Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Дворъ царя Бориса.






 

За межою этого Плещеевскаго, а потомъ Мстиславскаго двора, по той же правой сторонѣ Троицкой улицы, находился обширнѣ йшій дворъ Бориса Годунова.

Дворъ царя Бориса занималъ болѣ е чѣ мъ цѣ лую треть Троицкой улицы и выходилъ угломъ на Никольскую улицу, по которой также простирался почти до соборной площади. На этомъ мѣ стѣ нынѣ стоитъ Царь-Пушка и находятся дворы Синодальной конторы и казармъ, часть корпуса которыхъ также занимаетъ мѣ сто древняго Цареборисовскаго двора. На чертежѣ Годунова здѣ сь доказаны два громадныхъ высокихъ зданія въ нѣ сколько ярусовъ вышиною.

Исторія Цареборисовскаго двора восходитъ къ первымъ временамъ исторіи самой Москвы.

Родословная книга бояръ Воронцовыхъ-Вельяминовыхъ свидѣ телъствуетъ, что изъ Володиміра съ первымъ Московскимъ княземъ Даніиломъ Александровичемъ пріѣ халъ въ Москву потомокъ Варяга Юрья Шимоновича Протасій, первый тысяцкій въ Москвѣ, какъ она стала Великимъ Княженіемъ. А Юрій Шимоновичъ, какъ извѣ стно, былъ опекуномъ, а слѣ довательно и тысяцкимъ, еще у Всеволода Ярославича, а потомъ у Юрья Долгорукаго, въ Ростовѣ и Суздалѣ. Протасій при Иванѣ Даниловичѣ Калитѣ пользовался большимъ почетомъ и въ особенности большимъ расположеніемъ Петра митрополита, который предъ своею кончиною возложилъ на него святую обязанность достроить только-что заложенный первый въ Москвѣ каменный храмъ Успенія Богородицы. Святитель и скончался, можно сказать, на рукахъ Протасія, передавши ему собранную казну для постройки храма.

Имѣ я въ виду такія отношенія святителя къ тысяцкому Протасію, можемъ предполагать, что и самый дворъ тысяцкаго существовалъ въ то время рядомъ съ новымъ дворомъ святителя, передъ новымъ храмомъ Успенія, куда святитель перешелъ отъ прежней соборной церкви Іоанна Предтечи у Боровицкихъ воротъ и гдѣ потомъ распространился дворъ Московскихъ митрополитовъ, а затѣ мъ и патріарховъ. Дворъ Протасія выходилъ на ту же площадь, на которой строился Успенскій храмъ.

У Протасія былъ сынъ Василій, который былъ также тысяцкимъ, а послѣ Василія, его старшій сынъ, тоже Василій, былъ тоже тысяцкимъ.

Значеніе и власть тысяцкаго, какъ городоваго воеводы, чуть не равнялась значенію и власти самого князя, особенно въ древнее время. Въ Москвѣ съ развитіемъ княжеской власти въ государеву, какъ это явно обозначилось при Дмитріи Донскомъ, тысяцкій уже терялъ свое значеніе и, быть можетъ, вслѣ дствіе какихъ-либо неудобныхъ столкновеній въ распоряженіяхъ вел. князя этотъ важный издревле санъ былъ упразднень именно съ кончиною въ 1374 г. упомянутаго Василія Васильевича, котораго лѣ тописцы такъ и именуютъ послѣ днимъ тысяцкимъ.

У этого послѣ дняго тысяцкаго было три сына: Микула Васильевичъ, своякъ вел. князю Дмитрію Донскому, положившій свою голову на Мамаевомъ побоищѣ; второй--Иванъ Васильевичь, третій Полуехтъ Васил. Были вѣ роятно и дочери. Второй сынъ тысяцкаго Иванъ, какъ можно предполагать, намѣ ревался занять мѣ сто своего отца въ санѣ тысяцкаго и, не получивъ этого мѣ ста, убѣ жалъ изъ Москвы къ Тверскому князю съ богатымъ купцомъ Некоматомъ " со многою лжею и льстивыми словесы на христіанскую пагубу". Тверской князь послалъ ихъ въ Орду добывать ярлыкъ на Великокняженіе и звать Мамая на войну противъ Москвы.

Ярлыкъ былъ привезенъ. Все было устроено такъ, чтобы разгромить Москву, и Литовскій князь обѣ щалъ придти на помощь.

Но Москва не дремала и, не помедливъ, явилась подъ Тверью съ полками отъ всѣ хъ подручныхъ князей, а ихъ было множество. Начались осады и битвы, и Тверское княжество было опустошено, какъ давно не бывало. Сдался, наконецъ, и Тверской князь на всю волю Московскаго.

Тѣ мъ и окончилась крамола Ивана Васильевича. Въ это время и въ послѣ дующіе годы онъ оставался въ Ордѣ, конечно, поднимая на Московскаго князя всякую вражду.

Въ 1378 г. въ славной битвѣ съ Татарами на рѣ кѣ Вожѣ былъ взятъ въ плѣ нъ нѣ кій попъ, пришедшій съ Татарскими полками отъ Ивана Васильевича. У попа нашли мѣ шокъ злыхъ и лютыхъ зелій, пытали его много и сослали въ заточеніе на Лачь-Озеро. Какимъ образомъ потомъ Иванъ Васильевичъ изъ Орды попалъ въ Москву, лѣ тописцы не сказываютъ. Но они точно записали, что въ 1379 г., августа 1 во вторникъ до обѣ да, " потятъ бысть мечемъ на Кучковомъ полѣ Иванъ Вас, сынъ тысяцкаго, повелѣ ніемъ вел. князя Дмитрія".

Дворъ его отца, по всему вѣ роятію, какъ водилось, оставался за вдовою съ сыновьями, изъ которыхъ послѣ кончины Донскаго въ живыхъ оставался только Полуехтъ. На его дочери въ 1406 г. женился шестой сынъ Донскаго, Петръ Дмитріевичъ.

Но оставалась еще и дочь послѣ дняго тысяцкаго, Марья, которая въ 1389 г. крестила послѣ дняго сына Донскаго, Константина, вмѣ стѣ съ кумомъ, старшимъ сыномъ Донскаго, 18-тилѣ тнимъ Василіемъ Дмитріевичемъ, въ тотъ же годъ вступившимъ по кончинѣ отца на Великое Княженіе. Она названа лѣ тописцемъ такъ: Маріа Васильева Тысяцкаго.

Все это показываетъ, въ какомъ высокомъ почетѣ находился родъ Тысяцкихъ Вельяминовыхъ.

Въ это же время почетнѣ йшимъ и правящимъ бояриномъ въ Москвѣ былъ и Ѳ едоръ Андр. Кошка изъ знатнаго Московскаго боярскаго рода Кобылиныхъ, отъ которыхъ пошли Захарьины-Романовы, Шереметевы, Колычовы.

Объ этомъ Ѳ едорѣ Андр. Кошкѣ Татаринъ Едигей въ 1408 г. писалъ вел. князю Василію Дмитріевичу слѣ дующее: " Добрые нравы и добрая дума и добрыя дѣ ла были къ Ордѣ отъ Ѳ едора, добрый былъ человѣ къ! Которые добрые дѣ ла Ординскіе, тотъ тебѣ вспоминалъ, и то минулося. И нынѣ у тебя сынъ его, Иванъ, казначей твой и любовникъ, и старѣ йшина, и ты нынѣ изъ его слова и изъ его думы не выступаешь; и отъ его думы учинилась твоему улусу пакость и христіане изгибли..." Великая знатность Ѳ едора Кошки подтверждается и тѣ мъ обстоятельствомъ, что въ 1391 г. Тверской князь Михаилъ Александровичъ женилъ сына своего у Ѳ едора Кошки, Андреева сына Собакина, то-есть взялъ его дочь за своего сына.

У Ѳ едора Андреевича, кромѣ старшаго сына Ивана, было еще 4 сына и второй по рожденію, Ѳ едоръ, прозваніемъ Голтяй. Этотъ Ѳ едоръ Ѳ едоровичъ Голтяй извѣ стенъ больше всего по своей женѣ Марьѣ Голтяевой, оставшейся послѣ него великою знаменитою боярынею. Мы полагаемъ, что эта Марья была дочь Василья Тысяцкаго и была въ замужествѣ за Ѳ едоромъ Голтяемъ. Старый дворъ Тысяцкихъ могъ оставаться въ собственности Марьи Голтяевой, какъ ея приданое, отцовское наслѣ дство. У Голтяя и Марьи было три сына, всѣ бездѣ тны, и одна дочь Марья въ замужествѣ за княземъ Ярославомъ Владиміровичемъ Боровскимъ, сыномъ Владиміра Андреевича Храбраго, героя Донской битвы. Этотъ бракъ снова показываетъ, какимъ важнымъ значеніемъ пользовались дѣ ти Кошки.

Отъ этого брака у Ярослава былъ сынъ Василій и двѣ дочери, Марья--супруга вел. князя Василья Темнаго, и Елена--супруга кн. Михаила Андр. Верейскаго. Такимъ образомъ, Марья Голтяева становилась бабушкою Василья Темнаго и прабабою его сына Бориса Васильевича, ея любимца. Это была знатнѣ йшая боярыня своего времени и по своему роду и по своему богатству, доставшемуся ей отъ отца и отъ бездѣ тныхъ братьевъ, а, вѣ роятно и отъ мужа. Въ Москвѣ она владѣ ла обширными мѣ стами около Георгіевскаго (на Дмитровкѣ) монастыря и далѣ е въ той же сторонѣ, и, по всему вѣ роятію, " Марьина роща" сохранила о ней память, какъ о своей владѣ лицѣ. Свои вотчины и свой Кремлевскій дворъ она отдала по духовному завѣ щанію, любимому своему правнуку, своему вскормленнику, сыну Василья Темнаго, Борису Васильевичу (1449, 1494).

Мѣ стоположеніе этого двора обозначено по случаю пожара въ 1473 г., когда загорѣ лось на Великокняжескомъ дворѣ у церкви Рождества Богородицы и погорѣ ли многіе дворы, митрополичій дворъ и дворъ кн. Бориса Вас. по Богоявленіе Троицкое.

Самое это показаніе и послужило намъ основаніемъ для заключеній, что этотъ дворъ принадлежалъ Марьѣ Голтяевой, и для предположеній, что онъ принадлежалъ прежде Протасьевичамъ.

Послѣ князя Бориса Вас, по его духовному завѣ щанію дворомъ, какъ и всѣ ми его вотчинами владѣ лъ сынъ его Ѳ едоръ Борисовичъ (1476, 1513 г.), скончавшійся бездѣ тнымъ и потому отдавшій всѣ свои вотчины вел. князю Василью Ив. Въ 1501 г. великій князь звалъ Литовскихъ пословъ къ столу, а самъ пошелъ къ обѣ днѣ; " а посламъ велѣ лъ посидѣ ти на княжѣ, на Борисовыхъ дѣ тей Ѳ едора и Ивана дворѣ дождатися стола".

По смерти Ѳ едора Борисовича кто владѣ лъ этимъ дворомъ, въ точности неизвѣ стно. Новый пожаръ въ 1565 г. снова обозначаетъ, что въ это время дворъ уже принадлежалъ кн. Владиміру Андреевичу, двоюродному брату царя Ивана Васильевича. Можно съ большою вѣ роятностью предполагать, что при вел. князѣ Васильѣ Ивановичѣ дворъ былъ переданъ его брату Андрею Ив., сынъ котораго Владиміръ Андр. и владѣ лъ теперь отцовскимъ дворомъ.

Въ этотъ годъ (1565) февраля 1 противъ пятницы, въ ночи загорѣ лся дворъ князя Владиміра Андр. и сгорѣ лъ весь, и церковь о трехъ верхахъ деревянная (Рождества Христова?), да дворъ Ивана Мстиславскаго, да Троицкій монастырь (подворье) выгорѣ лъ весь, и у церкви Богоявленія три верхи сгорѣ ли; да на митрополичьѣ дворѣ на заднемъ конюшни и иные хоромы погорѣ ли.

На другой годъ (1566) государь пожаловалъ князя Владиміра, велѣ лъ ему поставить дворъ на старомъ мѣ стѣ, подлѣ митрополичьяго двора и посторонь Троицкаго двора, да къ тому мѣ сту пожаловалъ государь кн. Владиміра, для пространства, дворовымъ мѣ стомъ боярина Ивана Ѳ ед. Мстиславскаго, которому взамѣ нъ, вѣ роятно, тогда же было отдано мѣ сто съ нарѣ чной стороны Кремля, у Трубы, гдѣ прежде находился дворъ Дмитрія Шемяки.

Это были годы, когда Грозный царь учреждалъ себѣ Опричнину и задумывалъ устроить себѣ и въ самомъ Кремлѣ особое помѣ щеніе, для чего еще въ 1565 г. повелѣ лъ было мѣ сто чистить позади стараго царскаго дворца, занимая мѣ ста и отъ дворовъ кн. Владиміра и отъ митрополичья, но послѣ упомянутаго пожара это намѣ реніе было оставлено.

Извѣ стна печальная участь князя Владиміра Андр. свирѣ пый царь въ 1569 г. отравилъ его ядомъ. Вслѣ дъ затѣ мъ было погублено и все его семейство.

Съ этого времени въ большомъ комнатномъ приближеніи у свирѣ паго царя появляются Годуновы и первымъ Дмитрій Ив. Годуновъ, пожалованный въ 1571 г. въ постельничiе, затѣ мъ въ 1573 г. въ окольничіе, а въ 1578 г. въ бояре. За нимъ слѣ дуетъ и Борисъ Годуновъ, въ 1570 г. исполнявшій должность рынды; въ 1571 г. на свадьбѣ царя съ Собакиной, дружкою съ невѣ стиной стороны и въ мыльнѣ съ государемъ, а потомъ въ 1578 г. кравчій и въ 1581 г. прямо мимо окольничества изъ кравчихъ бояринъ.

О большомъ приближеніи къ свирѣ пому царю Бориса свидѣ тельствуетъ въ точности его избирательная грамота, несомнѣ нно подъ его руководствомъ и по его указанiямъ и написанная. Отсюда и можно видѣ ть, что дворъ Владиміра Андр., недолго спустя послѣ его опалы, поступилъ во владѣ ніе Годунова, женатаго къ тому же на дочери Малюты Скуратова и, слѣ довательно, состоявшаго въ прочномъ союзѣ съ этимъ свирѣ пымъ опричникомъ. Съ кончиною Ивана Грознаго настаетъ прямое и сильное царствованіе Бориса подъ именемъ убогаго царя Ѳ едора Ивановича. Борисъ шелъ къ своей цѣ ли очень твердыми и обдуманными шагами. Повидимому, эту цѣ ль онъ намѣ тилъ еще при жизни Грознаго царя. По словамъ грамоты, утверждавшей его избраніе на царство, " онъ съ малолѣ тства безотступно находился при царскихъ пресвѣ тлыхъ очахъ Грознаго царя и потому навыкъ отъ премудраго царскаго разума Государственнымъ царственнымъ чинамъ и царскому достоянію". Это писано въ грамотѣ въ доказательство его способностей къ царствованію и его правъ на избраніе. Другои списокъ грамоты свидѣ тельствуетъ, что Грозный за много лѣ тъ до своей кончины взялъ въ свои царскія полаты еще малолѣ тныхъ Бориса и его сестру Ирину и питалъ ихъ отъ своего царскаго стола, при чемъ Ирину назначилъ въ невѣ сты сыну Ѳ едору, а взялъ ее во дворецъ еще въ малолѣ тствѣ, " седми лѣ тъ, и была она воспитана въ царскихъ полатахъ до сочетанія брака". Вотъ каковы были начальные пути знаменитаго царедворца. Благозаконный бракъ царевича Ѳ едора совершился, вѣ роятно, около 1580 г. Никакихъ прямыхъ указаній по этому обстоятельству намъ не встрѣ тилось, а это въ свой чередъ можетъ служить свидѣ тельствомъ, что бракъ былъ совершонъ домашнимъ порядкомъ, безъ офиціальныхъ свадебныхъ разрядовъ и торжествъ, какъ бы утайкой, чтобы не помѣ шала боярская среда.

Еще въ 1582 г. по случаю несчастной кончины сына, Ивана Ивановича, Грозный въ своей кручинѣ не чаялъ себѣ долгой жизни и потому говорилъ Борису, что отдаетъ на его попеченіе сына Ѳ едора и Богомъ дарованную свою дочь царицу Ирину, присовокупивъ, " что какова мнѣ Ирина, таковъ и ты Борисъ въ нашей милости, какъ еси сынъ (родной)".

Другой списокъ грамоты разсказываетъ, что когда Борисъ былъ боленъ, то Грозный, по своему милосердному обычаю, жалуючи Бориса, пріѣ зжалъ къ нему, и говорилъ ему государь отъ своихъ царскихъ устъ: " Борисъ! не ты боленъ, сынъ мой Ѳ едоръ боленъ; не сынъ мой Ѳ едоръ боленъ, Богомъ дарованная моя дочь, невѣ стка Ирина, больна; и не невѣ стка Ирина больна, я боленъ! " и простеръ свою царскую длань и показалъ на длани своей государскіе три перста, говоря Борису: " Борисъ! какъ тѣ три перста царской моей десницы видишь, такъ мой сынъ Ѳ едоръ да Богомъ дарованная мнѣ дочь, Ирина, да ты, Борисъ, нашего царскаго величества въ милости какъ есть сынъ, а не рабъ" (Вивл., VII, 54.). Все это разсказывали патріарху на соборѣ сами бояре, приводя свидѣ тельства объ особенной любви и милости Грознаго къ Борису.

Духовникъ государя архимандритъ Ѳ еодосій также разсказалъ, что предъ кончиною онъ призвалъ его для исповѣ ди и принятія Св. Тайнъ. Борисъ въ это время находился при постели больного.

Когда духовникъ, приступая къ исповѣ ди, попросилъ Бориса выйти изъ комнаты, то государь не повелѣ лъ ему выходить, сказавъ Борису: " Тебѣ душа моя обнажена вся". Послѣ причащенія государь со слезами обратился къ Борису: " Тебѣ приказываю душу свою и сына своего Ѳ едора и дочь свою Ирину и все царство наше Великаго Россійскаго Государства; ты же соблюди ихъ отъ всякихъ золъ; если не соблюдешь ихъ, отдашь о нихъ отвѣ тъ передъ Богомъ; на тебѣ взыщетъ Богъ души ихъ".

Такъ ли все это было, судить трудно, но грамота ясно выражала, что царь Иванъ Васильевичъ и при жизни и при кончинѣ назначилъ Борису быть царемъ, именуя его сыномъ, наравнѣ съ Ѳ едоромъ, и потому оставляя его и наслѣ дникомъ царства.

Въ ту же ночь, 18 марта 1584 г., какъ померъ Грозный царь, Борисъ началъ быстро очищать себѣ путь къ царству. Царевичъ Дмитрій тотчасъ былъ удаленъ въ Угличъ съ матерью своею и со всѣ мъ родствомъ Нагихъ. Тогда же и многіе другіе потерпѣ ли крушеніе, конечно пока только тѣ, которыхъ особенно жаловалъ царь Иванъ, но которыхъ Годуновъ зналъ, какъ своихъ сопротивниковъ.

Все боярство очень хорошо знало, что новый царь Ѳ едоръ слабоуменъ и совсѣ мъ неспособенъ быть царемъ, что по слабоумію онъ находится въ рукахъ своей жены, царицы Ирины, а главное въ рукахъ и въ полномъ распоряженіи ея брата, самого Бориса. Въ думѣ, во дворцѣ боярству трудно было бороться съ самодержавнымъ властителемъ и потому оно перенесло свой протестъ на улицу.

Вскорѣ разнеслась по городу молва, что Богданъ Бѣ льскій съ своими совѣ тниками уморилъ царя Ивана Вас, хочетъ погубить и царя Ѳ едора, и царскій родъ изгубить; хочетъ побить бояръ и прочитъ на царство совѣ тника своего Бориса Годунова.

" И возмутися вся чернь и служивые Московскіе люди и пріидоша со многою силою и оружіемъ къ Кремлю, къ Фроловскимъ (Спасскимъ) воротамъ", которыя едва успѣ ли затворить и утвердить. Къ мятежникамъ пристали Рязанцы Ляпуновы и Кикины и иныхъ городовъ дѣ ти боярскіе. По другому свидѣ тельству предводителями мятежа, по заводу бояръ Шуйскихъ, были именно упомянутые Рязанцы. Поставили большую пушку противъ воротъ, намѣ реваясь ихъ выбить.

Царь Ѳ едоръ, то-есть отъ его имени Борисъ Годуновъ, выслалъ къ мятежникамъ уговаривать и укрощать неукротимое ихъ суровство первостепенныхъ бояръ, Ив. Ѳ ед. Мстиславскаго и Никиту Романовича Юрьева, да дьяковъ двухъ, братьевъ Щелкаловыхъ. Очень вѣ роятно, что переговоры происходили съ Кремлевской стѣ ны, съ выводной башни, существующей и донынѣ.

На вопросъ, зачѣ мъ пришли въ городъ и на кого? мятежникк всѣ кричали: " Выдай намъ Богдана Бѣ льскаго. Онь хочетъ извести царскій корень и боярскіе роды". Царь выслалъ сказать имъ, что повелѣ лъ Бѣ льскаго сослать въ Нижній. Слыша эти слова и видя всѣ хъ бояръ, мятежники успокоились и разошлись по домамъ. По этому свидѣ тельству возможно заключить, что къ мятежникамъ сказать имъ царево слово выходила вся боярская дума.

Народъ выкрикивалъ сущую правду, что во Дворцѣ гнѣ здилась нечистая сила, готовившаяся извести царскій корень и боярскіе роды, какъ это въ полной точности и совершилось впослѣ дствіи. Гласъ народа -- гласъ Божій!

Кто же такъ исторически вѣ рно понималъ эту вращавшуюся во Дворцѣ нечистую силу? Конечно, дальновидные изъ бояръ и. изъ знатныхъ купцовъ, хорошо и близко знавшихъ теченіе тогдашнихъ дворцовыхъ, то-есть Годуновскихъ, дѣ лъ. Они и взволновали толпу посадской черни въ надеждѣ ниспровергнуть могущественнаго правителя и повелителя царству.

Само собою разумѣ ется, что Годуновъ, мстя бунтовой приходъ на Богдана Бѣ льскаго, какъ должно распорядился съ мятежниками. Рязанцевъ и иныхъ дѣ тей боярскихъ и многихъ посадскихъ людей повелѣ лъ хватать и разсылать по городамъ и по темницамъ въ заточеніе и имѣ ніе ихъ разграбить.

Это былъ первый актъ начавшейся борьбы боярства съ Годуновымъ.

Все боярство раздѣ лилось надвое, говоритъ лѣ тописецъ. Съ одной стороны Годуновъ съ дядьями и братьями, съ своимъ родствомъ, и стоявшіе на его сторонѣ нѣ которые бояре, думные дьяки и духовные и многіе служилые люди; съ другой стороны первой статьи бояринъ Ив. Ѳ ед. Мстиславскій, а главное князья Шуйскіе и приставшіе къ нимъ Воротынскіе, Головины, Колычовы и другіе служилые люди, и чернь Московская во главѣ съ купцами, то-есть весь Московскій посадъ, особенно чтившій Ивана Петровича Шуйскаго за Псковское дѣ ло. Шуйскіе вообще жили съ Московскимъ посадомъ въ большой дружбѣ.

Вражда разгоралась. Годуновъ держалъ великій гнѣ въ на Шуйскихъ. Шуйскіе, надѣ ясь на свою невинность, потому что стояли за правое дѣ ло, елико можаху сопротивлялись ему и никакъ ни въ чемъ не поддавались, опираясь главнымъ образомъ на гостей и торговыхъ и черныхъ людей Москвы, на торговыхъ мужиковъ, какъ выражался Годуновъ, стоявшихъ за Шуйскихъ неизмѣ нно. Это была народная сильная и твердая почва, которою Годуновъ еще не успѣ лъ овладѣ ть. Но зато онъ владѣ лъ царскимъ именемъ и этимъ именемъ распоряжался по своему усмотрѣ нію.

Митрополитъ Діонисій хотѣ лъ примирить враждующихъ, созвалъ ихъ къ себѣ и умолялъ ихъ прекратить вражду. Они, конечно, не могли устоять противъ просьбъ и моленій святителя и помирились, но не истинно " сплеташе лесть въ сердцѣ своемъ". Собравшаяся толпа торговыхъ людей въ это время стояла на соборной площади противъ Грановитой полаты. Иванъ Петровичь Шуйскій, выйдя отъ митрополита и проходя мимо полаты, заявилъ, быть можетъ и съ искреннею радостью, что они съ Борисомъ помирились и впредь враждовать съ нимъ не хотятъ.

Тогда изъ толпы выступили два человѣ ка и сказали ему: " Помирились вы нашими головами, и вамъ, князь Иванъ Петровичъ, отъ Бориса пропасть, да и намъ погибнуть".

Въ ту же ночь тѣ хъ двухъ человѣ къ Борисъ велѣ лъ поймать и сослалъ ихъ невѣ домо куда; пропали они безъ вѣ сти, никто не могь узнать, гдѣ они подѣ вались. Этотъ случай являлся очень внушительнымъ предостереженіемъ для всего Московскаго посада. Наконецъ, въ 1586 г. составился противъ владычества Годунова большой заговоръ.

Митрополитъ Діонисій, премудрый граматикъ, князь Иванъ Петровичъ Шуйскій и прочіе отъ большихъ бояръ и отъ вельможъ Царевы полаты, и гости Московскіе, и всѣ купецкіе люди учинили совѣ тъ и укрѣ пились между собою рукописаніемъ бить челомъ царю Ѳ едору, чтобъ онъ принялъ второй бракъ ради царскаго чадородія, такъ какъ царица Ирина Ѳ ед. многое время неплодна и потому отпустилъ бы царь ее во иноческій чинъ.

Народъ Московскій съ митрополитомъ во главѣ и при помощи князей Шуйскихъ заботился и хлопоталъ о томъ, чтобы не угасъ царскій корень. Это была всенародная правда, привлекавшая на свою сторону всѣ хъ правдивыхъ людей, не служившихъ цѣ лямъ Годунова.

Несомнѣ нно, Шуйскіе потому и пользовались дружнымъ расположенiемъ посада, что поставляли предъ всѣ ми своими сторонниками именно эту цѣ ль для своей борьбы съ Годуновымъ, почему лѣ тописецъ и упоминаетъ, что въ этой борьбѣ они надѣ ялись на свою невинность, на праведное дѣ ло, для котораго работали, " елико можаху".

Конечно, Годуновъ тотчасъ узналъ объ этомъ совѣ тѣ и аки буря зѣ льная разметалъ всѣ хъ совѣ тниковъ, и митрополичьихъ и княжескихъ, кого куда, не вдругь, потому что надо было найти разумные поводы для ихъ истребленія. Обычный его пріемъ въ этихъ случаяхъ заключался въ привлеченіи боярскихъ или княжескихъ людей доводить на своихъ господъ всяческую клевету.

Такъ сталось и съ Шуйскими. На нихъ ихъ людьми была доведена измѣ на, обвиненіе страшное по тому времени.

Многихъ людей Шуйскихъ " изымавъ, пытаху и кровь звѣ рски проливаху, а съ ними пытаху и гостей Московскихъ, Ѳ едора Нагая съ товарищи". Князей Шуйскихъ похватали и посажали за стражу во узилища, а съ ними дворянъ Татевыхъ, Колычовыхъ и многихъ другихъ. Иванъ Петр. ІПуйскій былъ сосланъ сначала въ свое имѣ ніе, а потомъ на Бѣ лоозеро и тамъ удавленъ, задушенъ сѣ номъ; князь Андрей Ив. -- въ Каргополь и тамъ удавленъ. Всѣ другіе совѣ тники также были сосланы по далекимъ городамъ и посажены въ темницы на вѣ чное жительство. А гостей Ѳ едора Нагая и съ нимъ шесть человѣ къ казнили въ Москвѣ " на Пожарѣ, на Красной плошади, передъ торговыми рядами, главы имъ отсѣ коша".

Митрополитъ Діонисій и его собесѣ дникъ Крутицкій архіепископъ, видя такое изгнаніе боярамъ и многое убійство и кровопролитіе неповинное, начали обличать въ этомъ Годунова и говорить царю Ѳ едору о его неправдахъ. За это обличители лишились своихъ сановъ и были сосланы въ заточеніе въ Новгородскіе монастыри, тамъ и скончались.

На митрополію возведенъ былъ преданный Годунову архіепископъ Ростовскій Іовъ, будущій патріархъ. Такъ были укрощены Шуйскіе и преданный имъ Московскій Посадъ, въ лицѣ знатныхъ купцовъ-гостей. Борьба съ другими первостепенными боярами вначалѣ требовала другихъ пріемовъ. Ихъ надо было утѣ шить и обворожить лестью.

Съ первымъ великимъ бояриномъ княземъ Ив. Ѳ ед. Мстиславскимъ Годуновъ сначала жилъ въ большой дружбѣ, называлъ его себѣ отцомъ, а тотъ называлъ его сыномъ. Однако разсказывали, вѣ роятно сторонники Годунова, что Шуйскіе успѣ ли привлечь боярина на свою сторону и съ нимъ составили будто бы заговоръ, позвать Годунова къ Мстиславскому на пиръ и тамъ убить его. Вѣ рно только одно, что онъ съ Шуйскими враждовалъ противъ Годунова и потому вскорѣ былъ обвиненъ въ измѣ нѣ, сосланъ въ заточеніе въ Кирилловъ монастырь, тамъ постриженъ и умеръ въ 1586 г.

Другой великій бояринъ Никита Романовичъ Юрьевъ въ то же время въ 1585 г. " ко Господу отъиде", говорили, что отъ отравы. Оставались его сыновья, Ѳ едоръ Никитичъ съ братьями. Съ ними на первое время надо было поступить умѣ ючи, потому что это былъ родъ очень опасный для всякаго подъискателя царскаго сана, именно по своему родству съ самимъ царемъ Ѳ едоромъ. Остававшіеся Романовы были двоюродные братья ему. Борисъ вначалѣ умиротворилъ ихъ тѣ мъ же порядкомъ, какъ и Мстиславскаго; держалъ ихъ сначала въ любви и даже клятву страшную далъ, что будутъ они братья ему и помогатели царствію, въ особенности Ѳ едоръ Никитичъ, а впослѣ дствіи разсѣ ялъ ихъ точно также, какъ разсѣ ялъ и разметалъ Шуйскихъ.

Годуновское время въ сущности было продолженіемъ царствованія царя Ивана Губителя.

Не больше какъ въ два или три года онъ вполнѣ расчистилъ поле для своего владычества, усмирилъ духовную власть въ лицѣ митрополита, осилилъ первостепенное боярство, укротилъ весь Московскій Посадъ, всѣ хъ торговыхъ мужиковъ и чернь-народъ.

Но если во Дворцѣ страхомъ или лестью легко было водворить молчаніе, своего рода спокойствіе, или послушаніе предъ владыкою царства, зато для полнаго усмиренія и привлеченія на свою сторону улицы, хотя и укрощенной казнью большихъ купцовъ-гостей, но всегда грозной всенароднымъ множествомъ, потребовались совсѣ мъ другіе пріемы.

Улица, какъ рабочая и промышленная сила, могла быть успокоена только заданною ей работою.

И вотъ въ тотъ же 1586 г. (или, по другимъ свидѣ тельствамъ въ 1587 г.), когда совершилось разсѣ яніе упомянутаго Совѣ та о второмъ бракѣ царя Ѳ едора, Московскому Посаду была задана очень большая работа, отвлекавшая умы народа отъ наблюденій надъ тѣ мъ, что творилось во Дворцѣ.

" Царь Ѳ едоръ Ивановичъ", пишетъ лѣ тописецъ, вѣ роятно, со словъ сторонниковъ Годунова, " видя въ своемъ государствѣ пространство людемъ и всякое благополучное строеніе (устройство), повелѣ лъ на Москвѣ дѣ лати градъ каменный около большаго посада подлѣ земляной осыпи (вокругъ земляного вала), и дѣ лали его семь лѣ тъ, и нарекоша имя ему Царевъ-градъ, а мастеръ былъ Русскихъ людей, именемъ Ѳ едоръ Конь".

Новыя стѣ ны города были кладены изъ бѣ лаго камня и потому впослѣ дствіи сохранили названіе вмѣ сто Царева--Бѣ лый городъ.

Въ то время, когда постройка этихъ стѣ нъ приближалась уже къ концу, 15 мая 1591 г. послѣ довало необычайное, ужасающее для народа событіе--убіеніе въ Угличѣ маленькаго царевича Дмитрія. По всенародному мнѣ нію, это злодѣ йство совершено по наученію Годунова, всѣ ми мѣ рами истреблявшаго царскій корень. Событіе вполнѣ подтверждало убѣ жденіе народа въ коварныхъ замыслахъ Годунова, высказанныхъ народомъ прежде. Да и его сопротивникаяъ это событіе было на руку, а потому могло совершиться и по ихъ замысламъ. Какъ бы ни было, но въ народѣ оно произвело великое смущеніе. Невинная жертва злодѣ йской борьбы до слезъ трогала народное чувство.

Дабы ослабить и разсѣ ять горестное впечатлѣ ніе, грозившее возмущеніемъ, на помощь Годунову приблизился къ Москвѣ Крымскій ханъ съ войскомъ, спустя всего мѣ сяца два послѣ совершоннаго убійства. Въ народѣ говорили, что онъ нарочно былъ призванъ Годуновымъ, что очень вѣ роятно, судя по поспѣ шному приходу и еще болѣ е по поспѣ шному уходу хана отъ Москвы.

Тогда Годуновъ задалъ Посаду новую работу--выстроить стѣ ны вокругъ всей Москвы, деревянныя, которыя и были построены такъ поспѣ шно, что работа была окончена въ одинъ годъ, по окружности длиною на 14 слишкомъ верстъ, о чемъ мы уже говорили, см. стр. 160.

Получивъ дворъ князя Владиміра Андреевича въ свое владѣ ніе, Годуновъ конечно распространилъ его новыми постройками или же старыя зданія привелъ въ болѣ е красивый и богатый видъ, такъ какъ теперь онь былъ уже владѣ телемъ и всего государства, а потому, какъ извѣ стно, обладалъ громаднымъ богатствомъ. Еще при царѣ Ѳ едорѣ онъ уже разыгрывалъ прямую роль царя и не разъ принималъ въ своемъ дворѣ иноземныхъ пословъ.

Такъ, въ 1589 г. мая 20 онъ торжественно принялъ у себя во дворѣ цесарева Австрійскаго посла Николая Варкоча, который, пріѣ хавъ, слѣ зъ съ коня въ воротахъ двора (въѣ хавъ въ ворота), при чемъ отъ воротъ и по всему двору и по крыльцу и по сѣ нямъ и въ передней избѣ стояли нарядно во множествѣ дворовые люди боярина. А въ комнатѣ (гостиной) боярина находились отборные немногіе люди въ нарядѣ, въ платьѣ въ золотномъ и въ чѣ пяхъ золотыхъ. Вошедши въ комнату, посолъ правилъ отъ цесаря поклонъ боярину, а бояринъ, вставъ, спрашивалъ о здоровьѣ цесаря да звалъ посла къ рукѣ, сидя. Посолъ былъ у руки и затѣ мъ говорилъ рѣ чь, чрезъ толмача, одинъ на одинъ, для чего изъ комнаты вышли всѣ ненадобные люди.

Посолъ въ это время говорилъ тайно о томъ, чтобы Московскій государь присоединился къ замышляемому союзу всей Европы противъ Турецкаго султана и величалъ Годунова Вашимъ Благородіемъ, начавъ свою рѣ чь такими словами: " Цесарскому Величеству извѣ стно, что Ваше Благородіе у царскаго Величества скровной его, ближній тайный начальный Думца и большой бояринъ, о такихъ великихъ добрыхъ дѣ лахъ радѣ ешь и крѣ пко промышляешь. И то цесарскому Величеству ученилось вельми любо и радостно, и за такіе добрые дѣ ла, Ваше Благородіе, у всѣ хъ государей христіанскихъ въ великой чести и славѣ ".

Годуновъ отвѣ чалъ послу подтвердительною рѣ чью, что готовъ усердно промышлять и противъ Турецкаго, и противъ всѣ хъ басурмановъ, и велѣ лъ ему сѣ сть противъ себя на скамейкѣ, а послѣ переговоровъ на прощаньи подавалъ ему вина и меды красные и бѣ лые въ кубкахъ и въ ковшахъ, какъ изстари водилось въ царсконъ дворцѣ по давнему прапрадѣ довскому обычаю.

Въ другой разъ, 7 октября 1593 года, тотъ же посолъ Николай Варкочь снова былъ принятъ Годуновымъ въ своихъ хоромахъ. Въ это время, быть можетъ, для большей торжественности, посолъ ѣ халъ на Годуновскій дворъ мимо Посольской полаты (у Ивана Великаго), да мимо Пречистой (Успенскаго собора) позади алтаря, такъ какъ переднія ворота Борисова двора выходили на Соборную площадь. Пріѣ хавъ на дворъ, посолъ слѣ зъ съ лошади, отъѣ хавъ съ полсажени отъ воротъ, а его дворяне сошли съ лошадей за воротами и шли на дворъ пѣ шкомъ.

Среди двора встрѣ тили посла люди боярина, 10 человѣ къ. Другая встрѣ ча послу была на верхнемъ крыльцѣ тоже въ числѣ 10 челов. боярскихъ людей. Самъ бояринъ сидѣ лъ въ комнатѣ, а въ передней и въ сѣ няхъ и по крыльцу стояли боярскіе дворяне въ чистомъ платьѣ. А какъ посолъ вошелъ въ комнату, то явилъ его (представилъ) боярину челомъ ударить его государевъ приставъ кн. Семенъ Звенигородскій. Посолъ правилъ отъ цесаря поклонъ, говорилъ привѣ тственную рѣ чь; потомъ поднесъ дары-поминки: отъ Арцыкнязя Максимиліана--лохань да рукомойникъ серебряные, золочены.

Затѣ мъ бояринъ спрашивалъ о здоровьѣ посла и цесаревыхъ дворянъ и велѣ лъ имъ сѣ сти въ лавкѣ по правую сторону себя.

Теперь посолъ именовалъ боярина " Вашимъ Велеможествомъ, Высотою, Государемъ", такъ какъ и къ офиціальному титулу боярина уже присовокуплялось имя слуги.

Поговоривъ опять о союзѣ противъ Турка, бояринъ кончилъ разговоръ такою рѣ чью: " Николай! пригоже было мнѣ тебя у себя подчивати (столомъ) да зашли нынѣ многіе великіе дѣ ла царскаго Величества и я посылаю со столомъ къ тебѣ ". И отпустилъ посла. Встрѣ чники проводили посла до тѣ хъ же мѣ стъ, гдѣ встрѣ чали. А какъ посолъ отошелъ отъ лѣ стницы, и бояринъ велѣ лъ его почтить, лошадь подвести ему среди двора, а дворяне сѣ ли на лошадей попрежнему за воротами. Таковы были старозавѣ тныя на Руси правила почетныхъ встрѣ чъ и проводовъ. Столъ послу былъ посланъ на серебряныхъ блюдахъ, вина и меды красные въ кубкахъ и оловяникахъ (кувшинахъ).

Одинъ изъ сопутниковъ посла, какъ очевидецъ, описываетъ этотъ пріемъ такимъ образомъ: " Когда наше шествіе вступило въ Кремль, насъ повели паправо (мимо Успенскаго собора) къ жилищу Бориса Ѳ едоровича. Это было очень обширное зданіе, только есе деревянное. Тутъ, кто ѣ халъ на лошади, сошелъ съ нея, а мы, несшіе подарки, устроились за посломъ и пошли чрезъ 2 покоя, гдѣ находились служители Бориса Ѳ едоровича, одѣ тые по ихъ обычаю пышно. Въ третьемъ покоѣ, въ который мы вошли, находился Борисъ Ѳ едоровичъ съ нѣ сколькими боярами. Этотъ покой и по полу и кругомъ, устланъ былъ прекрасными коврами, а на лавкѣ, на которой сидѣ лъ Годуновъ, лежала красная бархатная подушка. На немъ было такое платье: во-первыхъ, на головѣ была надѣ та высокая Московская шапка, съ маленькимъ околышемъ изъ самыхъ лучшихъ бобровъ; спереди у нея вшитъ былъ прекрасный большой алмазъ, а сверху его ширинка изъ жемчуга, шириною въ два пальца. Подъ этою шапкою носилъ онъ маленькую Московскую шапочку (тафью), вышитую прекрасными крупными жемчужинами, а въ промежуткахъ у нихъ вставлены драгоцѣ нные камни. Одѣ тъ онъ былъ въ длинный кафтанъ изъ золотой парчи съ красными и зелеными бархатными цвѣ тами. Сверхъ этого кафтана надѣ тъ на немъ еще другой, покороче, изъ краснаго съ цвѣ тами бархата, и бѣ лое атласное исподнее платье. У этого кафтана книзу и спереди кругомъ, и сверху около рукавовъ было прекрасное жемчужное шитье, шириною въ руку; на шеѣ надѣ то нарядное ожерелье и повѣ шена крестъ-на-крестъ превосходная золотая цѣ почка; пальцы обѣ ихъ рукъ были въ кольцахъ, большею частью съ сапфирами".

Нѣ сколько болѣ е подробностей о Борисовомъ дворѣ находимъ въ запискѣ о такомъ же пріемѣ другого цесарскаго посла Аврама Бурграфа, происходившемъ 27 мая 1597 года.

Ѣ халъ посолъ въ городъ и во дворъ боярина не верхомъ, а въ открытомъ возку по случаю болѣ зни въ ногахъ, называемой камчугъ. Царскіе приставы ѣ хали съ нимъ по обѣ стороны возка. Впереди ѣ хало дворянъ и дѣ тей боярскихъ 70 человѣ къ; за ними вели коней, назначенныхъ въ даръ боярину, и посольскіе люди несли поминки-дары. Въ это время на дворѣ боярина было устроено по посольскому чину: въ комнатѣ, и въ передней, и въ сѣ няхъ были дворяне боярина въ золотномъ платьѣ; на крыльцахъ, и по лѣ стницѣ, и на дворѣ по обѣ стороны стояли его дворяне въ чистомъ платьѣ. Какъ посолъ пріѣ халъ ко двору, приставы и цесаревы дворяне слѣ зли съ лошадей у воротъ, а посолъ ѣ халъ въ возку на дворъ до крыльца, по приказу боярина. Встрѣ чи ему были четыре: первая встрѣ ча середи двора, другая на приступѣ, какъ посолъ вышелъ изъ возка; третья на середнемъ крыльцѣ, четвертая на верхнемъ крыльцѣ. Встрѣ чали боярскіе дворяне. Когда посолъ вошелъ въ сѣ ни, середи сѣ ней его встрѣ тилъ сынъ боярина, Ѳ едоръ Борисовичъ, при чемъ приставъ объявилъ послу особою рѣ чью, что его встрѣ чаетъ сынъ Его Царскаго Величества шурина, Слуги, Конюшаго, боярина и Двороваго воеводы и Содержателя великихъ государствъ, царства Казанскаго и Астраханскаго.

Ѳ едоръ Борисовичъ далъ послу руку, спросилъ его о здоровьѣ и шелъ съ посломъ въ горницу. Когда посолъ пришелъ въ переднюю, среди избы передней его встрѣ тилъ самъ Борисъ Ѳ ед. и, взявъ посла за руку, шелъ съ нимъ въ середнюю комнату. Здѣ сь посолъ правилъ боярину поздравленіе отъ цесаря особою рѣ чью, и когда бояринъ спросилъ о его собственномъ здоровьѣ, то посолъ отвѣ чалъ, что " по грѣ ху по моему была мнѣ въ дорогѣ болѣ знь, и здѣ сь было я позанемогъ, а нынѣ благодарю Бога, могу". Бояринъ подалъ послу ручку (sic) и посадилъ его близко себя въ другой лавкѣ, а самъ сѣ лъ въ большой лавкѣ, что отъ комнатныхъ дверей. Затѣ мъ звалъ цесаревыхъ дворянъ къ рукѣ, спрашивалъ ихъ о здоровьѣ и велѣ лъ имъ сѣ сть.

Когда всѣ усѣ лись, слуга боярина являлъ ему цесаревы поминки-подарки. Послѣ того бояринъ сказалъ послу: " О которыхъ тебѣ дѣ лахъ со мною говорить и ты говори, а цесаревыхъ дворянъ вышли вонъ". Такъ посолъ и исполнилъ и приступилъ къ переговорамъ все о томъ же Туркѣ, на котораго цесарь просилъ помощи. Посолъ, обращаясь къ Годунову, именовалъ его уже Вашимъ Величествомъ и Вашей Милостію.

Когда посолъ былъ отпущенъ, начались обычные проводы; самъ бояринъ проводилъ его до дверей передней горницы, а его сынъ проводилъ въ сѣ ни; прежніе встрѣ чники проводили посла въ возокъ у лѣ стницы, а приставы и цесаревы дворяне сѣ ли на лошадей за воротами.

По обычному порядку къ послу былъ отправленъ столъ на 130 блюдахъ, да питья въ 8 кубкахъ и въ 8 оловяникахъ.

Въ числѣ поднесенныхъ даровъ отъ Цесаря Рудольфа Борису Ѳ едоровичу были присланы часы стоячіе боевые, съ знамены небесными, а его сыну Ѳ едору часы стоячіе боевые, а придѣ ланъ на нихъ медвѣ дь; и шесть попугаевъ, а въ тѣ хъ попугаяхъ два есть, одинъ самецъ, а другой самка -- и тѣ два Борису Ѳ ед., а четыре его сыну, да сыну же Ѳ едору Бор. двѣ обезьяны.

Такимъ образомъ, въ хоромахъ боярина и тогда уже водились для забавы и попугаи, и обезьяны.

Въ 1595 г. случился великій пожаръ, выгорѣ лъ весь Китай-городъ, " полаты каменныя и въ погребахъ вездѣ все выгорѣ ло, а послѣ пожара возстала буря велія, съ городскихъ башенъ верхи сломало и въ Кремлѣ съ Борисова двора Годунова съ воротъ верхъ сломило; и многіе дворы разметало; людей же и скотъ на воздухъ метало".

Какъ извѣ стно, ворота у богатыхъ и достаточныхъ дворовъ, да и у всѣ хъ обывателей, всегда строились болѣ е или менѣ е затѣ йливо, а у богатыхъ воротные верхи устроивались въ видѣ шатровыхъ башенъ одинакихъ или даже и тройныхъ, какь это видно и на планѣ Кремля временъ Годунова, а потому и лѣ тописецъ воспользовался случаемъ и отмѣ тилъ разрушеніе Годуновскихъ воротъ, какъ примѣ чательнаго Кремлевскаго зданія. хотя, съ другой стороны, такая отмѣ тка могла явиться съ мыслью о Божьемъ наказаніи властителя за обиды и насилія, какими онъ прославилъ себя.

Въ то время ходила молва, что и пожаръ Китай-города былъ устроенъ тѣ мъ же Годуновымъ съ цѣ лью отвратить опасную народную молву объ убіеніи царевича Дмитрія въ 1591 году.

Достигнувъ царскаго вѣ нца, Годуновъ, конечно, перебрался съ своего богатаго двора въ царскій дворецъ и съ того времени (съ 1598 г.) оставилъ свой дворъ пустымъ, не отдавая его никому, не находя никого достойнаго жить въ немъ, какъ это и было на самомъ дѣ лѣ. Великой знатности людей уже не было въ это время. Только послѣ его кончины эти хоромы огласились плачемъ и воплями оставшейся его семьи, когда изъ дворца она была здѣ сь заключена и погибла насильственною смертью.

" Что посѣ ешь, то и пожнешь", говоритъ народная пословица, что сѣ етъ человѣ къ, то и пожнетъ, повторяли наши лѣ тописцы при описаніи такихъ событій.

Настала, наконецъ, жатва и для царя Бориса. Нежданно, негадано появился живымъ убіенный царевичъ Дмитрій. Добытый злодѣ йствами тронъ пошатнулся. Измѣ на царю съ каждымъ днемъ выростала повсюду. Всѣ лицемѣ рныя благодѣ янья народу, всѣ добрыя попеченія о государствѣ и многое доброе его устройство исчезли изъ памяти людей, сохранившихъ только ненависть къ царствующему властителю. 5 апрѣ ля 1605 г. царь Борись, вставши отъ обѣ да, внезапно заболѣ лъ и черезъ два часа скончался. Говорили, что самъ себя отравилъ, но можно полагать, что былъ отравленъ угодниками Самозванца, если не умеръ апоплексіей, какъ свидѣ тельствуетъ Маржеретъ. Однако, по свидѣ тельству Массы, доктора, бывшіе во дворцѣ, тотчасъ узнали, что онъ умеръ отъ яда.

Спустя съ небольшимъ два мѣ сяца Самозванецъ уже приближался къ Москвѣ и, стоя съ большимъ войскомъ на Тулѣ, послалъ въ Москву князей Василья Вас. Голицына, помышлявшаго тоже о царскомъ вѣ нцѣ, Василья Мосальскаго и другихъ своихъ угодниковъ съ повелѣ ніемъ низложить, убрать съ дороги, патріарха Іова и истребить Годуновыхъ.

Повелѣ ніе было исполнено съ большимъ усердіемъ, которымъ особенно отличились упомянутые два князя.

Вдова царя Бориса съ сыномъ, уже вѣ нчаннымъ царемъ Ѳ едоромъ, и дочерью Ксеніею были безъ милости схвачены во дворцѣ и отвезены на водовозной телѣ гѣ на старый Борисовскій дворъ, гдѣ и заперли ихъ подъ стражею. Вслѣ дъ затѣ мъ, немного времени спустя, туда явились помянутые князья--Голицынъ и Мосальскій--съ двумя помощниками и тремя стрѣ льцами, которые и " предаша несчастнаго молодого царя и его мать царицу Марью удавленію", разведя ихъ сначала по разнымъ комнатамъ. Князь Вас. Голицынъ, выйдя послѣ того изъ Борисовскаго двора. возвѣ стилъ народу, что царь и царица, его мать, отъ страха опились смертнымъ зеліемъ и померли. Царевна Ксенія была оставлена въ живыхъ и пострижена въ монахини.

Воцарившійся Самозванецъ, осыпая своими милостями первенствующаго боярина Ѳ едора Ив. Мстиславскаго, подарилъ ему весь домъ царя Бориса, но, кажется, бояринъ не успѣ лъ воспользоваться этимъ даромъ, -- такъ событія быстро измѣ няли ходъ дѣ лъ.

Между тѣ мъ, извѣ стно, что на Борисовскомъ дворѣ при Самозванцѣ былъ помѣ щенъ воевода Сендомирскій, а съ нимъ были помѣ щены и Іезуиты, которые здѣ сь стали свободно священнодѣ йствовать по Римскому обряду.

Когда Самозванецъ былъ убитъ, бунтовавшая въ то время въ Кремлѣ толпа, искавшая повсюду Поляковъ, осадила въ Борисовскомъ дворѣ и пана Сендомирскаго. Ворота этого двора съ улицы были завалены всякою всячиною. " Мы", говоритъ свидѣ тель этого обстоятельства, " заперлись изнутри. Насъ было весьма немного, но мы рѣ шили при всей малочисленности защищаться. Уже наведены были на насъ пушки, однѣ въ окна, другія въ стѣ ну; но какъ во дворѣ были каменные подвалы, то безъ великихъ усилій нельзя было одолѣ ть насъ. Между тѣ мъ посыпались камни къ намъ на дворъ и нѣ сколько стрѣ льцовъ готовились войти къ намъ изъ монастыря (Троицкаго подворья) чрезъ проломы, о коихъ мы ничего не знали, какъ вдругъ прискакали къ воротамъ нашимъ бояре, требуя, чтобы панъ-воевода послалъ кого-нибудь для переговоровъ съ Думными боярами. Осада тѣ мъ и окончилась".

Послѣ для охраны пана-воеводы поставлена была около двора стрѣ лецкая стража.

На Борисовскій дворъ былъ сведенъ изъ дворца и несчастный царь, какъ называли его въ народѣ, Василій Ив. Шуйскій и съ своею царицею и, дабы не могъ онъ воротиться на царство, тамъ же былъ постриженъ въ монахи и съ царицею.

Въ Смутное время, когда въ 1610 г. велемудрые Московскіе бояре присягнули королевичу Владиславу и отдали Москву во власть Полякамъ, въ Кремлѣ на Цареборисовскомъ дворѣ поселился самъ панъ гетманъ Жолкѣ вскій и вмѣ стѣ съ нимъ оставленный имъ послѣ своего отъѣ зда главнокомандующимъ Польскою силою и градоначальникомъ Москвы панъ Александръ Гонсѣ вскій, который по указаніямъ гетмана въ полномъ недовѣ ріи къ Русскимъ распорядился самымъ предусмотрительнымъ образомъ. Ключи городовые отъ всѣ хъ воротъ забралъ къ себѣ, весь нарядъ (артиллерію), пушки со всѣ хъ городовыхъ стѣ нъ, а также зелье (порохъ), свинецъ, пушечныя ядра и всякіе пушечные запасы собралъ въ Кремль да въ Китай городъ, а иное и на Цареборисовъ дворъ, къ своему жилью. Во всѣ хъ городовыхъ воротахъ онъ поставилъ сторожами своихъ Поляковъ, вмѣ сто стрѣ льцовъ, которыхъ всѣ хъ выслалъ совсѣ мъ изъ города; рѣ шетки у улицъ сломалъ и обывателямъ строго запретилъ носить какое-либо оружіе, даже и плотникамъ съ топорами не велѣ лъ ходить и ножи на бедрѣ никому не велѣ лъ носить.

Для Поляковъ такія предосторожности были очень необходимы, потому что занявшее городъ и Кремль ихъ войско не было достаточно. Маскѣ вичъ пишетъ, что они вступили въ городъ тихо, какъ бы тайкомъ, не желая показать обывателямъ слабыя свои силы.

По свидѣ тельству Маскѣ вича они вошли въ Кремль 9 октября по новому стилю; по свидѣ тельству Польскаго Дневника--27 сентября по старому стилю. Выходитъ разница въ двухъ дняхъ.

Гетманъ Жолкѣ вскій жилъ на Цареборисовскомъ дворѣ всего только мѣ сяцъ и 6 ноября, по новому стилю, уѣ халъ къ Смоленску для свиданія съ королемъ. Въ Борисовскихъ полатахъ, какъ и при Самозванцѣ, былъ устроенъ костелъ. Происходило служеніе по Римскому обряду, и Латинское пѣ ніе доносилось от сюда до хоромъ патріарха Ермогена, сердечно негодовавшаго на такое поруганіе Православной вѣ ры о Христѣ.

Гонсѣ вскій прожилъ здѣ сь почти до самаго конца Польскаго владычества надъ истерзанною Русью, до конца іюня, то-есть слишкомъ 1 1/2 года. 27 іюня 1612 г. онъ изъ соперничества съ паномъ Струсемъ, прибывшимъ къ Москвѣ съ новымъ войскомъ, выступилъ изъКремля, а на его мѣ сто въ градоначальники всту пилъ этоть панъ Струсь, который, конечно, поселился на той же квартирѣ Гонсѣ вскаго, на Цареборисовскомъ дворѣ.

Но новый градоначальникъ, очень желавшій удержать Москву для королевича Владислава, пришелъ только для своего несчастія. Въ это время Нижегородская рать стояла уже въ Ярославлѣ. Отъ нея, какъ отъ благодатнаго солнца, съ великою силою двигалось очищеніе народныхъ умовъ, освѣ щалась тьма народной смуты и, несмотря на измѣ нные подвига собиравшагося подъ Москвою казачества, засѣ вшіе въ Кремлѣ Поляки день ото дня все больше и больше стѣ снялись и обездоливались. Въ послѣ днее время они претерпѣ вали невыносимый, неслыханный голодъ. " Ни въ какихъ лѣ тописяхъ, ни въ какихъ исторіяхъ нѣ тъ извѣ стій", говорить ихъ дневникъ, " чтобы кто-либо, сидящій въ осадѣ, терпѣ лъ такой голодъ, чтобы былъ гдѣ -либо такой голодъ, потому что когда насталъ этотъ голодъ и когда не стало травъ, корней, мышей, собакъ, ко шекъ, падали, то осажденные съѣ ли плѣ нныхъ, съѣ ли умершія тѣ ла, вырывая ихъ изъ земли; пѣ хота сама себя съѣ ла и ѣ ла другихъ, ловя людей. Пѣ хотный порутчикъ Трусковскій съѣ лъ двоихъ своихъ сыновей; одинъ гайдукъ тоже съѣ лъ своего сына, другой съѣ лъ свою мать; одинъ товарищъ съѣ лъ своего слугу; словомъ, отецъ сына, сынъ отца не щадилъ; господинъ не былъ увѣ ренъ въ слугѣ, слуга въ господинѣ; кто кого могъ, кто былъ здоровѣ е другого, тотъ того и ѣ лъ. Объ умершемъ родственникѣ или товарищѣ, если кто другой съѣ далъ таковаго, судились какъ о наслѣ дствѣ и доказывали, что его съѣ сть слѣ довало ближайшему родственнику, а не кому другому. Такое судное дѣ ло случилось во взводѣ г. Леницкаго, у котораго гайдуки съѣ ли умершаго гайдука ихъ взвода. Родственникъ покойника, гайдукъ изъ другого десятка, жаловался на это передъ ротмистромъ и доказывалъ, что онъ имѣ лъ больше права съѣ сть его, какъ родственникъ; а тѣ возражали, что они имѣ ли на это ближайшее право, потому что онъ былъ съ ними въ одномъ ряду, строю и десяткѣ. Ротмистръ не зналъ, какой сдѣ лать приговоръ, и, опасаясь, какъ бы недовольная сторона не съѣ ла самого судью, бѣ жалъ съ судейскаго мѣ ста. Во время этого страшнаго голода появились разныя болѣ зни и такіе страшные случаи смерти, что нельзя было смотрѣ ть безъ плачу и ужасу на умирающаго человѣ ка. Я много насмотрѣ лся на такихъ. Иной пожиралъ землю подъ собою, грызъ свои руки, ноги, свое тѣ ло и что всего хуже, --желалъ умереть поскорѣ е и не могъ, --грызъ камень или кирпичъ, умоляя Бога превратить въ хлѣ бъ, но не могъ откусить. Вздохи: ахъ, ахъ, слышны были по всей крѣ пости, а внѣ крѣ пости--плѣ нъ, смерть. Тяжкая это была осада, тяжкое терпѣ ніе! "

Проживая въ такомъ отчаянномъ положеніи цѣ лыя недѣ ли, Поляки все надѣ ялись, что гетманъ Ходкевичъ спасеть ихъ, доставивъ продовольствіе и свѣ жее войско. Но Ходкевичу путь къ Кремлю былъ достославно прегражденъ Нижегородскимъ Ополченіемъ, которому, наконецъ, помогли и казаки. Услыхавъ объ этомъ, Поляки порѣ шили, наконецъ, сдаться. Панъ Струсь, мужъ великой храбрости и многаго разсужденія, по отзыву Русскаго лѣ тописца, на площади передъ Иваномъ Великимъ собралъ оголодавшее, отъ глада ослабѣ вшее славное свое рыцарство и предложилъ вопросъ: какъ быть? Всѣ единодушно рѣ шили отдаться Москалямъ, просить милости, чтобы оставили всѣ хъ живыми. 28 октября Кремлевскія ворота были отворены, и Русскіе вошли въ запустѣ лый и разореный Кремль.

Панъ Струсь былъ сначала посаженъ за стражею въ Кирилловъ монастырь (на подворье; въ Дневникѣ написано, вѣ роятно ошибочно, Кризтовскій, а можетъ быть и Крутицкій), потомъ перевели его въ Чудовъ покрѣ пче, а затѣ мъ посадили его въ тѣ сный дворъ, укрѣ пивъ его острогомъ.

Послѣ того панъ Струсь былъ взятъ со всѣ мъ своимъ полкомъ въ казацкіе таборы Трубецкаго. Другой полкъ пана Будилы взятъ въ ополченіе Пожарскаго. Въ таборахъ почти весь Струсевъ полкъ былъ побитъ, несмотря на уговоръ при сдачѣ, что будутъ всѣ цѣ лы.

Кн. Трубецкой, почитая себя главнокомандующимъ въ собравшемся ополченіи на Поляковъ, тотчасъ поселился на томъ же Цареборисовскомъ дворѣ, который, повидимому, представлялъ во всемъ Кремлѣ наиболѣ е устроенное и удобное помѣ щеніе для начальниковъ. Пожарскій остановился на Арбатѣ въ Воздвиженскомъ монастырѣ.

Царскій дворецъ въ это время былъ вполнѣ опустошенъ, стоялъ безъ кровель, безъ оконницъ и дверей, безъ половъ, такъ что и самому избранному царю Михаилу негдѣ было поселиться.

Когда все пришло въ старый порядокъ, князь Трубецкой, конечно, поселился гдѣ -либо въ своемъ собственномъ дворѣ, а Цареборисовскій дворъ поступилъ въ дворцовое вѣ домство и, повидимому, оставался пустымъ, доставляя надобныя помѣ щенія для дворцовыхъ потребностей, въ томъ числѣ и для царской потѣ хи. Въ 1620 г. сентября 11 молодой царь Михаилъ тѣ шился на этомъ дворѣ медвѣ жьимъ боемъ, о чемъ гласитъ слѣ дующая записка: " Ловчаго пути конный псарь Кондратій Корчминъ да пѣ шій псарь Сенька Омельяновъ тѣ шили государя на старомъ Царевѣ -Борисовѣ дворѣ дворными медвѣ дями гонцами и у Кондрашки медвѣ дь изъѣ лъ руку, а у Сеньки изъѣ лъ голову".

Въ 1627 г. извѣ стный въ то время мѣ дныхъ дѣ лъ мастеръ Дмитрій Сверчковъ на Борисовскомъ дворѣ дѣ лалъ къ церковному строенію мѣ дное дѣ ло, именно мѣ дный шатеръ, для храненія Ризы Господней, стоящій и донынѣ въ Успенскомъ соборѣ.

Въ 1635 г. на Борисовскомъ дворѣ садовники Ив. Телятевскій да Титъ Андреевъ устроили садъ.

Въ 1644 г., какъ извѣ стно, происходило неудавшееся сватовство царевны Ирины Михаиловны за Волдемара, принца Датскаго, графа Шлейзвигъ-Голштинскаго, для чего принцъ и прибылъ въ Москву, какъ женихъ царевны. Переговоры о сватовствѣ начались еще въ 1642 г., продолжались весь 1643 годъ, и когда было рѣ шено, что нареченный женихъ прибудетъ, наконецъ, въ Москву, то для его помѣ щенія царь Михаилъ Ѳ ед. назначилъ запустѣ лый дворъ царя Бориса, повелѣ въ выстроить на немъ новыя деревянныя хоромы въ три яруса и соединить ихъ съ дворцовыми зданіями особыми внутренними переходами; при этомъ не была забыта и мыленка. Внутренняя уборка хоромъ состояла изъ суконъ багреца и другихъ красныхъ цвѣ товъ, которыми были обиты стѣ ны, двери, настланы полы.

Принцъ, именуемый по-русски королевичемъ Волдемаромъ Христіанусовичемъ, прибылъ въ Москву и поселился на Борисовскомъ дворѣ 21 января 1644 г. Встрѣ ча дорогого гостя на улицахъ города была самая торжественная и очень почетная. Черезъ четыре дня, 25 января, посѣ тилъ его самолично и царь Михаилъ, пришедши къ нему упомянутыми переходами. Онъ нѣ сколько разъ обнималъ королевича, очень ласкалъ его и часто повторялъ, что королевичъ будетъ ему такъ же милъ и дорогъ, какъ родной сынъ. Первыя двѣ недѣ ли прошли во взаимныхъ ласканіяхъ и въ самомъ дружественномъ, въ самомъ родственномъ расположеніи. 28 генваря царь угощалъ королевича и его свиту торжественнымъ обѣ домъ въ Грановитой полатѣ, при чемъ по русскому обычаю богато и очень щедро одарилъ его серебряными кубками, изъ которыхъ иные вѣ сили отъ 16 до 19 фунтовъ серебра, дорогими соболями, златотканными и шелковыми тканями и пр.

30 генваря упомянутыми переходами посѣ тилъ королевича царевичъ Алексѣ й Мих. и пробылъ у него часа два {Въ этотъ ли разъ или прежде, во время торжественныхъ встрѣ чъ, королевичъ подарилъ царевичу богатѣ йшую алмазную запану, которую мастера Золотой полаты, Нѣ мцы, оцѣ нили въ 6722 рубля. На ней было въ гнѣ здахъ 54 алмаза большихъ и малыхъ, да на синяхъ вислыхъ 32 алмаза большихъ и малыхъ. Богато было и влагалище (футляръ), въ которомъ она сохранялась, деревянное, обитое лазоревымъ бархатомъ и обнизанное жемчугомъ съ канителью. Впослѣ дствіи, въ 1651 г. уже, царствовавшiй послѣ отца царевичъ повелѣ лъ эту запану нашить ва свою шапку бархатную шефранную (двѣ томъ) двоеморхую, околъ соболій, а потомъ въ 1653 г. эта запана была нашита на новую шапку бархатъ червчатъ двоеморхъ (Госуд. Большая Шкатула, из д. С. Н. Кологривова, стр. 172).}.

Потомъ, 4 февраля, самъ царь въ другой разъ посѣ тилъ королевича и пробылъ у него съ часъ. Цареборисовскій дворъ въ это время сталъ именоваться дворомъ королевича Волдемара. Съ обѣ ихъ сторонъ радовались, что свадебное дѣ ло окончится къ обоюдному удовольствію, но скоро обнаружились великія затрудненія. Съ царской стороны были убѣ ждены, что королевичъ приметъ Православіе и крещеніе по Православному обряду, а съ королевичевой стороны настойчиво стали отказывать въ этомъ.

Уже съ 6 февраля началась переписка по этому предмету, не личныя сношенія, а переписка, которая повела къ тому, что королевичъ 26 февраля сталъ просить отпуска, уѣ хать изъ Москвы хоть сейчасъ же. Въ этомъ его особенно настроивалъ его пасторъ, а также и другія лица свиты.

Опасаясь, что королевичъ и въ самомъ дѣ лѣ думаетъ тайно убѣ жать изъ Москвы, царь повелѣ лъ сторожить его, для чего и поставленъ былъ стрѣ лецкій караулъ во всѣ хъ дворахъ вокругъ Борисовскаго двора, подъ предлогомъ, что 25 марта наступаетъ праздникъ Благовѣ щенія, когда происходитъ въ народѣ много скоморошества и пьянаго буйства.

Недѣ ли черезъ двѣ эта сторожба была снята. Между тѣ мъ во все время съ царской стороны не пропускали случая, чтобы убѣ дить королевича принять Православное крещеніе.

9 апрѣ ля затѣ яли для него трехдневную охоту въ сопровожденіи избранныхъ лицъ: Василія Ив. и Семена Лукьян. Стрѣ шневыхъ и Ловчаго, которые должны были и при такомъ развлеченiи уговаривать и убѣ ждать королевича присоединиться къ Русской церкви. Но ничто не помогало. Въ увѣ щаніи королевича едва ли не первымъ двигателемъ этого дѣ ла былъ самъ патріархъ Іосифъ. Онъ, между прочимъ, полагалъ, что убѣ дитъ королевича разборомъ его вѣ ры передъ лицомъ правды Православія, и для того назначилъ нѣ сколько духовныхъ лицъ побесѣ довать и обсудить вопросъ съ доказательствами въ пользу Православной правды, истины. 28 апрѣ ля состоялось это преніе о Вѣ рѣ и повело къ тому, что королевичъ рѣ шился самъдругъ тайкомъ убѣ жать изъ Москвы.

9 мая во второмъ часу ночи онъ вознамѣ рился исполнить это но въ Тверскихъ воротахъ Бѣ лаго города его остановили стрѣ льцы, хотя и достаточно хмельные по случаю праздника Николина дня. Это обстоятельство происходило такъ. Въ упомянутый полуночный часъ человѣ къ 30 конныхъ и пѣ шихъ Нѣ мцевъ появились у Тверскихъ воротъ и вознамѣ рились силою проломиться въ ворота, стрѣ льцы не допустили ихъ до этого, вслѣ дствіе чего послѣ довала даже кровавая борьба: Нѣ мцы стали стрѣ лять изъ пистолетовъ и колоть шпагами стрѣ льцовъ, но все-таки были прогнаны отъ воротъ. Одного изъ Нѣ мцевъ стрѣ льцы взяли въ плѣ нъ, того самаго дворянина, съ которымъ королевичъ хотѣ лъ убѣ жать. Самъ королевичъ успѣ лъ возвратиться домой. Послѣ того, когда стрѣ льцы ввели плѣ ннаго въ Кремль, то, поровнявшись съ соборомъ Николы Ростунскаго, они были встрѣ чены прибѣ жавшими отъ Бо-рисовскаго двора Нѣ мцами, которые начали колоть ихъ шпагами, одного убили до смерти, 6 человѣ къ ранили и отбили плѣ ннаго. Оказалось, что убилъ стрѣ льца самъ королевичъ, бывшій въ числѣ другихъ своихъ слугъ. Онъ и не скрывалъ своего грѣ ха и заявилъ боярину Сицкому, что-де хотѣ лъ убѣ жать за Тверскія ворота и убилъ стрѣ льца, потому что онъ очень желаетъ уйти изъМосквы, а его напрасно задерживаютъ.

Конечно, царь не помедлилъ заявить ему свое великое неудовольствіе по этому поводу.

Между тѣ мъ пренія о Вѣ рѣ настойчиво продолжались съ обѣ ихъ сторонъ. Патріархъ прислалъ королевичу письмо на столбцѣ чуть не въ 48 саженъ, а пасторъ написалъ цѣ лую книгу въ защиту своей Вѣ ры. Эти пренія отчасти происходили и въ Борисовскихъ хоромахъ въ присутствіи самого королевича, который хвалился, что онъ грамотенъ лучше всякаго попа, библію прочелъ пять разъ и всю ее помнитъ и можеть говорить отъ книгь сколько угодно.

Съ царской стороны почти ежедневно и словесно и письменно убѣ ждали королевича принять Русское крещеніе, перемѣ нить Вѣ ру, а королевичъ также почти ежедневно просилъ отпустить его совсѣ мъ домой. Отпускъ вслѣ дствіе посольскихъ сношеній съ отцомъ королевича затягивался день ото дня. Время проходило въ пререканіяхъ о Вѣ рѣ и въ большихъ стараніяхъ съ царской стороны убѣ дить королевича на перемѣ ну вѣ ры, почему съ нимъ поступали по-прежнему съ великимъ вниманіемъ и дружелюбіемъ, доставляя ему всевозможныя удовольствія и развлеченія. Между прочимъ онъ пристрастился къ полевой охотѣ.

12 іюля 1644 г. насталъ день царскаго рожденія. Слѣ довало бы позвать королевича къ царскому столу, но теперь государь прислалъ ему обѣ дъ на домъ въ 250 блюдъ, все рыбныхъ и пирожныхъ.

19 іюля королевичъ ѣ здилъ очень нарядно на охоту, на очень веселое мѣ сто въ 5 верстахъ оть Москвы. Затѣ мъ съ 25 августа онъ снова на то же мѣ сто ѣ здилъ на охоту и увеселялся тамъ шесть дней, до 31 августа. Только по необходимости онъ долженъ былъ возвратиться въ Москву, потому что въ то времл прибылъ посолъ Турецкаго Салтана, и царь Михаилъ пожелалъ, чтобы королевичъ видѣ лъ торжество пріема этого посла. Самъ царевичъ Алексѣ й Михаиловичъ пришелъ звать королевича смотрѣ ть посольское шествіе. Потомъ государь пригласилъ королевича къ своему столу, послѣ котораго королевичъ оставался у государя до 8 часовъ вечера. Ему при этомъ оказывали всю русскую в& #1123; жливостъ и вновь щедро одарили его. Это было 10 сентября. На другой день, 11 сентября, царевичъ опять навѣ стилъ королевича и " время прошло у нихъ въ любви и дружескомъ расположеніи".

Такое дружелюбіе заставило и королевяча позвать тоже и къ себѣ въ гости самого государя съ царевичемъ. День для пира былъ назначенъ 17 сентября. Царь и царевичъ пришли въ Борисовскій дворецъ упомянутымъ внутреннимъ дворцовымъ ходомъ. Еще не входя въ королевичевы покои, государь послалъ требованіе, чтобъ королевичъ и его свита сняли свои шпаги, такъ какъ по русскому обычаю не водится, чтобы въ присутствіи государя кто бы то ни было имѣ лъ при себѣ оружіе. Королевичъ до-казывалъ, что, напротивъ, по ихъ нѣ мецкимъ обычаямъ оружіе и носится въ честь государю и въ оборону ему. Государь, наконецъ, уступилъ ласковому хозяину.

" Потомъ царь и царевичъ введены были въ столовую комнату, и подана имъ вода, а послѣ того, какъ они, наконецъ, и графъ усѣ лись, и послѣ дній подалъ и поставилъ передъ ними разныя кушанья, царь сдѣ лалъ начало обѣ ду, а царевичъ еще воздерживался, безъ сомнѣ нія, потому, что графъ ничего не подалъ ему особенно, а, слѣ довательно, не исполнилъ Русскаго обычая. Замѣ тивъ это, графъ началъ подавать изъ своихъ рукъ и ему, и онъ тотчасъ же сталъ кушать. Послѣ того графъ предложилъ царю здоровье Его Царскаго Величества, и такъ далѣ е. Потомъ стали обѣ дать князья и камеръ-юнкеры, пришедшіе съ царемъ и царевичемъ. По Русскому обычаю, графъ два раза изъ своихъ рукъ подносилъ имъ поочередно по чаркѣ водки, каждаго одѣ лилъ вкуснымъ кушаньемъ со стола и пожаловалъ по полуфляжкѣ испанскаго вина. При этомъ можно было видѣ ть обычаи вѣ жливости. По окончаніи стола царь пожелалъ, чтобы графъ и своихъ людей почтилъ напиткомъ; этотъ отговаривался, полагая, что совсѣ мъ неприлично подносить своимъ людямъ, которые находились тутъ для прислугй Его Царскому Величеству. Если же царю угодно изъявить свою милость графскимъ людямъ, то онъ можеть пожаловать ихъ изъ своихъ рукъ, о чемъ графъ и проситъ его.

" Царь соизволилъ на это и потомъ жаловалъ чаркою водки по порядку всѣ хъ и каждаго, бывшихъ у стола въ графскихъ покояхъ. Послѣ него царевичъ тоже подносилъ всѣ мъ изъ своихъ рукъ и изъ той же золотой чарки. Царю было угодно, чтобы и графъ оказалъ такую же






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.