Окрестности Пантеона

Самое сильное впечатление Пантеон (Pantheon) производит, если подойти к нему сзади или сбоку: тогда вместо аккуратного, замыкающего картинную площадь фасада видны будут мощные, будто корнями уходящие в землю стены, покрытые дырами и шрамами. Именно здесь в двухтысячелетний возраст этого коренастого сооружения начинаешь верить.
Августов зять Марк Випсаний Агриппа заложил тут квадратный храм всех богов в 27 году до н.э.; круглым Пантеон стал уже при Адриане (118-125). Поскольку никто до конца не понимал, как возводить крышу над столь огромной конструкцией, изнутри здание заполнялось землей, к которой император повелел примешивать золотые монеты. Когда работы были закончены и на фасад водрузили оставшуюся от первоначальной версии надпись " M.AGRIPPA L.COS. TERTIUM FECIT" (Марк Агриппа, сын Луция, трижды консул, сделал), Адриан объявил, что каждый нашедший монету может забрать ее себе - и в считанные минуты внутри храма было пусто и чисто. Впрочем, легенду эту могли пустить в оборот архитекторы Ренессанса, проводившие недели напролет за измерениями в надежде постигнуть секрет купола.
Дожить до начала Возрождения в практически нетронутом виде Пантеону удалось благодаря императору Фоке, который в 608 году даровал здание папе Бонифацию IV. Папа немедленно перепосвятил храм всех богов Мадонне и всем мученикам, перевезя сюда из катакомб 28 телег с останками первых христиан, а императору в благодарность поставил на Форуме колонну. Позднейшие понтифики на все лады пытались приручить языческое здание - Урбан VIII даже велел Бернини пристроить по краям фронтона пару колоколен, но идея оказалась крайне неудачной: конструкцию обозвали " ослиными ушами" и ругали до тех пор, пока в конце XIX века ее наконец не снесли. Однако церковь здесь действует и до сих пор. При желании в Пантеоне можно даже обвенчаться - с видом на скромную могилу Рафаэля и пышные надгробия первых итальянских королей, Виктора Эммануила и его сына Умберто. Раньше монументов было больше: рядом с Рафаэлем желали покоиться едва ли не все художники Рима. В какой-то момент папе Пию VII пришлось даже расчистить место, отправив часть бюстов в музей, на Капитолий. Но самое интересное здесь - не памятники, сколько бы их ни было, а купол. Изнутри видно, что фонаря, как в позднейших христианских храмах, у него нет: в самом центре находится ничем не прикрытая дыра, под которой в дожди скапливается довольно внушительная лужа. Зато в любое другое время световые эффекты - гениальные.
В другом городе монумент-мавзолей обнесли бы забором и без билета никого бы и близко не подпускали. Но в Риме никто не испытывает лишнего благоговения перед древностями, так что площадь Ротонды (Piazza della Rotonda) перед Пантеоном - одно из самых веселых мест в городе. Местные хиппи за компанию с подвыпившими американцами поют под гитару на ступеньках фонтана с египетским обелиском (Джакомо делла Порта, 1575). Публика постарше потягивает коктейли за столиками, с видом на гордое заявление Агриппы. Путешественники всех родов и мастей поедают мороженое и пиццу сбоку на парапете. А римляне являются в La Tazza d Oro за лучшим - по общепринятой версии - в городе эспрессо.
Слегка подкрепившись, имеет смысл двинуться вдоль левой стены Ротонды к смежной площади Санта-Мария-сопра-Минерва (Piazza Santa Maria sopra Minerva). Посреди нее красуется мраморный слоник с обелиском на спине - так Бернини, к вящей радости Александра VII, распорядился откопанным местными монахами куском древнего гранита. Одну из сторон площади занимает розоватый фасад Санта-Мария-сопра-Минерва, единственной в Риме готической церкви (XIII-XV века). Заблуждаться, конечно, не стоит: сводчатый синий потолок с золотыми звездами - это XIX век, реставрация. Зато в боковых капеллах - сплошные подлинники, да в таких количествах, что хватило бы на небольшой музей.
Главное - в трансепте. Слева от алтаря притулился " Воскресший Христос" - поздняя работа Микеланджело, к которой довольно неудачно приложили руку ученики (они, в частности, прикрыли Иисуса набедренной повязкой, чтобы лишние подробности не смущали верующих, и обули его в сандалии). Слева в углу - капелла Карафа, где покоится папа Павел IV, вошедший в историю как гонитель протестантов, создатель римского гетто и страшный ханжа, повелевший намалевать тряпицы вокруг чресл всех четырех с лишним сотен персонажей " Страшного суда" в Сикстинской капелле. Впрочем, капеллу прославил не сам папа, а его родственник: он заказал Филиппино Липпи фрески, где святой Фома Аквинский прерывает Благовещение, чтобы представить Мадонне монсеньора Оливьеро Карафу. Остальные части росписи - " Успение богородицы", " Триумф Фомы Аквинского над ересью" (жест Фомы, загибающего пальцы, призван символизировать его пять доказательств бытия божьего) и " Явление Христа Фоме Аквинскому". " Мадонна с младенцем" в капелле Франджипане (вторая слева от алтаря) приписывается Беато Анджелико, чья гробница находится здесь же, бок о бок с совершенно языческого вида саркофагом: некий Джованни Арберини вдохновился идеями Ренессанса настолько, что памятник себе заказал из античной мраморной плиты со львом и Гераклом. В алтаре, под мраморной триумфальной аркой работы младшего Сангалло, покоятся веселые растратчики и меценаты - папы Медичи, Лев X и Климент VII, бок о бок с провидицей и проповедницей святой Екатериной Сиенской, дочерью красильщика, которой удалось вернуть пап в Рим из Авиньона. Еще в боковых капеллах есть фрески Перуджино (" Воскресение" в третьей капелле справа) и Антониаццо Романо (" Благовещение" в пятой справа), скульптуры Мино да Фьезоле (памятник Франческо Торнабуони справа от входа) и Бернини (надгробия Марии Раджи и кардинала Виджевано).
Когда-то в этот-то храм изящных искусств приводили еретиков, чтобы они публично отреклись от своих вредных убеждений: трибунал инквизиции заседал в пристроенном к Санта-Мария-сопра-Минерва доминиканском монастыре. Самой знаменитой его жертвой был Галилей: если когда-нибудь он говорил: " И все-таки она вертится", то прозвучало это именно здесь.
В противоположном направлении от Пантеона, на площади Пьетра (Piazza di Pietra), имеется еще одно античное сооружение, гораздо менее известное. Это колонны храма Адриана (Tempio di Adriano), которые Карло Фонтана в 1675 году изящным жестом включил в здание таможни, впоследствии превратившейся в биржу, а из биржи - в плохо освоенный выставочный зал. Туристы сюда почти не забредают - очевидно, потому, что после площади Ротонды с La Tazza d Oro стремятся поскорее оказаться у следующей гастрономической святыни - стойки с мороженым в Giolitti.
Перед придуманным Бернини выгнутым розовым фасадом палаццо Монтечиторио (Palazzo Montecitorio) стоят на посту карабинеры и раскладывают свои плакаты демонстранты-одиночки: здесь заседает нижняя палата итальянского парламента, а простые смертные, политических интересов не имеющие, поедают свежекупленное мороженое. Присесть тут, правда, особо некуда - не то что пару веков назад, когда на площади Монтечиторио и на примыкающей к ней площади Колонны располагались самые модные и светские кофейни города.
Столики первого в Риме заведения с девушками-официантками - кафе " Колонна" - были расставлены вокруг колонны Марка Аврелия (Сolonna di Marco Aurelio), многометрового эпоса о войне с сарматами, который в оригинальной версии венчала статуя императора, в XVI веке замененная на святого Павла. У ног апостола довольно долго располагалась смотровая площадка, но в последнее время пускать внутрь колонны перестали. Слева от колонны - палаццо Киджи (Palazzo Chigi, XVI XVII века), где сейчас заседает президиум Совета министров, а в 1920-х годах работал Муссолини. В его кабинете был и балкон для произнесения речей - он выходил непосредственно на площадь Колонны. Однако ее скромные размеры, видимо, не очень устраивали дуче: впоследствии он перебрался в более просторное палаццо Венеция.
Кофейни тоже переместились, теперь кофепития со светскими сплетнями происходят напротив древней церкви Сан-Лоренцо-ин-Лучина (San Lorenzo in Lucina). Возраст ее, правда, в глаза совсем не бросается - с IV века здание пережило несколько капитальных перестроек. Кампанила и портик с плоскомордыми львами - остатки XII века; интерьер - результат реконструкции XIX века, пытавшейся изничтожить следы барочного XVII. Выжили: капелла Фонсека (4-я справа), исполненная Бернини для папского лейб-медика Габриэле Фонсеки, алтарь Райнальди с " Распятием" Гвидо Рени и позднейшее (заказанное в xix веке Шатобрианом) надгробие Пуссена. А в 1980-х годах за это место взялись археологи: были откопаны остатки античных сооружений и древней базилики, а также баптистерий, стоявший, как то было принято в раннехристианский период, отдельно от церкви: входившие туда для крещения люди еще не были посвящены во все таинства, а значит, не могли иметь доступ в храм.
Улица Кампо-Марцио (Via di Campo Marzio), ведущая отсюда обратно к Пантеону, - скопление мелких и крупных дизайнерских лавок, способных плодотворно занять не один час. Если на покупки нет настроения, времени или средств - лучше туда не соваться, а отправиться переулками в сторону реки, мимо гигантского палаццо Боргезе (Palazzo Borghese, начало XVII века), за причудливую форму прозванного клавесином (cembalo). Этот дворец занимает целый квартал - с первого раза и не сообразишь, что монументальные ворота, ведущие во двор с фонтаном на площади Фонтанелла-Боргезе, и двухъярусная лоджия, выходящая к мосту Кавур (" клавиатура"), принадлежат одному и тому же зданию. Кардинал Камилло Боргезе, основавший здесь фамильную резиденцию, вскорости переехал в Ватикан, став папой Павлом V, но остальные члены семейства, а главное, семейная коллекция скульптуры и живописи, до конца XIX века обитали именно здесь.
От западного фасада дворца начинается длинная прямая улица Скрофа (Via della Scrofa) - " улица Свиньи", от которой в разные стороны разбегаются фотогеничные переулки. Здесь, действительно, имеется пара бакалейных лавок, витрины которых нашпигованы заманчивыми окороками, но дело изначально было не в них, а в маленьком фонтане, откуда черпали воду окрестные жители: барельеф оттуда можно отыскать на фасаде дома N84.
Единственное напоминание о славном прошлом квартала - площадь Кампо-Марцио (Piazza in Campo Marzio). Ничего античного тут, правда, не осталось - если, конечно, не считать обломка колонны на углу улицы Метастазио. Зато тут имеется нежно-голубая церковь Санта-Мария-ин-Кампо-Марцио (Santa Maria in Campo Marzio) с чудесным двориком, откуда проглядывает романская колокольня, а за ней - здание монастыря. Монастырь основали греческие монашки, которые в VIII веке бежали из Византии, спасая от иконоборцев икону Богоматери-заступницы.
Еще одна история с приключениями связана с башней Франджипане (Torre dei Frangipane) на Португальской улице (Via dei Portoghesi). Там, где дорога образует развилку, взгляд упирается в средневековое, оплетенное плющом сооружение. На самой вершине всегда горит лампадка - напоминание о спасении младенца, которого жившая в соседнем доме ручная обезьянка, играя, утащила на крышу. Обезьянку хозяин сманил вниз и застрелил. Зато ей досталась посмертная слава: башня известна в городе как Обезьянья (Torre della Scimmia).
Еще более выигрышно смотрится выходящая по соседству на набережную Hostaria dell Orso, больше всего похожая на средневековую крепость из костюмного фильма. Несмотря на вывеску " ресторан, пьяно-бар, дискотека", это не новодел и не декорация, а действительно средневековое сооружение - только не замок, а всего лишь таверна. Говорят, что в ней останавливался еще Данте. И даже если насчет Данте владельцы слегка преувеличивают, то про Рабле с Монтенем - чистая правда: они действительно жили именно тут.
Бок о бок со сказочной таверной стоит прозаическое здание Музея Наполеона (Museo Napoleonico). Джузеппе Примоли, внук его брата Люсьена, положил жизнь на сбор фамильных реликвий, а затем завещал коллекцию городу. Теперь любой желающий может полюбоваться на брачный контракт императора и слепок с груди его сестры Паолины, в замужестве Боргезе. Слепок изготовил Канова по ходу работы над скандальной статуей Венеры.
От музея открывается один из самых малоприятных видов Рима: противоположный берег целиком занят грузным Дворцом правосудия (Palazzo di Giustizia), среди местного населения известным как палаццаччо - что-то вроде " уродливой домины" (имя полностью соответствует действительности). Но стоит свернуть обратно в переулки, и местность немедленно меняется к лучшему. На той же улице Сольдати, по которой числится Hostaria dell Orso, обнаруживается строгое белое здание с двумя башнями: палаццо Альтемпс (Palazzo Altemps, проект Бальдассаре Перуцци), где хранится гениальная коллекция античных мраморов. В отличие от прочих римских собраний, она вполне обозримого размера, а экспонаты при этом - абсолютно первоклассные.
Если же скульптура вас почему-либо не привлекает, всегда можно перейти дорогу и отправиться смотреть на Караваджо. Он поработал тут сразу в двух церквях - Сант-Агостино и Сан-Луиджи-деи-Франчези. Популярностью, правда, пользуется только одна - последняя. Сант-Агостино (Sant Agostino) всегда освежающе пуста, несмотря на великолепную " Мадонну Пеллегрини" в первой капелле слева. Она очутилась здесь в знак благодарности: в Сант-Агостино художник отсиживался, чтобы спастись от наказания за убийство (зарезал брата очередной соблазненной девицы). Благодарность, впрочем, поначалу казалась довольно сомнительной: всех страшно смущал ободранный и неопрятный вид паломников, не говоря уже о лице Мадонны, которую Караваджо писал с известной римской проститутки. Кстати, куртизанки эту церковь вообще очень жаловали: Фьямметта, любовница Чезаре Борджа, имела здесь собственную капеллу, а нескольких ее коллег в Сант-Агостино даже похоронили, невзирая на папский запрет. Из прочих курьезов здесь хранится " Мадонна с младенцем" Сансовино (вторая капелла слева), которую римляне считали портретом Агриппины с младенцем Нероном на руках. А на третьей колонне в левом ряду Рафаэль, находясь под впечатлением от Сикстинской капеллы, изобразил пророка Исайю, да так похоже на Микеланджело, что получился форменный плагиат, из-за которого мастера довольно сильно поссорились.
Следующий Караваджо находится в трех минутах ходьбы - на упоминавшейся уже улице Скрофа, в Сан-Луиджи-деи-Франчези (San Luigi dei Francesi), церкви, построенной специально для местной французской общины. Левая сторона фасада (Доменико Фонтана по проекту Джакомо делла Порты) украшена узкомордым, коротколапым и грузнотелым гибридом дракона и муравьеда. На самом деле это саламандра, личный герб короля Франциска I. Фресок тут целых три, все - в последней слева капелле перед алтарем (" Апостол Матфей с ангелом" в центре и " Обращение Матфея" с " Мучениями Матфея" по бокам), и все три - абсолютно хрестоматийные. Это классический Караваджо, с резкими трагическими тенями, мечущимся пламенем свечи и выхваченными из тьмы фигурами персонажей - немолодых и весьма неприглядно одетых.
За Сан-Луиджи Скрофа переходит в улицу Догана-Веккья (Via della Dogana Vecchia) и в конце концов упирается в идиллическую площадь перед церковью Сант-Эустакио (Sant Eustachio). Церковь эта (IV XVIII века) примечательна главным образом оленьей головой, с нескрываемым любопытством взирающей с крыши на происходящее внизу. Это напоминание о злополучной охоте, на которой языческому генералу Плацидию между рогов оленя явился золотой крест, заставивший военачальника обратиться в христианство, перекреститься в Евстахия, забросить карьеру и в конце концов принять мученическую смерть. А сцена, которую оленю приходится наблюдать чаще всего, - это толпа любителей кофе, стекающихся в бар Sant Eustachio.
Оказавшись на площади Сант-Эустакио, следует отступить несколько шагов назад и взглянуть вверх. В небе обнаружится причудливый бело-голубой шпиль одного из самых изобретательных творений Борромини, церкви Сант-Иво-алла-Сапиенца (Sant Ivo alla Sapienza). Храм этот - изощренный комплимент папе Урбану VIII: в плане здание представляет собой пчелу, геральдический знак семейства Барберини, а закрученный по спирали шпиль символизирует пчелиное жало. Гербов с пчелами вы в церкви, впрочем, не найдете - работы завершались уже при Александре VII, так что весь ее ясный, белый интерьер залеплен горками Киджи. Правда, изнутри Сант-Иво видят только самые везучие или организованные: церковь открывают раз, самое большее - два раза в неделю.
В здании окружающего Сант-Иво Государственного архива (Archivio di Stato) находился первый римский университет - Ла Сапиенца (La Sapienza, то есть, буквально, " знание", " наука"). Историю свою он ведет с 1303 года, от Бонифация VIII, хотя еще в 1265-м Карл Анжуйский затеял здесь " универсальную школу", в которой юриспруденции обучали вместе со свободными искусствами. Там даже преподавал некоторое время Фома Аквинский - пока не счел, что Париж все-таки больше подходит для схоластики. Главное университетское здание располагалось вокруг Сант-Иво до середины XX века - пока дуче не соорудил кампус попросторнее в районе Сан-Лоренцо-Фуори-ле-Мура.
Отсюда волей-неволей из застроенных дворцами и оплетенных плющом проулков приходится выбираться на проспект Ринашименто (Corso Rinascimento). По пути стоит взглянуть на палаццо Мадама (Palazzo Madama, 1503-1642), бывшую резиденцию Маргариты Австрийской, внебрачной дочери Карла V, которую в совсем юном возрасте сосватали за флорентийского герцога Алессандро Медичи. Через полгода после свадьбы мужа убили, и юной принцессе пришлось срочно выходить замуж снова - на сей раз за 14-летнего папского племянника Оттавио Фарнезе. Тогда-то она и поселилась в Риме - в том самом дворце, где пару дней гостила по дороге на свою первую свадьбу.
Пантеон пн-сб 9.00-19.30, вс 9.00-19.00
Пантеон был первым языческим храмом, переделанным в христианский
Тот же Урбан повелел пустить бронзовые украшения потолка на балдахин в Сан-Пьетро
Диаметр отверстия в куполе Пантеона - 9 м. Высота купола равна его ширине - 43, 3 м
Санта-Мария-сопра-Минерва пн-пт 9.00-19.30, сб-вс 8.00-19.00
Отречения произносились также на месте публичных казней на площади Санта-Мария-дель-Пополо
42-метровая колонна Марка Аврелия известна также как колонна Антонина, хотя на самом деле император Антонин Пий не имел к ней никакого отношения - его собственный монумент был найден тут же, но в распиленном виде
Сан-Лоренцо-ин-Лучина пн-вс 8.00-12.00, 17.00-20.00, раскопки - последняя сб месяца, 16.30, только с экскурсией Вход €2
Художественная коллекция Боргезе окончательно переехала в виллу на холме Пинчо в 1891 году
Hostaria dell Orso Via Soldati 25С 06 68 30 11 92 www.hostariadellorso.it пн-сб 20.00-1.00
Музей Наполеона Piazza di Ponte Umberto 1 06 68 80 62 86 вт-вс 9.00-19.00 Вход €2, 58
Сант-Агостино пн-вс 7.45-12.00, 16.00-19.30
Сан-Луиджи-деи-Франчези Piazza San Luigi dei Francesi 5 пн-ср, пт-вс 7.30-12.30, 15.30-19.00, чт 7.30-12.30
Сант-Эустакио пн-вс 16.00-19.00
Сант-Иво-алла-Сапиенца, вход с Corso Rinascimento 40 Зима: вс 9.00-12.00; лето: сб 10.00-13.00, вс 9.00-12.00
Сейчас университетов в Риме три: Сапиенцa на севере, Тор Вергата далеко на юго-востоке и Третий университет в районе Остиенсе
Сейчас в палаццо Мадама заседает итальянский Сенат
Вокруг площади Навона

От корсо Ринашименто - буквально несколько шагов до феерической площади Навона. Но есть смысл несколько отложить удовольствие и пройтись сначала до угла переулка Кукканья (Vicolo della Cuccagnа, т.е. молочных рек и кисельных берегов). Вид оттуда следующий: забаррикадированная церковь, обломок колонны, серый фасад дворца в поблекших граффити (ближе к вечеру на втором этаже, за полузакрытыми ставнями, можно разглядеть библиотеку с кожаными фолиантами, а если совсем повезет - то и пожилого владельца). Это палаццо Массими-алле-Колонне (Palazzo Massimi alle Colonne), резиденция древнейшего римского рода. Родоначальником своим они считают Квинта Фабия Максима Кунктатора. Говорят, Наполеон имел наглость поинтересоваться у одного из Массими, правда ли, что его род восходит к древним римлянам. " Доказательств у меня нет, - отвечал князь, - но разговоры об этом идут у нас в семье уже тысячу лет". Дворец, конечно, помладше: Бальдассаре Перуцци построил его в 1530-х годах, после того как предыдущую версию разгромили ландскнехты Карла V. Правда, в основном занимался он не тем зданием, что выходит на площадь Массими - оно как раз спаслось от грабежа и пожара; главное достижение изобретательного архитектора - тот корпус, что смотрит на проспект Витторио-Эмануэле (Corso Vittorio Emanuele). Белое здание с двумя рядами мелких квадратных окошек в верхнем ярусе изгибается полукругом вслед за развалинами Диоклетианова Одеона (то есть музыкального театра), колонна от которого украшает уже упомянутую площадь перед расписным фасадом. Как все это выглядит изнутри, можно посмотреть раз в году, 16 марта: в этот день князья открывают дом и дворцовую капеллу для публики в память о чуде святого Филиппа Нери, который на час вернул к жизни выпавшего из окна мальчика, чтобы тот успел покаяться и как следует со всеми попрощаться.
Вот теперь уже, миновав живописное строение xv века с рестораном (Vicolo Cuccagna 13), можно выйти на площадь Навона (Piazza Navona), похожую на просторную овальную залу с фонтанами. На площади всегда полно народу: под Новый год здесь устраиваются ярмарка и карнавал, а в остальное время играют музыканты, художники малюют большеглазых девиц, факиры заглатывают шпаги - а публика, чинно рассевшись по краям площади в кафе, снисходительно взирает на происходящее под вечерний бокал вина или утренний капучино.
Своей удивительной формой площадь обязана стадиону Домициана, одному из строений Марсова поля, руины трибун которого постепенно превратились в дома (остатки их можно наблюдать с наружной стороны Навоны, на площади Пяти Лун - Piazza delle Cinque Lune). На бывшей арене некоторое время располагался рынок, а по праздникам происходили гуляния на колесницах и прочие кавалькады с ристалищами, давшие площади название (in agone - nagone - navona). Самый впечатляющий спектакль случался в августе, когда окрестные улицы перекрывались, а все пространство между домами затоплялось. Иногда разыгрывались натуральные водные баталии, но даже и без них зрелище было феерическое: изукрашенные кареты разъезжали по морю, аки по суху, а в воде отражался свет факелов и иллюминация окрестных дворцов.
Дополнительный повод для всенародной популярности площади дала святая Агнесса, одна из самых почитаемых в Риме мучениц, с которой пытались разделаться как раз на стадионе Домициана. Эта целомудренная девица отказала во взаимности сыну проконсула, за что ее бросили голой на арену цирка на потеху зрителям и гладиаторам. Потеха не удалась - у будущей святой вдруг выросли волосы до пят, и в конце концов пришлось без лишних затей отрубить ей голову. Агнессе посвящен храм в самом центре площади - Борроминиева Сант-Аньезе-ин-Агоне (Sant Agnese in Agone). Снаружи она кажется несколько массивной, зато сияющий, стремящийся ввысь интерьер с мраморными барельефами вместо фресок совершенно великолепен. Раньше показывали еще крипту с остатками стадиона и мощами мученицы, но недавно ее закрыли на бессрочную реставрацию.
Джан Лоренцо Бернини, впрочем, интерьер проигнорировал - чтобы гнобить соперника, ему было достаточно и фасада. Сам он отметился на площади грандиозным фонтаном Четырех рек (Fontana dei Quattro Fiumi), где речные божества - Дунай, Ганг, Нил и Ла-Плата, символизирующие, соответственно, Европу, Азию, Африку и Америку, - окружают обелиск из цирка Максенция. Заодно он подкорректировал и фонтан Мавра (Fontana del Moro) Джакомо делла Порты. Последний фонтан - Тритона (Fontana del Tritone) - относительный новодел, хоть его и проектировал все тот же делла Порта: скульптуры были приделаны уже в XIX веке.
Обилием украшений площадь Навона не в последнюю очередь обязана папе Иннокентию x: здесь издавна находилась его фамильная резиденция, палаццо Памфили (Palazzo Pamphilj). Взойдя на папский престол, он поселил в нем вдову своего брата, донну Олимпию Маидалькини-Памфили. Ходили слухи, что по совместительству она состояла папской любовницей, хоть и была страшна, как смертный грех. Как бы то ни было, донна Олимпия быстро превратилась в истинную правительницу Рима: дошло до того, что иностранные послы сначала ездили представляться ей, и только потом в Ватикан. Помимо властности, эта дама отличалась еще и алчностью - за 11 лет понтификата Иннокентия x она разбогатела сверх всякой меры. Например, избавив папу от неприятной обязанности получать доходы с публичных домов. А когда Иннокентий уже лежал на смертном одре, донна Олимпия выкрала у него из-под кровати два сундука с остатками казны, так что несчастного папу не на что было даже толком похоронить: его прах покоится в скромной урне над входом в Сант-Аньезе, и замечают его там только те, кто в курсе всей этой истории.
Свой дворец донна Олимпия перестроила самым пышным образом, а фрески в парадном зале заказала Пьетро да Кортоне. Площадь под окнами она считала своим личным салоном, а Сант-Аньезе играла роль дворцовой капеллы - неудивительно, что все вокруг усеяно фамильными голубками Памфили. Теперь здесь бразильское посольство, щетинящееся в дни чемпионатов по футболу зелено-желтыми флагами.
Из прочих достопримечательностей на площади имеется готический фасад церкви Ностра-Синьора-дель-Сакро-Куоре (Nostra Signora del Sacro Cuore), впрочем, до неузнаваемости переделанной изнутри, и боковое крыло весьма уродливого дворца Браски (Palazzo Braschi) - резиденции последнего в римской истории кардинал-племянника (cardinalnipote). Существование этой странной должности (она же титул) объясняется очень просто: ни жены, ни детей у папы по регламенту быть не могло, так что все радости, полагавшиеся ближайшему родственнику правителя, автоматически доставались племяннику - родному или приемному. Владелец этого дворца, Луиджи Онести, имел к своему названному дяде Пию VI весьма косвенное отношение.
Главное, чем на самом деле славно палаццо Браски - безголовый мраморный обломок, притулившийся на одном из его углов. Это Пасквино (Pasquino), сыгравший в римской истории такую важную роль, что площадь, где он стоит, даже назвали в его честь (Piazza del Pasquino). Кого изображает эта фигура, откопанная в конце XV века при ремонте мостовой, археологи до сих пор не решили - наиболее правдоподобная версия утверждает, что это Менелай, спасающий тело Патрокла. Но суть не в художественных достоинствах: Пасквино стал первой из " говорящих статуй", к которым прицеплялись злободневные памфлеты в стихах. Начало традиции положил некий портной Пасквино, который обшивал папский двор и имел возможность вблизи наблюдать нравы Ватикана.
От площади Пасквино начинается улица Говерно-Веккьо (Via del Governo Vecchio, " старого правительства"): когда-то здесь, во дворце под номером 39, 1470-х годов постройки, обитал римский губернатор. Сейчас она славна отличными винными ресторанами и магазинами молодых дизайнеров, чьи витрины не менее интересны, чем фасады окружающих домов. Улица заканчивается палаццо, которое Борромини построил для ораторианцев, последователей святого Филиппа Нери, - его легко узнать по башне с часами (Torre dell Orologio). Если незаметно просочиться в унаследовавшую здание библиотеку, можно будет посидеть во дворе под апельсинами и даже бесплатно воспользоваться Интернетом.
Главный храм ораторианцев находится здесь же, справа - это Новая церковь (Chiesa Nuova), выходящая на корсо Витторио-Эмануэле. Изначально святой Филипп проповедовал в одном оратории близ улицы Джулия (отсюда и название ордена), но послушать его стекались такие толпы, что пришлось озаботиться возведением церкви попросторнее (проект Мартино Лонги Старшего, 1575-1599). Сначала появились фрески (над куполом и апсидой Пьетро да Кортона работал целых двадцать лет), потом - раззолоченная капелла Сан-Филиппо слева от алтаря (работа Борромини) и наконец алтарь Рубенса с его же святыми Григорием и Домициллой по бокам.
Вблизи Новой церкви от площади Витторио отходит улица Банки-Нуови (Via dei Banchi Nuovi), названная так в честь (не сохранившейся) конторы Агостино Киджи. Из финансовых учреждений этого квартала осталось в живых одно только здание банка Святого Духа (Banco di Santo Spirito, N31 на площади Тассони). Парадоксальное название объясняется тем, что в качестве гарантии от разорения папа Павел V, который все это придумал, предлагал огромное и процветающее учреждение - больницу Санто-Спирито.
По соседству с финансистами обитал цвет тогдашней богемы - на Банки-Нуови была мастерская Челлини, в N4 жил Мадерно. Здесь же был дом первой римской красавицы, прославленной куртизанки Империи. Помимо внешних данных, Империя отличалась образованностью и любовью к изящным искусствам: она сочиняла стихи, собирала картины и статуи. По Риму ходил анекдот об испанском после, который, дожидаясь своей очереди у нее в приемной, полчаса искал, куда бы сплюнуть, но, не решившись осквернить ни один из окружавших его драгоценных предметов, в конце концов вынужден был плевать в лицо собственному слуге.
Дальше, в сторону реки, начинаются обаятельные закоулки, по которым можно добраться до средневекового дворца Таверна (Palazzo Taverna) с фонтаном, целой стеной пахучей глицинии, зубчатой башней и факелами, горящими в дни приемов, или до заповедника антикваров - улицы Коронари (Via dei Coronari), вместе с улицей Джулия составлявшей гордость ренессансного Рима. С обеих ее сторон на прохожего смотрят строгие грифоны с ампирных столов, ангелочки с гнутых кушеток, пастушки с сентиментальных холстов и их напыщенные хозяева. Близко к ним подходить страшновато, но издали изучать довольно интересно. Еще интереснее - плутать по проходам между домами, которые по тщеславной прихоти обитателей тоже зовутся улицами, и смотреть на деревья, растущие из фасадов заброшенных церквей. За одной из таких арок обнаруживается сказочный белый домик с закругленными окнами - жилище еще одной куртизанки, Фьямметты, любовницы Чезаре Борджа (Via dei Coronari 156). Другой проход - улица Феба (Vicolo di Febo) упирается в площадь Феба (Largo Febo) с проглоченной плющом гостиницей RaphaСl, четырехзвездочной мечтой романтичных путешественников и пристанищем коррумпированных политиков (здесь арестовали социалиста Беттино Кракси). Даже если поселиться в " Рафаэле" не удастся, тут стоит притормозить и выпить бокал вина за одним из столиков под платанами. И только потом отправляться дальше - к церкви Санта-Мария-дель-Анима (Santa Maria dell Anima, Джулиано да Сангалло). Чтобы вас впустили, придется позвонить в звонок справа от двери. Внутри - " Святое семейство" Джулио Романо и надгробный памятник Адриану VI - последнему папе-иностранцу перед Иоанном-Павлом II, зануде-фламандцу, который втерся между двумя папами Медичи и пытался привести в порядок нравственность и казну, запрещая празднества и разврат. Неудивительно, что провести на ватиканском престоле ему удалось немногим больше года.
За этой (признаться, довольно скучной) ренессансной церковью скрывается настоящий шедевр барокко - Санта-Мария-делла-Паче (Santa Maria della Pace). Пробираясь по узкой улице Arco della Pace, имеет смысл попытать счастья и позвонить в звонок под номером 5 - может статься, что бесконечная реставрация все же завершилась, и вас пустят посмотреть на волшебный дворик - первую римскую работу Браманте (1500-1504). Но скорее всего, придется ограничиться белокаменным фасадом Пьетро да Кортоны (1657), образующим в конце улицы Паче великолепную кулису. Внутри церкви имеется капелла Киджи с " Сивиллами" Рафаэля (первая справа), капелла Чези по проекту Сангалло и капелла Понцетти, расписанная Перуцци, но всего этого вы тоже, скорее всего, не увидите - на момент сдачи книжки в печать сроки окончания реставрации даже не назывались. Самое лучшее, что тут можно сделать, - это сесть за столик в баре Della Pace, заказать что-нибудь долгоиграющее и наслаждаться жизнью, созерцая пресловутый фасад в глубине перспективы и украшенный цветами балкон напротив.
Визит в палаццо Массими 6 марта, 7.00-13.00
Кафе на площади Навона открыты круглый год: зимой там ставятся газовые горелки
Сант-Аньезе-ин-Агоне пн-вс 9.00-12.00, 16.00-19.00
На мраморный бюст донны Олимпии можно полюбоваться в галерее Дориа-Памфили
На деньги, уплаченные в качестве податей проститутками, были построены площадь Пополо, мост Сиcто и многие другие сооружения
Теперь во дворце Браски устроен довольно бестолковый Музей Рима
К палаццо Таверна лучше подходить по Via Monte Giordano
Библиотека Валличеллиана пн, пт-сб 8.15-13.30, вт-чт 8.15-19.15
Новая церковь пн-вс 8.00-12.00, 16.30-19.00
Санта-Мария-дель-Анима, вход с Piazza Santa Maria della Pace 20 пн-вс 8.00-13.00, 14.00-19.30