневая экономика существует в любой, даже самой развитой стране, населенной даже самым законопослушным народом (впрочем, законы не народ нарушает, а начальство, считающее, что закон писан не для него).

Что это значит? Это значит, что пирамиду надо вывести из тени. Ее нужно легализовать – продумать ее правила так, чтобы она стимулировала людей работать на благо страны, сделать финансовую пирамиду легальным элементом НЭПа – Нового экономического порядка.

Большая часть действующей сейчас в России финансовой пирамиды находится в тени, существует в теневом секторе экономики. Правила этой финансовой пирамиды нигде не прописаны, граждане страны вынуждены действовать по наитию, «по понятиям» – в результате наверху, на ее вершине, оказываются самые наглые, бессовестные и беспринципные.

Заметка на полях.

Сейчас, когда на мир накатывается волна всемирного экономического кризиса, в России перестают придерживаться и «понятий» – наступают времена технотронных джунглей, где каждый сам за себя.

С другой стороны, теневой сектор экономики дополняет ту ее часть, которая соответствует Закону. Без «тени» жизнь в России невозможна – и все живущие здесь это прекрасно понимают. Поэтому наша задача – вытащить экономический процесс из тени, легализовать его. Подобная задача стоит перед любым другим государством – даже в насквозь прозрачных для фискальных органов США имеется теневой сектор, размеры которого, по разным оценкам, достигают 20% американской экономики. В России же «тень» – едва ли не половина экономики страны.

Поэтому прежде чем в очередной раз звать людей в светлое будущее, мы должны хотя бы сами себе дать отчет в том, что будущее общество, если нам удастся его построить, опять-таки окажется пирамидой, хотим мы того или нет. Как будут распределяться деньги в будущей пирамиде? Если прежним диким, «подковерным» способом, методом «распила», когда до народа из бюджетных денег долетают одни лишь опилки, то связи между людьми, возникающие при таком распределении, по-прежнему будут плодить ненависть людей друг к другу, и новая страна в скором времени опять разделится на Народ и Власть, и эта Власть в очередной раз будет свергнута в ходе очередной революции.

Любая развитая экономика в той или иной мере является финансовой пирамидой. Поэтому единственное, что мы можем сделать сейчас, – это выбрать для новой страны такой экономический механизм, спроектировать такие новые ее Правила, при которых всем участникам новой пирамиды, вплоть до ее разработчиков, вплоть до лиц, занимающих место на ее вершине, без каких бы то ни было исключений, будут предоставлены равные права и соответствующие этим правам обязанности.

В экономику будущей страны с самого начала должны быть заложены алгоритмы, способствующие возникновению между людьми таких экономических связей, которые переведут отношения из ожесточенной борьбы за выживание в совместную жизнь и творческий труд. Заложить такие алгоритмы, которые существующую в рамках современной экономической системы (и объективно необходимую) бескомпромиссную конкурентную борьбу субъектов экономической деятельности – предприятий и компаний, людей и их формальных и неформальных объединений – компенсируют, дополнят взаимопомощью, вытекающей из реализуемой этими Правилами взаимной зависимости.

Конечно, введение этих Правил не приведет людей к равенству, к равенству их благосостояния – но существование одинаковых, обязательных для всех, простых, понятных и известных всем правил жизни будет радикально новым шагом по сравнению с нынешней ситуацией, и тогда мы сможем надеяться, что история наконец вырвется из заколдованного круга.

Взамен теневой, негласной, старой пирамиды – той, что опирается на животную жадность и жестокость членов Голема, необходимо построить пирамиду новую, гласную, понятную для всех, открытую для всенародного контроля – для контроля каждого над каждым. То государство, которому первым удастся это сделать, своей идеологией, своим стремительным экономическим взлетом завоюет весь мир. Да, мы утверждаем: то сообщество, которое первым реализует сетевую иерархию в своей финансовой сфере (сетевой сбор налогов, сетевое начисление заработной платы, сетевое бюджетное финансирование – термины поясняются ниже по тексту), займет на Земле место, которое сейчас занимает Запад – дряхлый динозавр уходящей эпохи.

В настоящий момент совокупность финансовых пирамид, которые представляют собой различные страны, образует Всемирную Финансовую Пирамиду. Вершина этой пирамиды располагается в США, ее пентхаус находится в лондонском Сити. Все, что Америка получает за доллары, она получает даром. США уже которое десятилетие кормятся плодами и ресурсами остального мира, выменивая их за крашеную бумагу с изображением лысого старика в немодном прикиде – практически так же, как 300 лет назад англичане, испанцы, голландцы, португальцы брали золото и жемчуг у дикарей далеких колоний, обменивая их на разноцветные стеклянные бусы.

Заметка на полях.

Выдержка из статьи, посвященной объявленным Ираном планам создания нефтяной биржи (опубликована 21 февраля 2006 г. в журнале Energy Bulletin, США; автор – Крассимир Петров, на момент написания текста работал приглашенным лектором в Университете принца Сонгкла в Таиланде):

«Национальное государство облагает налогом своих собственных граждан, в то время как империя облагает налогом другие государства. История империй – от Греческой и Римской до Османской и Британской – учит нас, что экономической основой любой империи является взимание налога с других государств. Способность империи облагать налогами всегда опиралась на более развитую и сильную экономику и, как следствие, лучшую и более сильную армию. Часть налогов с подчиненных субъектов использовалась для поднятия уровня жизни империи; другая часть направлялась на укрепление военной мощи, которая была необходима для сбора этих налогов.

История говорит о том, что взимание налогов с подчиненного государства осуществляется в различных формах – обычно в виде золота и серебра, когда они считались деньгами, но также в виде рабов, солдат, зерновых культур, скота или других сельскохозяйственных или природных ресурсов, любых экономических благ, которые требует себе империя, а подчиненное государство может ей их предоставить. Исторически сложилось так, что взимание налогов империей всегда было прямым: подчиненное государство передавало империи экономические блага напрямую.

Впервые в истории в XX веке Америка смогла взимать налог со всего мира косвенно, посредством инфляции. Она не заставляла платить налоги напрямую, как это делали все предшествовавшие ей империи, а просто распространяла свою не обеспеченную золотом валюту – американский доллар – в других странах в обмен на товары, намеренно вызывая инфляцию и обесценивание этих долларов и оплачивая позднее каждый доллар меньшим количеством экономических благ, – это и есть та разница, которая характеризует имперское налогообложение США». [614]

Еще одна цитата, из статьи Сергея Александровича Горяинова, вносящая окончательную ясность в вопрос о том, что такое доллар США:

«...все международные сделки по алмазному сырью должны заключаться в долларах. «Алроса» здесь, в стране, на внутреннем рынке продает за рубли, но любая сделка, выходящая за рубеж, обслуживается долларами США. Так же работают все алмазные компании мира. Точно так же продается нефть, так же продается золото. Если у вас нет долларового счета, вы не можете купить ни баррель нефти, ни карат алмазов. Поэтому доллар обеспечен не национальным достоянием США и не валовым продуктом, который производится в самих США, доллар обеспечен всеми минеральными ресурсами, которые есть на планете. Эта система, конечно, сделана искусственно, это приз победителю во Второй мировой войне. То есть база доллара – это минеральные и сырьевые ресурсы, добываемые ведущими мировыми корпорациями, торгующими на биржах». [615]

Экономическая модель, которую Запад в лице США под соусом «демократии» и «либеральных ценностей» навязывает облагаемой процентным бременем периферии, является все той же давно всем известной финансовой пирамидой – но только организованной в максимальном, всемирном масштабе. И правы те, кто призывает воспринимать продуцируемые Западом образы «общества всеобщего благоденствия» в качестве рекламной кампании всемирного АО «МММ», а в качестве ее билетов воспринимать доллар США – эмитируемую бенефициарами Всемирной пирамиды свободно конвертируемую папье-мошенническуювалюту, обслуживающую мировые товарные потоки.

Используя хитроумные финансовые рычаги, владельцы Большого Печатного Станка имеют возможность недоплачивать человечеству за произведенные товары и услуги – для того, чтобы близкий к вершине Всемирной пирамиды так называемый золотой миллиард купался (до поры до времени) в роскоши товарного изобилия, получая бó льшую часть совокупного продукта, изготовленного трудом всего населения Земли.

Мы предлагаем сменить старую пирамиду на новую. Нынешний мир – это насыщенный раствор, готовый кристаллизоваться в грядущую структуру совершенно нового типа, – и мы хотим, чтобы процесс кристаллизации начался здесь, в России. Предложенная в настоящей работе концепция гораздо эффективнее проповедуемой в свое время большевиками идеи Всемирной Пролетарской Революции привлечет в ряды нашего братства, а затем и в граждан будущей страны все новых и новых людей. Построить финансовую пирамиду, вершина которой будет располагаться в России – в стране, «которой можно гордиться, в которой живет сила»[616], выдернуть мир из жадных лап англо-американских банкиров, а самих американцев и англичан сделать гражданами ГАМАЮН – вот масштаб нашей задачи.

Заметка на полях.

В уже упомянутой работе Фернана Броделя говорится и о геополитических особенностях формирования глобального мира-экономики (термином «мир-экономика» в его произведениях обозначается то, что мы называем «Всемирная Финансовая Пирамида»):

«Мир-экономика может быть определен с помощью трех существенных признаков:

- Он занимает определенное географическое пространство; у него, стало быть, имеются объясняющие его границы, которые, хотя и довольно медленно, варьируют. Время от времени, через длительные промежутки происходят неизбежные прорывы этих границ. Так случилось в результате Великих географических открытий конца XV века. То же произошло и в 1689 г., когда Россия, по воле Петра Великого, открыла свои пространства для европейской экономики. Представьте, что вдруг сегодня произойдет полное, решительное и окончательное превращение экономик Китая и СССР в открытые экономики, – в этом случае окажутся прорваны границы западного экономического пространства в его сегодняшнем виде.

- Мир-экономика всегда имеет полюс, центр, представленный господствующим городом, в прошлом – городом-государством, ныне – столицей, я хочу сказать – экономической столицей (в США это будет Нью-Йорк, а не Вашингтон). Впрочем, в пределах одного и того же мира-экономики возможно одновременное существование – причем даже в течение довольно продолжительного времени – двух центров, например Рим и Александрия эпохи Августа, Антония и Клеопатры, Венеция и Генуя времен войны за гавань Кьоджа (1378–1381), Лондон и Амстердам в XVIII веке до окончательного устранения господства Голландии, ибо один из двух центров всегда в конечном счете бывает устранен. Так, в 1929 г., после некоторых колебаний центр мира вполне определенно переместился из Лондона в Нью-Йорк.

- Любой мир-экономика состоит из ряда концентрически расположенных зон. Срединную зону образует область, расположенная вокруг центра, – таковы Соединенные провинции (но не все Соединенные провинции) в XVII веке, когда над миром господствует Амстердам; такой зоной становится Англия (но не вся Англия), когда, начиная с 80-х гг. XVIII века, Лондон окончательно занимает место Амстердама. Далее, вокруг срединной зоны, располагаются промежуточные зоны. И наконец, следует весьма обширная периферия, которая в разделении труда, характеризующем мир-экономику, оказывается не участницей, а подчиненной и зависимой территорией. В таких периферийных зонах жизнь людей напоминает Чистилище или даже Ад. Достаточным же условием для этого является просто их географическое положение. (…)

Каждый раз при утрате прежнего центра происходит возвышение нового, как если бы мир-экономика не мог существовать без центра тяжести, без некоего полюса. Такие утраты старого и обретения нового центра происходят, однако, редко, что еще более подчеркивает значение этих событий. В случае Европы и примыкающих зон, которые она как бы аннексировала, возникновение единого центра произошло в 80-е гг. XIV века, и таким центром стала Венеция. Около 1500 г. произошел внезапный гигантский скачок, в результате которого центр переместился из Венеции в Антверпен, затем, в 1550–1560-е гг., центр вернулся в Средиземноморье, но на этот раз в Геную, наконец, в 1590–1610-е гг. новое перемещение – в Амстердам, остававшийся устойчивым экономическим центром европейской зоны в течение почти двух веков. Лишь в период между 1780 и 1815 гг. этот центр переместится в Лондон. В 1929 г., преодолев Атлантический океан, он оказывается в Нью-Йорке.

Таким образом, роковой час пятикратно бил на европейских часах, и каждый раз эти изменения центра сопровождались борьбой, столкновениями (интересов), острыми экономическими кризисами. Можно сказать, что обычно именно экономическая непогода наносит решающий удар по старому, уже ослабленному центру и утверждает возвышение нового. В этом, разумеется, нет математически выверенной закономерности: кризис, который стучится в двери, – это испытание, которое сильные выдерживают, а слабые – нет. Стало быть, центр не трескается от любого удара. Напротив, кризисы XVII века чаще всего служили к выгоде для Амстердама. В наши дни вот уже несколько лет как мы переживаем мировой кризис, который обещает быть острым и продолжительным. Если Нью-Йорк не выдержит испытания – в эту возможность я, впрочем, совершенно не верю, – миру придется искать или создавать новый центр. Если же Соединенные Штаты сохранят свое место – а это нетрудно предвидеть, – то они могут выйти из этого испытания еще более сильными, поскольку другие экономики, по-видимому, значительно больше пострадают от той неблагоприятной конъюнктуры, которую мы переживаем.

Как бы то ни было, похоже, что возникновение, исчезновение и смена центра обычно связаны с продолжительными общими кризисами экономики». [617]

Комментарий.

Работа написана в 1985 г. – во время очередной рецессии в США. Возможно, в наши дни Бродель не был бы столь оптимистичен – максимальный объем финансовых транзакций в наши дни уже идет не через Нью-Йорк, а опять через Лондон, экономика США доживает последние месяцы перед рецессией. Еще один интересный момент – для автора абсолютно ясно, чем станет СССР после его присоединения к «цивилизованному миру», – он станет частью периферии мира-экономики, центр которой находится в Нью-Йорке.

Далее автор продолжает: «И здесь возникает второй из поставленных выше вопросов: вопрос членения любого мира-экономики на концентрические зоны, все менее благополучные по мере удаления от процветающего центра.

Блеск, богатство, радость жизни соединяются в центре мира-экономики, в его сердце. Именно здесь, под солнцем истории, жизнь обретает свои самые яркие цвета; цены здесь высоки, но высоки и доходы, здесь вы найдете банки и лучшие товары, самые выгодные ремесленные или промышленные производства и организованное на капиталистический лад сельское хозяйство, отсюда расходятся и здесь сходятся дальние торговые пути, сюда стекаются и драгоценные металлы, сильная валюта, ценные бумаги. Здесь образуется оазис передовой экономики, опережающий другие регионы. Путешественник отметит это, попав в XV веке в Венецию, в XVII – в Амстердам, в XVIII – в Лондон, а сегодня – в Нью-Йорк. Здесь обычно развиваются самые передовые технологии и их неизменная спутница – фундаментальная наука. Здесь же находят пристанище «свободы», которые нельзя отнести полностью ни к мифам, ни к реальности. Вспомните, что называлось жизненной свободой в Венеции или свободами в Голландии и Англии!

Это высокое качество жизни заметно снижается, когда попадаешь в соседние страны промежуточной зоны, постоянно соперничающие, конкурирующие с центром. Там большинство крестьян лишены свободы, там вообще мало свободных людей; обмены несовершенны, организация банковской и финансовой системы страдает неполнотой и нередко управляется извне, промышленность и ремесла относительно традиционны. Как ни поражает своим блеском Франция XVIII века, ее уровень жизни не может сравниться с английским. Откормленный Джон Буль потребляет много мяса и носит кожаные башмаки, в то время как тщедушный, изможденный, преждевременно постаревший Жак-простак питается хлебом и ходит в деревянных сабо.

Однако какой далекой и благополучной кажется Франция, когда попадаешь в периферийные районы мира-экономики! Около 1650 г. (примем в качестве ориентира эту дату) центром мира является маленькая Голландия или, точнее, Амстердам. Промежуточную, вторичную зону составляет оставшаяся часть активно живущей Европы, т. е. страны побережья Балтийского и Северного морей, Англия, земли Германии, расположенные в долинах Рейна и Эльбы, Франция, Португалия, Испания, Италия к северу от Рима. К периферии относятся Шотландия, Ирландия, Скандинавия на севере, вся часть Европы, расположенная к востоку от линии Гамбург – Венеция, часть Италии, лежащая к югу от Рима (Неаполь, Сицилия), наконец, по ту сторону Атлантического океана вся европеизированная часть Америки, составляющая самую далекую периферию. За вычетом Канады и только что возникших английских колоний в Америке весь Новый Свет целиком живет под знаком рабства. Точно так же вся восточноевропейская периферия, включая Польшу и лежавшие за ней земли, представляет собой зону повторного закрепощения крестьян, т. е. крепостного права, которое, почти исчезнув, как на Западе, в XVI веке было снова восстановлено.

Короче, европейский мир-экономика в 1650 г. являет собой соединение, в котором сосуществуют самые разные общества – от уже капиталистического в Голландии до крепостнических и рабовладельческих, стоящих на самой низшей ступени лестницы общественного прогресса. Эта одновременность, синхронность ставит уже, казалось, решенные проблемы. Действительно, само существование капитализма зависит от этого закономерного расслоения мира: внешние зоны питают промежуточные и особенно центральную. Да и что такое центр, если не вершина, если не капиталистическая суперструктура всей конструкции? По закону взаимности, если центр зависит от поставок с периферии, то и она зависит от потребностей центра, диктующего ей свою волю. Ведь именно Западная Европа как бы вновь «изобрела» и экспортировала античное рабство в Новый Свет, именно ее экономические нужды вызвали вторичное закрепощение крестьян в Восточной Европе. Все это придает вес утверждению Иммануэля Валлерстайна о том, что капитализм является порождением неравенства в мире; для развития ему необходимо содействие международной экономики. Он является плодом авторитарной организации явно чрезмерного пространства. Он не дал бы столь густой поросли в ограниченном экономическом пространстве. Он и вовсе не смог бы развиваться без услужливой помощи чужого труда (выделено мной. – М.Г. ).

Это положение объясняет ход истории иначе, чем привычная последовательная схема: рабовладение, феодализм, капитализм. Оно выдвигает во главу угла одновременность, синхронность – категории со слишком яркой спецификой, чтобы их действие оставалось без последствия». [618]