Древняя площадь Заруба.

Намъ возможно теперь обозрѣ ть мѣ ста, расположенныя позади описанныхъ подворій и занимавшія все пространство теперешней чистой площади передъ памятникомъ императора Александра II.

При Годуновѣ на восточной сторонѣ этой площади, на окраинѣ Кремлевской горы за Кирилловскимъ подворьемъ, гдѣ при царѣ Михаилѣ находился дворъ князей Черкасскихъ, помѣ щался дворъ съ названіемъ Хобро, заключавшій въ себѣ Оружейную казну, арсеналъ или цейхгаузъ. Во дворѣ видимы значительныя каменныя полаты. Имя Хобро В. Е. Румянцовъ въ своей статьѣ о Годуновскомъ планѣ Кремля объяснилъ утвердительно именемъ Ховрина-Головина Дм. Влад., казначея вел. князя Ивана III и его сына Василія Ив., построившаго здѣ сь въ 1485 или 1486 г. каменныя полаты. Но дворъ Ховриныхъ, какъ увидимъ, находился на другой сторонѣ Спасской улицы, возлѣ Вознесенскаго монастыря. Поэтому имя Хобро должно указывать на другого владѣ льца, и по всему вѣ роятію на Хабара Симскаго, знаменитаго боярина при вел. князѣ Василіи Ивановичѣ. Иванъ Вас. Образцовъ-Симскій Хабаръ (съ 1510 г. окольничій, съ 1524 бояринъ, 1534 г.) былъ сынъ Вас. Ѳ ед. Образца (бояринъ съ 1474 г., у 1485 г.), построившаго себѣ каменныя полаты въ 1485 г., одно изъ первыхъ по временя каменное жилище частнаго лица, какъ можно предполагать, занятое при Годуновѣ складомъ оружія и, вѣ роятно, сохранившее въ народѣ прозваніе своего строителя Хобро, т.-е. Хабаровъ.

Съ западной стороны отъ этого двора расположенъ былъ дворъ князя Ивана Вас. Сицкаго, а черезъ переулокъ далѣ е дворъ кн. Ѳ едора Ив. Мстиславскаго. Между ними на самомъ переулкѣ стояла церковь Рождества Пречистой. Переулокъ начинался и церковь стояла вблизи Гостунскаго собора. Переулокъ шелъ подъ гору къ церкви Константина и Елены, почему и прозывался Константиновскимъ.

Въ концѣ XV в. (1498 г.) на мѣ стахъ упомянутыхъ дворовъ помѣ щались дворы кн. Семена Ряполовскаго (бояринъ съ 1478 г., казненъ 1499 г.), Григорья Вас. Морозова (бояринъ съ 1476 г., 1492 г.) и Андрея Ѳ ед. Челяднина (бояринъ съ 1495 г., конюшій--1496 г., 1503 г.). Въ какомъ распорядкѣ они стояли, неизвѣ стно. Морозовскій дворъ, какъ видно, находился на томъ же Морозовскомъ мѣ стѣ, какое ему принадлежало и въ половинѣ XVII ст., когда дворомъ владѣ лъ Иванъ Вас. Морозовъ, а потомъ его вдова Степанида Семеновна. Ворота этого двора выходили къ сторонѣ Гостунскаго собора. Родъ бояръ Морозовыхъ былъ старожиломъ въ Кремлѣ. До Смутнаго времени этотъ дворъ принадлежалъ отцу Ивана Васильевича, Василію Петровичу Морозову (1630 г.), доброму сподвижнику князя Пожарскаго и дѣ ятельному члену боярской Думы при царѣ Михаилѣ Ѳ ед., дѣ ду знаменитаго Бориса Иван. Морозова, воспитателя царя Алексѣ я Мих. Но воззратимся къ ХV вѣ ку.

Дворъ Семена Ряполовскаго возможно помѣ стить на восточной половинѣ Мстиславскаго двора, а дворъ Челяднина--на западной половинѣ двора кн. Сицкаго. Между этими дворами, вокругъ церкви Рождества Пречистой, тогда находились " мѣ ста Аѳ они Петрова, что Палицкій на немъ жилъ, и съ улицею съ большою по Николу (Гостунскаго)". Это мѣ сто можемъ пріурочить къ Крутицкому подворью, тогда еще не существовавшему. Затѣ мъ слѣ довало другое " Аѳ онинское мѣ сто Петрова да брата его Гавриловское мѣ сто Петрова жъ; далѣ е Васильевское Жданова, Романовское Аѳ анасьевыхъ мѣ сто, Григорьевское мѣ сто Сидорова, да подъ тѣ ми дворы подъ зарубомъ, что за Иваномъ за Суковымъ было". Трудно раскрыть въ этихъ рядовыхъ именахъ, какимъ знатнымъ или родовитымъ, или близкимъ къ государю людямъ они принадлежали (С. Г. Гр., I, 337).

Дворы упомянутыхъ лицъ касались Заруба, то-есть самой окраины здѣ шней горы, которая потому именовалась зарубомъ, что была утверждена частью на сваяхъ, частью на избицахъ, небольшихъ деревянныхъ срубахъ, укрѣ плявшихъ скатъ горы. При земляныхъ работахъ для сооруженія памятника Импер. Александру II обнаружилось, что вся площадь, гдѣ возносится теперь самый памятникъ, составилась изъ насыпной земли, изъ жилого мусора, привозимаго сюда, повидимому, изъ разныхъ мѣ стностей Москвы. Въ начальное время Кремлевскаго заселенія береговая гора здѣ сь сходила къ рѣ чному берегу довольно пологимъ скатомъ, начинаясь отъ церкви Николы Гостунскаго, стоявшей на краю нагорной площади. Тѣ снота Кремлевскаго помѣ щенія заставляла мало-по-малу устроивать, вмѣ сто ската, гору и располагать на ней жилые дворы.

Вышеупомянутые дворы, названные мѣ стами, оставались, повидимому, именно пустыми мѣ стами послѣ непрерывныхъ опустошительныхъ пожаровъ въ 90-хъ годахъ ХV ст. и были вел. княземъ Иваномъ III промѣ нены кн. Ивану Юрьевичу Патрикѣ еву на его старый дворъ у Боровицкихъ воротъ, тотъ древній дворъ, гдѣ жилъ св. Петръ митрополитъ.

Построился ли на этихъ мѣ стахъ Патрикѣ евичъ, неизвѣ стно.

Надъ этою чистою площадью, освященною въ наше время памятникомъ императора Александра II, носятся имена славныхъ сподвижниковъ Ивана Третьяго и его сына Василія, славныхъ созидателей Московскаго единодержавія, созидателей того Русскаго могущества, передъ которымъ пали и Татарское владычество и разновластіе Русской земли, не менѣ е, если не болѣ е Татаръ цѣ лые вѣ ка державшее Русскую народную силу въ политическомъ разслабленіи.

Славны были имена князей Ряполовскихъ, изъ которыхъ князь Иванъ Ивановичъ во время ІПемякиной смуты (въ 1446 г.), служа вѣ рою и правдою вел. князю Василію Темному, съ двумя своими братьями спасалъ маленькихъ его сыновей Ивана и Юрья отъ грозившихъ имъ напастей и спасъ того малолѣ тняго Ивана, который сталъ потомъ достославнымъ государемъ всея Руси и который, однако, не пощадилъ его сына, ближайшаго, первенствующаго боярина князя Семена Ивановича, и отсѣ къ ему голову за крамолу противъ вел. княгини Софьи и за высокоуміе, какъ самъ обозначилъ его поведенiе.

Славны были имена Григорія Васильевича Морозова и князя Данилы Васильевича Щени (Патрикѣ евича), окончательно покорившихъ въ 1489 г. ни отъ кого независимую Вятку. Данила Щеня особенно праславился небывалымъ пораженіемъ въ 1500 г. Литовской рати на рѣ кѣ Ведроши, когда въ число плѣ нныхъ попалъ и самъ Константинъ Острожскій (Кар., VII, 186). Сынъ Данилы Михайло и внукъ Петръ Щенятевы столько же работали на военномъ полѣ. Но Петръ, въ малолѣ тство Грознаго, запутался въ боярскихъ крамолахъ и потомъ погибъ отъ Грознаго мучителя. Дворъ Щенятевыхъ находился возлѣ двора Морозовыхъ (Кар., IX, пр. 26).

Славно было и имя Челядниныхъ. Ихъ имя носила сестра любимца вел. княгини Елены Глинской, князя Ивана Ѳ едоровича Овчины - Телепнева - Оболенскаго, Аграфена Челяднина, которая была мамкою малолѣ тняго Ивана Грознаго. Вел. князь Василій Ивановичъ на смертномъ одрѣ внушительно наказалъ ей ни пяди не отступать отъ своего пѣ стуна.

Упомянутый выше дворъ кн. Ивана Вас. Сицкаго поступилъ въ его владѣ ніе, несомнѣ нно какъ родовое наслѣ детво отъ отца кн. Василія Андреевича, женатаго на Аннѣ Романовнѣ, дочери Романа Юрьевича Захарьина, отъ имени котораго происходитъ и фамильное наименованіе Романовыхъ. Кн. Иванъ Васильевичъ также былъ женатъ на Романовой, на Евфиміи Никитичнѣ, дочери Никиты Романовича, дѣ душкѣ царя Михаила Ѳ едоровича. Такимъ образомъ Сицкіе поселились въ этомъ дворѣ несомнѣ нно по случаю родства съ Романовыми. Въ 1601 г. царь Борисъ Годуновъ, истребляя родство Романовыхъ, сослалъ князя Ивана Васильевича въ Кожеозерскій монастырь, гдѣ онъ и скончался въ 1608 г., а жену его -- въ Сумскій острогъ, гдѣ она скончалась въ 1601 г. При царѣ Михаилѣ Ѳ ед. дворъ Сицкихъ оставался во владѣ ніи боярина кн. Алексѣ я Юрьевича (1644 г.).

Переходимъ къ двору князей Мстиславскихъ. Князья Мстиславскіе происходили отъ Гедемина, великаго князя Литовскаго, и вмѣ стѣ съ тѣ мъ отъ Рюрикова колѣ на, отъ великихъ князей Тверскихъ черезъ знаменитаго Ольгерда, женатаго на дочери Тверскаго князя Александра Михайловича. Отъ соединенія великокняжескихъ колѣ нъ. Литовскаго и Русскаго, произошелъ князь Ѳ едоръ Михайловичъ Мстиславскій, прозванный такъ отъ города Мстиславля, которымъ владѣ ла его мать. Въ 1526 г. онъ отъѣ халъ изъ Литвы служить въ Москву, гдѣ, конечно, былъ принятъ съ радостью, пожалованъ многими вотчинами и въ томъ числѣ необходимымъ жилищемъ, дворомъ въ Кремлѣ, принадлежавшимъ въ прежнее время боярамъ Плещеевымъ, о чемъ скажемъ въ своемъ мѣ стѣ. Первоначально этотъ дворъ находился между дворомъ кн. Владиміра Андреевича (послѣ Цареборисовскій) и дворомъ митрополичьимъ и выходилъ лицомъ къ Троицкой улицѣ, гдѣ неподалеку стояла деревянная церковь Рождества Христова, престолъ которой потомъ въ 1555 г. былъ перенесенъ къ Ивану Святому подъ колоколы (Кар., VIII, пр. 153. Никон., Ѵ ІII, 42).

Князь Ѳ едоръ Михайловичъ померъ въ 1540 году, оставивъ наслѣ дство и дворъ сыну Ивану (въ 1541--крайчій, съ 1548 г. бояринъ, 1586 г.).

Иванъ Ѳ едоровичъ приходился племянникомъ Ивану Грозному, хотя и былъ нѣ сколько старше его по лѣ тамъ. Онъ былъ женать на племянницѣ государя, дочери Казанскаго царевича Петра, который, принявъ Православную вѣ ру, былъ женатъ на государевой сестрѣ Евдокіи. Само собою разумѣ ется, что уже одно родство ставило его въ самыя близкія отношенія къ малолѣ тнему государю, а потому онъ скоро занимаетъ очень важную должность. Въ 1541 году одиннадцатилѣ тній государь жалуетъ его къ себѣ крайчимъ, котораго обязанность была стоять у государева стола и подавать, отвѣ дывая, кушанья и питья, т.-е. охранять государево здоровье въ пищѣ и питьѣ.

На свадьбѣ государя, когда Грозный женился въ 1547 г. на Настасьѣ Романовой, Мстиславскій тоже является въ числѣ самыхъ близкихъ людей къ государю: онъ спитъ у постели новобрачнаго съ Никитою Романовымъ Юрьевымъ и находится въ спальникахъ и мовникахъ въ мыльнѣ у государя съ тѣ мъ же Романовымъ и съ любимцемъ Алексѣ емъ Адашевымъ.

Почти въ одно время съ государемъ и по его назначенію женился и Мстиславскій на княжнѣ Иринѣ Александровнѣ Горбатовой-Суздальской. Свадьбу справляетъ самъ государь на дворцовый счетъ и обѣ щаетъ притомъ, что и впередъ хочетъ жаловать своего племянника съ его новобрачною и новымъ родствомъ великимъ своимъ жалованьемъ. Дѣ йствительно, обѣ щаніе это было въ точности исполнено, и Мстиславскій во все царствованіе Грознаго постоянно былъ впереди всего боярства не по одной знатности своего рода, но и по особому расположенію къ нему государя, такъ часто опалявшагося почти на всѣ хъ своихъ приближенныхъ. Конечно, при Грозномъ мудрено было не попасть въ какую-либо бѣ ду и не поселить въ государѣ какого-либо подозрѣ нія къ своимъ дѣ йствіямъ. Случалось это съ Мстиславскимъ. Но гроза къ счастію проходила благополучно. По всему видно, что князя спасалъ его характеръ, не отличавшійся ни особымъ честолюбіемъ, ни способностью заводить интриги и крамолы. Князь вовсе не принадлежалъ къ тому разряду приближенныхъ лицъ, изъ которыхъ выработался впослѣ дствіи Борисъ Годуновъ. Онъ былъ вполнѣ преданнымъ и самымъ послушнымъ племянникомъ государю и всегда удалялся отъ всякой борьбы съ боярами и отъ всякаго участія въ ихъ крамолахъ.

Въ 1548 г. Мстиславскій пожалованъ изъ кравчихъ въ бояре и по знатности рода занялъ тотчасъ самое видное мѣ сто въ кругу бояръ. Во время знаменитаго похода подъ Казань въ 1552 году онъ былъ первымъ воеводою въ большомъ полку, что равнялось званію генералъ-фельдмаршала. Точно также и во время похода на Ливонію въ 1559 г. былъ тоже первымъ воеводою. И тамъ и здѣ сь онъ ратоборствовалъ успѣ шно, хотя и не отличился никакимъ особенно блистательнымъ дѣ ломъ. Въ 1565 г., въ годъ учрежденія Опричнины, дворъ Мстиславскаго и съ дворомъ кн. Владиміра Андреевича сгорѣ лъ.

Когда на другой годъ (1566) Грозный царь позволилъ Владиміру Андреевичу выстроить себѣ хоромы на старомъ мѣ стѣ, подлѣ Митрополича двора и посторонь Троицкаго двора (подворья), то, для пространства, отдалъ ему и мѣ сто Мстиславскаго двора. Въ это время, по всему вѣ роятію, Мстиславскому было отведено новое мѣ сто неподалеку отъ Гостунскаго собора, именно то мѣ сто, которымъ въ ХVІІ ст. владѣ лъ уже его сынъ Ѳ едоръ Ив. Мстиславскій (въ 1577 году изъ крайчихъ бояринъ, 1622 г.).

При раздѣ леніи государства на Опричнину и Земщину Грозный оставилъ и Мстиславскаго въ Земщинѣ вторымъ послѣ Ив. Дм. Бѣ льскаго. Это значило, что онъ былъ во главѣ Земскаго или общегосударственнаго правительства. Съ этой поры, какъ извѣ стно, дѣ ла въ государствѣ приняли другой оборотъ и новые походы и войны оказывались весьма неудачными.

Такъ, въ 1571 г., когда шелъ къ Москвѣ Крымскій ханъ Девлетъ-Гирей, Московскіе воеводы, въ томъ числѣ вторымъ Мстиславскій, не успѣ ли дать отпоръ хану и пропустили его къ самой столицѣ. Москва вся была сожжена. Посмотрѣ вши на небывалый пожаръ, ханъ безъ дѣ ла отправился домой. Конечно, не одинъ Мстиславскій былъ виноватъ въ этомъ несчастіи. Тогда отъ внутренней, собственно царской и дворской, смуты всѣ Русскіе люди были поколеблены нравственно и готовы были измѣ нять и желать всякаго врага своему же государству. Но Грозный обвинилъ именно Мстиславскаго въ томъ, что онъ съ товарищами боярами измѣ нилъ, навелъ на Русскую землю хана, и вдобавокъ соблазнился въ вѣ рѣ и помышлялъ отъѣ хать въ Литву. Оправдываться было нечего, ибо царь обвинялъ сколько самого Мстиславскаго, столько же вообще все боярство, котораго Мстиславскій былъ только передовымъ представителемъ. По ходатайству митрополита и духовенства, первенствующій бояринъ былъ прощенъ; отъ него взята клятвенная запись за поручительствомъ троихъ бояръ, обязавшихся внести царю 20000 р., если князь отъѣ детъ; за бояръ еще поручилось 285 человѣ къ, разверставши эту сумму, кто сколько могъ уплатить, такъ что порука стала самая крѣ пкая. Князь обѣ щалъ къ иной вѣ рѣ не приставать, вѣ ру христіанскую держать твердо.

Ровно черезъ десять лѣ тъ опять онъ попадаетъ и съ двумя сыновьями въ какія-то измѣ нныя вины и дѣ ло опять оканчивается только новою клятвенною записью, по которой бояринъ съ сыновьями даетъ клятву не отъѣ хать ни къ которому государю.

Грозный, какъ извѣ стно, очень боялся боярской измѣ ны и отбиралъ такія записи по первому сомнительному поводу отъ каждаго знатнаго боярина, стоявшаго впереди другихъ. Однако за Мстиславскаго бояться было нечего: это былъ человѣ къ смирный и неспособный сдѣ лать какое-либо рѣ шителъное дѣ ло. Грозный, вѣ роятно, очень хорошо зналъ это и не лишалъ князя своего прежняго родственнаго расположенія. Въ своемъ духовномъ завѣ щаніи 1572 года онъ оградилъ его и со стороны пожалованныхъ вотчинъ, завѣ щавъ сыновьямъ слѣ дующее: " А что отецъ нашъ вел. князь Василій пожаловалъ кн. Ѳ едора Мстиславскаго и что я придалъ сыну его кн. Ивану, и сынъ мой въ ту у него вотчину и у его дѣ тей не вступается; а отъѣ детъ куда-нибудь, и та вотчина сыну Ивану".

Однако и послѣ этой милости по какимъ-то случаямъ снова возставалъ гнѣ въ царя. Въ страшныя времена безпощадныхъ казней, въ 1574 г., по свидѣ тельству одной позднѣ йшей лѣ тописи (Исторія Соловьева, VI, 235, пр. 84, 94), царь Иванъ Васильевичъ " казнилъ въ Кремлѣ у Пречистой на площади многихъ бояръ, Чудовскаго архимандрита, протопопа (вѣ роятно Амоса отъ Николы Гостунскаго) и многихъ всякихъ людей. А головы метали подъ дворъ Мстиславскаго". Можно заключить, что это происходило на Соборной площади, передъ Успенскимъ соборомъ, такъ какъ этотъ соборъ нерѣ дко обозначался и именемъ Пречистой.

Изъ приведеннаго свидѣ тельства видимъ, что гнѣ въ царя на бѣ днаго боярина не унимался -- головы казненныхъ и теперь, въ 1574 г., летѣ ли подъ его дворъ.

Но эти казни могли происходить и не у Пречистой въ виду Успенскаго собора, на Соборной площади, а у Пречистой на площади предъ Иваномъ Святымъ, какъ тогда именовался Иванъ Великій, которая впослѣ дствіи стала прозываться Ивановскою площадью и на которую дѣ йствительно въ то время выходилъ уже новый дворъ Мстиславскаго, такъ что головы казненныхѣ близко могли выбрасываться подъ этотъ дворъ, возлѣ котораго съ восточнаго его конца, близь Николы Гостунскаго, стояла церковь Рождества Пречистой Богородицы на Трубѣ, именовавшаяся и однимъ словомъ: Пречистая. Замѣ тимъ, что дворъ Мстиславскаго, находившійся между дворомъ митрополита и дворомъ князя Владиміра Андреевича, могь выходить лицомъ къ собору, но этотъ дворъ въ 1566 г. былъ отданъ Владиміру Андреевичу, а казни происходили въ 1 574 г., когда Мстиславскій жилъ уже на своемъ новомъ дворѣ, у Рождества Пречистой.

По смерти Грознаго кн. Иванъ Ѳ едоровичъ остался въ боярской Думѣ первымъ, а сынъ его кн. Ѳ едоръ Ивановичъ пятымъ. Есть свидѣ тельство, что Грозный именно Мстиславскаго съ Никитою Романовымь назначилъ опекунами къ сыну, царю Ѳ едору. Но вскорѣ главнымъ опекуномъ молодого и неспособнаго царя явился его шуринъ, Борисъ Годуновъ, пролагавшій себѣ прямо путь къ престолу.

На этомъ пути упомянутые два человѣ ка ему очень мѣ шали. Неизвѣ стно, какъ было дѣ ло, но вскорѣ Романовъ заболѣ лъ и въ 1586 г. померъ. Съ Мстиславскимъ Годуновъ сталъ жить въ великой любви и дружбѣ; назвалъ его себѣ отцомъ, а тоть его сыномъ; заодно радѣ ли о государевомъ дѣ лѣ. Но это продолжалось недолго. Противники Годунова, другіе бояре, особенно Шуйскіе, подговорили (будто бы) перваго боярина стать заодно съ ними противъ Годунова и извести его. Бояринъ долго не соглашался, а потомъ рѣ шился устроить пиръ у себя въ домѣ, позвать Годунова, тогда и убить его. Но заговоръ былъ открытъ и Мстиславскій былъ сосланъ въ Кирилловъ монастырь, постриженъ въ монахи и вскорѣ тамъ умеръ, въ томъ же 1586 году. Трудно повѣ рить, чтобы Мстиславскій, смирный и всегда осторожный въ своихъ отношеніяхъ къ тогдашнимъ дворскимъ интригамъ и смутамъ, сдѣ лался вдругъ заговорщикомъ и даже назначилъ свой пиръ и свой домъ для преступнаго злодѣ йства. Нѣ тъ сомнѣ нія, что вся эта басня сочинена человѣ комъ, которому было надобно удалить перваго боярина, слѣ д. самимъ Годуновымъ, очень хорошо знавшимъ только одно, что Мстиславскій не былъ на его сторонѣ, враждовалъ ему, а главное былъ первымъ въ Думѣ, и по старшинству, и по знатности рода, стало быть всегда служилъ помѣ хою для пріобрѣ тенія царскаго сана.

Имя кн. Ивана Ѳ едоровича поминалось и при первомъ Самозванцѣ. Разсказывали, что Мстиславскій былъ ему, т.-е. истинному царевичу Дмитрію, крестнымъ отцомъ и лжецарь сохранялъ дорогой его крестъ, какъ прямое доказательство истинности своего царскаго происхожденія.

У князя Ивана Ѳ едоровича было два сына и двѣ дочери. Младшій сынъ Василій померъ еще при Грозномъ въ 1582 г. Дочь Настасья также еще при Грозномъ была замужемъ за названнымъ царемъ Симеономъ Бекбулатовичемъ, которому Грозный передалъ царство, даже вѣ нчалъ его царскимъ вѣ нцомъ, назвавшись самъ простымъ государемъ (владѣ льцемъ) княземъ Иваномъ Московскимъ. Все это дѣ лалось во время Опричнины. Титулованная царица Настасья скончалась схимницею съ именемъ Александры въ 1607 г.

Другая дочь Ирина осталась дѣ вицею и потомъ была пострижена въ монахини. Единственнымъ представителемъ этого знатнаго рода и послѣ днимъ въ родѣ былъ старшій сынъ, князь Ѳ едоръ Ив., который, подобно отцу, занималъ, между боярами и въ Думѣ первенствующее положеніе до своей смерти, въ теченіи всего Смутнаго времени. Службу онъ началъ, какъ и отецъ, тоже кравчимъ въ 1575 г. и черезъ два года былъ пожалованъ въ бояре. Годуновъ, удалившій со сцены отца, оставилъ сына въ покоѣ. Это показываетъ, что Ѳ едоръ Ив. не былъ по своему характеру и дарованіямъ опасенъ для будущаго обладателя царствомъ. Дѣ йствительно, это былъ человѣ къ тѣ хъ же осторожныхъ нравовъ, какъ и отецъ. Онъ не вмѣ шивался въ боярскія интриги, стоялъ отъ нихъ подальше и всегда особнякомъ, защищая только интересы того государя, которому обѣ щался крестнымъ цѣ лованіемъ служить; а служилъ онъ и Годунову, и Разстригѣ, и Шуйскому, и Владиславу и на остатокъ дней царю Михаилу Романову. Для господствовавшей въ каждое время власти онъ былъ дорогой человѣ къ, какъ главный авторитетъ всего боярства, всей правящей среды, и между тѣ мъ человѣ къ спокойный, вовсе нечестолюбивый и неспособный ни къ какой интригѣ. Годуновъ однако и его побаивался и, разсказываюхъ, что будто бы и жениться ему не позволялъ, дабы вовсе прекратить родъ такого опаснаго совмѣ стника для полученія царства. Неизвѣ стно, когда это было; быть можетъ, еще въ самомъ началѣ стремленій Годунова проложить себѣ путь къ престолу. Извѣ стно только, что Ѳ едоръ Ив. былъ женатъ три раза. Первая его жена Уліанія скончалась въ 1586 г. апрѣ ля 6. Со второю, Прасковьею Иванов., онъ былъ въ 1606 г. мая 8 посаженымъ отцомъ, а она матерью у Разстриги, который передъ тѣ мъ будто бы и устроиль бракъ Мстиславскаго, дозволивъ боярину жениться послѣ запрещенія Годунова. На третьей, Оринѣ Мих., дочери кн. Михаила Гр. Темкина-Ростовскаго, онъ женился въ 1617 г. Она пережила своего мужа и скончалась инокинею, съ именемъ Домники, въ 1630 г. Такимъ образомъ если и дѣ йствительно Годуновъ препятствовалъ его женитьбѣ, то это могло случиться, какъ и вѣ роятнѣ е, не въ царствованіе Годунова, а еще прежде, при царѣ Ѳ едорѣ Ив., именно послѣ 1586 г., когда умерла первая супруга, при чемъ Годуновъ могъ дѣ йствовать еще именемъ царя Ѳ едора.

Въ теченіи своей службы Ѳ едоръ Ив. совершилъ нѣ сколько походовъ въ Ливонію, противъ Шведовъ, противъ Польскаго короля Баторія, противъ Татаръ (1577--1592). Особенно удачно онъ воевалъ противъ Шведовъ въ 1590 и 1592 г. Но въ Смутное время ему не счастливилось. При Годуновѣ, встрѣ тивъ Самозванца подъ Новгородъ-Сѣ верскимъ, въ декабрѣ 1604 г., онъ проигралъ битву и былъ такъ израненъ (получилъ 15 ранъ), что попалъ было въ плѣ нъ, но вскорѣ былъ отбитъ. Точно также онъ потерпѣ лъ пораженіе и при Шуйскомъ отъ полчищъ Болотникова. Первенствуя въ царской Думѣ между боярами, онъ и въ походахъ всегда назначался первымъ, старшимъ воеводою.

Какъ ни былъ Мстиславскій остороженъ и далекъ отъ всякой интриги, но по особенно видному своему положенію въ государствѣ не разъ попадалъ, по крайней мѣ рѣ своимъ именемъ, въ огонь боярскихъ смутъ и заговоровъ, противъ боярскихъ же царей Годунова и Шуйскаго. Въ одинъ изъ такихъ заговоровъ потерпѣ ла и его старшая сестра Ирина.

Еще при царѣ Ѳ едорѣ Ив., когда всѣ мъ явно стало, куда направляетъ свои виды шуринъ его, Годуновъ, лучшіе, наиболѣ е предпріимчивые бояре, именно Шуйскіе, съ совѣ та митрополита Діонисія и при пособіи всего Московскаго купечества и посада рѣ шились перейти временщику дорогу. Такъ какъ у царя Ѳ едора дѣ тей не было и царица Ирина, сестра Годунова, не обѣ щала чадородія и въ будущемъ, то упомянутыя лица составили совѣ тъ и рукописаньемъ утвердились: бить челомъ государю, чтобы онъ оставилъ первую царицу, отпустилъ бы ее въ иноческій чинъ и, ради чадородія и наслѣ дника, женился бы на другой. Невѣ стою была избрана сестра Мстиславскаго, Ирина Ивановна.

Само собой разумѣ ется, что Годуновъ тотчасъ провѣ далъ этотъ заговоръ и Ирину тайно увезли изъ дома я постригли. Шуйскіе и ихъ совѣ тники тоже были всѣ разосланы въ ссылку и тамъ изведены. Несчастная княжна пережила всѣ хъ своихъ враговъ и всѣ хъ своихъ родичей, Она скончалась въ 1639 г., живя въ Вознесенскомъ монастырѣ и пользуясь постоянно царскимъ почетомъ при супругѣ царя Михаила, Евдокіи Стрѣ шневыхъ.

При избраніи на царство Василія Шуйскаго многіе думали избрать лучше Ѳ едора Ив. Мстиславскаго, и говорятъ, что если бъ созванъ былъ Земскій Соборъ, то такъ бы и случилось, потому что Мстиславскій былъ самый знатный человѣ къ въ государствѣ и къ тому же былъ совсѣ мъ непричастенъ ни къ какой изъ боярскихъ партій. Однако князь рѣ шительно отказывался отъ царскаго вѣ нца и говорилъ, что пострижется въ монахи, если его выберутъ. Между тѣ мъ многіе поспѣ шили и безъ Земскаго Собора выбрать Шуйскаго. Тогда противная партія, должно быть по преимуществу сторонники и родственники Мстиславскаго, затѣ яла смуту его именемъ, надѣ ясь посадить его на царство даже и противъ его желанія, лишь бы низвергнуть Шуйскаго и пріобрѣ сти при новомъ царѣ новыя выгоды.

По розыску оказалось, что Мстиславскій ни въ чемъ не былъ виноватъ, а зачинщикомъ явился бояринъ Петръ Никитичъ Шереметевъ, родственникъ Нагихъ (За Мстиславскимъ была женою двоюродная сестра царицы Марѳ ы Нагихъ).

Окончилось потомъ и царство Шуйскаго, а Мстиславскій все оставался первымъ, оставался какъ бы корнемъ Московскаго боярства, котораго очень многія вѣ тви частью были порублены, частью сами обломались въ эту бурную и грозную эпоху нашей исторіи.

Когда, по низведеніи Шуйскаго, настало междуцарствіе, кому же было взять въ руки правленіе государствомъ, по крайней мѣ рѣ на время, до избранія царя, какъ не боярской Думѣ. Въ Думѣ оставалось семь бояриновъ и во главѣ ихъ стоялъ тотъ же Мстиславскій. Временное правительство и скрылось въ его имени: грамоты писались и всѣ распоряженія дѣ лались отъ боярина Ѳ едора Ивановича Мстиславскаго съ товарищи.

Не долго существовало это правительство; только два мѣ сяца оно наслаждалось властью, какъ говоритъ лѣ тописецъ, и само отдалось въ руки Поляковъ. " Оскудѣ ша премудрые старцы, зти седмочисленные бояры, изнемогоша чудные совѣ тники! Отнялъ Господь крѣ пкихъ земли! " восклицаетъ лѣ тописецъ, описывая событія этого времени. Боярская среда здѣ сь вполнѣ обнаружила, что Грозный былъ правъ, постоянно обвиняя и подозрѣ вая ее въ измѣ нѣ. Она въ лицѣ своихъ представителей и самыхъ бойкихъ и дѣ ятельныхъ людей тянула въ Польшу, выбрала себѣ въ цари королевича Владислава. Когда приверженное къ Польскимъ интересамъ боярство довело дѣ ло до того, что рѣ шилось присягнуть даже королю Сигизмунду или отдаться въ его полную волю, и когда оно стало принуждать и патріарха, чтобы утвердилъ эту мысль грамотою, то патріархъ Гермогенъ проклялъ это боярское начинаніе.

Разсказываютъ, что у патріарха съ боярами была большая ссора по этому случаю, что наиболѣ е дѣ ятельный зачинщикъ этого дѣ ла и всего зла предводитель, Михайла Салтыковъ, понося и позоря владыку, отъ ярости выхватилъ на него ножъ. Гермогенъ громко отвѣ тилъ, что не боится его ножа, что силою креста вооружается противъ ножа, и тутъ же проклялъ измѣ нника. А Мстиславскому сказалъ: " Ты долженъ начинать, господинъ, ты знатностью теперь надъ всѣ ми большой; тебѣ должно подвизаться за Православную вѣ ру; если же и ты также прельстился, какъ и прочіе, то скоро Богь прекратитъ жизнь твою и родъ твой возметъ весь отъ земли живыхъ, и не останется рода твоего ни одинъ".

Такъ и сбылось это пророчество, прибавляетъ позднѣ йшій лѣ тописецъ.

Бояре продавали отечество за боярскія почести и корысти, а потому и великій подвигъ спасти отечество отъ иноплеменной и собственной внутренней вражды достался не первому боярину, а первому простолюдину, выборному человѣ ку Русской земли, Козьмѣ Минину. Первый бояринъ остался попрежнему первенствовать въ царской Думѣ, то-есть все осталось въ прежнемъ порядкѣ, а народомъ уничтоженъ былъ только безпорядокъ, надѣ ланный тѣ ми же боярами.

При царѣ Михаилѣ Ѳ едоровичѣ Мстиславскій могъ доживать свой вѣ къ очень спокойно. Смуты окончились и старое даже и измѣ нникамъ не поминалось. Все было забыто и всѣ мъ послѣ довало всенародное прощенье.

Вина всѣ хъ смуть была принята на себя всѣ мъ народомъ, а потому и у престола молодого царя собрались и вожди очищенія земли отъ враговъ, вожди спасенія, и вожди измѣ ны, дѣ ятели прежнихъ смутъ и интригъ.

Пророчество Гермогена о Мстиславскомъ сбылось. Въ 1716 г., какъ сказано, бояринъ женился въ 3-й разъ на дочери князя Мих. Григор. Темкина-Ростовскаго, Иринѣ Михайловнѣ. Но потомства и именно въ мужскомъ колѣ нѣ не оставилъ. Извѣ стно только, что отъ всѣ хъ трехъ браковъ у него былъ сынъ Василій, рано умершій, и двѣ дочери, Ольга (1609 г.) и Ирина (1620 г.). Князь Ѳ едоръ Ивановичъ умеръ 19 февраля 1622 г., оставивъ послѣ себя супругу Ирину Мих. и сестру старицу инокиню Ирину Ивановну, жившую въ Вознесенскомъ монастырѣ. Дворъ боярина и дальнія вотчины оставались за его вдовою до ея кончины въ 1630 году іюля 7. Изъ боярскихъ вдовъ, бывавшихъ при дворѣ царицы Евдокіи Лукьяновны Стрѣ шневыхъ, она была вдова большая, т.-е. самая знатная, первенствующая, разумѣ ется по бывшему первенству ея мужа. Иногда при случаяхъ торжественнаго пріема иноземныхъ посольствъ отъ ея двора выставлялось для посольской встрѣ чи 25 и 30 человѣ къ дворовыхъ людей, конныхъ и въ цвѣ тномъ нарядѣ. Это показывало, что дворъ Мстиславскихъ былъ не только знатенъ, но и достаточно богатъ, потому что число высылаемыхъ оть боярскаго двора людей всегда опредѣ лялось его богатствомъ; иные вдовьи дворы выставляли только 4 человѣ ка, и потому 30 человѣ къ было большимъ числомъ даже и вообще для богатаго боярскаго двора.

Надо кстати припомнить, что вся мѣ стность знаменитой по своей природѣ подмосковной Кунцевской усадьбы составляла нѣ когда старинную родовую вотчину князей Мстиславскихъ (см. наше Кунцево и древній Сѣ тунскій станъ. М., 1873).

Спустя четыре года по смерти кн. Ѳ едора Ивановича, послѣ Кремлевскаго пожара въ 1626 г., обнаружилось слѣ дующее обстоятельство. Мы упоминали, что возлѣ его двора, надъ переулкомъ, проходившимъ съ площади внизъ на Подолъ Кремля къ церкви Константина и Елены и потому называвшимся Константиновскимъ, стояла церковь Рождества Пречистой, по урочищу именуемая на Трубѣ. Переулокъ, повидимому, образовался изъ оставленнаго первобытнаго рва у первоначальной стѣ ны Кремля и впослѣ дствіи устроенъ былъ трубою для стока воды съ площади и отъ Спасской улицы на Подолъ. Переулокъ былъ только проходной, всего въ одну сажень ширины, и шелъ по межѣ Мстиславскаго двора. Князь Ѳ едоръ Иван. при Самозванцѣ, не думая много, пригородилъ переулокъ къ своему двору и поставилъ на немъ конюшню. Въ старой Москвѣ такіе захваты сосѣ дней земли случались довольно часто, особенно со стороны людей сильныхъ и властныхъ. Въ пожаръ 1626 г. Рождественская церковь сгорѣ ла, " судомъ Божіимъ поднялась", по выраженію ея причта. Мѣ рою она была и съ алтаремъ вдоль 4 саж., поперекъ 4 1/2 саж. Это обстоятельство подало поводъ причту просить государя о возстановленіи переулка въ прежнемъ видѣ. " Прежде сего", писалъ въ своей челобитной попъ съ причтомъ, " къ тому храму Рождества Богородицы для прихожанъ былъ переулокъ съ площади между боярскихъ дворовъ и бояринъ кн. Ѳ. И. Мстиславскій поставилъ на переулкѣ конюшню и принялъ къ себѣ во дворъ церковное мѣ сто и приходъ у прихожанъ отнялъ и мѣ сто храмовое утѣ снилъ", такъ что къ храму для службы они ходили черезъ дворъ боярина Морозова. Послѣ должныхъ справокъ переулокъ былъ возстановленъ.

По смерти вдовы Мстиславскаго ея обширный дворъ поступилъ въ собственность государя, въ Дворцовое вѣ домство, но все время до постройки въ 1680 году на этомъ мѣ стѣ Приказовъ прозывался Мстиславскимъ дворомъ.

При царѣ Алексѣ ѣ Михайловичѣ дворъ Мстиславскаго именуется Опаснымъ (Дв. Раз., III, 1398) и заключаетъ въ себѣ значительный караулъ стрѣ льцовъ и пушечный нарядъ (батарею), который въ 1664 г. вывозился къ царскимъ смотрамъ на Дѣ вичье поле, слѣ дуя впереди батарей съ Пушечнаго двора (Матеріалы для Исторіи Москвы, I, 1228).

Съ этого Опаснаго двора въ 1675 г. сто человѣ къ стрѣ льцовъ подъ начальствомъ очередного полуголовы были отправлены взять стольника князя Ивана Козловскаго со всѣ мъ его дворомъ по какому-то важному дѣ лу, что и указываетъ, какое значеніе имѣ лъ этотъ Опасный дворъ. При постройкѣ Приказовъ въ 1675--1680 г. на мѣ стности Мстиславскаго двора были построены Приказы: Помѣ стный, Казанскій Дворецъ и Стрѣ лецкій.

Мѣ стность Мстиславскаго двора, гдѣ теперь высится памятникъ Импер. Александру II, особенно достопримѣ чательна тѣ мъ, что здѣ сь въ первой половинѣ ХV вѣ ка находился дворъ деревянный Дмитрія Шемяки, а слѣ довательно и его отца Юрья Дмитріевича Звенигородскаго и Галицкаго, которые такъ долго вели усобицу съ вел. княземъ Василіемъ Темнымъ. На этомъ самомъ дворѣ Василій былъ ослѣ пленъ 16 февр. 1446 г., отчего и прозванъ Темнымь.

Какъ извѣ стно, Шемякина смута-усобица была самая отчаянная, другь друга слѣ пили, другъ другу присягали и измѣ няли присягѣ и т. д. Вел. князь Василій былъ ослѣ пленъ и за то, что самъ еще прежде ослѣ пилъ Шемякина брата Василія въ 1436 г.

Усобица окончилась побѣ дою вел. князя, за права котораго встала вся Московская Земля. Шемяка убѣ жалъ въ Новгородъ, гдѣ все-таки оставался угрозою для Москвы, что начнетъ опять воевать. Тогда были приняты мѣ ры, и князь Дмитрій скончался въ 1453 г., покушавши курицы, напитанной ядомъ (Лѣ т. Львова, II, 348). Дворъ Шемякинъ, конечно, поступилъ въ собственность вел. князя и по духовному его завѣ щанію 1462 г. былъ отданъ его сыну Андрею Большому.

Въ 1477 г. марта 20 въ седьмомъ часу ночи загорѣ лся здѣ сь дворъ кн. Андрея Меньшого и сгорѣ ли дворы обоихъ князей Андреевъ, стоявшіе стало бытъ рядомъ, а около нихъ малые дворцы поповъ Архангельскихъ были разметаны. Тушилъ пожаръ самъ вел. князь Иванъ Вас. съ сыномъ, такъ какъ не успѣ лъ еще лечь спать послѣ стоянія канона Андрея Критцкаго (Кар., VI, пр. 629). Дворцы поповъ и въ XVII ст. стояли по окраинѣ Мстиславскаго двора по нарѣ чной сторонѣ.

Эти два Андрея были родные братья вел. князю Ивану Васильевичу III. Андрей Большой, т.-е. старшій, имѣ лъ свое удѣ льное княжество въ Угличѣ, гдѣ и родился во время Шемякиной смуты въ 1446 г.

Въ свое время онъ воеводствовалъ, помогая вел. князю своими полками въ походахъ на Новгородъ и на Татаръ, но нерѣ дко и ссорился съ государемъ, борясь съ нимъ изъ-за проклятыхъ вотчинъ. Въ концѣ концовъ былъ за многія вины государственныя коварно захваченъ и заключенъ въ темницу, гдѣ сидѣ лъ два года и скончался въ 1494.

Быть можетъ, по этому случаю или вообще за неудачную его борьбу съ государемъ онъ былъ прозванъ Горяемъ.

Андрей Меньшой былъ самымъ младшимъ изъ сыновей Василія Темнаго. Онъ не слѣ довалъ примѣ ру старшаго брата и прожилъ въ мирѣ съ государемъ.

Во дворѣ Мстиславскаго, на углу, выходившемъ одною стороною къ зданію Приказовъ (въ трехъ саженяхъ отъ него), а другою къ Ивановской площади, стояла церковь Трехъ Исповѣ дниковъ--Гурія, Самона и Авива, съ предѣ ломъ св. Селивестра, обозначенная и на Годуновскомъ чертежѣ. Можно предполагать. что этоть престолъ впослѣ дствіи съ упраздненіемъ церкви былъ перенесенъ къ Спасу на Бору, гдѣ находится и нынѣ. Это могло случиться вскорѣ послѣ кончины вдовы Мстиславскаго, 1630 г., когда ея дворъ поступить въ государево владѣ ніе. Въ этой церкви (съ 1625 г.) справлялись панихиды, получалась всегородная милостыня и по великой княгинѣ инокинѣ Марѳ ѣ, въ міру Маріи (1485), супругѣ вел. князя Василія Васильевича Темнаго, матери Ивана Вас. III. По урожденію она была дочь Ярослава Владиміровича, сына Владиміра Андреевича Храбраго, славнаго героя Куликовской битвы. Ярославъ имѣ лъ крещеное имя Аѳ анасій. Его дворъ, какъ увидимъ, стоялъ на межѣ Мстиславскаго двора.

Передъ другимъ угломъ Мстиславскаго двора, со стороны Москвы-рѣ ки, въ 1584 г. стояла еще церковь во имя Афанасія и Кирилла, что у Мстиславскаго двора (До п. А. И., I, 192), о которой въ 1625 г. упомянуто, что она находится ниже дьячьихъ полатъ, т.-е. Приказовъ, какъ, вѣ роятно, Приказы именовались въ просторѣ чіи.

Церковь эта, повидимому, обозначена и на Годуновскомъ чертежѣ, внизу подъ угломъ зданія дьячьихъ полатъ или Приказовъ, и передъ угломъ Мстиславскаго двора.

Между Приказами и Мстиславскиыъ дворомъ существовалъ переулокъ, проходившій отъ площади на Подолъ внизъ къ Тайницкимъ воротамъ, шириною отъ площади въ 3 саж., а къ концу въ 3 1/2 саж. Послѣ пожара въ 1626 г. онъ былъ расширенъ до пяти саженъ, такъ что сталъ улицею, при чемъ недостающая часть была отмежевана въ 1 1/2 саж. изъ Мстиславскаго двора. Впослѣ дствіи почти на томъ же мѣ стѣ при новой постройкѣ Приказовъ были устроены въ ихъ зданіи широкія ворота.

По этой улицѣ въ ХVІІ ст. совершались крестные ходы черезъ Тайницкія ворота на Москву-рѣ ку для освященія воды 6 января, также въ день Преполовенія и 1 августа.