Станислав Ежи Лем 13 страница

Ежась в пуховом альпаке, я подошел к одному трапа, неподвижно сидящему неподалеку. Снег уже засыпал его по щиколотки, но сдувался ветром с головы и обнаженных плеч. И тут я понял, что что-то здесь не так: кожа этого человека была не красной, должно было бы быть по идее, а совершенно белой как и снег! Он не таял от соприкосновения с ней!

Я осторожно дотронулся пальцем до его руки. Кожа была плотной и холодной, как лед...

Он не дышал... Он был мертв...

Нет, это не так, — вдруг сказал монах. — Он просто его сейчас нет в своем теле.

Как это «нет в теле»? — в замешательстве щ бормотал я. — А где же он?

Не знаю... Каждый из них решает сейчас свои кармические задачи. Этот, может быть, сейчас на небе Тушита, а может быть, на Джомолунгме...

Как это на Джомолунгме? — спросил я с недоверчивой глуповатой улыбкой.

Только «цивилизованные» западные люди караб- каются туда ногами, изнурительно волоча на гору свое, неприспособленное для этого тело...

А зачем? Разве это твое тело захотело подняться на самую высокую гору планеты? Нет, вовсе не тело.

Я вообще уже ничего не соображал.

—А когда же он... так сказать... вернется?

— А кто же это, кроме него, знает... Вон, некоторые сидят уже больше недели... — И он указал пальцем на снеженные конусы, которые я принял ранее за ка­менные чортены, окружающие тарчок.

Вы... Вы хотите сказать, что там... под снегом... сидят люди?!

Да нет же! Там сидят их тела... Мне стало так жарко, что я невольно расстегнул пухоник... Может быть, и ко мне тоже пришло волшебное гумо?

Из оцепенения меня вывел голос Юлджи, зовущего нас в палатку.

«ТХЁДОЛ»

Пока мы отсутствовали, лама-ринпоче изготовил не­что похожее на чучело погибшего шерпа: связал из па­лочек конструкцию, надел на нее его вещи, оставав­шиеся в базовом лагере и принесенные сюда Юлджи. На листе бумаги он нарисовал человека, сидящего в позе лотоса, в окружении каких-то символов и фигур, и ниже написал имя погибшего.

Прикрепив рисунок на месте предполагаемой голо­ви, лама поставил этот фантом в дальний угол палат­ки, зажег перед ним масляный светильник и сел со

скрещенными ногами, спиной к нам. Положив пeред собой «Бардо Тхёдол», старец стал тихо бормотать тексты, чуть покачиваясь в сторону «умершего». Его огромная тень, отбрасываемая на стены палатки, трепетала вместе с ними под порывами ветра и будто плясала над нами, сжавшимися в холодной темноте противоположного угла...

Шум ветра заглушал голос ринпоче, но зато позвалял нам шептаться с монахом-гелонгом, не мешая: ходу обряда.

Этот манекен умершего называется у нас чанг-ку Символы на нем обозначают пять органов чувств, с помощью которых человек воспринимает окружающую действительность. Ниже на листе написаны шесть миров сансары, в один из которых может попасть «принцип сознания» погибшего проводника, так как прямой путь в нирвану после смерти тела возможен лишь для йога.

А какая разница между сансарой и нирваной? спрашивал я ламу.

Нирвана — это состояние высшего блаженства! В нем живое существо не имеет телесной оболочки! несущей ему лишь проблемы и страдания. Полнейшая свобода и абсолютный покой, происходящие от слия­ния «принципа сознания» с Божественным Ясным Светом, то есть слияние твоей души с Душой Создате­ля, — вот что такое Нирвана! Она — цель и смысл жиз­ни каждого человека. Ведь наш нынешний облик —

лишь ступенька на долгом и трудном пути к единению с Богом. И право на это единение надо заслужить, ду­ховно совершенствуясь во время круга бесчисленных перерождений в материальных мирах сансары.

Теперь поняли? — помолчав, добавил он. — Нир- вана — это высшее состояние души, а сансара — ме­стопребывание физического тела. Запомните, что та­ких мест всего шесть: сура — мир дэвов (полубогов), тура — мир титанов, пара — мир людей, трисан — мир животных, прета — мир голодных духов и хунг — мир преисподней. Сейчас мы с вами находимся в мире лю­дей и должны прожить свою жизнь так, чтобы после смерти тела душа если и не заслужила нирваны, то по­лучила бы следующее воплощение в одном из выше­стоящих миров. На худой конец, вновь воплотилась бы и человеческом теле, причем в более благоприятном, чем прежде. И уж совсем скотская жизнь сулит вам по­пасть в мир животных, а то и сразу в преисполню...

А где и когда решается этот вопрос для каждого из нас?

Слова «рождение» и «смерть» характеризуют со­стояние тела. Душа же вечна и, в перерыве между смертью старого и обретением нового облика, нахо­дится в том состоянии, которое мы называем Бардо. Оно очень сложное состояние, где душа подобна но­ворожденному, вынужденному отвечать перед буду­щим кармой всей своей предыдущей жизни. Она мо­жет не выдержать тяжести видений за содеянное в жизни и заплутать в Бардо. А главное в том, что, толь­ко находясь в Бардо, душа может попытаться вырвать­ся из цепей сансары. Для этого и необходим обряд, проводимый сейчас ламой. Именно в «Бардо Тхёдол» — древней священной книге, как в путеводителе, рассказывается о том, какие испытания ожидают ду­шу умершего, даются советы, как их преодолеть, и объясняется, как попытаться все-таки вырваться из Бардо сразу в нирвану. Лама-ринпоче визуализировал сейчас умершего шерпа перед собой, а затем он будет читать наставления его душе все то время, пока она будет странствовать в Бардо.

И каков этот срок?

Продолжительность Бардо — 49 дней. Но в нем существует несколько этапов, поэтому обряд будет проводиться один раз в неделю, в особые дни.

А что потом?

Чанг-ку проводника мы сожжем в пламени све­тильника, распрощавшись тем самым с его душой, об­ретшей новое состояние. Пепел перемешаем с глиной и сделаем из нее миниатюрные ступки тса-тса. Одну из них Юлджи должен будет доставить в дом родите­лей погибшего, ну а вторую — отнести на Джомолунг­му, туда, где он и погиб...

Значит, Бардо является конкретным местом в мироздании?

Вовсе нет! Весь наш мир, который западные уче­ные считают реально существующим, материальным, на самом деле лишь иллюзия Высшего Разума. Соот­ветственно, и все то, что душа умершего «видит» в Бардо, — лишь галлюцинаторные отражения поступ­ков, совершенных им при жизни на Земле. Эти по­ступки, естественно, сопровождались мыслями: хоро­шими или плохими. А мысли материальны: как ты мыслил, то и ожидает тебя в Бардо и в следующей жиз­ни. Поэтому мы и называем эту книгу — книгой для живых. «Бардо Тхёдол» учит, как жить ради совершен­ного будущего, и указывает каждому из нас путь...

Прошло более часа, пока ринпоче закончил нако­нец обряд. Налив себе стакан горячего тибетского чая, густо приправленного солью и ячьим маслом, он уста­ло присел у тлеющего аргала.

Помолчав немного для приличия, я все же не удер­жался и спросил его о том, что мучило меня все эти странные и невероятно особенные дни моей жизни. Я спросил, что за образ был увиден мной тогда, в Лха­се, когда душа моя стремительно летела к последнему пределу этого мира.

Что это был за буддистский монах с моим соб­ственным лицом? Почему я, уже стоя на пороге того света, все же вернулся обратно? И вообще: был ли я в Бардо?

В тишине, нарушаемой лишь свистом ветра за по­логом палатки, да потрескиванием фитилька в масля­ном светильнике, лама молча и неторопливо допил свой необычный чай и лишь затем заговорил:

Ты врач и должен знать, что лишь одна из 200 ООО яйцеклеток, образующихся в организме женщины, имеет шанс быть оплодотворенной и «превратить­ся» затем в тело человека. Это очень большая удача для каждого из нас. Но современный человек мало задумы­вается над тем, почему именно ему «выпал счастливый билет жизни». А между тем не только Будда, Иисус или Мухаммед были посланы Создателем на Землю с кон­кретной Миссией. Ее имеет каждая человеческая душа. И если задача Мессии — нести просветление человече­ству в целом, то цель, стоящая перед душой каждого из нас, — это духовное самосовершенствование на долгом пути к совершенному озарению. Именно для этого на­ши души и получают периодически свои материальные тела — и здесь, на Земле, и на других планетах.

Когда биомасса состарится, закончится ее жизнен­ный срок, душа полетит туда, где, образно говоря, на­ходится дверь между сансарой и нирваной. Та белая пелена, которую ты видел в конце своего предсмерт­ного «полета», — именно она и есть. Перед ней рвется серебряная нить, до того еще связывающая душу с те­лом. Перед ней решается и дальнейшая судьба души.

Дело в том, что на этой Божественной «двери», как на своеобразном трехмерном зеркале, появляется от­ражение собственной души каждого. Мы видим в нем самих себя...

Но почему не порвалась серебряная нить моей жизни? Почему я вернулся назад?

Если правилен твой духовный путь, но конеч­ная цель еще далека; если задача, поставленная перед тобой, пока не выполнена, а биологическое тело вдруг дало сбой, нить не порвется. Прикоснувшись к Божественной Силе, ты получишь дополнительное время и шанс довести свою духовную миссию до конца...

Ты видел свое отображение на зеркале Ясного Све­та и теперь знаешь, что в душе являешься одним из нас. Цель твоей нынешней жизни еще не достигнута, а потому ты и вернулся обратно. Духовный путь чело­века гораздо сложнее и тяжелее физического. Трудно подняться на Джомолунгму, но еще труднее сохра­нить Ясный Свет в своей душе. А ведь именно он не раз поможет тебе с честью преодолеть те вершины жизни, которые определены для тебя Создателем и осилить которые гораздо труднее, чем гималайские...

Если спросят вас: «Откуда вы?» — от­вечайте: «Мы явились из света, оттуда, где свет возник из самого себя».

Евангелие от Фомы

Столица Тибета Древняя, вечно юная и прекрасная столица Тибета, солнечноликая Лхаса! Много раз мы бывали в этом

замечательном городе, так как большинство наших экспедиций по Тибету стартовало именно отсюда. Но в славном городе этом столько тайн и загадок, что каждый наш приезд сюда не обходился без новых по­исков. И лишь только солнце брызгало сочными лу­чами в окна гостиницы, мы тотчас отправлялись на улицы, навстречу новым ощущениям и открытиям. Скорее, пока приятная утренняя прохлада не смени­лась сухим жестким пеклом полудня. Ведь Лхасу не зря называют «солнечным городом». В году здесь бы­вает не менее 3000 часов ясной солнечной погоды, по­ловину из которых тяжело переносить даже местным жителям.

Хотите попутешествовать по улицам столицы вме­сте с нами? И не беда, что вы пока еще не были в Ти­бете. Усаживайтесь поудобнее с книгой и — вперед! Вас ждут загадки чудесной Лхасы!

«Як-отель», о котором мы уже говорили, удобно расположен в самом центре города: выходишь — и ты уже на главной его улице Dekyi Shar Lam (Дорога Радо­сти), которая прорезает столицу пятикилометровой лентой. Эта улица — часть древнейшей трансазиат­ской дороги. Начинаясь в глубине Индии, она прохо­дит затем через всю Центральную Азию, Монголию и заканчивается на просторах нашей Сибири!

В том месте, где большая дорога выходит в широ­кую межгорную долину тибетской реки Уй-чу (при

тока Ярлунг Цангпо), одиноко стоит трехглавая ска­листая возвышенность. На ней и был построен город, ставший столицей Тибетского государства. Случи­лось это в 50-х годах VII века н. э., при короле Сонгтсене Гампо. Многочисленные войны не раз разру­шали Лхасу. С XIII до XVII века она даже уступала столичные функции Недонгу и Шигадзе. Пятый далай-лама вернул городу былую власть, построив там свою резиденцию — великолепный дворец Пота­ла. И с тех пор этот храм-дворец стал резиденцией всех далай-лам.

В сторону Поталы мы и идем по главной улице. То тут, то там трещат отбойные молотки: китайцы актив­но рушат кварталы старых домов. Раньше не разреша­лось строить в Лхасе жилые дома выше трех этажей: никто не имел права смотреть сверху вниз на далай- ламу, когда тот проезжал в праздники по улочкам. Тог­да, до 1951 года, столица была небольшим городком, с населением в 20—30 тысяч человек, жившим преиму­щественно вокруг двух ее центров: административно­го — дворца Потала, и духовного — монастыря Джоканг. Ныне наступили иные времена. Экспансию Ти­бета КНР начала с Лхасы, делая все, чтобы она стала китайским, а не тибетским городом. Более чем 300 ты­сяч населения ныне проживает в нем, и практически все они приехали из Китая. Тибетский квартал, сохра­нившийся на востоке столицы, составляет лишь 4 % от всей ее площади! За последние 50 лет Лхаса измени 311

лась больше, чем за всю свою предыдущую историю! Китайцы очень гордятся этим, а тибетцы покидают свой город... Светофоры, такси, полицейские на пере- крестках... '

— поду­мает разочарованный читатель.

Не спешите делать выводы! Сразу скажу: конечно, и в столице есть что посмотреть. Рассказ об этом еще впереди. Но если вы планируете побывать только в Лхасе и ее окрестностях, то можете потом не сомне­ваться: в Тибете вы фактически не были!

Вся земля Лхасы считается у буддистов священной. Именно этим словом и переводится название города. Вокруг него кружат паломники, но есть и три главных священных круга. Первый — вокруг стен старейшего монастыря Джоканг в центре столицы. Второй — по улице Баркхор, которая окружает этот именитый мо­настырь. И третья — это кора Лингкор, девятикиломе­тровый маршрут которой идет по бывшим границам Лхасы, огибая всю древнюю часть города, включая скалы марбори и Чакпори. Именно с этой коры начи­нали свои ритуалы пилигримы, приходившие в Лхасу со всего Тибета. С нее начнем и мы, чтобы наконец-то увидеть тибетскую, а не китайскую Лхасу.

Паломников на этой коре в обычные дни немного. Лишь в окрестностях монастырей Луканг и Тсепаг Ла- канг, где имеются специальные стены с крупными мо

литвенными барабанами, которые походя подкручи­вают паломники, верующих бывает побольше. Здесь же дымятся и специальные печи, по типу барбекю, в которых сжигались дымные ветки можжевельника, предлагаемые на продажу многочисленными нищими. Здесь же можно увидеть и истинных фанатиков веры, гак называемых гусениц, ползущих по маршруту коры. Для того чтобы в подобном религиозном экстазе прой­ти кору Лингкор, такому паломнику придется совер­шить более 5000 ритуальных «упражнений»!

Смотришь на них и думаешь: «Странная, загадоч­ная страна. Как ее люди, издревле использующие круг н своих религиозных обрядах (барабаны, мандалы, ко­ры), не используют принцип колеса в своем быту? (Китайцы — не в счет.) Как можно обладать высочай­шей силой духа и высшей духовностью и при этом со­вершенно спокойно испражняться посреди людной улицы?»

Невольно хочется сделать вывод: да, «жизнь — об­ман», как поется в популярной песне пессимиста. Но гут же вспоминаешь, что все тибетцы — оптимисты по натуре, а потому говорят так, как учил их Будда: «Жизнь — иллюзия!»

Сделав полукруг, мы выйдем на берег Уй-чу, где можно присесть и немного передохнуть. Ну а потом нам с вами конечно же необходимо посетить две глав­ные святыни Лхасы: великолепнейший дворец Поталу и священнейший храм Джоканг.

Дворец Потала еще 1, 5 тысячи лет назад люди обнаружили на крайном холме марпори (130 м над городом) таинстве! дыру в глубокой пещере и стали поклоняться ее м стическим свойствам, устроив внутри святилище медитаций. В VII в. н. э. первый король Тибета, Сонгтсен Гампо, спрятал это место от лишних глаз, по- строив себе на нем дворец кукхар-подранг. Затем прошло несколько столетий...

В XVII в. далай-лама V решил перенести из мона­стыря Дрепунг в Лхасу управление государством. Ниже святилища стали строить девятиэтажный Белый дворец (Потранг-Карпо), и в 1649 году правитель Ти­бета переехал в свою новую резиденцию вместе с ми­нистрами.

Так возникла административная часть здания буду­щей Поталы.

Затем над ней, вокруг святилища и исторической пещеры, стал возводиться духовный Красный дворец (Потранг-Марпи). В 1694 году оба дворца слились между собой и получили название Потала, в честь свя­щенной горы на юге Индии. Ее название переводится как «чистая земля Авалокитешвары».

И король Сонгтсен Гампо и все далай-ламы счита­ются в ламаизме перерожденцами этого бодхисатвы Шамбалы. Поэтому Потала стала и дворцом и могиль­ником тел последних.

Каждый из далай-лам пристраивал к дворцу допол­нительные помещения, и он в конце концов превра­тился в целый город, занимая площадь в 41 гектар! В нем размещались правительство Тибета и религиоз­ные школы, молитвенные залы и святилища-усыпальницы далай-лам, жилища монахов и хозяйственные помещения, тюрьма и монетный двор. Таким обра­зом, мистические пещеры спрятали от посторонних глаз, построив над ними огромный дворцовый ком­плекс, и буддистские ламы веками свято хранили их тайну...

Человечество давно искало ключи к загадкам Поталы. Еще Н. Рериху удалось выяснить, что под ней дей­ствительно находятся скрытые помещения большой древности. Протяженные туннели якобы ведут из них в ашрамы земной Шамбалы — священной страны, где живут Великие Учителя, приходящие к нам из Шам­балы небесной..

«Почему они выбрали для себя это место?» — инте­ресовался Рерих у лам.

Оказывается, один из тайных ходов под дворцом ведет к подземному озеру, длиной более 60 киломе­тров, соединяющемуся с рекой Ярлунг Цангпо. Воды реки текут в это озеро, постепенно превращаясь в гу­стую жидкость непроницаемой черноты. В дальнем углу пещерного зала лежит огромный зеленый камень. В щель под ним и стекает эта неведомая жидкость, ис­чезая в недрах Земли.

Согласно одной из легенд, это камень Чинтамани или «Мыслящий Камень», — самая древнейшая святыня нашей планеты. Его когда-то прислала на Землю могучая высокоразвитая цивилизация из созвездия Орион. Думающее вещество Чинтамани находится в постоянном вибрационном взаимодействии с, мировым Разумом Вселенной. Камень обладает мощ­ной энергетикой, способной активизировать духовно- творческое начало человека. Он очищает и насыщает, эволюционным и энергоинформационным содержа­нием земное пространство, являясь для него святым терафимом.

Вокруг тела Чинтамани якобы и была основана под­земная Шамбала, став центром духовного взаимодей­ствия человечества с мировым Разумом.

Лобсанг Рампа приоткрыл человечеству и другую тайну. В одном из пещерных храмов Поталы, называ­емом Храмом мудрости, в таинственных черных ка­менных саркофагах спят неведомые странные люди. Их рост превышает три метра, а головы и лица — не­похожи на наши. Непонятные письмена и небесные карты выгравированы на крышках саркофагов. Это они доставили на Землю «Мыслящий Камень». И да­же очень мудрые тибетские ламы не знают, для чего они остались на нашей планете и как долго будут спать...

Проверить эти факты ныне крайне трудно, так как китайцы никого не пускают в древнее святилище. Но

но многих внешних помещениях Поталы вполне воз­можно побывать. Выдержанный всего в четырех цве­тах (белый, черный, кроваво-красный и золотой), этот храм-дворец просто великолепен! Построенный в тради- ционном для тибетских жилищ стиле, он имеет форму гигантской усеченной пирамиды, продолжающей вкерх своими контурами склоны горы Марпори. Точнее, он как будто седлает гору сверху, «стекая» по ее

склонам своими многочисленными строениями. Да, именно так: дворец состоит как бы не из еди­ного, а из десятков вертикальных зданий. Более 118 м составляет высота всего комплекса и 400 м — шири­на! Эффект устремления ввысь усиливается за счет двух огромных белых ступенчатых крепостных стен, идущих от самого верха дворца к подножию горы и напоминающих распущенные. крылья гигантской птицы. «А может, это не фантастическая птица, при­севшая отдохнуть на гору Марпори, а гигантский ко­рабль пришельцев, запечатленный на века тибетски­ми зодчими? — невольно хочется задать себе во­прос. — Кто знает теперь истину? Нам остается лишь любоваться этим великолепным святилищем — храмом-дворцом, который в 1994 году был объявлен ЮНЕСКО объектом мирового культурного насле­дия».

Темными узкими лестницами (в Потале нет элек­тричества) можно подняться через все здание на крышу Красного дворца. Это, по сути дела, обшир

ный двор, на котором имеется множество небольших храмов, летних беседок, затейливых балкончиков и внутренних переходов. Бесчисленные разноцветные флаги, испещренные текстами молитв, трепет кругом на мачтах и веревках, не мешая, однако, наслаждаться великолепной панорамой окрестных горных вершин.

Величие и покой во всем!

С этой крыши можно двинуться вниз по много численным помещениям и залам дворца. Конечно не по всем: в Потале, площадь которой составлю 138 025 кв. м, насчитывается 999 комнат, но для экскурсий открываются лишь некоторые из них, да и поочередно. Но даже эта небольшая увиденная часть потрясает воображение: редко какой из музеев мир имеет столько старины и роскоши.

Самой древней статуей в Потале является статуя

Авалокитешвары, доставленная в VII веке из Шри- Ланки религиозным королем Сонгтсеном Гампо, Множество священных статуй из серебра и золота бы­ли завезены затем в Тибет из Индии. После окончания строительства Поталы все они были перенесены в но­вую резиденцию далай-лам. В VII веке регент Бсам Рджчья Мтшо сделал еще сотни статуй из золота, сере­бра и меди для каждого из залов дворца. Они изобра­жают королей Тибета, принцев и принцесс, министров двора.

Наиболее почитаемый посетителями Поталы — зал- святилище почивших далай-лам Тибета. Словно ост- роконечные шлемы могучих богатырей, в один ряд здесь высятся одиннадцать многометровых ступ-трумов, неприступно охраняя тайну своего содержи­мого. Известно, что тело первого далай-ламы находит­ся в монастыре Ташилумпо, трех последующих — И монастыре Дрепунг. Тела всех остальных, от пятого до тринадцатого, упокоены в Потале. Две ступы пока якобы пусты. Но я сомневаюсь в этом, так как подле них ведутся такие же службы и проводятся те же обря­ды, как и вокруг прочих.

Открою вам тайну: один человек сказал мне, что там «дремлют» тела Николая и Елены Рерих.

Доказательств нет. И это еще одна загадка Тибета...

Зайдем же в этот таинственный ритуальный зал. Большое мрачное помещение тускло освещается ты­сячами фитильков, плавающих в полурастопленном ичьем масле, заполняющем огромные массивные ча­ши золотых светильников. Никогда прежде нам не приходилось видеть таких больших изделий из чисто­го высокопробного золота. Это даже не чаши, это ван­ны, в каждой из которых без труда мог бы поместиться человек. За один день в них сгорает столько масла, сколько его может доставить целый караван яков! Но приносят его сюда люди: нескончаемая вереница па­ломников тянется к подножию усыпальниц и за деньги(!)

получает право положить свой кусок масла в ча­ши светильников.

Конечно, центральной ступой главного свят является ковчег далай-ламы V. Это величествен» сооружение высотой 12, 6 и шириной 7, 6 м. Оно п крыто 3721 кг кованого золота и украшено более че: 10 ООО драгоценных камней. Никто и никогда не измерял их вес, но таких больших алмазов, рубинов, кораллов и бирюзы нет ни в одном из мировых хранил Трумы остальных далай-лам чуть меньше в размерах но украшены не менее пышно.

Перед шеренгой усыпальниц множество священных предметов из серебра и золота. В них вода и зерно, ячье масло и сыр, хадаки и молитвенные тексты, бу­тылки с вином и коробки с деньгами. Физически ощущаешь всей кожей пары прогорклого масла. Они буквально напитывают собой все окружающее. Жирны являются не только пол, колонны и все предметы. Руки, лица, одежда паломников также быстро становят­ся маслянистыми и тускло блестят в огоньках светильников.

Вместе с нескончаемым потоком паломников тури­сты двигаются по кругу мимо спящих далай-лам. Все­общее тихое бормотание сливается в единый нечлено­раздельный гул, висящий в полумраке зала. Пол и по­толок почти не видны. Круг... другой... и уже кажется, что ты не идешь, а тихо плывешь в чем-то, не име­ющем видимых границ. Мысли постепенно оставляют голову, и единственное, что остается скоро в душе, это ощущение спокойствия и свободы. Закончив осмотр открытых залов Поталы, можно спуститься во внутренний двор Дейянг Шар. Когда полуденное солнце уже вовсю припекает и приближа­ется какой-нибудь буддистский праздник, монахи вытаскивают на его плац для проветривания и просушки торжественную танку в честь Будды Шакьямуни. По десять человек с двух сторон с трудом раскатывают по двору холст размером 50 на 50 м! Яркими разноцвет­ными красками на нем изображен в трех образах нынешний Будда. Присутствующие монахи и паломники тотчас падают ниц в благоговейных молитвах. На площади все и всё замирает...

Старый высокий и худой лама, в одеянии красно- кирпичного цвета, выходит из храма и медленно обхо­дит парадную танку, нараспев читая молитвы. Освятив огромную и самую главную танку Тибета, монахи тор­жественно вывешивают ее на наружной стене Белого дворца, что возвещает о начале очередного религиоз­ного праздника в священной Потале...

Как вы уже почувствовали, залы-святилища, о ко­торых мы рассказали, также таят не меньше загадок, чем мистические пещеры под ними. Вот вам на выбор несколько вопросов, над которыми мы бьемся уже много лет.

Если тела далай-лам, находящиеся в ступах-трумах, действительно мертвы, то зачем тогда каждая из них имеет вверху вентиляционную решетку, предна­значенную для доступа воздуха? И почему вокруг них ламы Поталы ведут постоянную медитацию, не пре­кращаемую ни на минуту целыми столетиями? А если две ступы пока пусты, то почему и им воздаются точ­но такие же почести, как и тем, которые содержат те­ла? Кто находится в них? Неужели действительно Ре­рихи?

А совсем недавно нам приоткрылась и еще одна тайна. Мы говорили, что в ритуальных молитвенных залах дворца находится несколько сотен золотых скульптур королей Тибета и высших лам — настояте­лей его монастырей, выполненных в полный рост че­ловека. Так вот! Эти сидящие в позе лотоса скульпту­ры обладают абсолютным портретным сходством с их оригиналами, имеют совершенно разные лица и кон­ституцию тела и вообще отличаются друг от друга мас­сой прочих индивидуальных признаков.

Вы будете поражены, но, как нам удалось выяс­нить, все эти «скульптуры» на самом деле являются теми людьми, кого они и изображают. Это те самые короли и ламы, будто бы умершие когда-то. Но они и не живы в привычном для людей смысле слова. Они находятся в неизвестном для нас состоянии самокон­сервации.

Конечно. Это, в принципе, может позволить себе каждый из нас. Но дело это непростое и неспешное для вас, надеюсь. Поэтому наберитесь терпения, со временем я подробно расскажу об этом удивительном состоянии тела. Пока же сообщу, что все жизненные процессы этих людей приостановлены до поры до вре­мени. Этому научили их те, кто доставил на Землю ка­мень Чинтамани. А буддистские традиции послужили причиной того, что «спящих» не поместили в подземмых пещерах, а, покрыв их тела тонкими листочками золота, выставили, как святые скульптуры в залах Погалы, для поклонения...

Храм Джоканг

В Лхасе два исторических центра. Об одном из них, что вокруг сияющей Поталы, вы уже знаете. Теперь же мы с вами отправимся в другое священное место буддистов — храм Джоканг. Но прежде чем посетить его, паломники должны совершить вторую внутриго­родскую кору, маршрут которой идет по древней ули­це Баркхор, окружающей данный храм. Улица эта со­вершенно удивительная. Дело в том, что большинство людей, с утра и до позднего вечера идущих по ней не­прерывным живым кольцом, являются богомольца­ми, приехавшими сюда со всех краев Тибета. Естестественно

, что улица эта стала не только религиозным святилищем, но и самым крупным торговым рынком столицы.

Кора Баркхор — это уже настоящий Тибет! Несмо­тря на то что сама улица довольно узкая, торговые ря­ды образуют как бы трехъярусные амфитеатры вдоль каждой ее стороны. В этих рядах туда-сюда бродят ред­кие иностранные туристы, не соблюдая установленно­го направления коры и выискивая объективами фото­камер наиболее живописных паломников.

В забегаловках под крышей можно выпить пре­красного и уникального пива «Лхаса», изготовленно­го на воде гималайских ледников, при желании — рискнуть попробовать и домашнее хмельное пиво чанг, подаваемое с бараньими равиолами момо, мяс­ным пирогом чапале или жареным мясом яка. Однако эти яства в основном рассчитаны на туристов. Ведь даже те из тибетцев, кто в нарушение религиозных канонов ест мясо, делают это крайне редко, по при­чине бедности нередко используя павших (!) живот­ных.

Не волнуйтесь — все живы. Во-первых, у этого мяса нет «гормона страха», присущего обычному. Во- вторых, за счет высокогорья свежее мясо здесь не пор­тится более месяца!

Однако пастухи-скотоводы предпочитают вялить его. В таком виде оно хранится более года, равно как

сушеный ячий сыр и сухой овечий творог чуру — твер­дый, как стекло. Именно эти продукты да тсампа и являются основной пищей для большинства населе­ния.

А торговля, как и кора, не останавливается ни на минуту. Уедут в дальние деревни купленные здесь чайники и самовары, деревянная, медная и эмалированная посуда, иглы, натуральные красители из трав, кореньев и минералов, термосы, электрические фонарики, свечи и спички. Мужчин-пилигримов ждут об­новки: суконные унты лхамчо, меховые халаты чуба, войлочные сапоги сомба, отороченные мехом шапки, упряжь и седла.

Информация для дам: раньше существовал указ, по которому, чтобы огородить монахов от искушения, тибетские женщины, выходя из дому, были обязаны смазать лицо жиром и посыпать землей (красота — страшная сила даже для стойкого буддиста!).