Три сознания

Значительные изменения происходят и в вашем сознании. Оно расширяется и обогащается. Вы начинаете различать в себе как бы три отдельных, до известной степени самостоя­тельных существа, три различных сознания. Каждое из них имеет определенный характер и свои задачи в творческом процессе.

Материалом, которым вы пользуетесь для воплощения ва­ших художественных образов, являетесь вы же сами, с ваши­ми душевными волнениями, с вашим телом, голосом и способ­ностью движения. Однако «материалом» вы становитесь только тогда, когда вами овладевает творческий импульс, т. е. когда ваше высшее «я» пробуждается к деятельности. Оно овладе­вает «материалом» и пользуется им как средством для вопло­щения своего творческого замысла. При этом вы находитесь в том же отношении к своему материалу, как и всякий другой художник к своему. Как живописец, например, находится вне материала, которым он пользуется для воплощения своих об­разов, так и вы, как актер, находитесь в известном смысле вне вашего тела и вне творческих эмоций, когда вы играете, охваченный вдохновением. Вы находитесь над самим собой. Ваше высшее «я» руководит живым «материалом». Оно вы­зывает и гасит творческие чувства и желания, двигает вашим телом, говорит вашим голосом и т.д. В минуты творческого вдохновения оно становится вашим вторым сознанием наряду с обыденным, повседневным.

Но к чему же сводится роль вашего повседневного созна­ния в такие минуты? К тому только, чтобы следить за пра­вильным выполнением всего, что должно быть произведено на сцене: установленные режиссером мизансцены, найден-

-а» w—163

" Как стать актером

ный на репетициях психологический рисунок роли, компози­ция отдельных сцен и всего спектакля и т.д. не должны быть нигде нарушены. Словом, наряду с вдохновением, исходя­щим от высшего «я», должен быть сохранен и здравый смысл низшего «я».

Если бы здравый смысл вашего обыденного сознания пе­рестал оберегать найденную и зафиксированную ранее фор­му, ваше вдохновение могло бы разбить ее, сделать вашу игру хаотичной, и вы, потеряв самообладание на сцене, подверг­лись бы риску выйти за пределы не только вашей роли, но и всего спектакля. Нередко старые русские актеры на провин­циальных сценах, увлекаясь идеалом «вдохновенной игры», ломали мебель на сцене, «не помня себя», душили своих парт­неров и, не будучи в состоянии обуздать своих «пережива­ний», рыдали в антрактах и пили после спектакля, сжигаемые огнем «вдохновения». В этом было много романтики, и иног­да, вопреки здравому смыслу, все-таки хочется пожалеть о том, что эта романтика исчезла бесследно.

С другой стороны, если вы, сохраняя найденную форму, выступите перед публикой без вдохновляющего вас вашего второго сознания, если вы захотите руководиться только здра­вым смыслом, ваша игра останется мертвой и холодной. Со­временные актеры, в противоположность старым, «вдохновен­ным», нашли оправдание своей безжизненной игре: они назы­вали ее «игрой на технике». Но об этой игре, когда она исчезнет со сцены, едва ли придется пожалеть.

Таковы два различных сознания, которые вы переживаете в моменты вдохновенной игры на сцене. Но где же третье сознание? Кому принадлежит оно? Созданный вами сценичес­кий образ есть носитель этого третьего сознания.