А та работа, которой вы занимались с бездомными: сейчас монастырь имеет к этому отношение?

– Мы поняли, что для монахов было очень сложно вести такого рода работу и оставаться монахами. Сначала им надо было сформироваться, созреть для молитвы и духовной жизни. Потому что борьба и искушения были огромными: приходилось часто сталкиваться с вульгарностью, с безнравственностью, алкоголизмом, наркоманией, драками, музыкой. Все эти люди были людьми, мучимыми миром. Они приносили весь этот мусор в монастырь, потому что мы жили прямо в центре города. Повсюду были отвлекающие моменты.

Если ты принял такое духовное решение, что ты желаешь Бога и только Бога и не желаешь мiра, и если ты уже начал жить такой жизнью – то тогда намного легче противостоять мiру, и ты можешь работать в городе с мирскими людьми. Но если в тебе еще есть привязанность к земным вещам, если ты все еще любишь идею этого мiра и тебя искушают вещи, которые ты видишь, ты еще питаешь слабость к материальному, тебя легко искушают блудные помыслы, музыка, еда – то Нью-Йорк не то место, где тебе полезно находиться. Это как если бы ты находился посередине огромного базара и при этом не ел целый месяц – ты захочешь съесть всё. Поэтому я сказал монахам, когда мы еще жили в городе: если вы хотите быть по ту сторону входной двери, а не по эту – вас будет тянуть туда (на улицу, в мир) всё время. Если же вы полюбите находиться внутри монастыря, полюбите его внутреннюю жизнь – то всё, что за его пределами, не будет вас интересовать.

Для молодых людей, только еще начинающих монашескую жизнь, это слишком тяжело.

Сегодня колоссальные проблемы с разного рода зависимостями. Большинство бедных и бездомных людей в Америке стали бедными и бездомными из-за неправильных шагов в своей жизни или из-за психических болезней.

Этими неправильными шагами могут быть: злоупотребление наркотиками; асоциальное, преступное поведение и в результате этого – тюрьма; нестроения в семье. Но в нашем обществе существуют разнообразные реабилитационные программы. В Америке никто не остается и без еды: она доступна всем. Вообще невозможно остаться совсем без крова: для таких ситуаций существуют специальные учреждения.

Я попытался сделать так, чтобы работой с бездомными занимались миряне. Оказывается, очень трудно служить ближнему и при этом жить своей собственной жизнью. Господь пришел на эту землю, воплотился и стал во всём подобным нам, кроме греха. Благодаря Его воплощению мы все изменились. Если бы Он просто пришел и сел на горе и стал бы говорить людям, что им надо делать; если бы Он всё менял с помощью чудес, и потом возвращался бы в свой собственный дом – мы бы не находились там, где мы есть сейчас. Поэтому я убежден: необходима жизненная ситуация, при которой ты живешь с теми людьми, с которыми ты работаешь, отождествляя себя с ними во всём, кроме греха. Раньше, до того, как я заболел физически, мы с братьями занимались этим служением бездомным, хотя было тяжело.

Братия с прихожанами.

К нам пришло осознание, что Америка очень сильно нуждается в монашеской жизни, основанной на взаимоотношениях апостольской общины, где мы бы жили и не могли бы избегать друг друга, где каждый день наша жизнь была бы простая. Такая жизнь приводила бы людей к осознанию реальности, что если ты не любишь, ты вообще ничем не обладаешь. Мы не можем молиться без любви. Мы не можем служить, если мы не любим. Если ты любишь самого себя – ты не монах. Мы призваны стать Господними учениками через делание того же, что делали и они: вести простую жизнь, жизнь любви и служения своему ближнему. И это принесло плоды.