Политическая карта мира докапиталистического типа

ПКМ докапиталистического типа (с конца IV тыс. до н. э. до XVI века н. э.) характеризует начальное историческое состояние глобальной геополитической системы, связанное с этапами ее возникновения и становления, когда происходил неуклонный рост числа элементов (государств); постепенно увеличивались их размеры и сферы контроля геопространства, но взаимодействие между ними еще не носило устойчивого, систематического и глобального характера. Доминировали локальные (между соседями) и внутрирегиональные отношения, формировавшие политические карты отдельных регионов (региональные геополитические системы).

Специфика природных и социальных предпосылок развития общества в рамках докапиталистических формаций (первобытно-общинной, рабовладельческой, феодальной, азиатской) обусловила своеобразие ключевых (фундаментальных) процессов, геополитических сил и складывавшихся под их воздействием результатов геополитической самоорганизации общества — страновых, региональных и глобальной геополитических систем. Рассмотрим основные особенности процесса формирования и главные черты докапиталистической ПКМ.

Одна из главных особенностей — ограниченные возможности (предпосылки) развития общественных процессов. Важнейшими источниками их прогресса, экономического богатства, процветания и военно-политического могущества обществ и государств в течение нескольких тысячелетий были сельское хозяйство, торговля (особенно международная) и ремесленное производство. Соответственно, представлявшие особую ценность и неравномерно размещенные на земной поверхности агроклиматические, водные и трудовые ресурсы были основными объектами освоения и политической деятельности общества. Это обусловило замедленный, исторически длительный и «разноскоростной», а географически неравномерный характер как фундаментальных процессов, так и их производной — геополитической самоорганизации общества, в частности возникновения и распространения государственности и формирования ПКМ, также приобретших историческую и географическую неравномерность, ярко выраженную очаговость. То есть зарождавшейся и утверждавшейся докапиталистической глобальной геополитической системе была присуща очаговая, «многополюсная», но при этом разобщенная геополитическая структура. ПКМ как единой, целостной глобальной системы в рассматриваемое время еще не существовало, а сложилась постепенно расширявшаяся в геопространстве совокупность региональных и страновых геополитических систем, взаимодействие между которыми не было устойчивым, регулярным либо отсутствовало.

Возникновение ПКМ, как описанной «протогеополитической» и государственно-геополитической системы, характеризуется появлением в IV–II тыс. до н. э. древнейших государств и очагов государственности в северном полушарии между 20° и 40° с. ш., преимущественно в долинах рек: Древнеегипетского и Месопотамского (конец IV–III тыс. до н. э.), Древнеиндского (первая половина III тыс. до н. э.), Восточно-Средиземноморского (II тыс. до н. э.: Финикийские государства, Хеттское царство и др.), Древнекитайского и Южно-Европейского (первая половина II тыс. до н. э.), Мезоамериканского (начало I тыс. до н. э.). Почему именно здесь?

В этих древнейших очагах цивилизации, благодаря оптимальному сочетанию агро-климатических, водных и людских ресурсов, общественный прогресс основывался преимущественно на экономике орошаемого земледелия с большим прибавочным продуктом, что обеспечило ускоренные темпы общественным процессам — разделению труда, демографическому процессу, социальной, политической и, в итоге, геополитической самоорганизации общества. Замедленность этих процессов, как в сопредельных с очагами, так и в удаленных частях геопространства (север Евразии и Америки, Австралия и Океания, большая часть Африки), была обусловлена длительным господством в них экстенсивных типов хозяйственной деятельности (в том числе присваивающей, а не производящей экономики) с медленным прогрессом (соответственно иным природно-ресурсным и демографическим возможностям) производительных сил и получением преимущественно необходимого продукта, не стимулировавшего социальную и политическую дифференциацию в «варварских» обществах. Это надолго превратило их в геополитическую периферию, объект постоянной экспансии со стороны названных очагов. Сама экспансия, осуществлявшаяся в разнообразных (военно-политических, экономических, культурно-идеологических) формах была важнейшим инструментом, с одной стороны, ускорения общественного развития периферии (в том числе становления государственности), а с другой — формирования собственных систем геополитического могущества государств-лидеров.

Процессы взаимодействия типа «центр–периферия» и между древнейшими государствами характеризуют всю историю становления докапиталистической ПКМ, ее развитие вширь (переформирование старых и появление новых государств и геополитических систем в еще не освоенных частях геопространства). Сами же процессы субъектно-объектных геополитических отношений различались функционально, отражая социально-экономическое, политическое и духовное своеобразие докапиталистических обществ, их геополитических интересов и потенциалов отдельных стран, и составили специфический комплекс геополитических сил — инструментов формирования ПКМ. Отметим наиболее характерные из них, помня, что любое изменение политической карты — результат действия «параллелограмма сил», одна из которых выполняет в нем ведущую, организующую функцию:

1) Борьба за обладание возможно большими и лучшими земельными, водными и трудовыми ресурсами; особенно интенсивной и постоянной она была на наиболее заселенных территориях древнейших цивилизаций с высокопродуктивным орошаемым земледелием в долинах «великих рек» — Нила, Инда, Ганга, в междуречьях Евфрата и Тигра, Хуанхэ и Янцзы. Известны также завоевания периферийных районов, богатых рудами жизненно важных металлов (меди, железа, серебра, золота), лесом, другими экономически и социально значимыми природными богатствами.

2) Борьба за контроль важнейших, особенно международных торговых путей и торгово-ремесленных центров на них. Районы их концентрации также были объектами постоянного внимания завоевателей и отличались территориально-политической неустойчивостью — Восточное Средиземноморье, бассейн Красного моря и Персидского залива, Месопотамия, Центральная Азия, Южная и Центральная Европа и др., через которые проходили «красноморские», «трансмесопотамские», «шелковые» и прочие торговые пути;

3) Процессы расселения и взаимодействия друг с другом этносов как результат этногенеза и кризиса в отношениях между этносами и средой их обитания. Крупнейшие переселенческие движения народов (например, арабов в VII–IX вв., тюрок-сельджуков в XI в., монголов в XIII в. и др.) приводили к радикальным изменениям политической карты (сокращение одних государств и создание новых, на собственной этнической основе) в огромных регионах, особенно «на стыке» Европы, Азии и Африки;

4) Переселенческая, преимущественно торгово-культурная колонизация собственной периферии могущественными государствами древности — ассирийская в Малой Азии (конец III тыс. до н. э.), финикийская в бассейне Средиземного моря (II тыс. до н.э.), «великая греческая» (с первой половины I тыс. до н. э.) в бассейнах Средиземного и Черного морей, римская как в названных районах, так и в различных частях европейского региона: от Причерноморья до Британии (III в. до н. э. – II в. н. э.) и др. Переселенческие колонии обычно становились инструментами последующего расширения территории государств-осно­вателей, часто — очагами новой государственности и важнейшими компонентами систем экономического и геополитического могущества ведущих держав.

5) Распространение религий, их расколы, религиозные войны также активно соучаствовали в формировании ПКМ древности и средневековья — в распаде Римской империи, рождении и падении Византии, образовании Арабского Халифата, Османского государства, в территориально-политических сдвигах в ходе крестовых походов, наконец, в становлении русской и российской государственности и т. д.

Одной из особенностей деятельности обозначенных геополитических сил в условиях докапиталистических формаций был их пространственно ограниченный, региональный характер, отражавший локальную и региональную ограниченность геополитических интересов и потенциалов стран. При этом политическая карта территорий, являвшихся объектом взаимодействия нескольких геополитических сил, отличалась наибольшим динамизмом. Так, «наложение», взаимодействие в течение нескольких тысячелетий всех названных сил в историко-геогра­фическом регионе, известном как Ближний и Средний Восток, сделало его политическую карту не только древнейшей, но и наиболее изменчивой и целостной. Именно здесь уже в II тыс. до н. э. в результате постепенного расширения и «срастания» древнейших очагов государственности вдоль международных торговых путей сложилась сплошная региональная геополитическая система, простиравшаяся от Восточного Средиземноморья до бассейна р. Инд и от Центральной Азии до северо-восточной Африки. В первые века новой эры, благодаря прокладке с востока на запад нескольких маршрутов «шелкового пути», с ней смыкается Восточно-Азиатская геополитическая система с ее древнекитайским ядром государственности, а несколько раньше — во второй половине I тыс. до н. э., — активно формировавшаяся европейская система, ядрами которой были греческая и римская цивилизации. Постепенно к началу II тыс. н. э. в пределах Старого Света — на пространстве Евразии (за исключением ее севера и северо-востока), северной и северо-восточной Африки в пределах Старого Света — преодолевается очаговость и политическая карта обретает сплошной характер. Политически неосвоенными оставались большая часть Африки и Америки, вся Австралия и Океания.

Процесс феодализации общества (V–XVI вв.) способствовал дроблению региональных геополитических систем на множество небольших государств, служивших своеобразными «буферами» между более крупными государствами-ядрами («центрами силы»). В условиях территориально-политической раздробленности именно с их деятельностью по отношению к «буферной» периферии были связаны интеграционные тенденции и создание централизованных монархий в региональных системах, особенно в Европе, Юго-Западной, Центральной и Южной Азии. Огромную роль в этом объединительном движении играл религиозный фактор и внешняя угроза геополитическим интересам со стороны других региональных центров силы.

Очаговый характер структуры докапиталистической ПКМ дополнялся многообразием структур геополитического могущества отельных стран, в чем огромную роль играли природные факторы.

Сложившиеся первоначально у древнейших государств локальные, территориально ограниченные (главным образом рельефом) формы геополитических структур (долинные — египетские, месопотамские и другие государства речных долин, в том числе более поздние, например — некоторые германские и славянские в средние века; приморские — финикийские, древнегреческие, средневековые итальянские города-республики и т. п.), постепенно приобретают более обширные региональные формы, охватывавшие территорию самого государства и его владения. Так, кольцеобразная («средиземноморская») структура могущества была характерна для древнегреческих и римского государств, Карфагена, Византии, Швеции и др., «клочкообразная» (точечная) — для финикийских, древнегреческих государств, Ассирии, имевших колонии на периферии; «чрезматериковая» — для таких крупнейших держав, как Египетское и Персидское царства, империя Александра Македонского, иранские государства (Парфия и др.), Арабский Халифат, империя Великих Моголов, Османская Империя и др. Сочетание двух и более типов структур обеспечивало геополитическим системам наибольшую устойчивость во времени, о чем свидетельствует история таких «мировых держав», как Римское государство и Османская империя.

Геополитические эпохи рассматриваемого периода, как своеобразные «ступени» формирования ПКМ докапиталистического типа, также носили очаговый — субрегиональный и региональный — характер, что отражало соответствующий, пространственно ограниченный масштаб действия геополитических сил и систем геополитического могущества стран. Они могут быть выделены и рассмотрены на цивилизационной основе, т. е. как специфические исторические этапы в геополитической самоорганизации крупнейших цивилизаций древности и средневековья — египетской, китайской, протоиндийской (индо-арийской), мезоамериканской (индейской), греческой, персидской, римской (европейской), византийской (православной), арабской (исламской) и др. Каждая из «цивилизационных» геополитических эпох представляла собой прежде всего специфический этап процесса освоения ими периферийного геопространства и взаимодействия друг с другом посредством конкретно-исторического сочетания ряда геополитических сил.

Вопросы и задания для самоконтроля:

1. В чем заключаются главные особенности ПКМ докапиталистического типа?

2. Перечислите геополитические силы, участвовавшие в изменениях ПКМ.

3. Назовите древнейшие очаги становления ПКМ.

4. Как менялась геополитическая структура государств?

5. Используя атласы истории древнего и средневекового мира, составьте хронологический перечень крупнейших государств.