Ты спаси нашу скотинку

В поле и за полем,

В лесу и за лесом,

Под светлым под месяцем,

Под красным солнышком,

От волка от хищного,

От медведя лютого,

От зверя лукавого.[923]

В упомянутых жертвоприношениях и обрядах нельзя не видеть действий, совершенно аналогичных умилостивительным обрядам, которые исполнялись древними греками в честь Аполлона, с целью отвращения бедствий – засухи, заразных болезней, лежавших в руках этого бога палящего солнца. Как Аполлон, насылающий эти бедствия, был вместе с тем и лучшим защитником от них для людей, умевших снискать его расположение, так и св. Георгий – «волчий пастырь», считается лучшим защитником от волков и покровителем скота, принадлежащего людям, которые сумеют угодить святому. Такое угождение и заключается в молитвах и обрядах, связанных с празднованием весеннего Юрьева дня.

Кроме защиты от диких зверей, св. Георгию приписывают власть исцелять скот от болезней и вообще предохранять его от всяких напастей. Около Солигалича и Буя (Костромск. губ.) в Юрьев день, ночью, крестьяне ходят и поют песни с припевами о сохранении стад своих, а в Тульской губ. в Юрьев день служат молебны у колодезей и окропляют скот св. водой[924]. К помощи названного святого нередко прибегают в заговорах, напр.:

– Гой еси, Георгий Храбрый! Укрепи своею силой мощною мое стадо (название его), чтобы оно от потупа не разбегалось, а ходило бы в куче смирнехонько, ело хорошенько и было глаже гладкого горностая (Южн. Сибир.).

– Гой еси, Георгий Храбрый! Исцели от недуга и всякой скорби стадо (имя) и пошли все недуги и скорби на нечистые гады (Южн. Сибир.).[925]

– Защити мою коровушку, св. Георгий, Власий и Протасий! [926]

– (От «ногтя». Призываются вместе св. Георгий и Михаил Архангел)... Во еси ты, батюшка, Михаиле Архангел и Егорий Храбрый, бейте и стегайте тугими стрелами, вострыми кнутами двенадцать ногтей рыжова коня, стегайте его по ушам и по заушам, по глазам и по заглазам и т.д... «Батюшка Михаиле Архангел и Георгий Храбрый, выгоните нечистый дух, двенадцать ногтей» (Тобольск, губ.)[927].

Белоруссы поют:

Святой Ягорья коров пасець!

Пасець, пасець, да запасываиць,

З бордзым хортом, з вострым жазлом,

Пасець, пасець, да запасываиць

От того гада бягучыга,

От тэй ведьмы – чирадейницы! [928]

ж) Св. Георгий – покровитель охотников (Леший – Полисун – Лисовик).

Как волчий пастырь и смелый охотник, подобно Аполлону, св. Георгий считается и покровителем охотников. В этом отношении он сближается с Сильваном, который, по представлению древних италийцев, был не только покровителем стад от волков, но, кроме того, и покровителем охотников[929]. Властитель над всеми живущими в лесах животными, св. Георгий гонит их или на охотника, или от него. В заговорах на удачную охоту призывают помощь св. Георгия:

– (Великорусс.) Георгий Храбрый, садись на белого коня, бери шелкову плетку и стегай не по пруткам, не по веткам, стегни по белым зайцам, по белой шерсти··· Побежите, белы звери, по своим тропам, по своим заповедям (Вятск. губ.)[930].

– (Малорусс.) Стоит Храбрый Егорей и на сильном коне... Залучает и загоняет в ловушки лисиц бурнастых, долгохвостых, залучает, загоняет белых пчолых ярых зайцев...[931]

Выше указано было на то, что св. Георгий, в качестве «волчьего пастыря», слился с образом лесного духа – Полисуна или Лисовика. Лисовик (– древнеиталийский Сильван, от Silva – лес) по произволу перегоняет зверей в лесу с места на место, то направляя их на зверолова, то в обратную сторону. Как южные славяне приносят св. Георгию в Юрьев день в жертву первого барашка, так восточные и северные русские охотники (также охотники на Бескидах) приносят Полисуну в жертву, т.е. оставляют, в честь его, в лесу, или режут первого пойманного зверя или птицу [932]. В заговорах на удачную звериную ловлю призывают лесных духов точно так же, как выше – св. Георгия, напр.:

Подите вы, сатанаилы, дьяволы, лешие, в такой-то остров, прогоните русаков и беляков (т.е. зайцев) на мои клети поставные, – сумеречные, вечерние, ночные, утренние и полуденные; пригоните, остановите и в моих клетях примкните.[933]

Такое слитие образов св. Георгия и Полисуна соответствует близкому родству, которое представляли в древнейшую эпоху римской жизни Фавн и Сильван с Марсом, и наводит на предположение, что в древности образ лесного духа и у славян был так же тесно связан с образом солнечного бога, как у древних италийцев; в противном случае непонятно было бы, почему черты, свойственные Полисуну, могли войти в состав свойств и качеств св. Георгия, заместившего в народном воображении божество солнца, почему в приведенном выше рассказе из Винницкого уезда волчьим пастырем называется: «Полисун или св. Юрий».

з) Св. Георгий – оракул, податель женихов.

В связи с отмыканием земли и неба и, следовательно, с открытием нового лета, нового сельскохозяйственного года, у многих славянских народов установился обычай, по которому в Юрьев день, в особенности же накануне его, происходят гадания девушек о суженых, произносятся ими молитвы о получении женихов; это, впрочем, повторяется и в другие дни года, связанные с воспоминаниями о новом годе, который в старину отправлялся, в разных местах, в разные дни, напр.: 1-го марта, 30 ноября, 25 декабря. Весенний Юрьев день начинает собой пастушеский год, как 1-е марта, у древних италийцев, праздновавшееся в честь Марса, открывало новый гражданский год. В сербской песне девушка молится Юрьеву дню:

Ђурђев данче, кад ми опет дођеш,

Код матери мене да не нађеш:

јал' удата, јали укопата;

Пре удата, него укопата.[934]

(Юрьев денек, когда опять придешь,

Не найди меня у матери:

(Найди меня) или выданной, или погребенной,

Лучше выданной, чем погребенной.)

У хорватов встречаем вариант этой песни:

Djevojka se Gjurgjevu molila:

«Gjurgjev dane, protjetna radisti!

Gjurgjev dane, kad nu opet dojdeš,

Da kod moje ne najdeš me majke,

Nego da me il' najdeš udatu,

Il' udatu ili ukopatu,

Il' kod vojna. il' u grobu ladnom».[935]

(Девушка молилась Юрьеву дню:

«Юрьев день, весенняя радость!

Юрьев день, когда опять придешь,

Не найди меня у моей матери,

Но найди меня или выданною,

Или выданною, или погребенною,

Или за воином, или в холодной могиле».)

Чешские девушки накануне Юрьева дня ходят в лес и ловят молоденького дикого голубя, которого затем несколько времени содержат в тайне; когда он бывает уже в состоянии летать, его с известными суеверными приемами выпускают на волю, через дымовую трубу. При этом ими поется заклинательная песня, которая обеспечивает получение желаемого жениха[936].

В России св. Георгию, как покровителю невест, девушки также молятся в Юрьев день о женихах и ходят в этот день особенно разубранными и разукрашенными. Отсюда поговорка: «наряжается словно баба на Юрья»[937]. Ср. выше (стр. 167-168) молитвы о суженых и вообще о предметах, касающихся девичьей красоты и любви, обращенные к солнцу. Как божество, покровительствующее любви, св. Георгий отчасти приближается и к Ладу, богу согласия, женитьбы и веселья.

Не думаю, чтобы после указанной параллели между древнеязыческим образом бога солнца, во всех разновидных его проявлениях, и св. Георгием Победоносцем, как понимает последнего простой народ, можно было сомневаться в тождестве обоих представлений в народном сознании. Народ принял из легенды о св. Георгии и сохранил в своем представлении о нем те характерные черты, которые соответствовали древним образам божества солнца, и от себя придал ему некоторые черты последнего, которых вовсе не было в легенде.

***

В заключение считаю нелишним перечислить еще раз главнейшие моменты, сближающие и отождествляющие св. Георгия с божеством солнца: св. Георгий – «бог с небес», золотой конь (Хорс). Эти два эпитета несомненно свидетельствуют в пользу солнечной природы святого. Георгий – Белбог (Дажьбог – Ясонь – Усень), всадник на белом коне, «светло-храбрый», златорукий, с солнцем во лбу, народный витязь (Святовит, Радегаст – Сварожич и пр.), победитель злого духа в виде дракона. Память св. Георгия весеннего празднуется почти одновременно с торжеством гавельбергского Яровита (около 15 апреля) и белорусского Ярила (27 апреля); «храбрый» божественный витязь, в то же время податель плодородия, изобилия и всяких благ, он, и по природе своей, совпадает с только что названными двумя представителями весеннего солнца, а также с представителями припекающего, способствующего созреванию плодов, летнего солнца: южно-славянским Бронтоном (?), балтийскими Святовитом и Припекалом, великорусским Ярилом и мало- и белорусским Купалом. В то же время, под именем Рая (Урая) он совпадает с богом богатства и изобилия – Спорышем. Как податель женихов, он совпадает с Ладом. Не менее характеристично совпадение св. Георгия, «волчьего пастыря» (Полисуна) и покровителя стад, с Аполлоном, получившим эпитет ν ό μ ι ο ς, т.е. пастушеский, с Марсом (= Faunuss-Lupercus, Silvanus), Геннилем – Гонидлом, которым приписывалась забота о благополучии стад. Образ св. Георгия, пересаженный на народную почву, очевидно, принял в себя вышеотмеченные черты вытесненного им божества солнца, во всех разнообразных его проявлениях и олицетворениях.

Шейн. Белорусские народные песни 144 (прим. на стр. 280-282)

Божество солнца, величавшееся языческими славянами в момент высшего солнцестояния под названиями: Лад, Ярило, Купало, в христианстве уступило первенствующее место св. Иоанну Крестителю, а местами – св. Апостолу Петру или св. Виту [938]. Впрочем, как мы видели, прежние, языческие, названия не утратились из народной памяти и до наших дней.

Св. Иоанн Креститель в старинном русском сказании (см. выше стр. 164) называется пресветлым солнцем. У чехов существует предание о волшебном (конечно, солнечном) коне, именуемом Янек (Иоанн = Ян), соответствующем солнечному Юрю-конику белоруссов (см. ниже: «Св. Юрий»), Чехи в Ивановскую ночь кидают в воздух зажженные факелы и гадают по пламени их, вопрошая при этом св. Яна как оракула:

Pově z nam, Velky Bož e, Svaty Jene,

Dlouho li ž ivi budeme,

Za kolik pak let umř eme.[939].

(Поведай нам,

Великий Боже, Св. Яне!

Долго ли мы живы будем,

Через сколько лет умрем.)

Св. Иоанн, кроме того, как и двойник его Купало, считается покровителем полей, он, по словам купальских песень, ходит по межам и присматривает за житом. Его приветствует «играющее солнце». Привожу несколько примеров таких песен:

– Сонейко, чему Янова ночка не величка.

Сонейко, Сонейко, бо ты рано усходзишь,

Сонейко, Сонейко, рано усходзишь да играючи,

Сонейко, Сонейко, играючи, Яна звеличаючи...

– На Ивана рано

Солнце играло:

На жито урожай

На ярину умолот...

– Сонейко, Сонейко, Ян с Петром ходзець,

Сонейко, Сонейко, да по межам ходзець,

Сонейко, Сонейко, да жита гледзяць...[940]

Сюда же должно отнести и следующую песню, записанную в окрестностях Немана или Западной Двины. Янек целую ночь ходит по полю и охраняет его, а также коров, от козней ведьм:

– Kypalnezka wola

Na igrzysko Janka.

«Nie mam czasu, nie mam,

Do samego ranka.

Trzeba ml nie despa,

Nocy w polu calej,

Zeby wiedzmy ż yta

Nie zaiamywaly

I nie odebraly

U mych krowek rnleka,

Bo one umieja

Doič i z recznika».[941]

(– Купалочка звала

Янка на игрище:

«Не имею времени, не имею,

Должно мне не слать

В поле целую ночь,

Чтобы ведьмы жита

Не заламывали,

И не отобрали

У моих коров молока,

Ибо они умеют

Доить и с ручника».)

В Штирии в Ивановскую ночь молятся св. Иоанну и «Тонату», чтобы они охранили поля и скот от грозы и ливней. Девушки, смотря на воду, просят св. Иоанна о том, чтобы увидеть в воде образ своего возлюбленного. [942]

В сербских песнях «Женитьба солнца», «Женитьба месяца» и др. св. Петр получает в дар пшеничный сноп или летний зной [љетне врућине][943]. В чешских песнях его просят о даровании вина, конечно, в смысле урожая винограда [944]. В словинской песне Иисус ставит учеников своих в разные места: св. Петра – «на прекрасное ровное поле»[945]. «Святы Петра жита спелець», – говорят белоруссы[946]. В белорусских песнях св. Петр является товарищем св. Яна (см. выше) или Ильи Пророка, оросителя полей. По словам одной белорусской купальской песни, сам Бог разложил огонь, к которому собрались все святые, «только нет Иллии с Пятром, – Пошел Иллия коло жита». Илья, вероятно, ходит по полям вместе с Петром, как в вышеприведенной песне Ян с Петром «по межам ходзець, да жито гледзяць»[947]. Во всех этих случаях св. Петр является в качестве охранителя и покровителя полей и плодов земных, соединяя в себе, впрочем, способность подавать не только летний зной иьетне вруАине), но еще и грозовые ливни, так как у чехов Петр заменил собой и громовержца Перуна. В малорусских и галицко-русских колядках встречаем ап. Петра в качестве погонщика лошади, запряженной в золотой плужок, за которым ходит сам Господь[948]. Что Петров день считался местами, как и Иванов день, самым длинным днем, а Петровская ночь – самою короткою, доказывается Петровскими песнями, начинающимися, напр., так: «Мала ночка Петровочка»[949]. (Ср. купальские песни, начинающияся словами: «Малая ночка Купалночка», или «Сонейко, чему Янова ночка не величка»[950]и т.п. В «великодной» белорусской песне Рождеству противопоставляется Петров день, как противоположный полюс годового круга (Безсонов. Белорусс. п., I, 21).