Наука в контексте современной цивилизации. Сциентизм и антисциентизм. Наука и паранаука.

Трудно умалить ту роль, которую наука играет в жизни современной цивилизации. Наука уже давно внедрена в самые различные сферы социальной жизни и регулирует различные виды человеческой деятельности. Наука в сознании многих людей стала чем-то сакральным, заслуживающим чуть ли не безусловного уважения, почти поклонения. Тем не менее, серьёзную конкуренцию науке в современном мире составляет некий «научный фастфуд», именуемый «паранаукой», то есть «околонаукой», которая может быть определена как многообразие сопутствующих науке идейно-теоретических учений и течений, существующих за ее пределами, но связанных с ней определенной общностью проблематики или методологии, или, проще говоря, как знание, не являющееся научным, но маски­рующееся под него. В огромном потоке информации обывателю часто встречаются сообщения типа «Ученые доказали, что...». Льви­ная доля такой информации доводит до сведения общества, как сле­дует питаться, отдыхать, дышать, думать и т. д., чтобы прожить как можно дольше и лучше. При этом, как правило, никогда не указы­вается, кто конкретно, на какой экспериментальной базе, по чьему заказу эти исследования проводил и где опубликовал отчет о них, никак не комментируются возникшие в ходе этих исследований противоречия и нестыковки. Интересно, что такого рода информация вносит элементы контроля в жизнь людей, образуя их «повестку дня», заставляя размышлять над предложенными нормами и образцами поведения и самоинспек­тироваться на предмет соответствия им. Псевдонаука понятна потребителю — не обременяет необхо­димостью иметь хотя бы начальную базу знаний, уверенно обещает конкретные, достижимые результаты, в ряде дисциплин обращается напрямую к проблемам читателя, рассматривая их как не имеющие связи с общими закономерностями. Однако совершенно очевидно, что всё это довольно чуждо науке истинной, которая обладает струк­турой, не вписывающейся в дискурс общества потребления и не инкор­порируемой в структуру СМИ, которая ориентирована на самоограничение и далека от развлече­ний, критична, склонна к сомнениям. Подлинно научные исследования не обещают революционных переворотов и не дают мгновенных рекомендаций для срочного претворения в жизнь.

Так называемые «народные науки» обычно представляют собой концентрированное выражение практического и обыденного опыта, приспособленное к традиционным условиям жизни. «Народные науки» могут органически дополнять науку и технологию или даже заменять их при определенных обстоятельствах (как народная медицина в эпоху «культурной революции» в Китае, например). Нередко они содержат знания, дающие позитивный импульс развитию науки и техники (к примеру, форма поморского коча была использована при проектировании первых ледоколов). Вместе с тем превознесение результатов «народной науки» приводит к ее деградации (тут можно вспомнить противопоставление мичуринской опытной селекции научной генетике). В последнем случае велик шанс превращения «народной науки» в псевдонауку. В США, например, широко распространено присвоение имени «наука» (science) всякой системе знания, оформленной в школьную или университетскую специальность. Возникает широкий спектр «сельскохозяйственных наук», «семейных наук», «кулинарных наук», «музыкальных наук», «спортивных наук» и пр. Эти дисциплины учат полезным знаниям и навыкам, но не содержат системы идеальных объектов, процедур научного объяснения и предсказания и потому не поднимаются выше систематизированного и дидактически оформленного опыта, оставаясь прикладными руководствами по различной тематике.

Другой вид псевдонаук представляет собой околонаучная публицистика, спекулирующая на имеющей громкое общественное звучание или, напротив, таинственной тематике. Уфология - один из примеров «наук» такого сорта.

Самостоятельный тип паранаук представляют собой «оккультные науки» (алхимия, астрология, френология, геомантия, хиромантия, физиогномика, толкование сновидений). В каждой из них существует свое теоретико-подобное учение, основанное на вере в сверхъестественное, и выдвигаются амбициозные претензии на чрезвычайную эффективность практических приложений. «Оккультные науки» опираются на натурфилософские теории и древние мифы, народный опыт и некоторые научные факты и методы, направляя все это на то, чтобы «предсказывать судьбу» и способствовать ее оптимальному развертыванию. Деятели таких наук создают академии и университеты, присуждают и получают ученые степени и звания, открывают журналы, тщательно имитируя структуру науки и научного образования.

Для паранаук типично выдвижение претензий на статус науки в целях обеспечения себе более благоприятных социальных условий. Паранауки нередко бывают связаны со всякого рода оппозиционными или маргинальными общественными движениями, политическим радикализмом и т. п. Адепты и сторонники паранаук избегают присущей науке самокритики, культивируют фанатизм, сектантство, идеологическую пропаганду, популистскую риторику, им не чужды стремления к политической власти или влиянию. Значение паранауки не только в том, что она удовлетворяют духовные потребности невежественных людей. Паранаука в ее современном виде — естественный спутник науки и вместе с тем вызов ей в условиях демократического общественного устройства, когда наука вынуждена вести диалог с другими социокультурными системами и не может окончательно устранить оппонентов.

Иногда, не вписываясь в действую­щую научную парадигму, оказывается в положе­нии вненаучного и новое действительно научное знание (философия истории Дж. Вико, творившего в XVIII в., идея гелиоцентрической системы мира Аристарха Самосского (III в. до н. э.), космонавтика К. Э. Циолковского в нач. 20 в.). Наряду с блестящими теоретическими гипотезами в таких разработках присутствует опора на непроверенные факты, противоречивость логических построений, неразработанность вспомогательных теорий или практических приложений.

Необходимо также отметить роль вненаучного знания, к которому обычно относят литературу, религию и ис­кусство. В отличие от паранауки, пытающейся вытеснить науку с её позиций, вненаучное знание в общем и целом не конкурирует с ней. Напротив, наука и вненаучное знание скорее дополняют друг друга. Хорошо известно, что все выдающиеся ученые всегда и во все времена проявляли жи­вой интерес к искусству, ли­тературе и т.д. Нобелевский лауреат, физик С. Вайнберг обращает внимание на заметную роль эстетического фактора в современной физике. Когда ученый размышляет, браться ли ему за разработку очередной теории, его выбор во многом определяется красотой физических формул, потому что оценить, насколько вер­ной окажется теория, сразу невозможно, и для того чтобы решиться потратить на нее, возможно, десятилетия своей творческой жизни, необходимо проникнуться эстетикой изложения, дающей отклик на эмоциональном уровне.

Противостояние «традицион­ной» науки и так называемой «паранауки» - одно из логичных следствий антиномии «сциентизм — анти­сциентизм». Сциентизм — это идей­ная позиция, в основе которой лежит представление о науч­ном знании как о наивысшей культурной ценности и опре­деляющем факторе ориентации человека в мире. При этом в качестве идеала самой науки, как правило, рассматривается точное математизированное естествознание. В подходе к роли науки в жизни общества в целом сциентизм проявляется в абсолютизации этой роли, в некритическом отношении к получившим распространение научным концепциям, в недооценке необходимости их по­стоянной коррекции, сопоставления с другими возможными взглядами и позициями, учета широкого спектра социальных, культурных, этических факторов. Сциентизм в философии проявляется в игнорировании ее мировоззренческого харак­тера, в непонимании ее специфики по сравнению со специ­ально-научным знанием. В со­циальном и гуманитарном познании сциентизм связан с не­дооценкой или игнорированием специфики их предмета по сравнению с естественнонаучными объектами, с попытками некритического и зачастую весьма искусственного привнесе­ния в исследование человека и общества приемов точного ес­тествознания. Весьма опасным (прежде всего для самого ре­ального научного познания) следствием сциентистского куль­та науки является ее идеологизация и догматизация, превра­щение её в своего рода суррогат религии, якобы дающей окончательный ответ на все коренные проблемы бытия, тог­да как подлинная сила науки — в открытости, незавершен­ности разрабатываемых ею исторически преходящих моделей реальности.

Противоположностью сциентизму является антисциентизм - идейная позиция, состоящая в критической (вплоть до враждебной) оценке науки и ее роли в системе культуры и научного познания как фактора отношения человека к миру. Умеренный антисциентизм выступает, прежде всего, не столько против самой науки, сколько против агрессивного сциентизма, стремящегося абсолю­тизировать роль науки и принизить культурную значи­мость других форм деятельности и ориентации человека в мире — искусства, нравственности, религии, философии, обыденного сознания, эмоционально-личностного отно­шения к миру и т. д. Такого рода антисциентизм критикует сциентистскую абсолютизацию науки прежде всего с по­зиций гуманизма, отстаивая необходимость многообразия различных форм человеческого опыта и отношения че­ловека к миру, которые не могут быть вытеснены научной рациональностью. Более радикальные варианты антисци­ентизма переходят от критики сциентистской абсолюти­зации науки к критике науки как таковой. Ре­лигиозный антисциентизм отвергает возможности миро­воззренческой независимости науки, настаивает на необходимости религиозной мотивации научного позна­ния. Для современности, однако, более харак­терно появление тенденций антисциентизма на почве кри­тического самосознания самой науки (кри­тика науки как «мифа современности» представителем постпозитивизма П. Фейерабендом, например). В некоторых современ­ных вариантах умеренного антисциентизма справедливо указыва­ется на противоречивость научного прогресса, который наряду с бесспорными достижениями влечет за собой и деструк­тивные последствия, за что должна нести ответственность сама наука. Обращается внимание также и на то, что рост технического прогрес­са зачастую обгоняет способность людей к обучению и успешному использованию технических новинок, наблюдается феномен разрушения цело­стности комплекса научного знания и как следствие — отчуждение этого комплекса от человека. Антисциентистская критика такого рода способст­вовала более объективной и многомерной оценке науки, ее роли и возможностей, привлекая, в частности, внимание к этическим аспектам науки. «Наукоборчество» же ради­кального антисциентизма несовмес­тимо с признанием необходимости научного познания как важнейшего условия стоящих перед современным челове­чеством проблем.