Psorinum

Psorinum изготавливают из гноя чесоточных везикул при широко распространенном хроническом заболевании, которое было определено Ганеманом как «гнойно-водянистая миазматическая болезненная псора» и которое он считал источником нарушения жизненной силы у большинства из людей. Но даже если это так, несмотря на то, что общее для всех не является специфичным ни для кого, Psorinum представляет определенные легко различимые типы, которые можно проследить по психической и физической симптоматике этого важного лекарства.

Кент в своих захватывающих «Лекциях по философии гомеопатии» и позднее Роберте в более подробной работе развили гипотезу Ганемана о том, что псорный миазм лежит в основе всех человеческих заболеваний как результат подавления или неправильного обращения с первичным кожным заболеванием. Они рассматривали родительский миазм в качестве исходного «порока, дефекта или загрязнения», который был «привит» человечеству, как психофизический эквивалент Первородного Греха. Псора — это тот родственный «порок», которому подвержено всё человечество и который следует преодолеть, чтобы можно было стать здоровым.

Допуская, что существует множество вопросов, связанных с духовной стороной здоровья и болезни, благодаря которым возникла такая концепция, и не относясь к ней предвзято, мы пока сохраним концепцию «Первородного Греха» как ценный образ для запоминания и для нового анализа типа Psorinum.

В учении о Первородном Грехе заложена концепция его неискоренимости никаким иным путем, кроме божественного заступничества. Это свойство неискоренимости связано со многими сторонами патогенеза Psorinum. Пациент не способен путем собственных усилий искоренить это глубоко проникающее «загрязнение» своей конституции, и хорошее здоровье (очищение, избавление) требует помощи нозода усиленного действия — Psorinum (Божественной Милости).

Ганеман пишет о женщине с неудачным замужеством и о мужчине, несправедливо попавшем под подозрение и вовлеченном в серьезное уголовное дело, которые после избавления ото всех этих тягостных обстоятельств продолжали болеть. «Как можно это объяснить. Если эти неприятные эпизоды стали причиной, достаточной для этих болезней, то не должно ли последствие (т. е. заболевание) полностью прекратиться после исчезновения причины? Но недомогания не прекращаются, и видно, что они только воспользовались случаем и стали толчком для развития болезни, которая до тех пор существовала в дремлющем состоянии внутри организма. Признание существования этого внутреннего врага, который часто бывает у людей, и наука, способная его одолеть, показывают, что повсюду распространенная чесоточная скрытая внутри болезнь (псора) является причиной всех этих заболеваний, которые невозможно преодолеть далее силами самой лучшей конституции, а только с помощью искусства Гомеопатии.» («Хронические болезни», I).

Элизабет Хаббард назвала человека типа Psorinum (как цитирует Блэки) «великим неотмываемым», потому что, как много бы он ни мылся и как сильно бы он ни оттирался и ни приводил себя в порядок, он всё равно выглядит нечистым («кожа имеет грязный смуглый цвет, хотя и тщательно ухожена», Геринг), с пятнами («кожа тусклая, грязная, усыпанная капиллярными кровяными точками и выпирающими венами», Кент), нездоровым («кожа выглядит так, как будто её никогда не моют, грубая, жирная, как будто её окунали в масло», Аллен) и непричесанным («волосы сухие, без блеска, легко спутываются и слипаются», Геринг).

Не менее неискореним и отвратительный запах, исходящий от пациента типа Psorinum, будь то его дыхание, выделения мужских половых органов или такие выделения как диарея, бели, менструация, гной из ушей или открытые язвы («сероводородный запах, зловонное дыхание: выделения и испарения кожи имеют запах падали; стул настолько дурно пахнет, что его запах повсюду проникает в доме… извергнутое отрыжкой имеет запах тухлых яиц…», Кент). Особенно сильный запах пота; горячие ванны и души только усугубляют состояние, т. к. открывают поры кожи и дают возможность выделить ещё больше запахов, в то время как мытье в холодной воде и применение дезодорантов дают только временный эффект: любое усилие, которое разгорячит тело, снова высвободит «отвратительный» (Кент) запах.

Эта картина «великого неотмываемого» контрастирует с Sulphur, «великим немытым» (Роберте), который просто отказывается мыться, или забывает по рассеянности, или по своей лени и невниманию моется только частично. Когда он ухаживает за собой должным образом, тогда он вполне прилично выглядит и не воняет.

В современных условиях развитой промышленности при полной доступности мыла, косметических средств и туалетных принадлежностей, а также и с улучшением общей гигиены, пациент типа Psorinum перестал быть чем-то слишком заметным среди прочих, как это с ним было раньше. Однако более близкое обследование показывает, что эта хорошо ухоженная внешность требует огромных усилий. И временами, как «кровь на руках леди Макбет, которую весь огромный Нептуновый океан не может отмыть до чистоты», так и этот несчастный тип не может преодолеть своего состояния без помощи и, несмотря на все попытки добиться чистоты, остаётся «отвратительным на взгляд и отталкивающе пахнет» (Кент).

Яркой иллюстрацией способности этого лекарства искоренять именно этот порок послужил один преподававший в университете профессор литературы, болевший раком. Он пришел к гомеопатам с надеждой избавиться от необычайно сильного и неприятного запаха, исходящего от его больного тела. Несмотря на то, что дни его были сочтены, он хотел прожить их как можно более продуктивно. Основным в его жизни всегда было преподавание, но теперь, когда его разум оставался полностью ясным и сильным, запах от его тела стал настолько отталкивающим, что студенты едва могли оставаться с ним в аудитории и его общественная деятельность была под большим вопросом.

Psorinum 200, принимаемый периодически, чудесным образом избавил его от этого симптома. Едкий гнилостный запах был уменьшен до допустимого для окружающих минимума, и пациент уже не смущался при общении или во время преподавания, что он был способен делать вполне хорошо в пределах отпущенного ему времени, разрешённого врачом, действительно, почти до самой его кончины.

Но это лекарство не так эффективно в искоренении неопрятных привычек, как Sulphur. После дозы Sulphur, например, пациент может испытать внезапную потребность убрать комнату, почистить верстак или стол, постричь волосы, побриться или подравнять неровно растущую бороду, или купить пару брюк, которая бы получше на нём сидела. Psorinum редко производит такие разительные перемены в характере. То же самое относится и к женщинам: грязная посуда, неразобранное грязное белье и полупустые кружки из-под чая продолжают лежать без внимания, точно так же, как это было и до назначения Psorinum.

Яркой чертой в картине Psorinum является также неискоренимость болезни. Этот нозод бесценен при заболеваниях, которые недостаточно хорошо были ранее излечены или были подавлены, при упорных или возобновляющихся симптомах, при старых ранах и длительных скрытых заболеваниях; для пациентов, которые никогда полностью не могли выздороветь от какой-нибудь острой болезни, которые страдают от продолжительных вирусных заболеваний или вообще проявляют «нехватку жизненных реакций после тяжелых заболеваний и когда другие лекарства не дают постоянного улучшения самочувствия» (Геринг).

В гомеопатии есть множество лекарств, назначаемых при состояниях типа: «никогда не чувствовал себя хорошо с тех пор, как…», и, естественно, Psorinum является ведущим средством при недомоганиях, которые долго не проходят. Просто перечислим те, при которых «никогда уже не чувствовал себя хорошо после…»:

… болезни в детстве (Sulphur, Psorinum);

… особенно тяжелого приступа кори или тяжелого кашля (Tuberculinum, Carcinosin);

… наступления половой зрелости (Pulsatila);

…рождения ребенка, выкидыша, аборта (Sepia);

… менопаузы (Lachesis);

… горя или смерти любимого (Natrum muriaticum);

… умственного напряжения (Silicea, Kali phosphoricum);

… простуды (Gelsemium, Carbo vegetabilis, Psorinum);

… пневмонии (Sulphur, Phosphorus, Tuberculinum, Psorinum);

… повреждения головы (Arnica, Natrum sulphuricum);

… операции на животе (Staphysagria);

… вакцинации (Thuja);

… упорной или хронической вирусной инфекции Эпштейна-Барра (Natrum muriaticum, Psorinum);

… мононуклеоза (Cistus canadensis, Carcinosin);

… гепатита (Phosphorus, Psorinum).

Во время процесса излечения Psorinum может дать драматические подтверждения третьего постулата Геринга о «законе излечения», который гласит, что пациент должен пережить заново прошлые болезни в порядке, обратном их возникновению, — как кино, перекручиваемое назад.[24]

В действительности концепция излечения как «динамического процесса» приобретает новое значение, когда наблюдаешь действие по-настоящему «подобного» Sulphur или Psorinum.

Запомнился случай с женщиной лет пятидесяти с послеменструальными приливами, «безысходными» ужасающими приступами депрессии и желанием самоубийства. По виду её конституция представляла собой комбинацию Lachesis-Arsenicum album, но, учитывая, что она «никогда уже не чувствовала себя хорошо после» ряда операций и болезней, врач решил, что будет разумно начать либо с Sulphur, либо с Psorinum. Первый подходил для её приливов и истории интенсивного употребления аллопатических средств лечения. Но окончательно был выбран Psorinum 3 C, потому что, когда у неё не было приливов, она была необычайно мерзнущим человеком (иногда ещё этот нозод называют «зябкий Sulphur») и потому, что её волосы седели ярко выделяющейся полосой, начинавшейся у правого виска («Можно просто назвать меня скунсом», — шутила она). Это был один из тех «странных, редких и особенных» симптомов, от которых может зависеть выбор лекарства («волосы седеют пятнами», Кент). Геринг даже рассказывает о случае, когда у молодого человека поседевшие после школы волосы снова приобрели свою естественную окраску после лечения Psorinum (!).

У пациентки были отменены все её аллопатические лекарства за исключением антидепрессантов, и она согласилась сократить прием и этих лекарств, удовлетворившись тем, что Psorinum «действительно срабатывает.

Ей не пришлось долго ждать, так как незамедлительно после приема Psorinum она начала заново «прокручивать» историю всех своих болезней, начиная с самых последних эпизодов и направляясь вспять в детские годы.

Жаркие приливы, действия которых управлялись искусственными гормонами, вернулись с полной силой, повторяясь каждые десять минут день и ночь в течение целой недели, многие из них требовали полной смены белья. Когда эти приливы утихли, у неё начало чесаться все тело с неудержимым стремлением расчесать себя до крови, — это было отголоском более раннего состояния с непереносимым пекущим зудом («как будто внутри моего тела поселились колонии красных муравьев»). Это было отзвуком аллергической реакции на пенициллин после удаления матки, и это состояние тоже тянулось неделю. Когда аллергия затихла, женщина начала чувствовать боль и дискомфорт от предыдущей аллергической реакции на кетгутовые швы, использованные при косметической операции груди. Это продолжалось несколько дней, и им на смену пришли первые симптомы цистита, а затем боль и выделения из глаз, что соответствовало приступам ирита, которым она переболела много лет тому назад. За этим последовали сильные нервные боли и страдания. Но в то время как первоначальные приступы продолжались в течение месяце и могли быть сняты только при помощи усиленного аллопатического лечения, повторение болезни или «смягченные эпизоды» продолжались всего несколько дней и не потребовали применения болеутоляющих или каких-либо ещё лекарств.

Вслед за этим она испытала дикие головные боли двадцатилетней давности; снова симптомы действовали в течение нескольких дней, а не несколько лет, как раньше. Затем последовала вспышка ожогов точно в тех местах, где они были 25 лет тому назад, затем ожоги и боль в подошвах ног до тех пор, пока все её взрослые болезни не сосредоточились окончательно и не поместились в болящую левую пятку. Затем, через несколько недель, уходя всё глубже, она начала заново переживать свои менструальные спазмы, пережитые в юности, которые уже окончательно вернули её к детским болезням. «Я уже пережила корь и теперь ожидаю ветрянку», — объявила она.

И на самом деле, ветрянка, корь и тяжелый кашель пришли и ушли, и, когда они исчезли, лекарство, очевидно, вернулось назад и всё началось ещё раз, по новому кругу, подбирая менее очевидные и более тонкие болезненные проявления, пропущенные в первом круге. Например, неприятные ощущения жжения в волосках носа, вызванные втягиванием кокаина (эти ощущения удержали её от повторения эксперимента), вернулись так живо, как впервые. Умственное перенапряжение, испытанное ею много лет назад при эмоциональном стрессе и переутомлении на работе, которое отчасти привело к утрате мыслительных способностей, вновь посетило её на несколько дней. Но позднее она объявила: «У меня есть идея — хорошая, твердая мысль — впервые за последние пятнадцать лет!» Потом ожили её прошлые привязанности, и она пережила период ненасытного голода («волчий аппетит», Кент), «перекусов» и «еды на скорую руку», после чего ей уже редко хотелось это повторить. Она даже пережила отзвук подросткового стыда и чувства вины: вины за то, что не была хорошей ученицей, какой могла быть, и стыд за то, что её считали «сексуальной» из-за её раннего полового созревания. В конце пациентка пожаловалась в шутку, что единственными болезнями, не возбужденными лекарством, была её детская свинка и сломанная нога. Больше ничего, однако, не было упущено.

В течение такого «оздоровительного» представления и врач, и пациентка чувствовали себя зрителями на водевильном спектакле, где одно действие быстро сменяет другое и никто не знает точно, что же появится вслед за настоящим на сцене. Во время лечебного процесса лекарство набирает свою собственную динамичность, и даже самый опытный врач не может предсказать, что будет в следующем акте. Но пока боль терпима, а жизненно важные органы кажутся вне опасности и уже виденные симптомы не держатся долго без улучшения, выписавший назначение врач ждёт и наблюдает, не вмешиваясь.

Положительным и обнадеживающим фактором во всём этом кратком процессе было то, что после первых нескольких недель интервалы передышек между появлениями болезненных состояний начали удлиняться, а пациентка начала испытывать всё усиливающийся эмоциональный подъем и прилив физической энергии, какого она не испытывала уже в течение многих лет. А повторы её прежних болезней становились всё короче и менее острыми, что является доказательством того непреложного факта, что даже одна единственная доза оказывает должное действие.

Тем временем пациентка уменьшила дозы антидепрессантов, за чем не последовало никакого ухудшения её настроения. Фактически она, как блудный сын, вернулась домой за тем, что уже превысило её долю отцовской милости, после оскорбления своего организма аллопатическими лекарствами и всякими другими путями. Возвращение хорошего здоровья было встречено приветствиями, выраженными увеличением её естественной живости, оптимизма и творческого потенциала. Понятно, что лекарство искоренило большую часть «наследственного порока». Во всяком случае, она уже никогда не пользовалась тонизирующими стимуляторами, искусственными гормонами, антибиотиками, кортикостероидами и т. п.

Без сомнения, любое гомеопатическое конституциональное лекарство может спровоцировать у пациента процесс переживания всей его истории болезни — это символически можно изобразить луковицей с её многочисленными слоями омертвевшей шелухи, скрывающей в середине дающий новую жизнь зародыш. Лекарства снимают внешние и средние слои шелухи по мере того, как пациент заново проходит через различные болезненные состояния, испытанные в прошлом, более или менее в хронологическом порядке (хотя следует сказать правду, что чаще в «менее», чем в «более»), окончательно открывают сердцевину жизни в центре его существа. Но Sulphur и Psorinum, лекарства, «даже единственная доза которых может вызвать новые симптомы, длящиеся неделями» (Берике), наиболее последовательно ведут процесс очищения, излечивают, следуя закону Геринга.

Другой принцип, заложенный в понятии Первородного Греха, — это недостаточность. Какой-то «порок» или «погрешность» в человеческой «павшей» натуре мешает человеку стать верующим, к чему он стремится и чувствует в себе призвание. Таким образом, в отношении Psorinum можно говорить о «недостаточности» (Кент, Роберте) различного рода, мешающей достижению хорошего здоровья (недостаточность жизненной реакции, которую Кларк называет «главной музыкальной нотой Psorinum», как это уже рассматривалось выше).

Это лекарство редко назначается в случаях, где патология начинается по причине таких «недостаточностей», как плохая гигиена, неадекватное питание или неспособность должным образом усваивать пищу. Имеющиеся у Psorinum слабости пищеварительной системы слишком разнообразны, чтобы их можно было сгруппировать под одним заголовком (они полностью описаны в гомеопатической литературе). Типичную картину этого типа представляет собой неряшливый болезненный ребенок с хронически воспаленными веками (блефарит) и мокрым носом, являя собой жалкую картину действительного или кажущегося недостаточного питания и небрежения («так, как будто только что появился из Дотебойз Холла из «Николаса Никлби» или из работного дома из «Оливера Твиста»). Взрослые тоже выглядят нездоровыми, с неприятной бледностью, в противоположность привлекательной и романтической бледности Tuberculinum. Пациент может постоянно испытывать голод («сильный голод, даже после обильной еды», Геринг), нервничает и ощущает слабость, если не может тут же получить еду. Это младенец, который «хорошо себя ведет и играет весь день, но беспокоится и кричит всю ночь» (Аллен) так же, как и Sulphur, которого можно утихомирить, только покормив («аппетит возрастает по ночам», Кент). Геринг пишет: «Ребенок кажется здоровым, но по ночам крутится, вертится и… беспокоится… а на следующий день снова такой же живой, как и всегда». В противоположность этому ребенок типа Lycopodium или Medorrhinum спит всю ночь и кричит весь день.

Кроме того, «недостаточности» Psorinum могут принять форму нехватки жизненного тепла. Это один из самых зябких конституциональных типов. У него существует отвращение к свежему воздуху и ухудшение от него, а также необычайная чувствительность к перемене погоды и сквознякам, которые вызывают у него простуды, головные боли или заболевания носовых полостей. Страх оказаться под воздействием сквозняков сильно ограничивает его деятельность в жаркие месяцы и мешает ему пользоваться общественным транспортом, есть в ресторанах, делать покупки в больших магазинах, ходить в кино и посещать театры. Голова у него является самым чувствительным к холоду местом («не любит, чтобы голова была непокрытой», Геринг), в противоположность Arsenicum album, который любит держать голову в холоде, даже когда сам весь тепло укутан. Часто он носит шапочку (а женщина — платок) и в помещении, и на воздухе круглый год («носит меховую шапку даже летом», Геринг), а иногда даже спит в ней. Временами ему даже «хуже после стрижки волос» (Кент).

Но человек типа Psorinum может покрывать голову иногда и не только ради тепла, заявляя, что он лучше сосредотачивается, когда его «мыслительная шапочка» на голове. Мысли у него не рассеиваются и не разлетаются, а остаются собранными и удерживаются под его головным убором. «Шапка сохраняет мои важные мысли, а также и важное и необходимое мне тепло», — объяснил один пациент.

Другая «недостаточность» отражается в его расположенной к аллергии конституции и в необычайной чувствительности к окружающей среде. Его «территория» не достаточна в том смысле, что организм вдобавок к «неспособности усваивать достаточное количество энергии из солнечного света, воздуха, воды и пищи» (Роберте) не подготовлен должным образом для умения выстоять против враждебной окружающей среды. «Слишком яркий свет, громкий разговор нескольких человек одновременно, громкие звонки… вызывают неприятные впечатления: усталость с дрожью, головные боли, простуды и т. д. Часто его ощущения вкуса и запаха неумеренно чувствительны» (Ганеман).

В наши дни эта картина ещё больше осложняется такими химическими и другими загрязнителями окружающей среды, как пестициды, гербициды, инсектициды, распылители для внутреннего пользования, пищевые добавки и т. п. Так что, как и сверхчувствительный Марсель Пруст, который мог жить только в покрытой пробкой, звуконепроницаемой, герметичной комнате, так и Psorinum временами может существовать только в специальной изолированной части города, отрезанной и защищенной от внешних раздражителей.

Характерным примером вышесказанному была одна молодая женщина, настолько замученная всякими аллергиями и чувствительностями («ко всему миру и к жизни вообще», как она это сформулировала), что была не в состоянии вести нормальную человеческую жизнь. Не способная посещать занятия в университете из-за своей аллергии к жаре и вентиляционным системам, не имеющая возможности водить автомобиль из-за запаха выхлопных газов, выводящих её из нормы на несколько дней, не способная выходить из дому, за исключением зимних дней, по причине пыльцы, плесени, запаха растительности или даже сухих листьев, она не могла даже плавать в пруду или в реке или открыть своё тело для легкого ветерка или небольшого дождичка без того, чтобы по всему телу не высыпала жесточайшая крапивница. Она носила только хлопчатобумажные платья, испытывая аллергию не только ко всем синтетическим материалам, но даже к шерсти, которая оставляла у неё на теле безобразные следы («тело чешется, если надевать шерсть», Кент) и так далее до бесконечности.

Это очень поэтично, но я не верю большей части сказанного», — таков был скептический комментарий одного из слушавших.

Был назначен Psorinum 200 X, затем 1M, после этого 10 M через регулярные, но нечастые интервалы, который начал без промедления восстанавливать её сопротивляемость, и через год или два было достигнуто значительное улучшение. К нескольким вещам она осталась чувствительной на всю жизнь и была вынуждена все время их избегать, но в остальном эта женщина могла вести нормальную жизнь.

Эта чрезвычайная чувствительность и нехватка естественных защитных сил делают Psorinum основным лекарством при заболеваниях сенной лихорадкой и астмой, и многие врачи, вдохновленные описаниями Кларка данного нозода, автоматически назначают его первым при этих болезнях. Выбор этого средства подкрепляется ещё больше тогда, когда пациент при заболеваниях дыхательного тракта чувствует заметное облегчение, если, лежа на спине, разбрасывает руки, как орел с распростертыми крыльями, так, чтобы его конечности не соприкасались между собой и с любой другой частью тела.

Кроме того, Psorinum — это первейшее профилактическое и предупреждающее средство, заранее вооружающее организм для сопротивления сезонным аллергиям, астме и сенной лихорадке. «Сенная лихорадка — это одно из самых трудных для лечения состояний, — пишет Кент. — Она присуща слабым конституциям, которые следует укрепить до того, как сенная лихорадка пройдет… должно изменить псорный миазм». Если дозу этого лекарства в потенции 1M или 10М назначить пациенту для противодействия восприимчивости, предпочтительно за несколько недель до сезона, вызывающего аллергию, то это болезненное состояние может быть ослаблено и иногда даже устранено.

Один из первых принципов классической гомеопатии гласит, что лекарство следует назначать, исходя из всей суммы симптомов, а не просто по одному или двум «ключевым признакам», но иногда даже самый дотошный пуританин вынужден отбрасывать принципы. Одно из таких положений — это рутинное профилактическое использование Psorinum против атак и раздражителей окружающей среды. К счастью, эта процедура была одобрена самим Кентом, когда он заявил («Лекции по философии гомеопатии»): «Лекарство может не быть настолько подобным для предупреждения заболевания, как это требуется для того, чтобы болезнь излечить».

Psorinum имеет большое сродство с кожей, что неудивительно ввиду его происхождения, и используется при различных кожных заболеваниях. Ганеман, Геринг, Кент и Аллен посвятили много страниц описаниям кожных сыпей и поражений кожи в патогенезе Psorinum, подчеркивая, что у него грубая и негладкая кожа, которая лопается и шелушится с легкостью, у него бывают изъязвления около лунок ногтей, на кончиках пальцев и на губах, мокрые и кровоточащие трещины или нестерпимый зуд («он доходит до отчаяния из-за необычайно сильного зуда», Геринг). Они описывают также папулы, прыщи, пузырьки и маленькие острые нарывчики; мокнущие, кровоточащие, с выделениями раны; новые нарывы, созревающие под старой коростой, ноющие боли, ощущения ползанья мурашек («как будто муравьи (или насекомые) ползут по всей поверхности кожи», Кент), и ссадины — настолько необычайные, что на этих местах выпадают волоски. Кроме того, у них существует целый спектр экзем на любой части тела, но более часто на сгибательных суставах и вокруг или за ушами — плотные и твердые, а также белые, чешуйчатые и слоистые. У Psorinum имеются они все!

Роберте разработал теорию (заранее нарисованную воображением Ганемана), что многие псорные нарушения являются сравнительно поверхностными и, следовательно, доброкачественными и, хотя и вызывают боль и неудобство, но не поражают более глубокие области организма. Таким образом, псорный миазм демонстрирует в основном кожные и функциональные расстройства, но не органические варианты нарушений, связанные с сифилисными, сикозными или туберкулезными миазмами. И в самом деле, пациенты Psorinum часто являются жертвами ускользающих жалоб без видимых причин их появления и без видимой основы для патологии. Все анализы оказываются отрицательными. Но они, тем не менее, испытывают сильную болезненность и дискомфорт («сильно страдает, но долго живет», Роберте).

Здесь стоит предупредить врача относительно лечения экзематозных и других острых кожных состояний этим нозодом. Обычно не рекомендуется давать Psorinum, конечно, имеются в виду сильнодействующие дозы, как первое средство. Последствием может оказаться очень сильное ухудшение состояния больного вместо ожидаемого спокойного отступления болезни. Сам Ганеман предупреждает врачей от такой практики. «Существуют те, которым бы хотелось ввести… изопатию, воздействуя на болезнь миазмом, идентичным тому, которое она произвела… Но попытка лечить продуктом человеческой болезни, например, используя Psorinum, приготовленный из выделения человеческих чесоточных пузырьков, для лечения этой же самой болезни у человека или последствий, вызываемых этой болезнью, — это значит заходить слишком далеко! Из этого не может получиться ничего, кроме несчастья и ухудшения болезни».

Именно это и случилось с пациентом тридцати с небольшим лет, страдавшим от саднящей, зудящей и мокнущей экземы под бородой и на сгибах колен, возможно, усугубившейся в течение многих лет из-за его неразумного строгого и несбалансированного вегетарианства с недостаточным количеством белков и других основных питательных веществ. Многие из его зависимостей «осеннее ухудшение» (Кент), обострение от холодной погоды, выпадение волос из бороды и другие симптомы — вполне соответствовали картине Psorinum, так что была прописана доза этого лекарства в потенции 1M. Это привело к такому вулканическому высыпанию на коже, что он вскоре стал похож на какую-то доисторическую рептилию или амфибию, только что появившуюся из моря. Его тело было покрыто с головы до пят какой-то рыбьей («чешуйчатой») кожей, которая снималась, оставляя открытые, чувствительные, кровоточащие раны. Это состояние постепенно прошло после многих недель воздействия Sulphur как паллиативного средства в низкой потенции, но окончательного излечения удалось добиться и кожа очистилась только после назначения ещё одной дозы Psorinum, на этот раз в потенции 30Х. После этого пациент получал профилактическую дозу Psorinum 200X каждый год в конце лета перед осенними холодами, а также дозу Sulphur 30Х, как только у него на коже появлялась сухая и шероховатая или белая и чешуйчатая сыпь.

Лекарство это показало себя совершенно бесценным средством при астме, появляющейся в результате подавления экземы, в соответствии с теорией Ганемана, гласящей, что хроническое заболевание часто возникает из-за подавления кожных высыпаний. Следовательно, во время лечения, к огорчению пациента и к великой радости гомеопата, экзема может возобновиться (в соответствии с первым и третьим постулатами Геринга и его Законом Излечения», «симптомы движутся изнутри тела наружу… и от более жизненно важных органов к менее важным») и ей следует дать возможность пройти свой путь.

Последним указанием для практического применения Psorinum будет такое: это глубоко действующее лекарство «может потребовать где-то до девяти дней, прежде чем оно проявит своё действие» (Берике). Следовательно, в случае острого заболевания врач может предпочесть начать с более быстро действующего лекарства, вслед за которым назначит Psorinum для продолжения или завершения курса лечения. И он должен, конечно, воздержаться от вмешательства в какое бы то ни было ухудшение, которое последует через 9 -12 дней после назначения этого лекарства.

Тема неискоренимости отражается также на психическом уровне. Наиболее очевидной эмоцией, связанной с Первородным Грехом, является чувство вины, и Psorinum представляет собой одно из немногих лекарств, занесенных Кентом в наивысшую степень в рубрику «беспокойная совесть». Следовательно, этот препарат нужно не забывать как хорошее средство для пациентов, страдающих от чувства вины и сожаления. Однако чувство вины в наше время несколько вышло из моды, и чаще встречается «беспокойная угнетенность» (Ганеман) и связанные с ней боязнь, ненадежность и угнетенность, которые можно символически связать с утратой человеком Божественной Милости и с возникающей вследствие этого необходимостью заботиться о себе без ободряющей поддержки Господа («чувствует себя заброшенным», Кент).

Эти эмоции полностью отражены в гомеопатической литературе (например, «его мысли печальны и безрадостны; депрессия духа, меланхолия, полон беспокойства и дурных предчувствий», Геринг), и они общие для многих типов, но ниже мы рассмотрим некоторые более характерные идиосинкратические черты этого нозода.[25]

Соответственно вышеупомянутой физической неспособности Psorinum уклониться от того, чтобы «вариться в собственном (неискоренимом) соку», он не способен отбросить утомительные беспокойства до такой степени, что «те мысли, от которых он не может избавиться, постоянно появляются в его снах… (или) при пробуждении не может избавиться от одной преследующей его мысли» (Геринг).

Пациент с хроническими запорами, часто просыпающийся ночью, который не реагировал должным образом на более явно ему подходящие Sulphur и Natrum muriaticum, как оказалось, нуждается в Psorinum, частично по причине его повторяющегося сна. Он часто пытался убедить окружающих в том, что было очевидно для него, но что они понять не могли или чему они отказывались уделить внимание. Во сне он действовал таким же образом, как и наяву, никогда не предпринимая эффективных действий, а просто бесплодно умоляя, доказывая или бесконечно объясняя, и просыпался утром уставшим, в унынии и безнадежности от того, что никогда не сможет убедить других людей в своей правоте.

Psorinum не считает себя мучеником, как это случается со Staphysagria и до определенной степени с Natrum muriaticum, но он всё равно чувствует себя жертвой обстоятельств, которыми он не управляет.

Необходимость решать, что он может в жизни и что не может, отличать «выбор» и «удобный случай» и действовать, опираясь на это знание, — это часть умения быть человеком, и различные гомеопатические лекарственные типы по-разному относятся к этим вопросам. Arsenicum album, например, чувствует, что человек может или должен направлять свою жизнь сам, и часто приходит в уныние, если ему не удаётся управлять событиями своей и чужой жизни. Psorinum, наоборот, испытывает скрытое чувство беспомощности и слабости перед необходимостью самому решать свою судьбу.

Будь то чисто физические проявления, такие как неуправляемая астма или сенная лихорадка, которая, хоть и предсказуема и возникает, как часы, в своих сезонных обострениях и других «постоянствах», он, тем не менее, не может их избежать, будь то его неискоренимые нарушения кожи, которую невозможно отмыть до чистоты, будь то запах его испарений, которые постоянно витают вокруг него, будь то его непроходимые головные боли и неспособность излечиться от какой-нибудь прошлой болезни, будь то многочисленные ограничения, налагаемые на него жизнью и действием аллергии, или оттого, что «каждая внутренняя эмоция вызывает дрожь, и он испытывает тяжкие недомогания даже от самого незначительного эмоционального возбуждения» (Геринг), будь то общая тенденция псорной конституции «страдать больше от менее значительной причины» (Роберте), чем любой другой конституциональный тип, — все вместе действуют тайно и сообща, вызывая у него застенчивость, опасения, «сомнения относительно выздоровления» (Кент) и особенно чувство, что он находится и зависит от воли случая.

Положительной стороной этого фаталистического отношения является четкое понимание границ свободной воли человека и философское смирение перед действительностью в том, что некоторые вопросы не имеют видимого разрешения, некоторым обстоятельствам следует по-доброму покориться в соответствии с высшими нравственными законами. Время от времени врач встречает в пациентах типа Psorinum эту глубинную мудрость, рожденную в хронических недомоганиях и терпении, которая контрастирует, опять-таки, с бунтующим Arsenicum album, навлекающим на себя несчастья, неразумно борющимся против всяких капризов судьбы, и с Natrum muriaticum-реформатором, который расходует свою эмоциональную энергию, ругая свою судьбу, не в силах ни изменить, ни принять её.

Но Psorinum может быть вечно недовольным и жалующимся пессимистом, что прекрасно иллюстрирует уверение Эмерсона о том, что «недовольство — это потребность в уверенности в своих силах, это нестойкость воли». Он чувствует себя обманутым жизнью и своими друзьями и никогда не устает им об этом говорить. Принуждение в соединении с врождённой чувствительностью и многочисленными зависимостями от окружающей среды могут спровоцировать развитие «раздражительности» (Кент), иногда в виде пробуждений по ночам от жары, от давления извне или по другим причинам, а иногда эмоциональную изменчивость: «быстрая смена настроений… быстрый переход от оптимизма к печали или обида без причины» (Ганеман). Иногда он менее грешен, чем настоящий грешник: «вздорный» (Кент), «очень сварливый… в дурном расположении духа… невыносимо своевольный и раздражает всех вокруг» (Геринг). И хотя у него бывают «приступы страсти, похожей на безумие» (Ганеман), они проявляются только тогда, когда он в полном смятении, а позднее он чувствует раскаяние в содеянном («взрывы злости тонут в сожалении», Ортега). Следовательно, они не являются неотъемлемой частью его натуры (как вспышки раздражения у Tuberculinum).

Другие пациенты типа Psorinum могут обходиться без жалоб, но при этом проявляют ненужную застенчивость и трусость, боясь собственной тени. Такое отношение создаёт почву для «нерешительности» (Кент), так что даже простое принятие решения вызывает у него слабость. Депрессия лишает его энергии («Я чувствую себя так плохо, что мне просто физически требуется лечь») и мешает ему подниматься по утрам («хочет оставаться в постели», Кент), что добавляет штрихи к картине вялости. Обломов Гончарова, который проводил лучшую часть утра в попытках встать с постели и одеться, даёт основания предполагать существование внутреннего псорного миазма. Берике ссылается на Calcarea carbonica как на «величайший антипсорный тип Ганемана», Другой необычный психический симптом, проявляемый только этими двумя типами, — это «хорошее настроение при запорах».

Какое бы впечатление ни создавали эти пациенты, будь то жертва или просто недостаток воли, всё равно псорный тип более осознаёт действие на него окружающей среды (или судьбы), чем сам на неё воздействует. Смелость, уверенность и решительность не даны ему от природы, но должны быть завоеваны при повторных испытаниях, уготованных жизнью. Через все его поступки проходит страх, что он ошибается и будет расплачиваться за последствия своих поступков.

Как объяснила одна умная студентка-выпускница, чьи сенная лихорадка и застенчивость были значительно уменьшены назначением Psorinum: «Обычно я боюсь действовать из-за всевозможных последствий. Но недавно я поняла, что даже если не действуешь, то последствия всё равно есть. Таким образом, я могу быть увереннее и радоваться этому!

Некоторые конституциональные типы (Phosphorus, Medorrhinum) стремятся действовать, даже не имея достаточного понимания, считая, что знание придёт во время действия или участия. Человек типа Psorinum действует иначе: он берётся за дело только после того, как всё тщательно взвесит, просчитает каждый шаг и его возможные последствия, точно зная, где что находится и что он хочет.

Следовательно, можно сказать, что тип Psorinum, без сомнения, находится в угнетённом состоянии и часто пессимистичен.