Можешь уходить!

– Не нравится – можешь уходить! – в сердцах бросила рассерженная Даша, хлопнула дверью и выскочила из квартиры. Хлопок двери, как прощальный гонг, заставил женщину вздрогнуть и остановиться на полном ходу. Холодный душ осознания протрезвил ее до ломоты в костях. Эту фразу она говорит не первому мужчине, эти слова рвут ее связи с партнерами. Это приговор, который она выносит в первую очередь себе, позднее воя от одиночества в мокрую от слез подушку: «За что?..»

Самое первое детское воспоминание – мама и папа ссорились за стенкой. Она не разбирала слов, но несдержанный, обвинительный тон родителей больно хлестал ее, заставляя детское сердце испуганно сжиматься. Она расплакалась. В комнату вошла мама, громко крича вслед уходящему отцу: «Можешь уходить, тебя никто не держит!» Входная дверь хлопнула. Даше показалось, что в нее выстрелили.

Папа, мама, дочь

Мама с папой были самой красивой парой на историческом факультете, впоследствии комсомольскими лидерами. Пока мама рожала, кормила, растила Дашеньку, папа гулял, как мартовский кот, приходил домой поздно, хмельной, требовал от жены горячих завтраков и горячей любви. Мама почему-то терпела, потом взрывалась и показывала отцу на дверь. Дашка до дрожи в теле обожала и маму, и папу, поэтому их развод был для нее шоком. «Всё из-за меня», – обвиняла себя девочка. Так действует детское магическое мышление.

Папа вскоре снова женился. Ему хватило ума свою новую пассию привести в свою комнату в той же квартире. Мать продолжала его любить и страдала. Несколько лет в доме происходили военные действия, а дочь была их заложницей.

Мужья

Первый муж Даши даже внешне был похож на ее отца. Кареглазый, с буйной шевелюрой каштановых волос и африканскими губами, Виталий только пришел из армии. Двадцать один год. Ни кола, ни двора, ни профессии, ни работы. Одно хорошо – сильнейшее влечение и сладчайший секс 24 часа в сутки. Поселились у ее матери. Все закончилось с рождением дочки. Он стал «задерживаться» на работе, «уезжать на рыбалку», реже бывать дома. Мать предупреждала, увлеченная ребенком Даша легкомысленно отмахивалась. Виталий сам во хмелю признался, что у него роман на стороне. Дашка задохнулась от боли и возмущения. В охапку сгребла его вещи, бросив к ногам, простонала: «Можешь уходить!» Он и ушел. Потом хотел вернуться. Она не простила, не смогла.

Согласно психологическим исследованиям, по шкале стрессов развод тянет на 60–70 баллов, уступая место только смерти близких. По сути, развод – та же смерть. Смерть любви, разлука с тем, кто когда-то был дорог, смена привычного уклада жизни – испытание не из легких. Особенно для людей духовно незрелых, склонных растворяться в партнере. Развод для такого человека (будь то мужчина или женщина) во многом равносилен смерти. Даша прожила эту боль до дна.

Когда дочке Иринке было четыре годика, к ним в гости «случайно» зашел одноклассник Саша, первая большая любовь Дашки, а с ним его мать. Фраза «Никогда не выходи замуж за мужчину, у которого больше проблем, чем у тебя» была Даше еще незнакома. Былое чувство вспыхнуло с новой силой, они стали жить вместе, под одной, снова маминой, крышей. Сашу комиссовали из армии за побег. Чтобы сын не попал под трибунал, родители достали справку из психиатрической больницы о невменяемом состоянии и быстро женили его на деревенской, кровь с молоком, девушке в рыжих веселых веснушках. Она родила ему двоих деток-погодков, мальчика и девочку. Александр был очень хорош собой, дети получились пышущими материнским здоровьем и отцовской красотой.

Месяца через три Дарья поняла, что она связала свою судьбу с алкоголиком. Поработав на одном предприятии какое-то время, Александр впадал в запой. Пил – будто не мог напиться, до умопомрачения. Его увольняли с работы. Бывшая жена требовала денег. Даша платила ей алименты из своей зарплаты, чтобы спасти любимого от неприятностей. Свекровь, видя на Иришке новенькое платьице, строго выговаривала невестке: «Почему это ты Ирине купила платье, а Оксаночке и Сереженьке ничего?» Даша чувствовала себя виноватой, оставалась на работе сверхурочно, чтобы прокормить и одеть всех. Запои у Саши учащались, но жена не сдавалась. Она работала за троих, дома еще выполняла заказы на шитье, устраивала мужа на лечение – то в больницу, то в наркологический центр, отыскивала пьяного в канаве, отмывала, отпаивала травами, лечила, кодировала, спасала. Он тоже любил ее, обещал золотые горы – когда был трезвым. Только трезвым он практически не был никогда.

Три года неся на себе этот чемодан без ручки, в один прекрасный день Дашенька не выдержала и возмутилась: «Оставь меня в покое. Уходи». И он ушел. Оказалось, что уже полгода он живет на две семьи. Даша болезненно переживала разрыв, ведь столько сил и энергии было вложено в этого человека.