Товарищ Хрущев, не паникуйте

Н. С. Хрущев — Г. М. Маленкову

«г. Киев 9 июля 1941 г.

ЦК ВКП(б) т. МАЛЕНКОВУ

Считаем необходимым более точно определить, когда уничто­жать имущество МТС и другое оборудование, которое не может быть вывезено. Вносим следующие предложения:

1. В зоне 100—150 километров от противника местные орга­низации обязаны немедленно приступить к уничтожению всех комбайнов, лобогреек, веялок и других сельскохозяйственных машин. Трактора своим ходом перегонять в глубь страны, ос­тальные трактора, которые не могут быть использованы отсту­пающими частями Красной Армии и которые почему-либо нельзя вывезти в этой же зоне, подлежат немедленному унич­тожению.

2. В этой же зоне необходимо немедленно раздавать колхоз­никам страховые и все остальные зерновые и прочие колхозные фонды.

3. В этой же зоне немедленно приступать к угону всего скота колхозов, совхозов, волов и молодняка лошадей. Рабочие лоша­ди, которые могут понадобиться отступающим частям Красной Армии, подлежат угону тогда, когда противник подошел на рас­стояние 10—30 километров. Категорически запретить гнать скот по дорогам, где происходит передвижение войск, скот гнать по посевам, по свекле и по дорогам, которые не использует Крас­ная Армия.

4. Свиньи колхозных ферм и совхозов в этой же зоне должны быть забиты. Мясо и сало необходимо передать воинским частям, колхозникам, рабочим в городах, госпиталям, больницам, учени­кам ФЗО. Определенное количество свиней подлежит оставлению в этой зоне в живом виде для проходящих частей Красной Ар­мии. Птица колхозных и совхозных ферм в этой же зоне также подлежит раздаче в убойном виде воинским частям, колхозникам, рабочим.

5. В зоне 100—150 километров местные органы власти, по со­гласованию с военным командованием, сами принимают реше­ние о том, какое именно ценное оборудование, погруженное в вагоны,.должно быть уничтожено в эшелонах, вследствие невоз­можности вывоза его. Такую директиву военным и местным орга­нам власти надо дать потому, что у нас есть случаи, когда, напри­мер, часть эшелонов с ценнейшим грузом, погруженных во Льво­ве, досталась неприятелю, так как этим эшелонам противник перерезал путь.

6. В зоне 100—150 километров от противника надо уничтожать все ценное оборудование на заводах, хлеб на складах, товары, которые не могли быть вывезенными при вынужденном отходе частей Красной Армии.

Секретарь ЦК КП(б) Украины Хрущев».

АПРФ. Ф. 55. On. 1. Д. 22. Л. 67-68. Заверенная машинописная копия.

И. В. Сталин — Н. С. Хрущеву

«10 июля 1941 г.

14.00

Киев Хрущеву

1) Ваши предложения об уничтожении всего имущества про­тиворечат установкам, данным в речи т. Сталина, где об уничто­жении всего ценного имущества говорилось в связи с вынужден­ным отходом частей Красной Армии. Ваши же предложения име­ют в виду немедленное уничтожение всего ценного имущества, хлеба и скота в зоне 100—150 километров от противника, неза­висимо от состояния фронта.

Такое мероприятие может деморализовать население, вызвать недовольство Советской властью, расстроить тыл Красной Армии и создать, как в армии, так и среди населения, настроения обя­зательного отхода вместо решимости давать отпор врагу

2) Государственный Комитет Обороны обязывает вас в виду отхода войск, и только в случае отхода, в районе 70-верстной по­лосы от фронта увести все взрослое мужское население, рабочий скот, зерно, трактора, комбайны и двигать своим ходом на восток, а чего невозможно вывезти, уничтожать, не касаясь, однако, пти­цы, мелкого скота и прочего продовольствия, необходимого для остающегося населения. Что касается того, чтобы раздать все это имущество войскам, мы решительно возражаем против этого, так как войска могут превратиться в банды мародеров.

3) Электростанции не взрывать, но снимать все те ценные части, без которых станции не могут действовать, с тем, чтобы электростанции надолго не могли действовать.

4) Водопроводов не взрывать.

5) Заводов не взрывать, но снять с оборудования все необхо­димые ценные части, станки и т. д., чтобы заводы надолго не могли быть восстановлены.

6) После отвода наших частей на левый берег Днепра все мос­ты взорвать основательно.

7) Склады, особенно артиллерийские, вывезти обязательно, а чего нельзя вывезти, взорвать.

8) Что касается эвакуации заводов дальше 70-верстной поло­сы, где прямой угрозы со стороны противника пока не имеется, то эту эвакуацию осуществлять заблаговременно, вывозя главным образом станки и прочее наиболее ценное оборудование.

Председатель Государственного Комитета Обороны И. Сталин».

АПРФ. Ф. 45. On. 1. Д. 59. Л. 10а—106. Автограф.

«Секретно экз. № 1

ОБ ОПЫТЕ БОЕВ ЧАСТЕЙ 24-й АРМИИ В РАЙОНЕ г. ЕЛЬ­НЯ В ПЕРИОД С 20 ИЮЛЯ ПО 5 АВГУСТА 1941 г.

Докладная записка начальника артиллерии Красной Армии Н. Н. Воронова И. В. Сталину 15 августа 1941 г.

НАРОДНОМУ КОМИССАРУ ОБОРОНЫ тов. СТАЛИНУ И. В.

Опыт боев частей 24-й армии в период 20.7—5.8.41 года в райо­не Ельня со всей очевидностью выявил следующие основные недостатки в подготовке наших войск:

1. Пехота. Части имеют большой процент плохо подготов­ленных в тактическом и стрелковом отношениях бойцов и младших командиров; отделения, взводы и роты во многих частях не были сколоченными. Очень плохо отработаны воп­росы сочетания огня своего оружия и движения. Плохо с пе­ребежками и переползанием под огнем противника, при дви­жении вперед вместо установленных цепей быстро сходятся в группы (а иногда и толпы) и подставляют себя в таком виде под огонь противника. У пехоты не воспитана необходимая вера в силу и мошь своего оружия. Благодаря незнанию и не­умению выжать все, что возможно из своего оружия, — вин­товка, пулемет, граната и миномет часто расцениваются как малоэффективное средство. На этой основе и рождается стрем­ление большинство задач в бою решать артиллерией, танками и авиацией.

Командиры и бойцы пехоты не умеют использовать огневое воздействие на противника своей артиллерией и минометами (танками и авиацией) для сближения с противником, выхода на рубеж для атаки и для броска в атаку. По-прежнему атака опаз­дывает, иногда боясь свиста над головами снарядов и разрывов своей артиллерии, требуют переноса огня в глубину преждевре-

Все трусы и малодушные легко исчезают в тылы, бросают ору­жие и стараются скорее быть вне поля боя. Данные об убитых и раненых определяются неточно. Эвакуация раненых с поля боя организована плохо, много фактов оставления раненых при от­ходах.

Сказывается отсутствие в роте настоящего советского фельд­фебеля, наши же старшины рот выполняют лишь роль плохих хозяйственников.

Все эти недостатки следует как можно скорее устранить уче­бой, поднятием дисциплины и рядом орг. мероприятий в тылу и на фронте.

II. Артиллерия. Основная масса бойцов и младших коман­диров оказалась подготовленными к ведению боя в простейших условиях, свои обязанности знали, но не имели еще достаточно­го практического опыта. Часть бойцов, не подготовленных, зани­мала второстепенные должности и особого влияния на качество действий артиллерии оказать не могла. Артиллерия занимала уда­ленные огневые позиции и наблюдательные пункты и почти не имела передовых наблюдательных пунктов в передовых частях пехоты. Крайняя недостаточность средств связи в артиллерии ряда дивизий (утеряно в предыдущих боях) ставило под угрозу управление огнем дивизионов и групп и вынуждало прибегать к пользованию плохо налаженной связью пехоты. Общее стремле­ние сидеть в убежищах, землянках и т. д. не способствовало жи­вому руководству. Многие командиры батарей, из числа недавно назначенных, были плохо подготовлены к стрельбе. Плохо орга­низованное наблюдение мало давало данных о противнике, его огневых точках, инженерных сооружениях и т. д. Батареи много расходовали снарядов, стреляя по «надуманным заявкам пехоты», по прямым приказам пехотных, общевойсковых и старших артил­лерийских командиров, часто без всякой пользы для дела, а лишь для успокоения нервов. Артиллерийская обработка рубежа про­водилась, но нужных результатов не достигали. Каждый день по­вторяли одно и то же, ложных переносов огня не применяли и приучили противника к нашим действиям по шаблону.

Учет расхода снарядов был поставлен плохо, подвоз их не был организован, благодаря чему ряд дивизионов оставался без сна­рядов, стрелянные гильзы и укупорка преступно разбрасывались и в тыл не отправлялись. Все эти недостатки были под большим нажимом устранены, была резко повышена действенность огня артиллерии и минометов.

На ряде участков фронта артиллерия стала буквально вычи­щать отдельные объекты от противника и давать возможность пехоте беспрепятственно их занимать. Для улучшения взаимодей-

ствия с пехотой и повышения действительности огня командиры батарей и дивизионов были выдвинуты вперед, а часть орудий выдвигались на открытые позиции для стрельбы прямой навод­кой.

По данным от пленных и усиленная бомбардировка с воздуха авиацией противника боевых порядков артиллерии говорят за то, что противник от артогня нес большие потери. При продвиже­нии вперед малокалиберная и полковая артиллерия очень не­охотно выдвигались вперед за пехотой, потеряв веру в устойчи­вость их боевых порядков.

При выдвижении вперед и отходах назад очень редко пехота помогает артиллерии тащить орудия и очень часто малочислен­ному орудийному расчету приходится выполнять это со сверхче­ловеческими усилиями.

Прибывшие в район Ельни две батареи «PC» были введены в дело, дали нужный эффект, он был бы гораздо большим, если бы была возможность их применить по более густым боевым поряд­кам. Для получения лучших результатов должна быть подготов­лена и лучше пехота, за последним залпом должен немедленно начинаться штурм объекта. Малейшее опоздание атаки сводит на нет весь материальный и моральный эффект боевого применения этого нового средства борьбы.

III. Танки. Танки применялись в малых количествах и на узком фронте. Танковые части оказались слабо подготовленными для взаимодействия с пехотой и артиллерией. Танки обычно от­рывались от пехоты, старались пренебрегать противотанковыми средствами противника и применяли лобовые атаки.

Малое количество атакующих танков и знакомые направления их атак позволяли противнику сосредоточивать огонь своих противотанковых орудий и выводить из строя наши танки. Опыт боя под Ельней показывает всю нецелесообразность применения наших «KB» и «Т-34» в малых количествах на организационную оборону противника.

FV. Авиация. За весь период действий авиация противника явно господствовала в воздухе, наносила потери, а больше мо­рально подавляла наземные войска, и только последние три дня наша авиация была немного усилена и стала проявлять актив­ность. Благодаря удаленности аэродромов, отсутствия делегатов от авиации в дивизиях, плохой связи с аэродромами, вопросы при­крытия своих войск, штурмовые и бомбардировочные действия не давали нужного эффекта и не обеспечивали полностью действий наземных войск.

Противник. Пехота противника действовала осторожно, а на ряде участков пассивно. Вся система его огня построена на

большом количестве автоматов и минометов. Артиллерия средних калибров отсутствовала, две-три тяжелые батареи редким, мето­дическим огнем, явно экономя снаряды, обстреливала располо­жение наших войск. Противник активно использует минометы разных калибров, главным образом, по нашей пехоте и артилле­рии. Стреляет по плошади, массируя огонь нескольких миноме­тов по скоплениям и густо расположенным нашим боевым поряд­кам. Зная об отсутствии у пехоты зенпулеметов и 37-мм пушек, дерзко и нахально применяет свою авиацию, бомбит, штурмует и обстреливает из пулеметов с малых высот наши боевые порядки. Малейший успех, незначительное продвижение вперед стремит­ся сразу же ликвидировать активными действиями своей авиации. Последняя имеет посадочные площадки близко, имеет полную возможность быстро приходить на цель и делать многократные вылеты, наносить потери и морально подавлять войска. Против­ник активно применяет свою разведывательную и корректировоч­ную авиацию, последняя корректирует огонь артиллерии и вызы­вает бомбардировочную авиацию на определенные объекты.

При наших наступательных действиях кое-где пытался приме­нять контратаки пехоты с танками в небольших количествах, ко­торые успехов ему не давали. Противник на отдельных направ­лениях пытался вести разведку мелкими группами пехоты, на остальном фронте вел себя пассивно. В ряде мест наша пехота указывала на наличие закопанных танков на переднем крае обо­роны противника. Стрельбой нашей артиллерии на разрушение установлено, что эти цели оказались дерево-земляными сооруже­ниями. По словам участников первой империалистической вой­ны, «Кайзеровский немец» был гораздо упорнее и устойчивее в бою, нежели «Гитлеровский немец». Подвижные войска против­ника, безусловно, измотаны, основательно потрепаны, имеются большие потери в людском составе и технике. Предполагаю, что частые стоянки танковых частей противника на месте не только в результате отсутствия горючего, но и благодаря преждевремен­ному износу моторов от нашей пыли и песка.

Противник в обороне оказывал упорное сопротивление, наде­ясь на наше неумение доводить дело до конца.

ВЫВОДЫ:

1. В районе Ельня к 5.8.41 года части противника были мо­рально достаточно потрясены и имели большие потери в людском составе и боевой технике. Хорошая огневая подготовка и друж­ное наступление наших войск могли бы сломить сопротивление противника и добиться успеха.

2. Плохая боевая выучка наших войск, плохое взаимодействие и низкая дисциплина не дали нужного успеха при наступлении.

3. Плохое управление сверху донизу, низкая подготовка ряда командиров и штабов, растерянность и неуверенность в успехе не могли обеспечить этого успеха.

4. Плохая разведка лишала возможности действовать, хорошо зная силы, средства и группировку противника.

5. Отсутствие нужной дисциплины, организованности и долж­ного порядка в наступающих войсках не обеспечили успеха.

Начальник артиллерии Красной Армии генерал-полковник артиллерии Воронов».

АЛРФ. Ф. 3. On. 50. Д. 263. Л. 145-153. Подлинник.

«Правительство и ЦК Литвы позорно бежали»

«Председателю Государственного Комитета Обороны И. В. Сталину

О ПОЗОРНОМ БЕГСТВЕ ПРАВИТЕЛЬСТВА И ЦК КП(б) ЛИТВЫ И ИХ ПРЕДАТЕЛЬСКОЙ РОЛИ

В день вероломного военного нападения фашистской Герма­нии на нашу родину, т. е. 22 июня с. г. правительство и ЦК КП(б) Литвы позорно и воровски бежали из Каунаса в неизвестном направлении, оставив страну и народ на произвол судьбы, не подумав об эвакуации гос. учреждений, не уничтожив важнейших государственных документов.

В 9 часов 22.VI мы, коммунисты гор. Каунаса, были собраны в горком партии, где и просидели до 23 час. 20 мин. 22.VI, не имея никакой информации ни от руководства горкома, ни от руководства ЦК КП(б) Литвы. В 12.30 слушали выступление Вя­чеслава Михайловича Молотова по радио, и всем стало ясно, что нам шакал Гитлер навязал войну. Мы ждали решительных меро­приятий от правительства и ЦК КП(б) Литвы:

1. Учитывая прифронтовое положение Литвы, правительство и ЦК КП(б) Литвы должны были незамедлительно выступить с экстренным обращением к народу Литвы с разъяснением текуще­го момента на основе выступления В. М. Молотова.

2. Зная и имея сигналы о ненадежности тыла и многочис­ленности врагов в Литве (таутенников, шяулистов, ляуденни-ков, вольдемаристов, атейтинников, железных волков и прочих, всех тех, кто составляет пятую колонну), правительство и ЦК КП(б) Литвы обязаны были незамедлительно принять ряд ре­шительных и оперативных мероприятий по усилению и укреп-

лению революционного порядка в связи с навязанной нам вой­ной.

3. К слову, и до войны руководство ЦК КП(б) и правитель­ство Литвы проводили гнилую националистическую политику к врагам народа. Рассматривали шяулистов как безобидных и ти­хих ягнят. На все донесения в ЦК КП(б) и НКГБ Литвы (см. док­ладные записки секретарю ЦК КП(б) по кадрам Гридину и НКГБ т. Гладкову) все складывалось под спуд, а нам, коммунистам, при­сланным ЦК ВКП(б), отвечали: «потише», «поосторожней».

Проведенная операция 14 июня с. г. по выселению и арестам в Литве социально опасных элементов была запоздалой операци­ей и проведена из рук вон плохо: не подготовлена, не организо­вана, и брали в большинстве случаев второстепенных лиц, а весь контрреволюционный актив, пятая колонна, по существу, оста­лась нетронутой.

4. Правительство и ЦК КП(б) Литвы обязаны были по всей стране мобилизовать весь партийный, комсомольский и обще­ственно-советский актив, расставить их по важнейшим объектам и ответственным участкам, умело, по-большевистски, руководя последним.

5. Видя угрожающее положение, руководители правительства и партии Литвы обязаны были организовать вывоз детей, женщин и стариков в безопасный тыл, дабы тем самым развязать руки всем тем, кто способен носить оружие и вести борьбу с фашист­ской гадиной и пятой колонной внутри республики. Однако ни­чего подобного не было принято. Правительство и ЦК КП(б) Литвы с первого дня войны вступило на позорный и предатель­ский путь, отсюда и катились дальше по наклонной плоскости. На неоднократные телефонные звонки с мест и из уездов ком­мунистов в ЦК Лит. компартии и СНК ЛССР нельзя было до­биться. Можно подумать, что они были заняты важными государ­ственными делами. Нет! Все руководящие работники ЦК и пра­вительства Литвы были заняты втихомолку организацией вывоза своих семей из Каунаса в Москву, забыв о долге и ответственно­сти перед партией, народом и страной в целом. Уже в 15 часов 22.VI правительство и ЦК КП(б) Литвы формировали транспорт­ный состав классных вагонов для эвакуации своих семей.

Каунас — город небольшой, настороженное население видело караван транспорта правительственных автомашин, идущих на предельной скорости по направлению вокзала, нагруженных жен­щинами, детьми и чемоданами. Все это внесло деморализацию среди населения, и последние стихийно потянулись к вокзалу.

В 16 часов 22.VI на вокзале можно было видеть такую карти­ну: поголовно все члены правительства, члены ЦК и ответработ-

ники ЦК и правительства Литвы во главе с секретарями ЦК и уполномоченным ЦК ВКП(б) и СНК СССР Поздняковым вы­строились на перроне вокзала в Каунасе, провожая свои семьи на Москву, будто отправляя их на курорты, единственно, чего не хватало, так это цветов для отъезжающих. И все это происходи­ло на глазах большого скопления людей на вокзале.

В 19 часов 22.V1 правительство и ЦК КП(б) Литвы со своим тесным активом на своих автомашинах бесславно и позорно по­кинули Каунас, держа путь на Двинск. Об этом бегстве знало все население Каунаса, за исключением нас, коммунистов, сидевших в горкоме партии.

Часом позже оставили Каунас НКГБ и НКВД, и вся милиция была снята с постов. Погрузившись на автомашины со всем до­машним скарбом (вплоть до кроватей и матрацев), потянулись из города по направлению Утян вслед за правительством. Эта чудо­вищная картина окончательно внесла замешательство и невооб­разимую панику среди населения.

В 23 ч. 20 мин. 22.VI первым секретарем Каунасского горко­ма партии Григолавичусом нам была подана команда (на литов­ском языке) немедленно двигаться из Каунаса по направлению Утян (здоровые — пешим ходом, больные и слабые — на авто­машинах и автобусах).

До этого приказа мы уже были вооружены винтовками, сфор­мированы по группам для охраны важнейших объектов и поддер­жания революционного порядка. Поданная команда двигаться на Утяны для нас была неожиданной и непонятной, тем более что мы, сидя в горкоме, не знали истинного положения вещей и цели этого марша на Утяны, т. к. мы руководством горкома и ЦК КП(б) Литвы не были информированы. Мы же полагали, что идем на прорыв для установления революционного порядка. Ха­рактерно одно, что и руководство горкома унаследовало позор­ную и предательскую политику ЦК КП(б) Литвы и правительства, а именно:

1. Руководство горкома не дало четкого разъяснения и зада­ния о причинах движения на Утяны.

2. Руководство горкома не возглавило походного движения коммунистов на Утяны, а наоборот, выпроводив коммунистов пешими, сами же руководители поспешили уехать на автомаши­нах за правительством.

3. Бесстыдно обманули коммунистов, направляя нас пешими, обещав подобрать на автомашины по дороге за городом.

4. Оставив весь низовой партактив (секретарей первичных парторганизаций, парторгов и комсомольский актив) в городе, не дав им никаких заданий и целевых установок, ясно одно,

что оставили их без руководства на съедение немецким фаши­стам.

Итак, не имея ни единого артиллерийского выстрела, не ню­хая вражеского пороха, горе-правители и руководители ЦК КП(б) Литвы на первый день войны, в животном страхе позорно бежа­ли, предав партию, предав народ немецкому фашизму. Получается в сто крат хуже, чем поступили печальной памяти бывшие польские незадачливые правители или ныне румынские правите­ли. Уж если нужно было отступать, так надо уметь отступать по-большевистски, организованно, как учил нас Ленин, как неустан­но учишь ты нас, т. Сталин, как учит вся история большевизма. А эти жалкие и позорные трусы, предатели народа и страны со­циализма спасали лишь свою шкуру.

1. Никакой организации не было наведено по эвакуации го­сударственных учреждений, имущества, детей, женщин и ста­риков. Мирное население в страхе, узнав о предательстве пра­вительства и руководства ЦК КП(б) Литвы, стихийно бежало по всем дорогам и направлениям, спасая свою жизнь. Окрест­ные населенные пункты и города, видя паническое и беспоря­дочное отступление из Каунаса, стихийно потянулись за ними, наводняя территорию Латвии, сея среди латышей ненужную панику.

2. Вместо того, чтобы отступать организованно и в поряд­ке вместе с действующей армией, эти руководители Литвы по­спешили удрать на машинах первыми, а за ними потянулись милицейские органы, тем самым были развязаны руки кон­трреволюционным бандам в Литве и пятой колонне в целом во главе с сброшенными парашютными десантами. К тому же Каунас и вся Литва вообще в течение нескольких дней нахо­дились без гражданских властей. 23 и 24 июня контрреволю­ция организовала боевые дружины, привлекая гимназистов 5-го класса, стали патрулировать и задерживать бежавшее насе­ление.

3. Как учит история большевизма, надо было направить ком­мунистов в глубокое подполье для расстройства и подрыва фаши­стского тыла на занятой им территории. Конечно, нам, комму­нистам, присланным ЦК ВКП(б), без знания языка было бы не­сколько трудней быть в подполье, тем не менее, зная условия местности и людей, мы бы считали за честь разить врага и под­рывать фашистский тыл.

4. В беспорядочном и паническом бегстве наши руководители оставили все немцам: электростанции, радиостанцию и узлы, почту, телеграф, типографии, государственные документы и архи­вы, хлеб, мясо, мясные изделия, скот и т. д. и т. п. Больше того,

эти руководители, убегая, оставили ВЧ — прямой провод (по за­явлению т. Дмитровича, работника СНК ЛССР). Большинство из руководителей Литвы страдают местным национализмом, и по­нятно, почему они проводили гнилую политику. Что касается некоторых руководящих работников, присланных ЦК ВКП(б), к примеру: Гридин, Никитин, Шупиков, Зубов и др. страдают боль­шим подхалимством и безмерной трусостью. Они не только по­винны в том, что своевременно не пресекли трусливого паникерст­ва руководителей ЛССР, но и вместе с тем плелись у них в хвос­те и позорно бежали с ними.

Конечно, первая скрипка принадлежала уполномоченному ЦК ВКП(б) и СНК СССР Позднякову. Этот человек, проработавший в Литве на руководящей работе в течение 6—7 лет, прижился к вольготной и широкой жизни, притерся, ожирел, потерял боль­шевистское чутье и революционную бдительность. Он растерял все, что у него было коммунистического. Он возглавил весь этот позорный и преступный побег.

Ныне эти позорные правители и руководители скрываются уже на территории СССР, боятся Москвы, боятся партии. Да, они достойны сурового наказания, они должны держать ответ перед партией, перед советским народом.

Причины такого большого прорыва на линии фронта Литвы главным образом можно отнести за счет позорного бегства пра­вительства и руководства ЦК КП(б) Литвы.

Чл. ВКП(б) п/б № 0038302.

7.VII.1941 г. С. Болотский.

Адрес: ул. Горького, д. 14, кв. 32.

Вышеизложенные факты могут подтвердить члены партии, работавшие в Литве: Данилин, Тарасов М. И., Писеев Н. А., Кус­ков А. А., Дьяконов, Писчелко П. Ф., Дмитрович, Майский и ряд других.

С. Болотский

II. Вместе с тем прошу отправить меня на фронт для защиты любимой родины. В бывшем — пастух и батрак, был доброволь­цем Красной Армии, политсостав. Ныне инженер-электрик. Здо­ров, с 1902 года рождения. Советская власть меня взрастила, ком­сомол меня воспитал, партия большевиков закалила во мне стой­кость, решимость и безграничную преданность социалистической родине. За родину, за Сталина я буду драться до последнего вздо­ха. Приехав в Москву, я не имею в данное время первичной парторганизации, а поэтому я обращаюсь к Вам и прошу уважить меня.

Член ВКП(б) с 1925 г. п/б № 0038302 С. Болотский».

АПРФ. Ф. 3. On. 50. Д. 460. Л. 73—88. Автограф.