Проблемы в половой ориентации

По сути, проблемы детей разведенных родите­лей в их половой идентификации — это лишь особый аспект проблемы чувства собственной полноценнос­ти. Представим себе, каково маленькой девочке, ког­да самый любимый, самый главный мужчина в ее жизни, ее единственный любовный партнер ее поки­нул.

Развод — это не просто, как уже говорилось, тя­желая утрата одного из родителей, развод оставляет в ребенке чувство, что покинули именно его. С эго­центрической точки зрения на мир, естественно при-сушей всем детям, ребенку просто непонятно, как это отец может с ним расстаться: пусть даже они с мамой перестали понимать друг друга, но «разве наша обо­юдная любовь для него не важнее, чем их ссоры с ма­мой? То, что он уходит, может означать лишь одно -он не любит меня больше или любит недостаточно сильно!». Это означает, что развод - всегда предатель­ство любви по отношению к ребенку со стороны того родителя, который покидает дом, и поэтому он всегда связан с большой нарциссической обидой. И это не так уж трудно понять.

Тот, кто был покинут любимым человеком, знает, какие мысли влечет за собой такое событие: неужели я недостаточно хорош(а), недоста­точно красив(а) или умен (умна)? Я не исполнил(а) ее (его) ожиданий? Когда тебя покидает друг или любов­ник, это неизбежно уносит часть твоего чувства пол­ноценности.

Достаточно больно быть ребенком, покинутым одним из родителей и чувствующим себя недостаточ­но любимым, но в придачу к этому, когда девочка по­кинута отцом, который ее недостаточно любит, она неизбежно ищет, как минимум, часть «вины» в себе самой и считает себя неудачницей.

Что же касается маленького мальчика, то и ему не может быть безразлично, что мужчина, который сообщает ему его сексуальную роль, который пред­ставляет собой пример для подражания, вдруг ухо­дит прочь. Более того: «Отец не желает больше жить со мной, со своим сыном!» Быть покинутым отцом означает для мальчика, что отец недостаточно гор­дился им как сыном, а значит и он видит в своей не­удаче, как минимум, часть собственной вины; может быть, он видит свою вину в том, что он мальчик, а не девочка.

Развод накладывает отпечаток и на последую­щую совместную жизнь с матерью, а также на глубо­кое усвоение представлений о противоположном по­ле. Если мать долгое время живет одна, без нового мужа, который приобрел бы для ребенка некоторое значение, то для девочки все мужчины могут стать своего рода экзотическими существами, которые ста­нут вызывать в ней противоречивые чувства — от восхищения до страха и от зависти до презрения.

Не­уверенность маленькой девочки в том, что это за по­нятие «мужчина», возрастает в зависимости от того, насколько конфликтны сознательные и бессозна­тельные представления матери о мужчинах вообще. Особенно в тех случаях, когда девочка сильно иден­тифицирует себя с матерью. Она находится здесь в фатальной ситуации: чувствуя притяжение всего того чужого, что презентует собой мужчина, она в то же время вынуждена или хочет ориентироваться на мать, которая не может или не хочет иметь в своей жизни мужчин.

Маленький мальчик в этом случае живет вместе с женщиной, которая является хоть и его «возлюблен­ной», но в то же время она — глава семьи, она все ре­шает и она презентует собой силу. Таким образом, мальчик растет в таких условиях социализации, когда он постоянно вынужден воспринимать женщину как сильную, властную, а себя (как мужчину) слабым и подчиненным.

Попробуем представить себе, как воздействует на мальчика негативное отношение ма­тери к мужчинам, причем не играет роли, действи-тельно ли она отвергает мужчин или у мальчика про­сто складывается такое впечатление, потому что у ма­мы нет мужа. Тогда ему остаются две возможности: ес­ли любовь матери ему чрезвычайно дорога, то ему ни­чего не остается, как заявлять свое «отличие» от «всех мужчин».

Кончается это двойной идентификацией с матерью: во-первых, с ее отвержением всего мужско­го, что вынуждает искать альтернативу своей мужской идентичности, и, во-вторых, ему не остается ничего другого, как идентифицировать себя с матерью, то есть с женщиной. Вторая возможность заключается в том, чтобы избежать этой идентификации с мате­рью, а это в ситуации, когда ты слаб и целиком от нее зависим, чрезвычайно трудно. И достигнуть этого можно лишь путем отчаянного сопротивления мате­ри, ее требованиям и ее примеру. Оппозиция против матери защищает мальчика от женской идентифика­ции, но за нее приходится дорого платить: частыми аг­рессивными ссорами с матерью, то есть ссорами со все еще самым любимым человеком. И это при тех огром­ных трудностях, которые дети разведенных родителей вообще испытывают в обиходе с агрессивностью⁵⁶.

Этот механизм сексуальной идентификации играет большую роль не только в отношениях между сыновьями и одинокими матерями, он объясняет также, почему мальчики чаще, чем девочки, ведут себя агрес­сивно в детском саду или в школе: сегодня дети с колыбели и до школы находятся под опекой и авторитетом женщин. В области институциональ­ной педагогики семья, состоящая из матери и ребенка, уже давно стала общественным правилом. Нельзя недооценивать влияние этого обстоя­тельства на развитие половой идентификации и разделение ролей по по­лам. Поэтому было бы интересно заняться исследованием, ts какой степе­ни и другие долгосрочные последствия развода тенденциозно вызывают­ся женским доминированием также и в области несемейных отношений, особенно у тех детей, которые пережили развод родителей.

Бывает и наоборот, когда многие девочки, жи­вущие одни со своими матерями, находят возмож­ность преодоления обиды, нанесенной потерей отца, в том, что они идентифицируют себя с отсутствую­щим отцом назло матери, что делает отношения доче­ри и матери тоже весьма агрессивными. Тогда внут­ренняя привязанность часто сменяется яростными ссорами.

В отличие от мальчиков, идентифицирую­щих себя с матерями, мужская идентификация у де­вочек — без соответствующего (бессознательного) предложения такого образца отношений со стороны матери — по моему опыту, происходит довольно ред­ко. {Конечно, бывают такие предложения отношений со стороны матерей и по отношению к сыновьям, но они кажутся мне все же не столь веским основани­ем агрессивных отношений между сыном и матерью.)

Как именно будут проявляться описанные про­блемы и психические конфликты, сопровождающие детей на протяжении этих послеразводных лет в их взрослой жизни, трудно предсказать заранее, по­скольку решения, которые дети находят для себя, не обязательно сохраняются в ходе социальных и ду­шевных изменений, наступающих в пубертатный и адолесцентный периоды.

Однако опыт психоанали­за со взрослыми пациентами настоятельно показыва­ет, что мужчины и женщины, чьи родители в свое вре­мя развелись (и они вынуждены были долгое время жить с одной матерью), склонны к экстремальным проявлениям своей половой идентичности: женщины либо проявляют особую женственность и стремятся выглядеть соблазнительно, либо они, как внешне, и так внутренне, стараются походить на мужчину.

Они либо восхищаются мужчинами, одновременно презирая представительниц собственного пола, ли­бо же, наоборот, могут проявлять большую зависи­мость или, напротив, пугаться всякой связи с мужчи­ной и отвергать ее. Бывает, что они полностью подчи­няются мужчине в широком смысле слова или же стремятся доминировать в отношениях с партнером.

Здесь возможно множество различных комбинаций, и совсем не обязательно, что «мужественная» женщи­на играет доминирующую роль в отношениях с муж­чиной или непременно стремится к независимости. Может быть и такое, что весьма женственная, для ко­торой очень важно соблазнять мужчин, может одно­временно презирать их, но в то же время проявлять готовность им подчиняться.

И все же опыт психоана­лиза показывает, что именно притягивает таких жен­щин: какую бы из вышеназванных экстремальных по­зиций они ни занимали, для них всегда бессознатель­но огромную роль играет полярно противоположная позиция. То есть экстремально доминирующие жен­щины бессознательно тоскуют по подчиненности, а женщины, которые предпочитают женщин мужчи­нам, бессознательно восхищаются мужчинами и пре­зирают женщин и т. д.

Этот феномен находим мы и у мужчин: женст­венность или чрезмерная мужественность; презрение или, наоборот, восхищение женским полом; желание тесной связи или стремление к независимости; готов­ность к подчинению или деспотизм. У мужчин также позиции комбинируются как угодно и точно так же бессознательно весьма желанны полярно противопо­ложные.

Это значит, что представления о себе, как и представления о противоположном поле, у мужчин и у женщин, которые были когда-то «разведенными» детьми, точно так же тенденциозно высокоамбивалентны.