Аспект корысти

(содержание)

Возможно, один этот аспект имеет настолько большое значение, что предыдущие можно и не рассматривать.

Природа человека противоречива: мы наделены не только иррациональными чувствами и инстинктами, которые могут завести нас в какой-нибудь метафизический тупик, как это происходит с глубоко религиозными людьми, но мы бываем и крайне рациональными, особенно когда дело доходит до удовлетворения другой характеристики нашей сущности – алчности, жажды наживы. Она вызывает зависимость и, зародившись однажды, как правило, становится только сильнее.

Почти каждый из нас хорошо это знает. Но мало кто осознает, до какой степени наше сознание постоянно находится под воздействием гигантских корыстных интересов, которые формируют общественное мнение и на высшем уровне влияют на принятие решений в научной области.

В «Обнаженной императрице» приводятся данные о том, что около 90 процентов коммерческой рекламы, то есть, доходов СМИ, поступает от нефтехимических объединений и их деловых партнеров. И пресса манипулирует общественным мнением в соответствии с интересами их главных клиентов. Это происходит не столько с помощью заманчивой визуальной рекламы, которая лишь способствует продаже товаров, сколько через более конкретные публикации на первых полосах, статьи, отчеты, даже письма в редакцию, призванные продвигать определенные идеи и оправдывать политику правительства.

Большинство нефтехимических компаний проводят испытания на животных. Нужны ли эти эксперименты? Конечно же, да, но не по тем причинам, которые обычно называют. Они не помогают выявить опасность тестируемых продуктов, а, напротив, скрывают ее.

Что если бы не было животных? Тогда промышленность была бы вынуждена тестировать свою продукцию каким-то другим способом, применяя научные методы, например, используя культуры клеток человека или любым другим способом, которым располагает наука, В результате сразу бы стало очевидно, что продукция опасна. Если бы применялись такие методы, проблема загрязнения, актуальная для всей планеты, не достигла бы нынешних масштабов.

Традицию массового использования животных в научных исследованиях, зародившуюся в Америке, связывают с именем Джона Д.Рокфеллера (John D.Rockfeller). От своего отца, бродячего торговца, продававшего бутылочки с эликсиром, который он выдавал за чудодейственное лекарство от рака, этот человек узнал, насколько доверчивы люди, и как на этом можно заработать. Рокфеллеру пришла в голову гениальная идея включить правительство в долю от продаж дорогих, но смертельно опасных «чудодейственных» лекарств, которые приходилось постоянно заменять новыми после того, как обещанного чуда не происходило. Такая ситуация оставила на здоровье нации неизгладимый отпечаток как физического, так и психического плана. Как именно работал принцип Рокфеллера и как он был продан во все индустриальные страны подробно описывается в книгах Морриса Билла (Morris Bealle) «История лекарств» (Drug Story) (1949) и Вашего покорного слуги «Обнаженная императрица» (1982).

Следующий факт иллюстрирует, насколько использование подопытных животных зависит от коммерческих интересов: в такой маленькой стране, как Швейцария, население которой составляет всего лишь 6, 5 миллионов человек, но прекрасно развита фармацевтическая индустрия, используется большее количество подопытных животных, чем во всей Советской России с населением 270 миллионов человек, в которой, однако, никто не получает процент от продажи лекарств.

Вследствие такой ситуации, Швейцария стала не только мировым лидером по использованию лабораторных животных на душу населения, но и, наряду с США, одной из самых болеющих стран. Поэтому не для кого не было неожиданностью, когда исследование, проведенное в 1987 году, показало, что Швейцария также является лидером и по количеству заболеваний СПИДом, и это еще раз подтверждает то, чего «не замечают» только органы здравоохранения: современная медицина, благодаря своим методам лечения и лекарствам, стала основной причиной заболеваний.

Конечно, организации по защите животных должны были бы привлекать внимание не только к жестокости экспериментов на животных, но и к вреду, который наносит такая ошибочная система исследования. Но большая часть организаций этого не делает, потому коммерческие интересы затронули их не меньше, чем СМИ и правительство.

Действительно, нет ничего проще, чем проникнуть в общество защиты животных. Волк всегда приходит в овечьей шкуре, дьявол всегда стучится в дверь с сияющей улыбкой, окруженный золотым ореолом святости: в результате, перегруженные работой члены обществ защиты животных, как правило, получающие мизерную зарплату, а чаще не получающие ее вовсе, рано или поздно будут рады уступить свое место гениальному новичку, у которого есть энтузиазм и энергия и нет денежных проблем.

Этим объясняется феномен крупнейшей, самой богатой зоозащитной организации в мире, Королевского общества по предотвращению жестокости к животным (Royal Society for Prevention of Cruelty to Animals, RSPCA), которое находится под покровительством Ее Милостивого Величества Королевы; это общество пропагандирует необходимость вивисекции, никогда не рассказывает о том, какой вред наносит людям этот неправильный метод исследования, а большую часть его громадных активов вложена в акции и облигации отраслей, практикующих вивисекцию.

Доктор Ирвин Д.Бросс (Irwin D.Bross) (см. биографию), имеющий большой опыт участия в американских программах по исследованию рака, во введении к книге Брэндона Рейнса (Brandon Reines) «Онкологические исследования на животных» (Cancer Research on Animals, 1986), рассказывает о тех корыстных интересах, благодаря которым продолжается вивисекция. Факты, которые приводит доктор Бросс, относятся, прежде всего, к США, где вивисекция финансируются, главным образом, из правительственных источников (то есть, за счет налогоплательщиков); в Европе основным спонсором является промышленность, которая финансирует еще и университеты, чтобы заручиться поддержкой и доверием их факультетов. Вот что пишет доктор Бросс:

«Исторически сложилось так, что «кто платит, тот и заказывает музыку». Поэтому «официальным» признается то, что не противоречит политике спонсора, при этом не важно, соответствует это действительности или нет. Более того, «авторитетное мнение» почти всегда совпадает с политикой спонсора. Отсюда следует, что решения в официальной науке – это политические решения, которые выдаются за научные. Представители официальной науки ошибочно полагают, что они не зависят от политики, и, временами, общественность даже может разделять это заблуждение. Как бы то ни было, но, когда приходит время действовать, все действия производятся в соответствии с официальной политикой.

Например, обратите внимание, что Национальный Институт Рака (National Cancer Institute) потратил на эксперименты на животных миллионы долларов. Миф о том, что, благодаря таким исследованиям, появились основные лекарства, применяемые в химиотерапии, способствует продолжению их финансирования. Медицинские институты и исследовательские лаборатории медико-биологических учреждений, получающие свою долю прибыли, конечно, не допустят, чтобы «голые» факты помешали их прибыльному бизнесу. Хотя исторические факты свидетельствуют, что при отборе клинически эффективных противораковых препаратов для химиотерапии эксперименты на животных были более чем бесполезны – они постоянно вводили в заблуждение – власти по-прежнему будут в один голос утверждать противоположное. Они могут заявлять, что любят правду, но когда им приходится выбирать между правдой и долларами, они предпочитают доллары.

Прекратить жестокие и ненужные эксперименты на животных можно одним простым способом - сделать их нерентабельными. Прекратить их финансирование правительственными службами или ликвидировать эти службы вообще. Рациональные подходы в случае с официальной наукой применять бесполезно. Правительственные службы составляют руководства и законодательные ограничения таким образом, чтобы их можно было обходить. Предоставлять фактические данные не имеет смысла, так как их все равно проигнорируют. От протестов зоозащитных и других организаций, имеющих благие намерения, легко отделаться с помощью официальных уловок. Но даже для официальной науки есть один убедительный голос: голос денег.

Если уменьшить долларовые потоки, которые перенаправляются от налогоплательщиков на поддержку глупых, жестоких или опасных методов официальной науки, то ситуация изменится.

Многие из врачей, мнения которые приведены на страницах этой книги, никогда не занимались вопросами вивисекции; и не все они требуют немедленного прекращения всех имеющих отношение к медицине экспериментов на животных, хотя многие придерживаются именно такой точки зрения; но все эти люди считают вивисекцию, которую в наши дни часто называют «системой моделирования на животных», несостоятельной, потому что она жестока, обманчива, антинаучна и дает обратные результаты.