Тело, речь и сознание

Каждое живое существо также обладает троичной структурой, в точности воспроизводящей структуру трикайи. Три её элемента — тело, речь и сознание — именуются « тремя дверьми ». Все кармические связи образуются посредством этих трёх дверей — посредством наших поступков, слов и мыслей. Преобразуясь из орудий заблуждения в средства пробуждения, они становятся ваджра-телом, ваджра-речью и ваджра-сознанием — тремя дверьми к пробуждению. Пробужденное существо по-прежнему обладает индивидуальным телом, речью и сознанием, но более не отождествляет их с « эго ».

Ваджра-сознание неразрывно связано с сознанием будды — дхармакайей. Ваджра-речь — это выражение дхармы, самбхогакайя. А ваджра-тело — это истинная форма будды, нирманакайя.

ТЕЛО

Тело — это наше физическое проявление в мире, зримая и осязаемая часть нашей сущности, соответствующая нирманакайе. Это внешнее выражение наших сознания и энергии в материальной форме. Это уровень, на котором другие люди воспринимают нас, а мы — их. В теле находятся все органы чувств, с помощью которых мы сообщаемся с внешним миром. Посредством этих органов мы взаимодействуем со своим окружением, и поскольку чувственное восприятие простирается во внешний мир, то в каком-то смысле окружающая среда тоже является частью нашего тела. Мы не отгорожены от мира непроницаемой стеной, и в действительности никакой преграды между внешним и внутренним не существует. Тело — это совокупность всего нашего восприятия самих себя как физических существ, пребывающих в материальном мире.

Тело — это фундамент духовного пути. Сосредоточенное внимание — основание всей буддийской практики — начинается с тела. Будучи столь привязаны к телу и так прочно отождествляясь с ним, мы бесконечно страдаем при жизни и продолжаем цепляться за его существование даже после смерти. Но практика сосредоточенного внимания помогает осознать, что тело не вечно и не тождественно нашему « я ». Следует иметь в виду, что такое осознание ничуть не умаляет ценности тела, — напротив, оно помогает по достоинству оценить его истинное предназначение. И тогда все наши чувственные впечатления становятся острее и ярче, все движения преисполняются изящества и достоинства, а каждое действие оказывается мастерским и плодотворным. Мы естественным образом становимся более чувствительными и восприимчивыми к своему окружению на физическом уровне, а физический уровень тесно связан с уровнями речи и сознания — с нашим самовыражением и образом мышления. С эгоистической точки зрения, тело отгораживает нас от других людей; « стена » кожи отделяет нас от окружающей среды и замыкает в изолированной скорлупке. Но с точки зрения пробужденной личности, тело, напротив, служит для общения с внешним миром и соприкосновения с другими людьми: это инструмент, при помощи которого совершаются действия нирманакайи.

Ваджра-тело — это совершенное и неразрушимое тело. Это не воплощение эгоистической мечты о личном бессмертии, а, как ни странно, результат осознания того, что тело нереально. Весь материальный мир — и тело, и его окружение, — спонтанно возникают из пустоты каждое мгновение. Тело эфемерно и невещественно; оно неразрушимо именно потому, что разрушаться в нём нечему. Здесь уместно вспомнить слова Трунгпы Ринпоче: « Вещи есть здесь потому, что их здесь нет, — в противном случае их бы просто не существовало »[98].

Для преображения обычных тела, речи и сознания в ваджра-тело, ваджра-речь и ваджра-сознание в ваджраяне служат методы божественной йоги. Божественная йога работает одновременно со всеми тремя элементами. Она ориентирована не столько на достижение перемен, заметных извне, сколько на изменение самовосприятия. Преображение тела достигается путём медитации на форму избранного божества. Медитирующий становится центральным божеством мандалы, а другие живые существа — прочими божествами в её рамках; жилище практика становится чудесным дворцом, а весь мир — райской обителью, чистой землей избранного божества. Все эти формы сотканы из света, бестелесного, как радуга, но куда более яркого и прекрасного, чем любой свет, доступный нашему физическому зрению.

На этапе « творения » работа с подобными образами в процессе медитации очень важна, но ещё важнее — обрести и хранить полную уверенность в реальности божества. Божество — это живое присутствие пробужденного состояния, обладающее всеми качествами пяти будд, качествами, которыми также пронизана вся мандала. На этапе « достижения совершенства » все формы снова растворяются в пустоте. Тем самым медитирующий избавляется от всякой потенциальной привязанности к этим образам и избегает опасности уверовать в их материальное существование. Но чувство присутствия божества сохраняется и в обыденной жизни, постепенно преображая наше мировосприятие и наши взаимоотношения с миром.

РЕЧЬ

Подобно самбхогакайе, речь — это уровень энергии, общения и эмоций. Это посредник между телом и сознанием. Мы привыкли считать себя неким сочетанием тела и сознания, упуская из виду этот третий, не менее важный компонент. А ведь речь — это не просто слова или звуки, которые мы издаём. Слова — всего лишь внешние её проявления. Кроме них, к области речи относятся также эмоциональная энергия, питающая все формы самовыражения, и дыхание, одна из форм жизненной энергии.

Связь голоса с дыханием в обыденном понимании этого слова очевидна. Но и любая другая форма творческого самовыражения опирается на поток нашего внутреннего дыхания, или жизненной энергии. Постигнув, что именно мы стремимся сообщить миру в словах, музыке, живописи, танце и т. д., мы говорим, что « нашли свой голос ». По существу, речь — это общение в самом широком смысле: как общение между сознанием и телом, так и общение между отдельным индивидом и окружающим миром. Как тело включает в себя окружающую среду, так и речь включает в себя все звуки мира. Общение — процесс двусторонний: мы постоянно принимаем сигналы от всего, что нас окружает, и реагируем на них, посылая самые разнообразные ответные сигналы.

Несмотря на то, что речь — понятие более отвлеченное, чем тело, мы ничуть не менее привязаны к её мнимой реальности. Несмотря на всю очевидную ненадёжность и неадекватность слов, мы упорно полагаемся на них в попытках выразить свои мысли и считаем, будто они способны передать истинный смысл того, что мы подразумеваем. Нам кажется, будто сказанное нами проистекает из нашей истинной природы и подтверждает реальность нашего существования. Ощущение ваджра-речи появляется тогда, когда мы осознаем пустоту, лежащую в основе речи: паузы между словами, молчание, окутывающее звук со всех сторон, открытость и отсутствие « эго », из которых рождается общение.

Речь — это творческая сила, сила мантры. Священны все языки, а не только санскрит, и каждое слово, каждый звук может стать мантрой. Если просто вслушиваться, отказавшись от всяких ожиданий, и внимать пустоте, скрытой в основе звука, то мы научимся воспринимать и сокровенные свойства звука, и заключённый в нём особый смысл. Это и есть музыка « не-я » и пробуждения. Поэта Миларепу нередко изображают с ладонью, сложенной чашечкой и поднесённой к уху: он сосредоточенно вслушивается в звучание своих собственных песен, рождающихся из пустоты и безмолвия. Всякая речь, проистекающая из этого чувства безграничной открытости, может обернуться поэзией дхармы.

Преображению обыденной речи в ваджра-речь служит практика повторения мантр. Мантра — это не просто молитва или заклинание. Это — само божество. Это живое присутствие божества в звуке, подобно тому, как визуальный образ божества есть его живое присутствие в форме. Кроме того, мантра — это речь божества, слово силы как орудие его просветлённых действий. На завершающем этапе медитации звук мантры, как и зрительные образы, растворяется в пустоте. Эта техника учит нас воспринимать все звуки, которые мы издаём и слышим, как мантры — гулкие и раскатистые, но пустые, словно эхо.