Обзоръ зданій. 1 страница

Первое основаніе Митрополичьему, впослѣ дствіи Патріаршему двору положилъ святитель Петръ, основатель политическаго величія и могущества самой Москвы. Съ большою вѣ роятностью можно полагать, что онъ поселился на этомъ мѣ стѣ въ одно время съ начатою имъ постройкою Успенскаго собора, который имъ же былъ заложенъ здѣ сь въ 1326 (или въ 1325) году. " Того же лѣ та (6833), говоритъ лѣ тописецъ, преосвященный Петръ, митрополить Кіевьскій и всеа Руси, заложи на Москвѣ на площади у своего двора перковь прьвую камену Успеніе св. Богородицы, соборная, и заложи себѣ гробъ своими руками въ стѣ нѣ близь жертвенника, идѣ же послѣ ди и положенъ бысть, иже и нынѣ лежитъ, многи чюдеса содѣ вая съ вѣ рою приходящимъ къ нему" (П. С. Л., X, 190).

Въ одномъ изъ позднихъ лѣ тописномъ сборникѣ читаемъ: " Въ лѣ то 6833 (1325) Петръ митрополитъ на Москвѣ, въ маломъ томъ градѣ, постави дворъ свой идѣ же и до днесь; подлѣ же двора своего заложи церковь первую каменую Успенія Пресв. Богородицы, соборную, при князѣ Іоаннѣ Даниловичѣ и при братѣ его князѣ Юрьѣ Даниловичѣ, и гробъ заложи въ стѣ нѣ близь жертвенника" (Рукопись Историч. Музея, инв. No 29, 278).

Тогда упомянутая мѣ стность представляла обширную площадь, свободное пространство передъ дворомъ вел. князя, какое въ древнемъ устройствѣ Русскаго жилища, сколько-нибудь богатаго и знатнаго, въ особенности Великокняжескаго, всегда оставлялось впереди хоромъ для простора со стороны пріѣ зда къ хоромамъ. По старому обычаю въ Москвѣ до времени преобразованій Петра Вел. всѣ знатные и богатые люди строили свои хоромы неотмѣ нно въ глубинѣ двора, отдѣ ляя болѣ е или менѣ е обширную площадь впереди своего жилья.

Святитель для постройки соборнаго храма, перваго каменнаго на Москвѣ, избралъ мѣ сто на Великокняжеской городской площади на сѣ верной ея сторонѣ и дальше къ сѣ веру на краю площади, передъ сѣ верными дверьми храма, основалъ свое жилище.

Если линія теперешнихъ каменныхъ полатъ Синодальнаго дома (Альбомъ видовъ, No XIX) указываетъ на первоначальную межу первыхъ зданій митрополичьяго жилища, въ чемъ едва ли возможно сомнѣ ваться, то разстояніе отъ стѣ ны перваго Успенскаго храма до жилища святителя простиралось всего саженъ на десять и даже менѣ е.

Въ исторической литературѣ по этому предмету существують иныя свидѣ тельства. По слѣ дамъ авторитетнаго въ свое время историка Москвы И. М. Снегирева идонынѣ эти свидѣ тельства разсказываютъ, что строителемъ владычнаго двора на этомъ мѣ стѣ былъ патріархъ Никонъ, что " со временъ Петра митрополита до Іоны митрополичій домъ находился при древней церкви Іоанна Предтечи у Боровицкихъ воротъ; что только Іона перенесъ свое мѣ стопребываніе ближе къ Успенскому собору; въ 1450 г. онъ заложилъ противъ западнаго входа въ соборъ каменную полату и въ ней церковь Положенія Ризы Пресв. Богородицы и тѣ мъ положилъ основаніе митрополичьему двору предъ западными вратами собора"; что " эта церковь существуетъ и въ настоящее время, но считается уже дворцовою со времени патр. Никона, который перешелъ жить въ устроенный имъ же домъ на сѣ верной стороніѣ Успенскаго собора (нынѣ Синодальный домъ)" {Русскiй Архивъ 1893 г. No 8, статья священника Н. А. Скворцова: Московскiй Кремль, стр. 438, 439. Памятники Московской Древности, И. Снегирева, М., 1842--1845, стр. 158--165.}.

Снегиревъ въ своемъ описаніи Ризположенской церкви очень старался доказать, что митрополичій, а потомъ и патріаршій дворъ со времени митр. Іоны существовалъ именно при этой церкви съ западной стороны собора, что " Церковь Ризположенская была свидѣ тельницей конца митрополіи Россійской и начала патріаршества". Эта задача повела автора къ самымъ неосновательнымъ заключеніямъ и къ подбору свидѣ тельствъ, совсѣ мъ не относящихся къ мѣ стности Ризположенской церкви.

Дѣ йствительно, первый митрополичій домъ или дворъ въ Москвѣ находился, по преданію, при церкви Іоанна Предтечи у Боровицкихъ воротъ, но первый же св. Петръ и перенесъ свое жилище къ заложенному имъ новому храму на Великокняжеской площади и не къ западнымъ его вратамъ, гдѣ не было достаточнаго мѣ ста для цѣ лаго двора, а именно на сѣ верную сторону храма, гдѣ, на краю площади, мѣ стность позволяла устроить дворъ съ должною обширностью для хоромъ владыки съ подчиненными необходимыми строеніями.

Съ западной стороны, куда примыкало своими частями и жилище вел. князя (не болѣ е какъ на разстояніи 20 саж. отъ собора), возможно было выстроить только одну полату, да и та значительно стѣ нила бы пространство передъ передними главными (западными) дверьми собора во время церковныхъ дѣ йствъ.

Вообще же относительно перемѣ щенія владычняго двора надо сообразить и другія обстоятельства. Закладывая на новомъ мѣ стѣ соборный храмъ и собственными руками устроивая у его стѣ ны собственную гробницу, могъ ли святитель Петръ оставаться въ такой дали отъ этого сооруженія, которая существовала между церковью Іоанна Предтечи у Боровицкихъ воротъ и новозаложеннымъ храмомъ? И какимъ путемъ святитель долженъ былъ ходить или ѣ здить къ новому, столь ему любезному дѣ лу? Дорога пролегала или черезъ Великокняжескій дворъ, или же вокругъ этого двора по западной и сѣ верной его окраинѣ, по его задамъ, гдѣ она была еще длиннѣ е. И это въ то время, когда постройка новыхъ хоромъ, обычно деревянныхъ, ни въ строительномъ матеріалѣ, ни въ продолжительности времени работъ не представляла ни малѣ йшихъ затрудненій. Въ то время и въ одинъ мѣ сяцъ возможно было выстроить достаточно обширныя хоромы. Такимъ образомъ, вышеприведенная отмѣ тка лѣ тописи, что святитель заложилъ новый храмъ у своего двора, вполнѣ достовѣ рна и съ полнымъ основаніемъ можно полагать, что святитель переселился къ новозаложенному храму въ то еще время, какъ только начали копать рвы для его основанія. Тогда же или незадолго передъ тѣ мъ и были поставлены жилыя хоромы, хотя бы вначалѣ и небольшія, изъ которыхъ черезъ нѣ сколько шаговъ святитель могъ приходить къ своему дѣ лу, устроивая себѣ вѣ ковѣ чную гробницу. Трудно представить, чтобы для этого дѣ ла онъ каждый разъ путешествовалъ отъ Боровицкихъ воротъ къ заложенному имъ храму. Однако, какъ видѣ ли по увѣ ренію Слегирева, а за нимъ и всѣ хъ авторовъ, черпавшихъ свои свѣ дѣ нія изъ этого источника, такъ должны были путешествовать къ новому соборному храму, къ церковнымъ службамъ и по другимъ случаямъ, и всѣ митрополиты, жившіе будто бы все еще у Боровицкихъ воротъ, Ѳ еогностъ, св. Алексѣ й, Кипріанъ, Фотій до Іоны, проѣ зжая или чрезъ Великокняжескій дворъ или объѣ зжая этотъ дворъ по его задамъ. Само собою разумѣ ется, что такой несообразности никогда не существовало. Точно также не существовало митрополичьяго, а потомъ патріаршаго двора и на западной сторонѣ собора, гдѣ между соборомъ и Великокняжескимъ дворцомъ оставалось полаго, свободнаго мѣ ста всего на 20 саж. въ квадратѣ. Возможно ли было размѣ стить на этомъ пространствѣ каменныя полаты и весь обширный составъ владычнихъ хоромъ съ ихъ служебными частями? Основаніемъ для этого неправильнаго заключенія послужило свидѣ тельство лѣ тописи, что митр. Іона въ 1450 г. " заложилъ на своемъ дворѣ полату камену предъ дверьми Святыя Богородицы и церковь въ полатѣ во имя Пресв. Богородицы Положеніе Честныя Ея Ризы". Лѣ тописецъ не упомянулъ, передъ какими дверьми, и историкъ Москвы опредѣ лилъ, что передъ западными; но существовали, кромѣ, южныхъ и сѣ верныя двери, передъ которыми въ дѣ йствительности и была выстроена эта полата, гдѣ святитель послѣ того устроилъ въ полатѣ и церковь Ризположенія въ память чудеснаго избавленія Москвы отъ нашествія скорой Татарщины, т.-е. внезапнаго нашествія Ордынскаго царевича Мазовши, что случилось уже въ 1451 г. іюля 2 на память Положенія Ризы Пресв. Богородицы. Мазовша стоялъ у города одинъ день и такъ же внезапно побѣ жалъ восвояси, какъ приходилъ.

Русскій Временникъ (М., 1790 г., II, 22) прямо свидѣ тельствуетъ, что церковь въ полатѣ святитель заложилъ послѣ ди. Значитъ, задумана была постройка только одной полаты, а устройство церкви въ полатѣ являлось уже событіемъ случая, спустя цѣ лый годъ. Въ житіи митрополита Іоны упомянуто, какъ и вездѣ въ лѣ тописяхъ, что митрополитъ " постави церковь, иже въ каменной полатѣ на своемъ дворѣ ".

Въ лѣ тописяхъ: заложилъ полату, въ ней же церковь... заложилъ... Слова постави и заложилъ давали понятіе, что это былъ особый храмъ. Между тѣ мъ въ похвальномъ словѣ митрополиту Іонѣ, написанномъ въ 7055 (1547) г., говорится слѣ дующее: " И скоро повелѣ воздвигнути храмъ... на своемъ дворѣ въ полатѣ въ единомъ углѣ въ доскахь ". Стало быть, это была небольшая деревянная постройка въ одномъ изъ угловъ полаты, конечно, въ переднемъ, въ восточномъ углу.

Объ этой полатѣ мы еще будемъ говорить впослѣ дствіи, а теперь утвердимся на той несомнѣ нной истинѣ, что митрополичій дворъ со временъ святителя Петра и до окончанія временъ патріаршихъ находился и разростался новыми зданіями на сѣ верной сторонѣ собора, гдѣ и донынѣ существуютъ его остатки подъ именемъ Синодальнаго дома.

Что касается свѣ дѣ нія, повсюду повторяемаго и потому ставшаго уже непреложною истиною, что этотъ Синодальный домъ построенъ пахріархомъ Никономъ {Такъ, утверждалъ и Синодальный ризничій, архимандритъ Савва, впослѣ дствіи архіепископъ Тверской. См. его " Указатель Патріаршей Ризницы и Библіотеки", въ отдѣ лѣ Пояснительный Словарь, стр. 21 и 27. М., 1858 г.}, то источникомъ для этого свѣ дѣ нія, повидимому, послужила отмѣ тка " Путеводителя къ древностямъ и достопамятностямъ Московскимъ" (М. 1792 г., I. 285), гдѣ говорится, что " Синодальный домъ, прежде бывшій Патріаршій и въ старину именовавшійся Крестовою полатою, построенъ Никономъ патріархомъ въ отсутствіе царя Алексѣ я Михаиловича, когда Его Величество былъ въ походѣ въ Польшѣ, въ 1655 г., и по возвращеніи въ 1656 г. въ Москву, былъ введенъ патріархомъ съ церемоніею въ оную Крестовую полату, которую самъ (патріархъ) построилъ". Авторъ ссылается на книгу патріаршихъ выходовъ въ упомянутые года, въ которой рѣ чь идетъ только объ одной Крестовой и притомъ, какъ будетъ видно, о Крестовой новой или Малой, такъ какъ существовала Крестовая старая или Большая, что нынѣ Муроварная. Авторъ Путеводителя именемъ Крестовой обозначилъ и все обширное зданіе Синодальнаго дома. указывая, вмѣ сто новой, на старую Крестовую, вслѣ дствіе чего и выходило, что Никонъ построилъ все это зданіе. Такъ стали повторять и донынѣ повторяютъ и всѣ другіе авторы, когда касаются этого предмета. По поводу такого обстоятельства мы принуждены снова разъяснять неправильность этихъ настойчивыхъ повтореній.

Новѣ йшій изслѣ дователь по этому вопросу г. Н. Писаревъ {Домашній бытъ русскихъ патріарховъ, Казань, 1904 г.} всѣ ми мѣ рами отстаиваетъ эти старыя неправдоподобныя заключенія. Онъ утверждаетъ, повторяя зто нѣ сколько разъ, что: " Владычній дворъ отъ митроп. Петра и до патріарха Никона былъ расположенъ по западной и сѣ верозападной сторонѣ Успенскаго собора (стр. 23, 24, 26, 28); что центръ Владычняго дома приходился противъ сѣ верозападнаго угла Успенскаго собора; что г лавныя помѣ щенія дома были расположены на западной сторонѣ отъ собора (27); что Никонъ не захотѣ лъ жить въ келіяхъ своихъ предшественниковъ и избралъ новое мѣ сто для своихъ хоромъ и двора (28), гдѣ и построилъ вновь полаты и дворецъ" (29), какъ выразился въ своемъ дневникѣ Павелъ Алеппскiй. Эти новыя полаты и дворецъ, по объясненію г. Писарева, съ восточной стороны оканчивались церковью XII Апостоловъ (29), а съ западной доходили до церкви РизъПоложенія, стало быть заключали въ своемъ составѣ всѣ тѣ зданія, которыя существуютъ и донынѣ, въ томъ числѣ и Синодальную Муроварную полату. При этомъ авторъ дѣ лаетъ примѣ чаніе: " Утвержденіе про ф. Е. Е. Голубинскаго (въ его Исторіи Русской церкви), что митрополичій дворъ еще при м. Петрѣ былъ переяесенъ " на то мѣ сто, на которомъ остался навсегда -- на мѣ сто нынѣ шней Синодальной полаты", --находится въ очевидномъ противорѣ чіи съ твердо установленными положеніями исторической науки о перенесеніи патр. Никономъ патріаршаго двора на новое мѣ сто".

Эта историческая наука (въ сочиненіи г. Писарева) представила только превратныя несообразныя толкованія извѣ стныхъ свѣ дѣ ній и въ особенности нашихъ обсужденій по этому предмету. Доказывать неправильность толкованій автора заняло бы много мѣ ста и къ тому же это безполезно и очень скучно.

Между многими другими яркая несообразность заключается въ слѣ дующемъ.

Согласимся, что до Никона патріаршій домъ и дворъ находился на западной сторонѣ отъ Успенскаго собора, слѣ довательно всѣ извѣ стія о патріаршемъ дворѣ до времени Никона должны относиться къ этому западному помѣ щенію патріаршаго двора а дома. Изъ этихъ извѣ стій самъ авторъ приводитъ свидѣ тельства, что въ патріаршемъ домѣ въ XVI ст. существовали двѣ полаты, Большая и Бѣ лая (30); въ XVII ст. у патр. Филарета находились три полаты, Крестовая, Столовая, Макарьевская; патр. Іосифъ съ 1643 г., только за 10 лѣ тъ до Никона, перестроиваетъ нѣ сколько полатъ начиная съ сѣ ней, Крестовую, Золотую, Казенную, Проходную (56).

Все это до Никона должно было существовать на дворѣ патріарховъ на западной сторонѣ отъ собора. Никонъ не захотѣ лъ здѣ сь жить и перенесъ свой патріаршій дворъ на новое мѣ сто, на сѣ верную сторону отъ собора, гдѣ и построилъ существующія донынѣ зданія. Соглашаемся! Но ставимъ вопросъ: куда же подѣ вался этотъ западный патріаршій домъ и дворъ, какъ и куда исчезли всѣ упомянутыя выше полаты? И самое нареченіе Никона въ патріархи происходило на патріаршемъ дворѣ, въ Крестовой полатѣ. Куда же изчезъ этоть дворъ съ Крестовою полатою какъ и всѣ другія полаты?

Павелъ Алеппскій, упоминая о сѣ верной двери Успенскаго собора, говоритъ между прочимъ, что " насупротивъ этой двери находятся полаты и дворецъ патріарха, выстроенные имъ въ настоящее время"... Повидимому, это указаніе послужило для г. Писарева самымъ твердымъ основаніемъ почитать патр. Никона строителемъ всего Синодальнаго зданія. Но тотъ же Павелъ въ своемъ дневникѣ говоритъ, что Никонъ " выпросилъ у царя дворь (Цареборисовскій) находящійся близъ патріаршаго дома съ сѣ верной стороны собора". Далѣ е, описывая Міроварную полату, Павелъ говоритъ, что однѣ ея окна выходятъ на соборъ, а съ другой стороны выходятъ на дворъ стараго патріаршаго дома. Такимъ образомъ у г. Писарева выходитъ, что Никонъ выстроилъ патріаршій домъ, существовавшій до Никона.

Нѣ тъ ни прямыхъ, ни косвенныхъ указаній о томъ, чтобы на западной сторонѣ отъ собора когда-либо существовали святитель скія полаты и жилыя помѣ щенія. Вся эта западная и сѣ веро-западная сторона отъ древняго времени была занята помѣ щеніями Великокняжскаго, а потомъ царскаго дворца на его женской половинѣ, хоромы которой выглядывали даже изъ-за собора (Альбомъ видовъ No XIII).

На западъ отъ собора патріаршему дому принадлежала мѣ стность церкви Ризположенія и незанятое полое пространство передъ главными западными дверьми собора, необходимое для церковныхъ дѣ йствій. Это было мѣ сто церковное соборное и потомусобственно патріаршее. Надъ этимъ пространствомъ со стороны Дворца и высились хоромы царицы и царевенъ. Никонъ, проходя этимъ мѣ стомъ, всегда подавалъ въ верхъ царицѣ свое благословеніе, какъ свидѣ тельствуетъ Павелъ Алеппскій.

Сочиненiе г. Писарева въ своемъ содержаніи излагаетъ главнымъ образомъ все то самое, что и мы излагали въ " Исторіи города Москвы", представляя обзоръ патріаршаго быта (стр. 470--590). Такимъ образомъ возникла неожиданная конкуренція и авторъ нашелъ необходимымъ заявить, что когда вышла въ свѣ тъ " Исторія города Москвы", его " работа была уже приготовлена къ печати" (стр. V), то есть исполнена независимо отъ упомянутой нашей книги. Этому обстоятельству должно бы только радоваться, такъ какъ избранный предметъ подвергается описанію и объясненію въ двухъ независимыхъ другъ отъ друга работахъ и потому въ научномъ отношеніи получаетъ не мало выгодъ: чего не досмотрѣ ла одна работа, то исправляегь и дополняетъ другая.

Но конкуренція по самому свойству своей задачи требуетъ непремѣ ннаго выхваливанія своей работы и возможнаго пониженія цѣ нности работы конкурента. Такъ долженъ былъ поступить и г. Писаревъ. Онъ почелъ обязательнымъ сдѣ лать нѣ сколько критическихъ замѣ чаній на отдѣ лъ о бытѣ патріарховъ въ нашей книгѣ съ цѣ лью доказать или неосновательность и неполноту, или ошибочность нашей работы и указать вообще, что мы не пользовались архивными матеріалами какъ слѣ дуетъ и черпали свѣ дѣ нія исключительно только изъ сборника архивныхъ матеріаловъ, собранныхъ гг. Холмогоровыми.

Напротивъ того, самъ авторъ составилъ свое изслѣ дованіе " въ главной и большей его части на основаніи еще неизданныхъ документовъ".

Надо замѣ тить, что матеріалами гг. Холмогоровыхъ постоянно пользуется и самъ авторъ, выставляя однако на видъ, что пользуется исключительно только архивными книгами (57, 59), для чего и сопровождаетъ свои рѣ чи шумихою безчисленныхъ голыхъ ссылокъ на листы рукописей, вмѣ сто того чтобы приводить и самые ихъ тексты, всегда содержащіе болѣ е того на что указываетъ работа. Конечно, и эти матеріалы, изданные (будто бы) гг. Холмогоровыми, оказались изданными " не совсѣ мъ тщательно, почему невсегда могутъ служить вполнѣ надежнымъ источникомъ".

Относительно этихъ матеріаловъ должно замѣ тить, что, къ сожалѣ нію, г. Писаревъ не знаетъ или не желаетъ знать о томъ, что книга " Матеріаловъ гг. Холмогоровыхъ", какъ онъ часто именуетъ ее, есть только отдѣ льный оттискъ изъ книги. " Матеріалы для исторіи, археологіи и статистики города Москвы", изданной нами еще въ 1884 году, гдѣ въ предисловіи, стр. 54, подробно объяснено и происхожденіе этихъ матеріаловъ, собранныхъ подъ нашимъ руководствомъ, по нашимъ указаніямъ и при нашей редакціи трудами почтеннаго покойнаго архиваріуса В. И. Холмогорова и его брата Г. И. Холмогорова. Эти самые матеріалы и послужили основаніемъ для нашего обзора исторіи домашняго быта патріарховъ. Они заготовлены при нашемъ руководящемъ участіи въ работахъ двадцать лѣ тъ тому назадъ и заготовлены съ такою полнотою, что трудъ г. Писарева только повторяетъ сказанное въ этихъ матеріалахъ, конечно съ дополненіями. Архивный матеріалъ неистощимъ, особенно въ мелочахъ, и потому немудрено, что иныя свѣ дѣ нія случайно не встрѣ тились собирателямъ и были пропущены, на что въ двухъ-трехъ мѣ стахъ старательно и указываетъ г. Писаревъ.

Какъ обширенъ былъ первоначальный дворъ митрополита, свѣ дѣ ній не имѣ емъ. Въ древнее время онъ занималъ мѣ стность, главнымъ образомъ, съ сѣ верной стороны собора, захватывая отчасти и уголъ съ западной стороны, передъ западными вратами собора, гдѣ впослѣ дствіи была построена упоминаемая Ризположенская церковь, о которой лѣ тописи отмѣ чаютъ, что митрополитъ въ 1484 г. заложилъ церковь у своего двора, а при ея освященіи въ 1486 г. упоминаютъ, что освященъ храмъ на митрополичьемъ дворѣ.

Эти обозначенія указываютъ, что мѣ стность церкви хотя и принадлежала двору митрополита, но была, такъ сказать, стороннею его частью.

Повторимъ, что жилыя и пріемныя помѣ щенія святителей были расположены съ сѣ верной стороны собора, и за ними далѣ е къ сѣ веру же распространялся и самый дворъ святителей со всѣ ми служебными и хозяйственными его учрежденіями.

Судя о томъ, какъ жили патріархи въ ХVІІ ст., можемъ съ достовѣ рностью предполагать, что собственное жилище митрополитовъ не отличалось особымъ просторомъ и состояло не болѣ е какъ изъ трехъ или четырехъ небольшихъ комнатъ, избнаго типа, именуемыхъ обыкновенно, кельями въ числѣ которыхъ, кромѣ крыльца и сѣ ней, находились: передняя келъя (пріемная), собственно такъ именуемая келья - комната (родъ кабинета), келья крестовая (моленная) и малая келья (опочивальня). Этотъ составъ помѣ щенія увеличивался обширными сѣ нями, передними, болѣ е просторными, и менѣ е просторными задними, примыкавшими къ жилью съ надворья. Такія хоромы ставились обыкновенно на подклѣ тахъ, составляя второй ярусъ зданія. Вверху, въ третьемъ ярусѣ, устроивались вышки или чердаки--терема, свѣ тлыя лѣ тнія холодныя помѣ щенія для прохладнаго пребыванія во время отдыха.

Такъ, предположительно, могло быть построено первое жилище митрополитовъ; по крайней мѣ рѣ, такъ жили и святѣ йшіе патріархи въ ХVІІ ст.

Но кромѣ небольшихъ хоромъ для собственнаго жилья, у святителей, соотвѣ тственно потребностямъ ихъ высокой духовной власти, строились и особыя обширныя хоромины для собраній духовенства.

Первая и главяая изъ этихъ хороминъ деревянной постройки именовалась крестовою. В ъ собственномъ значеніи это была митрополичья общая съ духовнымъ чиномъ, т.-е. соборная моленная, гдѣ у крестовъ и иконъ святителемъ ежедневно совершались обычныя церковныя службы, почему и служащіе у крестовъ попы и дьяки прозывались также крестовыми. Въ этой крестовой происходили и соборныя молебныя службы по случаю извѣ стныхъ обрядовъ, или въ извѣ стные праздники. Но, кромѣ моленій, здѣ сь же происходили собранія и засѣ данія соборовъ духовенства по дѣ ламъ церковнаго устройства и управленія. Поэтому Крестовая митрополичьяго двора по своему торжественному значенію, въ качествѣ большой пріемной залы, соотвѣ тствовала древней Великокняжеской Гридницѣ {Въ 1472 г. въ Новгородѣ на Княжемъ дворѣ совершиша Гридницу камену (Кар., VI, пр. 629).} или выстроеннымъ впослѣ дствіи Грановитой и Золотой полатамъ царскаго дворца.

Кромѣ соборной Крестовой, на дворѣ митрополита была необходима и другая обширная хоромина, другая соборная комната, именно Столовая изба для учрежденныхъ церковными уставами и обычаями праздничныхъ и поминныхъ столованій собиравшагося на церковныя службы духовенства.

Какъ бы ни было, но о хоромномъ составѣ древняго въ Москвѣ митрополичьяго двора прямыхъ свѣ дѣ ній не сохранилось. При митрополитѣ Фотіи упоминается о горницѣ на этомъ дворѣ, по поводу чуднаго случая по время пожара.

Извѣ стно, что митр. Фотій былъ оклеветанъ предъ Литовскимъ вел. кн. Витовтомъ въ томъ, что онъ церковь Кіевскую, главу и славу всея Руси, опустошилъ, истощилъ, пограбилъ, износя все, всякое церковное узорочье и богатство въ Москву. Клеветы надобны были для того, чтобъ учредить въ Кіевѣ особую митрополію, т.-е. отдѣ лить южную Русь отъ Великой Руси Сѣ верной, разрушить древнее Русское церковное единство. Въ числѣ клеветниковъ были свои же Фотію люди, и одинъ изъ нихъ, какой-то Савва Авраміевъ, жилъ въ Кремлѣ, неподалеку отъ митрополичьяго двора.

Во время пожара въ 1414 или въ 1422 г., когда горѣ лъ и митрополичій дворъ, огонь " яко облакъ отторжеся отъ горницы Фотіевы", достигь (хоромъ) клеветника и испепелилъ его живого.

Составъ служебныхъ и хозяйственныхъ помѣ щеній необходимо былъ значительно обширенъ еще при святителѣ Петрѣ, такъ какъ по ярлыку или грамотѣ Ордынскаго царя Узбека, дарованной святителю Петру, всѣ ремесленные люди, всякіе мастеры, служившіе у церкви, находились подъ покровительствомъ митрополита и, какъ церковные люди, были освобождены отъ всякихъ даней и отъ работъ на Татаръ, которымъ воспрещалось даже брать у мастеровъ и орудія ихъ мастерства. Такія льготы, конечно, привлекали къ митрополичьему двору значительное населеніе всякихъ ремесленныхъ людей.

Лѣ тописцы, почти ни слова не говорившіе о деревянныхъ постройкахъ на митрополичьемъ дворѣ, потому именно, что они были деревянныя, самыя обычныя, о чемъ не стоило и упоминать, начинаютъ мало-по-малу сообщать свѣ дѣ нія объ этомъ дворѣ только въ тѣ хъ случаяхъ, когда стали появляться, какъ рѣ дкость, постройки каменныя.

Въ Москвѣ первое начало такимъ постройкамъ было положено митрополитомъ Іоною, заложившимъ въ 1450 г. на своемъ дворѣ передъ дверьми собора полату каменную, о которой мы уже говорили. Хотя эта полата и не наименована Крестовою, но по устройству въ ней на другой же годъ Ризположенской церкви можно съ достовѣ рностью полагать, что она сооружалась именно для соборной Крестовой и послужила первымъ основаніемъ для того зданія, которое и впослѣ дствіи бьтло извѣ стно подъ именемъ Крестовой и переименовано въ 1721 г. въ Синодальную (нынѣ Муроварную).

Можно также предполагать, что мысль о постройкѣ каменной полаты на своемъ дворѣ была усвоена митр. Іоною у архіепископа Новгородскаго Евфимія, прославившагося въ то время (въ 1430--1458 гг.) многими каменными постройками на своемъ владычномъ дворѣ.

Надо припомнить, что со времени Татарской неволи нигдѣ на Руси духовные владыки не пользовались такимъ богатымъ достаткомъ, какъ въ Великомъ Новгородѣ.

Послѣ опустошительнаго пожара на владычномъ дворѣ въ 1432 г. Евфимій на другой же годъ, въ 1433 г., соорудилъ у себя на дворѣ полату, а дверей у ней 30, замѣ тилъ лѣ тописецъ; дѣ лали мастера Нѣ мецкіе изъ Заморія съ Новгородскими мастерами. Въ 1434 г. онъ украсилъ полату стѣ нописью; въ 1436 г. надъ полатою устроилъ часозвоню, часы звонящіе; въ 1439 г. гіоставилъ ключницу хлѣ бную; въ 1440 г. поставилъ комнату меньшую; въ 1441 г. подписалъ полату большую и сѣ ни прежнія; въ 1442 г. поставилъ поварни и комнату; въ 1444 г. поставилъ духовницу на своемъ дворѣ и сторожню -- все каменныя; въ 1449 г. поставилъ еще часозвоню.

Въ тѣ самые годы, когда богатство Новгородскаго владыки давало ему обширныя средства сооружать на своемъ дворѣ многія каменныя полаты и разныя зданія, даже полату съ тридцатью дверьми, въ Москвѣ происходила несчастная междоусобная Шемякина смута, во время которой вел. князь попалъ даже въ плѣ нъ къ Татарамъ и долженъ былъ выкупиться изъ плѣ на, какъ говорили, за огромную сумму въ 200 тысячъ рублей, при чемъ въ то самое время, въ 1446 г., и Москва (Кремль) вся погорѣ ла. Среди такихъ обстоятельствъ Московскій митрополитъ хотя и былъ владыкою всея Руси, но былъ несравненно бѣ днѣ е Новгородскаго владыки и потому едва могъ построить себѣ лишь одну, самую необходимую, каменную полату.

Только спустя почти четверть вѣ ка каменное строительство на Московскомъ митрополичьемъ дворѣ мало-по-малу стало утверждаться новыми постройками.

Въ 1473 г., послѣ пожара, опустошившаго значительную часть Кремля, именно вокругъ митрополичьяго двора, который также весь погорѣ лъ, митр. Геронтій, возобновляя свой дворъ, поставилъ новую уже кирпичную полату и нарядилъ, какъ выражается лѣ тописецъ, у двора ворота, кладеные также ожиганымъ кирпичемъ. До того времени Московскія постройки были только бѣ локаменныя. Кирпичная полата строилась цѣ лый годъ и была сооружена на четырехъ подклѣ тахъ бѣ локаменныхъ. 13 ноября 1474 г. митрополитъ и вошелъ въ нее на житье. Выраженіе о постройкѣ воротъ -- нарядилъ -- должно обозначать ихъ красивое, нарядное устройство. Ворота въ древнемъ строительствѣ всегда составляли самостоятельную постройку и потому заботливо украшались. Построенныя митрополитомъ ворота, впослѣ дствіи именовавшіяся Святыми, были поставлены противъ сѣ веро-западнаго угла Успенскаго собора съ выѣ здомъ къ собору. Возлѣ нихъ высилась и новая кирпичная полата, извѣ стная въ XVII ст. подъ именемъ старой Столовой. По всему вѣ роятію, объ этой Столовой упоминается по случаю поставленія митр. Іоасафа въ 1539 г., когда послѣ церковнаго дѣ йства власти удалились изъ собора на митрополичій дворъ въ Столовую полату въ ожиданіи новопоставленнаго, который, пришедши отъ государя, въ этой полатѣ давалъ имъ торжественный столъ. По обычаю, власти встрѣ чали его на дворѣ у лѣ стницы, слѣ довательно крыльцо хоромъ съ лѣ стницею въ то время находилось внутри двора, какъ и при первомъ патріархѣ Іовѣ, о чемъ скажемъ въ своемъ мѣ стѣ.