Глава 2. Представление концепта «глупость» в худо­жественных произведениях удмуртских писателей

Языковой объём концепта правомерно образуют дериваты, значение которых определяется через значение исходного слова [Балакин 2008; Бори­сенкова 2007; Вендина 1998; Кузнецова 2010; Тихонова 2005]. Благодаря производному слову, можно сконцентрироваться на исследовании мышления человека, его мировосприятии, поскольку именно производное слово содей­ствует понять, «как концептуальное или когнитивное образование подведено под «крышу» знака, какой квант информации выделен телом знака из общего потока сведений о мире» [Кубрякова 1988: 60].

Принято думать, что слои концепта находятся в отношениях производ­ности друг другу [Попова, Стернин 2007: 16]. Целесообразно, чтобы обеспе­чить более полный анализ всех структурных составляющих концепта, про­анализировать производные слова от слова, который является именем кон­цепта. При этом важно знать, какая часть семантики мотивирующего слова употребляется в акте создания производного слова и продолжает жить в нём и ощущаться говорящим при его применении, поскольку роль формальной операции словообразования близко связана со смысловым актом номинации и склоняется к требованию выразить в новой единице наименование нового значения. Рассматривание производных слов также дают возможность осу­ществить анализ способов вербализации концепта на морфемном уровне [Соснин 2011: 124].

Взаимосвязанность двух сторон появления разума, присутствие разума ­­­­– отсутствие разума, выражается не только на лексическом уровне, но и на уровне морфем: лексические единицы, репрезентирующие отсутствие ума нередко становятся дериватами от лексических единиц с позитивной конно­тацией, образованных с помощью отрицательных суффиксов: визьтэм (глу­пый), возьыттэм (бессовестный), номыре валасьтэм адями (ничего не пони­мающий человек), йыртэм (бесшабашный). В качестве производящих высту­пают единицы, выражающие наличие разума, что дозволяет нам сделать вы­вод, что, хотя разум дан нам выше, когда у человека есть ум – это восприни­мается как норма, а отсутствие как – отклонение.

Слова, составляющие словообразовательное гнездо лексем шузи, визь­тэм достаточно многочисленны. Их принадлежность представлена в сущест­вительных, глаголах, прилагательных, деепричастиях.

– Тон мар шузияськиськод? – бадӟ ымесь синкаӵ ъёссэ кунэртӥ з урядник (М. Петров. Вуж Мултан. 21). ҅ – Ты, что дурачишься? – гневно сказал уряд­ник҆. – Конешно, адӟ о. Шузие кылемме но, дэрие пуксемме но адӟ о. Котьмар ке но, сьӧ лыкез тӥ вылэ кылёз. Ярам, мон тӥ бере верало. (М. Петров. Вуж Мултан. 330). ҅ Посмотрим еще. Как я в дураках останусь и как в грязь сяду увижу. Всё равно грех на вашей совести останется. Хорошо, я после вас скажу.҆ – Визьтэммид-а, мар-а тон, Миквор агай? – черекъя Горд Иван. (М. Петров. Вуж Мултан. 65). ҅ – Ты с ума сошёл, Миквор брат? – кричит Горд Иван҆. – Шузи вераськон со, ваше благородье, – нукыртӥ з урядник. (М. Пет­ров. Вуж Мултан. 63). ҅ Глупый разговор это, ваше благородье, – проворчал урядник. Огесэп со шузимем кадь сылӥ з, нош кӧ кыын кыллись пиез тодаз лыктыса, кышнозэ ӝ огак ӝ утӥ з, бадӟ ым ӟ ус вылэ выдтӥ з но кӧ кы доры бызьыса мынӥ з. (М. Петров. Вуж Мултан. 92). ҅ Некоторое время он стоял как сумашедший, но когда он вспомнил про своего сына в люльке, быстро под­нял свою жену, положил её на широкую скамью и побежал к зыбке҆. Конешно, буйгаз, – шуисько.– Шузияськыса гинэ ветло. Лёшаез но, Володяез но. Озьы вырыкузы доразы луысал ке мон, кыкназылы ик зӧ к-зӧ к пунэм гозы мычысал – мед ошиськозы, шоканы капчигес луоз! Треплоос! (С. Матвеев. Шузи. 84). ҅ Конечно, успокился, – говорю я. – Они ходят только дурачась. Жаль, что только меня рядом нету, был бы я рядом, предложил бы им верёвки, чтоб они повесились, тогда жить бы стало легче. Сплетники҆. Соку ассэ ачиз тышкаськылӥ з: «Визьтэм, ой, кыӵ е визьтэм ук мон! Шудме ас киыным палэнтӥ: ведь монэ институтлэн опытной хозяйствояз ужаны кельто вал! (Г. Красильников. Вуж юрт. 65). ҅ Тогда она сам себя ругала: «Ой, глупая, ой какая я глупая! Счастье своё упустила, ведь меня оставляли работать в пере­до­вое хозяйство»҆.

Также мы проанализировали какие суффиксы употребляются при сло­вообразовании тех или иных частей речи. Прилагательное используются не­редко в форме модератива (неполноты качества), образованной при помощи суффикса - гес: шузигес, визьтэмгес ‘глуповатый’, что показывает уменьши­тельно-ласкательное или пренебрежительное значение, указывается обычно на меньшую, смягченную степень качества в субъективном понимании.

– Ладно, ладно, Кабышев. Шузигес на тон… (Г. Красильников. Вуж юрт. 80). ҅ Ладно, ладно, Кабышев. Глупый ты ещё..҆.. Кылӥ д-а ни меда: калык тонэ визь­тэмгес шуэ. Азяд ик серекъяло ук!» (Г. Красильников. Вуж юрт. 73). ҅ Слышал же, наверно, народ тебя глуповатым называет. Все же смеются҆.

При помощи слова самой образуется наивысшая степень проявления признака самой шузи, самой визьтэм ‘самый глупый’. В рассмотренных ху­дожественных текстах, к сожалению, такие примеры не были найдены.

При образовании существительных используются суффикс - тэм, к по­ложительной лексеме визь, возьыт добавляется отрицательной смысл.

– Map дауртӥ з со, возьыттэм адями, мар дауртӥ з! – кенос азьын чаб­киськыса сылэ Очанлэн апаез. – Быдэс гурт азьын данэ поттӥ з, возьыттэм ым­ныр... (М. Петров. Вуж Мултан. 43) ҅ Что сделал, этот бессовестный, что сделал! – в амбаре хлопая в ладоши стояла сестра Очана. – На всю деревню опозорил, бессовестное лицо! ҆ Шедьтӥ з визьтэмъёсты... (М. Петров. Вуж Мултан. 75). ҅ Нашёл дураков..҆.

Много примеров встречается, когда концепт глупости выражается сло­восочетанием, состоящем из двух слов. Часто это сочетание прилагательное + существительное, выступающее в языке в качестве фразеологизма со зна­чением ‘глупый’: – Озьыен, соос котькыӵ е пичи визьлэсь но кышкало, – бы­дэсак ӟ ырдаз Короленко (М. Петров. Вуж Мултан. 242). ҅ Таким образом, они всех неграмотных людей боятся, – рассердился Короленко҆. Эк шу, капчи визьем пинал! (Г. Красильников. Вуж юрт. 114). ҅ И не говори, недалёкий чело­век! ҆. О шузимон сярысь вера на вал Задоринэн Сурдеевлы! Тодӥ ськоды-а, эшъ­ёсы, кинъёс соос – " визьзэс ыштэмъёс"? (С. Матвеев. Шузи.83). ҅ Как стать глупым говорил Задорин Сурдееву! Знаете ли вы друзья, кто такие «не­да­лёкие люди»? ҆

Встречаются и глагольные сочетания: – Тон, оло, визьтэммид-а, Герей? Кыӵ е йӧ наз адями сюантэк кышно басьтэ? Окыль ӵ ужапаед доры ветло али, кыӵ е визь сётоз, ачим йырме ик ыштӥ, кызьы, мар карыны ик уг ва­ласькы ни (М. Петров. Вуж Мултан. 43). ҅ Ты наверное с ума сошёл, Герей? Ка­кой нормальный человек без свадьбы жену берёт? К сестре сейчас схожу, посмотрим какой совет даст, не знаю какой уже совет дать? ҆ В этом предложе­нии также употребляется отрицательная частица уг, которая показывает не­понимание действия, которое происходит. Воксё шузи, малпалляз, дыр, мон сярысь, воксё уг валаськы, малы со озьы дауртэ, уг валаськы, малы Светалы одно ик мон лыктон дыръя лэсьтоно вал аслэсьтыз вылӥ ве­рам ужъёссэ... (С. Матвеев. Шузи. 26). ҅ Вообще дураком считали меня, я во­обще не понимаю почему она так делает, не понимаю, почему Света, когда шла ко мне сделала свои вышесказанные слова҆. – Сэре сёже кызьыгес меда та шайтан гутёысь потоно? Кызьыгес та пыркошкон улонмес ӧ жыт коть капчиятоно? Малпаськыса-малпаськыса чисто йыр шузимиз ни. Кӧ ня та­зьы векалом на, кӧ ня? (Г. Перевощиков. Сюлэмтэм дунне. 189). ҅ И всё же как выбраться из этой ямы? Как сделать легче свою трудную жизнь? Думая-ду­мая голова уже поглупела. Сколько мне ещё так хворовать? ҆

Также нами были найдены словосочетания причастие + существитель­ное: Ӵ апак та йылкытӥ ик малпаз: «Нёшто мумизлы но со процентъёссэ вераны кылыз берытскысал, нёшто сое но озьы мыскыл карысал? Ма, луоз но... Инмаре!.. Воксё бырыны эн сёт вал, Инмаре, берыкты солэсь кисьтӥ ськем йырсазьзэ, берен адями кар!..» (Г. Перевощиков. Шелеп. 173). ҅ Внезапно в его голову пришла мысль: «Неужели он и своей матери бу­дет под проценты давать? О, что будет теперь, Господи? Не дай ему погиб­нуть, поверни его безмозглую голову, сделай опять человеком҆. «Уть ай, кыӵ е возисько соос! Эксэйёс! Ма, асьсэды Инмарлэсь бадӟ ымесь кожало. Сыӵ е-сыӵ е вылтӥ яськись, чылкак сюлэмтэм, аксым, возьдаськонэз тодӥ сьтэм – копак ашкынэм адямиос! (Г. Перевощиков. Сюлэмтэм дунне. 91). ҅ Посмотри­-ка, как держатся они! Цари! Себя выше Господа Бога счи­тают. Они надменные, бессердечные, прожорливые, не знающие стыда – пол­но­стью своенравные люди.҆

С послелогом кадь ‘как’ в сравнительном значении: нушы кадь: Учыр тупаз: валян арын Микта Иван вужмем корказэ пулы вузаз, ачиз райцентре, Акташе, улыны кошкиз, отын райисполкоме конюхе пыреем. «Азьызлэсь бе­рыз, – шуизы акагуртъёс, – колхозын ужаны нушы кадь вал.» (М. Петров. Вуж юрт. 4). ҅ Пришёлся случай, в прошлом году Микта Иван свой старый дом продал на дрова, сам переехал в центр в Акташево, чтобы жить и устроился конюхом. «Азьызлэсь берыз, – сказали акагурты, в колхозе работал как «дере­вянная колотушка»»҆

Слово визь, визьмо могут быть использованы и в переносном значении: – Уть, тон кыӵ е визьмо вылэм! Мон тыныд кидыс чеберед понна сётӥ ко­жаськод-а, мар-а? (М. Петров. Вуж Мултан. 74). ҅ Ммм, оказывается, ты был таким умным! Думаешь, я тебе семена за красивые глаза что-ли дал? ҆

Таким образом, рассматривая состав, словообразование лексем кон­цепта «глупость», можно отметить, что гнездо лексемы шузи, визьтэм доста­точно многочисленна: существительное, глагол, причастие, деепричастие, глагол. Больше всего примеров встречается, когда авторы используют слово­сочетания прилагательное + существительное и отглагольные словосочета­ния.

2.3. Анализ произведения С. Матвеева «Шузи»

В переходный период удмуртская литература начала усиленно искать емкий образ, который способен передать оригинальную авторскую мысль. Многие компоненты структуры образа приходят в движение, меняются ро­лями и местами в художественном целом литературного произведения. Со­четание демократического облика героя с внутренне сложностью, раскры­ваемой в национальной характерности, новизна его социального содержания придали ему неповторимые, самобытные черты.

Так как наше исследование посвящено концепту «глупость» в художе­ственных произведениях удмуртских авторов, мы ре­шили подробнее остано­виться на романе-болтовне Сергея Матвеева «Шузи» («Глупый»). Вот так ха­рактеризует этот роман Татьяна Ивановна Зайцева: «Странный ге­рой, не приемлющий избитых правил и истасканных представлений, ломаю­щий официальные понятие о норме и истине, явился своеобразной формой по­стижения литературой более глубинных и долговечных социально-нравст­венных закономерностей. Литературным героем выступает человек само­стоятельного отношения жизни, руководствующийся в своих поступках на­родными нормами правилами морали. Традиция изображения необычного или странного человека (чудак, дурачок, дурковатый, дурень и т. п.) глубоко укоренена в национальном фольклоре, достаточно вспомнить образ Лӧ пшо Педуня, персонажей социально-бытовых сказок и т. д. Именно такой герой да­вал писателю возможность осваивать современные этапы народного созна­ния в его традициях и перспективах, позволяя вырабатывать разнообразные способы построения художественного произведения. Нельзя не сказать и о благотворном влиянии на творчество удмуртских писателей литературного опыта В. Шукшина, гуманистических ценностей, выработанных русской со­ветской литературой» [Зайцева 2007: 7].

В нашем исследовании мы решили выяснить, соответствует ли назва­ние романа «Шузи» его содержанию, и только ли со значением глупый ис­пользо­вано слово «шузи», и какие еще слова, приёмы использует автор, чтобы пока­зать отсутствие ума своих героев.

Больше всего лексема шузи употребляется в первой главе, в последую­щих главах это слово можно найти всего лишь два-три раза. Много примеров встречается в значении ‘дурак’ и ‘глупый’: Шузи тон, нылоке, малпасько ас поннам, йырвизедлэсь кылзӥ ськытэк, мылкыддэ куашкатӥ ськод (С. Матвеев. Шузи. 98). ҅ Глупая ты, девчушка, думаю про себя, не слушаешь свой разум и портишь себе настроение҆. Но тазьы малпасько но " шузи! " куаретӥ сько мон асме (С. Матвеев. Шузи. 198). ҅ Так думаю, но потом отдергиваю себя «Ду­рак!»҆. Шузи мон, университетысен кӧ ня ӝ утъяськылӥ: оло, дышетсконэз но мар куштыса, вань тодмо нылъёсы шоры киыным шонтыса, армие лоба­тоно? (С. Матвеев. Шузи. 40). ҅ Дурак я, в университете сколько старался учебу бросить, на всех знакомых девушек махнув рукой, в армию, что ли пойти? ҆ Воксё шузи, малпалляз, дыр, мон сярысь, воксё уг валаськы, малы со озьы дауртэ, уг валаськы, малы Светалы одно ик мон лыктон дыръя лэсьтоно вал аслэсьтыз вылӥ ве­рам ужъёссэ... (С. Матвеев. Шузи. 26). ҅ Вообще дураком считали меня, я во­обще не понимаю, почему она так делает, не понимаю, почему Свете именно во время моего прихода нужно было сде­лать вышесказанные дела҆. Нош мон, шузи, солэсь сыӵ е кужымзэ адӟ ыса, аслэсьтым ля­бытме шӧ дыса, йыры кур луэмен, эшшо но ӟ ырдасько, эшшо но пожгес кылъёсын пазяськисько (С. Матвеев. Шузи. 40). ‘А я, дурак, видя его силу, чувствуя свою слабость, из-за своей злости еще сильнее распаля­юсь, кидаюсь мерзкими словами҆.

Рассмотрим другие примеры:

Со учыр бере кема ветлӥ на гуньдыса но аслэсьтым яратоно кылме (шузи тон, шузи, Матвеев!) вераса... (С. Матвеев. Шузи. 29). ҅ После этого долго еще ходил молча и говоря свои любимые слова (бедняга ты, бед­няга Матвеев!)҆. Эх, шузие, шузие -Сергее, валаськод ук тон, ачид янгыш шуыса! (С. Матвеев. Шузи. 38). ҅ Эх, бедняга, бедняга Сергей, понима­ешь же, что сам виноват҆. На этих примерах можно наблюдать, что слово «шузи» упот­ребляется не в негативном контексте, а со значением ‘бедняга’, когда главный герой жалеет себя.

Также лексема «шузи» встречается в контексте забывчивости, в значе­нии ‘недотёпа’: Берлогес валай ини, та кылъёсты вераса, мон, шузи, Га­линкаез эшшо но вӧ сьгес кариськем (Матвеев. Шузи. 39). ҅ Потом я уже по­нял, что, говоря эти слова, я, недотёпа, по своей забывчивости сделал Га­линке еще больнее҆. Та дырозь таӵ езэ адӟ ылымтэ ай пияш, мон – улонам кӧ няетӥ зэ ини – гуньдэмын вал. Шузи!.. (С. Матвеев. Шузи. 66). ҅ До этого вре­мени я ничего не видевший мальчик, сколько раз уже в жизни, ничего не мог сказать. Недотёпа҆.

Проанализировав, какие еще слова, понятия использует автор, чтобы пока­зать глупость, обнаружились и мифологические образы: – Ачиз, алба­сты, воксё серем карыса монэ, азям кыӵ е ке лемлет вина пуктӥ з на (С. Мат­вев. Шузи. 62). ҅ И это чудовище, меня совсем осмеяв, поставил передо мной бутылку какого-то крас­ного вина ҆. Осто, Инмаре, кысӥ з, лэся, та шай­тан! (С. Матвеев. Шузи. 163). ҅ Господи, наконец-то выключился, вроде, са­тана! ҆ " Ой, шайтан! – малпай ас поннам.– Ассэ Соломон царь кожам, лэся, – мудронъяське! Нош та Кам пасьта берпало кышномурт – будто ке Южной Аравиысь Савская царица, визьмо кылъёсты кылзыны вуэм татчы!.." (С. Мат­веев. Шузи. 100). ҅ Ой, сатана! ­­­– подумал я про себя. – Себя царем Соломо­ном почувствовал уже, а эта широкозадая женщина, которая вширь как Кама, как-будто Савская царица, пришла сюда послушать умные речи҆.

Как выяснилось, в романе других таких слов со значением ‘глупый, глупость’ используется немного, все­-таки больше всего в романе присутст­вует лексема шузи и её производные. В целом, роман оправдал свое название, слово шузи встречается около 30 раз.

Выводы по Главе 2

Нами была установлена полевая структуры концепта «глупость» в произведениях удмуртских писателей. Она представляет собой систему, в ко­торой можно выделить ядро, ближнюю, дальнюю и крайнюю периферию.

Также было изучено словообразование лексем кон­цепта «глупость» и было выявлено, что гнездо лексемы шузи, визьтэм доста­точно многочис­ленна: существительное, глагол, причастие, деепричастие, глагол. Больше всего примеров встречается, когда авторы используют слово­сочетания при­лагательное + существительное и отглагольные словосочета­ния.

Отдельно проанализирован роман С. Матвеева «Шузи», чтобы выяс­нить в каком значении слово шузи употребляется в произведении. В целом название романа оправдывает своё содержание.