Принципы научного познания 2 страница

Ядром социальной системы является структурированный нормативный порядок, посредством которого организуется коллективная жизнь. Как порядок, чтобы быть значимым и легитимным, он содержит ценности, дифференцированные и упорядоченные правила и нормы, которые соотнесены с культурой. Ценности являются первичными для сохранения и поддержания образца функционирующей системы, что предполагает передачу их из поколения в поколение через воспитание и овладение элементами культуры общества. Семья, школа, религия, государство и другие общественные институты выполняют данное функциональное требование.

Главным механизмом, обеспечивающим нормальное функционирование системы, оказывается процесс социализации индивидов, в ходе которого усваиваются существующие в обществе нормы и ценности, а различные формы девиантного (отклоняющегося) поведения регулируются при помощи социального контроля. Поскольку сама социальная система образуется интеракциями человеческих индивидов, то каждый участник является одновременно и актором, обладающим определёнными целями, идеями, установками, и объектом ориентации, как для других акторов, так и для себя самого. Главной функцией роли в социальной системе является адаптация, которая касается отношений между системой и её средой: чтобы существовать и развиваться, система должна обладать определенной степенью контроля над своей средой, прежде всего экономической, которая является источником материальных благ и жизнедеятельности людей. Способность выполнять значимые ролевые действия является наиболее общим адаптивным ресурсом любого общества.

Парсонс замечает, что на практике ни одна социальная система не находится в состоянии идеального равновесия; определённая степень равновесия необходима для обеспечения жизнеспособности системы. Поэтому процесс социального изменения он представляет как «подвижное равновесие». Процессу эволюционного развития соответствует процесс инновации, который означает прорыв и обеспечивает обществу новый уровень адаптивной способности. Парсонс рассматривает социальную эволюцию как движение от простых к более сложным формам общества. С течением времени происходят изменения в сфере культуры, меняются ценности, что и предопределяет более масштабные образцы перемен. Для их обозначения Парсонс выделяет две группы культурных ценностей, которые он называет структурными переменными А и Б. Основанием для их разграничения служат способы, с помощью которых общество решает самые жизненно важные вопросы своих членов; структурные переменные типа А характерны для простых обществ, в то время как структурные переменные типа Б свойственны исторически более высоким индустриальным обществам.

По Парсонсу, социальная эволюция обществ предполагает движение к структурным переменным типа Б. Если же общество окажется не в состоянии двигаться в этом направлении, то в нем начинается стагнация, ибо структурные переменные типа А противодействуют общественному прогрессу: общество, в котором статус предписан, препятствует наиболее способным индивидам выполнять важные социальные роли.

Сам Мертон исходит из того, что функционализм и структурализм нераздельно взаимосвязаны как направления единой теории социальной системы. Функционализм – это и есть теоретическое и динамическое представление о работающей социальной структуре, взаимодействии ее компонентов. Серьезное уточнение сделал Р.Мертон, ясно различив функциональные потребности, которые могут быть удовлетворены некой областью структурных альтернатив. Хотя нельзя сказать, что данной структуре соответствует только данная функция, и, наоборот, что данная функция может выполняться только данной структурой; конкретизация функции обеспечивается за счет уточнений класса структур, способных ее выполнить, введения принципа многоступенчатого системного рассмотрения, вычленения структурных единиц с определенными и сохраняющимися во времени наборами функций (социальных институтов) и т.п. Мертон вступает в полемику с Парсонсом и предлагает принципиально отличный вариант развития социологии. Социология с самого начала обещала: дать всеобъемлющее объяснение социального мира и быть полезной для общества. Пока оба обещания сразу выполнить не получается. Отсюда получается два направления социологии: создание всеобъемлющей и всеобъясняющей социологической теории, с одной стороны, и, с другой стороны, эмпирические исследования. Там, где проводились эмпирические исследования, всеобъемлющей теорией пользоваться не получалось, ибо ясности, как ею пользоваться, не было, поэтому эмпирические исследования развивались самостоятельно, без теории (равно как наоборот – теория развивается вне зависимости от эмпирических исследований). Мертон предлагает развивать социологию через разработку теорий среднего уровня. Теория среднего уровня – средний, промежуточный этап между большой теорией и многочисленными эмпирическими выкладками. Эти теории не берут сразу весь мир, только отдельные аспекты (средний охват). Например, теория референтных групп, теория ролевого конфликта, теория фрустрации и агрессии, теория девиантного поведения (аномия), теория социологической амбивалентности, теория бюрократической структуры и т.д. Теории среднего уровня должны развиваться в постоянном соотнесении с эмпирическими исследованиями. Если большую теорию крайне трудно соотнести с эмпирическими исследованиями, то в случае с теорией среднего уровня это вполне возможно. Теории среднего уровня – это совокупность проверяемых суждений (или пропозиций) относительно различных областей социальной реальности. Чтобы теории среднего уровня не остались самодостаточными островками, они должны быть подчинены некоторым общим требованиям, должны быть помещены в некую общую рамку. Тогда на базе теорий среднего уровня можно когда-нибудь выстроить и большую теорию. Но опираться она будет уже не только на логику (как парсоновская). Это должна быть некая общая парадигма, некоторый небольшой набор основных понятий; парадигма должна устанавливать общий способ организации материала, давать общую схему, определяющую, что и как искать и описывать, на что обращать внимание. Без такой парадигмы эмпирические исследования невозможны – и Мертон предложил в качестве парадигмы парадигму функционального анализа.

Современный структурно-функциональный анализ не может обойтись без некоторых обобщенных представлениях о функции. Даже при развитом социологическом объяснении о благоприятных или дисфункциональных характеристиках социальной жизни судят по функциональному поведению индивидов, организаций и подсистем разных уровней. Р. Мертон уточнил понятие «функция» в контексте разных исследовательских процедур; он различает пять значений термина «функция». В первом значении, не относимом к функциональному анализу в социологии, функция-1 выступает как общественное поручение, возложенное на конкретного исполнителя, функция-2 – это специализированный род занятий, составляющий для индивида постоянный источник деятельности (в более узком смысле – конкретная должность, связанная с определенным социальным статусом и определенными сферами ролевой активности). Функция-3 – математическая, когда (согласно наиболее распространенному и традиционному определению) переменная есть функция другой переменной или множества переменных, если ее значение однозначно определено значением(-ями) другой переменной(-ых). Функция-4 выступает как системообразующий принцип связи структурных единиц. Функция-5, по Мертону, – объективные наблюдаемые последствия, явления, способствующие адаптации и приспособлению системы, в отличие от субъективных намерений деятелей, с которыми они приступают к реализации своих представлений о функциональности. Операционализм и свобода от деятельности однозначного соответствия функций структурной единице делают функциональный подход Р.Мертона более пригодным для динамического процессуального представления о социальной системе.

Один из типов функционального объяснения опирается на биологическую эвристику и аналогии, гипотетически рассматривая действия социальной системы подобно действиям организма в среде. Как эта физическая среда накладывает определенные требования, исполнение которых является необходимым условием выживания организма, так и окружение социальной системы (состоящее в основном из других социальных систем) заставляет ее организованную структуру приспособляться к своим требованиям. Собственно элементы социальной системы в определенном смысле функциональны постольку, поскольку они способствуют ее выживанию.

Одна из основных работ Р. Мертона – вышедший под его редакцией коллективный фундаментальный труд «Социальная теория и социальная структура» (1968), в котором он определил взаимоотношения между социальной теорией и эмпирическими исследованиями, продолжив дальнейшую разработку структурно-функционального подхода применительно к обществу и создав понятия явных и латентных функций и дисфункций. Выделил два типа деятельности, обуславливающей нормальную работу социальной системы: явная деятельность предполагает, что ее последствия ожидаются и принимаются участниками, а латентная – это такая деятельность, когда ее последствия не предполагались, тем более не являются желательными.

Мертон считает неверным применение трех взаимосвязанных постулатов в функциональном анализе, которое имело широкое распространение в антропологии, а затем и в социологии.

1. «Постулат функционального единства общества». Из этого утверждения следует, что любая часть социальной системы функциональна для всей системы. Однако Мертон утверждает, что в сложных, сильно дифференцированных обществах это «функциональное единство» сомнительно. Например, в обществе с разнообразием верований религия имеет тенденцию скорее разделять, чем объединять. Далее, идея функционального единства предполагает, что перемена в одной из частей системы приведет к изменениям во всех других. И снова Мертон утверждает, что это нельзя принимать как должное, настаивая на конкретном исследовании. Он утверждает, что в сильно дифференцированных обществах его институты могут иметь высокую степень «функциональной автономии».

2. «Постулат универсальности функционализма» утверждает, что «все стандартизированные социальные или культурные» нормы имеют позитивные функции. Мертон же считает, что это утверждение является не только упрощенным, но может быть и неправильным. Социолог предлагает исходить из посылки, что любая часть общества может быть функциональна, дисфункциональна или нефункциональна!

3. Мертон подверг критике и «постулат обязательности», согласно которому некоторые институты или социальные oбpaзoвания являютcя атрибутами для общества (в этом свете функционалисты часто рассматривали религию). Критикуя этот постулат, Мертон утверждает, что те же самые функциональные требования могут удовлетворяться альтернативными институтами. По его мнению, нет убедительных доказательств, что такие институты, как семья, религия, являются атрибутами всех человеческих обществ. Для замены идеи обязательности, социолог предлагает концепцию «функциональных эквивалентов» или «функциональных альтернатив».

Основная теорема, по Мертону, гласит: как одно явление может иметь различные функции, так и одна и та же функция может выполняться различными общественными явлениями. При этом функциональный результат способствует выживанию и адаптации системы. Его надо отличать от дисфункции – того, что не способствует выживанию и уменьшает адаптацию.

Сложность функционализма при исследовании обществ состояла в том, чтобы совместить организмические аналогии с учетом индивидуальности действующих в обществе лиц. Необходимо было найти объяснение того, почему все поступки людей (действующих с самыми разными намерениями) оказываются функциональными. Поэтому Р. Мертон ввел различение явных и латентных функций. Явная функция – это следствие, которое вызвано намеренно и признано в качестве такового; латентная – следствие, вызвать которое не входило в намерения действующего, и он не знает, что вызвал его. Концепцию Мертона о явных и латентных (скрытых) функциях можно рассматривать в качестве наиболее позитивного и весомого его вклада в функциональный анализ. Только узко мыслящий практик-эмпирик ограничивается изучением явных функций. Вооруженный понятием скрытой функции, социолог направляет свое исследование именно в ту область, которая не является видимой.

В данном случае было рассмотрено применение функциональности как методологии к анализу общества (социальных систем), однако, как и остальные принципы научного познания, он применяется гораздо шире.

Общество есть живая система, поскольку состоит из живых организмов, а значит, оно развивается не только по линейным законам. Естественно, ошибочно переносить модели природных систем на общественную жизнь, не учитывая специфики социальной среды. Экстраполированная модель общества как части природы сильно упрощает реальную действительность и точно так же игнорирует случайные явления. Если мир – система, то все его элементы, по определению системы, являются взаимосвязанными, а потому не может быть никакой их автономии и случайности, а это противоречит опыту, значит, необходимо сегодня использовать для анализа и моделирования природных объектов, живых систем нелинейный функциональный анализ.

Современный глобальный кризис в значительной степени обусловлен отставанием научной методологии прогнозирования от практических потребностей. Во многом это объясняется тем, что до сих пор не преодолено наследие классической методологии, а принципы нелинейности мышления еще не получили адекватного применения в области гуманитарного образования. Но ни в коем случае нельзя недооценивать достижений классической физики и ее методологической базы. Игнорировать их бессмысленно уже в силу того, что объяснить нелинейные процессы можно только используя методы классической науки. Примечательно и то, что, например, системный подход существует с самого основания науки, независимо от смены научных парадигм и усложняется лишь база знаний человечества[133].

3.3.8. Синергетика

Современный мир информационного общества, математического моделирования сложных социоприродных процессов, вычислительных (на компьютерах) экспериментов и т.п. требует отказа от прежних образцов линейного мышления, не учитывающих или, по крайней мере, недооценивающих неоднозначность будущего и его влияние на факторы эволюционного процесса, неожиданных связей между динамикой и статикой, конструктивность хаотического начала в эволюции, роль сверхбыстрых процессов в развитии сложных систем и многое другое. Прежние методологические подходы к моделированию социальных процессов основаны на стереотипах линейного мышления и линейных приближений, экстраполяциях от наличного состояния.

Синергетика – новое направление в познании человеком природы, общества и самого себя, выявляющее универсальные закономерности и методы описания процессов эволюции и самоорганизации, [134] становления устойчивых структур в открытых, неравновесных, нелинейных системах – физических, химических, биологических, социальных, вообще в любых естественных и искусственных системах. Развитие с точки зрения синергетической парадигмы понимается как последовательность длительных периодов, соответствующих стабильным состояниям системы, прерываемых короткими периодами хаотического поведения («бифуркациями»), после чего происходит переход к следующему устойчивому состоянию. Сам термин «синергетика» производен от греческого «синергос» – совместно действующий. Ввел его в научный оборот Герман Хакен, профессор университета Штугарта (Германия). В интервью для журнала «Вопросы философии» он объяснял: «Я выбрал … слово “синергетика” потому, что за многими дисциплинами в науке были закреплены греческие термины. Я искал такое слово, которое выражало бы совместную деятельность, общую энергию что-то сделать… Я преследовал цель привести в движение новую область науки… уже тогда я видел, что существует поразительное сходство между совершенно различными явлениями, например, между излучением лазера и социологическими процессами или эволюцией, что должно быть только вершиной айсберга. Правда, в то время я не подозревал, что эта область может оказать влияние на столь многие и отдаленные области исследования, как, например, психология и философия»[135]. Дальнейшее развитие синергетики только усиливало ее междисциплинарный характер, на стыках различных наук происходило углубление их интеграции в рамках нелинейного мышления и теории самоорганизации. По сути, синергетика сегодня по-новому интегрирует в новую картину миру разные дисциплинарные картины действительности, создавая новое мировидение, новую базовую модель мира, новый язык науки.

При этом происходит обращение к наиболее продуктивным идеям всех времен и народов, в частности, восходящим к философским концепциям Востока. Мыслители Китая и Индии исходили из целостной картины мироздания (все во всем), идеи общего закона, единого пути (Дао), которому следует и мир, и человек. На Востоке всегда исходили из того, что Космос не противостоит человеку и обществу как обезличенная субстанция, которую можно насильственно подчинять своим целям, не задумываясь о последствиях. Современные представления о биосфере и коэволюции культуры и природы, необходимости выработки особых стратегий деятельности с человекоразмерными объектами вполне созвучны организмическим представлениям древних мыслителей Востока, утверждавших единство истины и нравственности, этико-онтологическую ответственность человека. Происходит обращение и к наследию античного космизма, в котором хаос (меон) считается вселенским лоном, рождающим все сущее в мире.

Синергетика подготовлена длительным развитием целого ряда теорий и междисциплинарных подходов западной науки, с ее опорой на математический анализ и эксперимент. В первую очередь должны быть отмечены тектология А.И. Богданова, теория систем Л. фон Берталанфи и кибернетика Н. Винера.

А. Пуанкаре еще в конце ХIХ века обосновал методы нелинейной методологии и качественной теории дифференциальных уравнений, ввел понятие аттракторов (притягивающих множеств в пространствах состояний открытых систем), точек бифуркации (значений параметров задачи, при которых появляются альтернативные решения или теряют устойчивость существующие), предвосхитил понятие динамического хаоса представлением о неустойчивых траекториях.

В развитие методов нелинейной динамики значительный вклад внесли лидеры русской и советской школы математиков и физиков – А.М. Ляпунов, Л.И. Мандельштам, А.Н. Колмогоров, Я.Б. Зельдович и др. В 60–70-е годы началось активное изучение процессов самоорганизации в разных сферах природы и техники. Возникают теории: генерации лазера, колебательных химических реакций как основы биоритмов живого, диссипативных структур (И. Пригожин), турбулентности, эволюционного автокатализа.

Ускоренное развитие синергетики начинается в 60-е годы ХХ века после исследования феномена динамического хаоса в погодных явлениях (Э. Лоренц), математического описания скачкообразных изменений динамических систем (теория катастроф Р. Тома и В.И. Арнольда), нашедших применение в науках о живом, психологии и социологии. В новом научном контексте большую популярность приобретают разработки эволюционной теории автопоэзиса У. Матураны и Ф. Варелы.

Детализация черт динамического хаоса приводит к введению понятия странного аттрактора, для которого «характерна неустойчивость решения по начальным данным, знаменитый «эффект бабочки», – отмечает В.Г. Буданов, – «взмах крыльев которой может радикально изменить дальний прогноз погоды…»[136]

Прогресс в создании новых поколений мощных компьютеров позволил выйти на более высокий уровень изучения проблем сложных самоорганизующихся систем и динамического хаоса. В частности, стала развиваться фрактальная геометрия – геометрия самоподобных объектов (Б. Мандельштам), установившая сходство структур облаков, кроны деревьев, береговых линий и т.п. и позволившая эффективно сжимать информацию при распознавании и хранении образов. Выяснилось, что сходящие вниз с кучи песка лавинки воспроизводят распределение Парето по величинам событий для биржевых кризисов, землетрясений, аварий сложных технических систем.

Произошло создание новой познавательной парадигмы, за считанные годы получившей применение в самых различных научных дисциплинах и отраслях постнеклассической науки. Слияние теоретико-методологических разработок, мировоззренческих подходов и эмпирических исследований междисциплинарного характера привело к появлению крупных прикладных разделов синергетики, таких, например, как социальная синергетика (социосинергетика). Количество работ, демонстрирующих плодотворность синергетической методологии в социально-гуманитарном знании, множится с каждым днем. Кажется, уже не осталось научных дисциплин в обществознании вне использования основополагающих принципов, методов и категорий синергетики – экономическая теория, лингвистика, психология, политология, философия истории, педагогика и т.д.

Правда, при этом можно встретить явное неприятие новейшей теории и методологии, для которого есть и известные основания. Новая метаметодология, став модным увлечением, привела к щеголянию синергетической фразеологией (как в свое время это было с пост-модернизмом), к феномену, по выражению М.А. Дрюк, философского импрессионизма. Действительно, порой синергетика сводится к штампам, клише, которые сами по себе должны нести исчерпывающие объяснения – «неравновесная система может спонтанно эволюционировать к состоянию более высокой сложности», «система сама по себе выбирает путь развития», «хаос порождает порядок» и т.п.; в базовые понятия и принципы вкладываются произвольные и противоречивые смыслы и значения. Пока еще много работ декларативного характера, отсутствует необходимая наглядность в демонстрации эвристических возможностей синергетики. Справедлив упрек и в том, что повсеместное повторение слова «“самоорганизация” как своеобразного заклинания создает ложное представление о предопределенности развития событий в системе без каких-либо энергетических или интеллектуальных затрат».[137] То есть оборотная сторона популярности синергетики – ее профанация, метафорическая эйфория, размывающие содержание и дискредитирующие принципы синергетической теории.

При этом трудно согласиться с резкими оценками синергетики как выгодной «полуграмотным» научным кругам отрасли «болтологической деятельности», псевдонауки, наподобие астрологии[138]; аналогично, совершенно безосновательны обвинения в адрес синергетики насчет игнорирования противоречий в процессах развития, редукции общественных процессов к природным, а необходимости – к случайности и хаосу.[139] Чаще всего подобные упреки свидетельствуют о непонимании или нежелании понимать преемственность теоретико-методологического содержания синергетики с предшествующим развитием всей человеческой культуры и научной мысли. Будучи тесно связанной с кибернетикой, математическим моделированием и системным подходом к изучению реальности, опираясь на мощные философские традиции Нового времени, синергетика расширяет наши представления о самодвижении и развитии материи, взаимосвязи материального и духовного, позволяет по-иному взглянуть на эволюционные процессы в природе, возникновение жизни и человека, перспективы человеческой цивилизации в космологических пространственно-временных масштабах.

Для точного понимания сути синергетики необходимо различать характер исследуемых систем и соответствующие категориальные матрицы их анализа, в которых по-разному трактуются соотношения части и целого, вещи и процесса, причинности, пространства и времени и т.д.

В классической науке, имевшей дело с простыми системами, считалось, что свойства целого обусловлены свойствами частей и их взаимодействием, элементы в составе целого и вне его обладают одними и теми же свойствами, само взаимодействие сводится к воздействию одной вещи на другую. Причинность трактовалась в духе лапласовского детерминизма, пространство и время – как внешние условия существования вещей. Словом, в целом речь идет о механистической картине мира.

На следующем этапе развития науки объектом исследования становятся сложные саморегулирующиеся системы – с уровневой организацией, состоящие из подсистем со стохастическими взаимодействиями элементов, имеющие информационно-управленческий блок (передача информации от него к подсистемам и обратные связи обеспечивают воспроизводство системы как целого). Здесь появляется идея системного качества, не сводимого к свойствам частей целого, вещь же понимается как воспроизводящийся процесс. Возникает представление о «вероятностной» причинности; наряду с внешним пространством–временем вводится понятие внутреннего (параметрического) пространства–времени.

Наконец, в ХХ веке, в эпоху постнеклассической науки формируется представление о развивающихся и саморегулирующихся системах, эволюция которых связана с изменением типа саморегуляции, перехода от одного способа гомеостазиса к другому. Фундаментальные характеристики этих систем таковы: 1) открытость, непрерывный обмен веществом, энергией и информацией с окружающей средой; 2) иерархия уровневой организации элементов, появление, по мере развития новых уровней, новой дифференциации на подсистемы. Каждый новый уровень вступает во взаимодействие с прежними уровнями, видоизменяя их и перестраивая в процессе воспроизводства целого; 3) усложнение системы, переход к новому типу гомеостазиса происходит через состояние динамического хаоса, появление точек бифуркации, в каждой из которых возникает набор потенциально возможных вариантов развития системы; 4) процессуальность выступает не только как воспроизводство определенного качественного состояния, но и как переход от одного качественного состояния к другому со сменой управляющих параметров; 5) категория причинности дополняется идеей целевой причинности; 6) категории пространства и времени включают представления об изменении их свойств по мере эволюции системы.

По мнению В.С. Степина, определение предметного поля, системы методологических принципов исследования и места синергетики в системе научного знания означает: 1) построение дисциплинарной онтологии синергетики – особой картины исследуемой реальности; 2) формирование идеалов и норм объяснения, описания, доказательности и обоснования, построения знания в синергетических исследованиях; 3) разработку философских оснований синергетики и ее методологических установок.[140]

Онтология синергетики строится посредством особой системы абстракций, принимаемых в качестве реальности. Изучая закономерности сложных саморазвивающихся систем с акцентом на идеи целостности и неравновесности, используя категории «нелинейные среды», «динамический хаос», «бифуркации», «фракталы», «кооперативные эффекты» и многие другие, мы создаем представление об общих системно-структурных характеристиках предмета синергетики.

Онтология синергетики, характеризующая стадию «порядка»[141], выражается следующими признаками:

- гомеостаз (гомеостатичность) – функционирование системы в соответствии с программой (эталоном, идеалом), выражающей ее цель. Эта цель-программа в синергетике называется аттрактором (притягивателем). «В пространстве состояний системы, - отмечает В.Г. Буданов, – аттрактор является некоторым множеством, размерности меньшей, чем само пространство, к которому со временем притягиваются близлежащие состояния»[142]. Иначе, понятие аттрактор означает некоторую совокупность условий, при которых выбор путей эволюции разных систем происходит по сходящимся траекториям и в конечном итоге как бы притягивается к одной точке. Наглядно это можно представить в виде конуса бытовой воронки, направляющего движение частиц жидкости или сыпучих тел к горловине воронки, независимо от первоначальных траекторий.

Так, например, в политической жизни аттрактором выступают политические партии как субъекты политических ценностей, харизма политических лидеров. Они «притягивают» к себе сторонников, «втягивают» их в политическое движение, борьбу за власть, создают импульсы неравновесности и нестабильности, обусловливающие переход системы в новое состояние. В результате конкуренции, конфликта и когерентного взаимодействия происходит отбор наиболее дееспособной и эффективной структуры-аттрактора, управляющей поведением индивидов, социальных групп, организаций и обществом в целом. Структура-аттрактор со своими новыми идеалами, принципами и механизмами становится доминирующей, и новый социальный порядок выражает ее структурные и функциональные особенности.