Эдвард Каллен. Я нервничал, стоя около огромной церкви, прислонившись к стене здания и наблюдая за приездом гостей

Я нервничал, стоя около огромной церкви, прислонившись к стене здания и наблюдая за приездом гостей. Я не был точно уверен, кто прибудет, учитывая, что у нас осталось охеренно мало членов семьи, а у Розали были только бабушка с дедушкой, так что масса народа, собиравшаяся внутри, удивила меня. Половину из них я даже не узнавал, что расстраивало меня и служило неприятным напоминанием, насколько я был отрезан от всех последние полтора года. Они успевали за течением жизни, встречали новых людей, заводили новых друзей, а я оставался на той же точке… все тот же Эдвард Каллен.

Именно так мне казалось. В жизни многое переменилось, но мое мироощущение, черт его возьми, осталось прежним.

Я глянул на часы, отмечая, что скоро полдень. В Чикаго было офигенно жарко, температура поднялась до отметки девяноста градусов (около 21 грудусов), по спине ручьями бежал пот, а рубашка липла к телу. Мне было неудобно, я был зол и уже, блядь, раздумывал, а не свалить ли подальше, но не мог. Я разочаровал многих долбаных людишек в своей жизни, но похерить свадьбу брата заняло бы верхнюю строчку позорного списка.

У меня были и другие причины торчать тут, более эгоистичные. Только поэтому я в одиночестве терпел пытку жарой и наблюдал за толпой, и именно поэтому моя грудь разрывалась от боли, а сердце подскакивало при виде каждой приближающейся машины. И именно из-за гребаных нервов я так потел, а еще из-за того, что изрядно накачал себя водкой прошлой ночью. Я был в смятении, но из последних сил держался, не желая сломаться под давлением ситуации.

Вздохнув, я полез в карман за серебристой флягой, которую притащил с собой, и сделал большой глоток. Жидкость была теплой и обожгла горло, грудь как будто опалило пламенем. Алкоголь немного успокоил нервы, а жжение отвлекло меня в достаточной мере, чтобы взять себя в руки. Я сделал еще глоток, и тут услышал свое имя, резкий голос застал меня врасплох, я подавился водкой. Закашлявшись, я опустил флягу, пытаясь восстановить дыхание.

- Что? – прохрипел я, оглянувшись и заметив Эсме, ее лицо было суровым.

- Была крайняя необходимость приносить это с собой? – спросила она, кивая на флягу.

Я закатил глаза и быстро засунул ее в карман, а она продолжила.

– Во-первых, еще даже не полдень, а во-вторых, твой брат женится. Что такого травмирующего в этой свадьбе, что ты вынужден напиваться?

- Может то, что я сам никогда не женюсь? – спросил я, слова слетели с губ прежде, чем я это понял.

Грудь вспыхнула от нового приступа боли, а тетя изумленно уставилась на меня, очевидно, тоже не ожидая этого дерьма.

– Плюс, я уже собирался идти внутрь. Пытаюсь оглушить себя, прежде чем в меня полетят молнии.

- Не будь смешным, - сказала она, подходя ближе. – Если молнии и полетят в кого-то при входе в церковь, это будет твой отец или мой муж.

- Он тут? – спросил я, приподнимая бровь.

- Твой отец? Он внутри, с Эмметтом.

- Нет, не он. Твой муж.

- О, - просто ответила она, улыбаясь. – Нет, и сегодня он не звонил.

- Он все еще с ней?

- С кем?

- Не веди себя так, словно я законченный идиот, Эсме, - сказал я. – Ты точно знаешь, кого я имею в виду.

Она замерла в нерешительности, с осторожностью глядя на меня.

- Почему ты думаешь, что он с ней?

- Я не думаю, я знаю, - ответил я, качая головой.

Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, когда Алек отъехал от клуба в пятницу вечером. Едва он вырулил на дорогу, как его слова словно повернули выключатель в моей голове, я среагировал интуитивно. Я понесся к машине, запрыгнул на водительское место и быстро завел ее. Покрышки завизжали, когда я утопил педаль газа, и уже через секунду я выехал с парковки и влился в поток машин.

В это время суток дороги были полупустыми, но я нигде его не видел; так что просто покатил в сторону нашего района, надеясь, что сначала он заскочит домой. И я не ошибся - едва я заехал на улицу, как засек его машину на подъездной аллее к дому, двигатель работал. Я припарковался через несколько домов, скрывшись за другими автомобилями, и выключил фары, ожидая. Он вышел через минуту, держа в руке спортивную сумку. Я наблюдал, как он попрощался с Эсме, а потом осторожно оглянулся и залез в автомобиль. Он выехал на дорогу и помчал прямо, быстро набирая скорость. Я задержался на несколько секунд, а потом поехал за ним, держась через одну машину. Когда он повернул в направлении аэропорта, я включил фары и влился в поток автомобилей. Я держался максимально далеко, всегда стараясь сохранять между нами несколько машин, чтобы не вызывать подозрений, но и не отставать от него. Я постоянно терял его из виду, но каждый раз находил, просто зная, куда, б…ь, он мчится. Вдруг он свернул на второстепенную дорогу, и я замедлился, думая, какого хера он делает, но все равно последовал за ним.

Он проехал несколько пустынных перекрестков, а потом резко развернулся посреди аллеи. Я надавил на тормоза, едва не врезаясь в его машину. Сердце бешено заколотилось, и я выругался, когда понял, что я в тупике, его водительская дверь открыта, а его нигде не видно. Я уже хотел было развернуться, но тут моя дверь резко отворилась, и кто-то схватил меня. Это случилось так быстро, что я успел понять происходящее, только когда оказался на улице, прижатый к капоту.

- Что ты делаешь? – резко спросил Алек, прижимая к моему подбородку дуло пистолета.

От шока меня трясло, я яростно покачал головой.

- Я, э-э… Блядь! Не знаю! – выплюнул я. – Я просто подумал…

- Тебе не платят, чтобы ты думал! – оборвал он меня. – Тебе платят, чтобы ты следовал приказам, а я не говорил тебе следовать за мной.

- Но ты и не говорил мне не делать этого.

- Что ты только что сказал? – сорвался он, от звука снятого предохранителя у меня по спине побежал холодок. – Я устал от твоего неуважения.

- Извини! – выплюнул я, чувствуя, что он на грани. – Дерьмо, я прошу прощения, ладно? Я просто, блядь… Я просто должен знать, дядя Алек.

Он застыл на мгновение, не произнося ни звука.

– Ты думаешь, я не убью тебя только потому что ты ребенок Карлайла? – спросил он, его тихий голос был зловещим. – Думаешь, напоминание о том, что мы семья, убережет тебя? Ты серьезно веришь, что я такой мягкотелый? Забыл, свидетелем чего стал в Финиксе?

- Нет, сэр, - быстро сказал я, крепко зажмуриваясь, когда его слова вызвали вспышку воспоминаний.

Он, не колеблясь, убил собственную гребаную сестру, и я знал, что и со мной он не замешкается, если решит, что нет иного выбора.

– Я не хотел проявить неуважение, клянусь.

Он убрал пистолет и отпустил меня, а я открыл глаза, наблюдая, как он делает несколько шагов назад.

– Нет оправдания тому, что ты следил за мной, Эдвард. Куда я еду, тебя не касается.

- Разве? – спросил я, пытаясь сдержать дрожь в теле, пока выпрямлялся. – Если ты направляешься туда, куда я думаю…

- Что я только что сказал? – спросил он, приподнимая брови, выражение его лица было суровым. – Ты должен научиться не лезть не в свое дело. Я говорил тебе в Форксе принять решение, и ты сделал это. Ты должен стать человеком слова.

- Значит я прав? – раздраженно уточнил я. – Ты серьезно едешь к ней?

- Теперь у тебя нет права пытаться вмешаться.

- Я не пытаюсь вмешиваться, - сказал я, качая головой. – Я просто… Иисусе, я хочу знать, где она, что делает. Почему, блядь, ты бежишь ото всех посреди ночи? Что-то не так? Она, на хер, ранена, или еще что-то? Она ни с кем не говорит, Алек! Что, во имя всех святых, происходит?

Он смотрел на меня, пока я засыпал его вопросами, и выражение его лица было пустым, но в глазах я видел злость. Я не должен был спрашивать его, но не мог остановиться. Незнание сводило меня с ума, сама мысль, что он, блядь, едет к ней, съедала меня. Мне нужно было что-то, что угодно… любая информация, чтобы я смог держаться.

Он глянул на часы и нетерпеливо вздохнул. Казалось, он сейчас заговорит, и я позволил надежде овладеть мной, но тут все было нарушено, когда он снова поднял пистолет. Я инстинктивно отскочил, и он выстрелил в моем направлении, неожиданный шум оглушил меня, я выругался, когда выстрел повторился. Я повернул голову и изумленно наблюдал, как со свистом сдуваются колеса с водительской стороны.

- Блядь, - резко сказал я, взъерошивая рукой волосы, пока Алек прятал оружие в пальто.

- Хочешь повиснуть у кого-то на хвосте, научись быть незаметным. Я увидел тебя, как только вышел из дома, - спокойно сказал он. – Вызови транспортер и такси, и езжай домой. Мне нужно спешить, а я не хочу, чтобы ты забирал у меня еще больше времени.

- Просто замечательно, черт подери, - бормотал я, пока он удалялся.

Я смотрел, как он приблизился к машине, а потом замер и снова глянул на меня.

- Это приказ, Эдвард.

Он скользнул в автомобиль и с силой захлопнул дверь, а потом повернул на сто восемьдесят градусов и умчался. А я стоял на месте, гнев и отчаяние во мне росли, я со злостью двинул бок машины, на глазах выступили слезы. Я последовал его приказу – у меня не было иного выбора. Я поехал домой и остаток уикенда пил до полной отключки, выползая из дома только чтобы поменять колеса.

Тело болело, голова пульсировала, я торчал на этой гребаной жаре и ждал, надежда волнами вздымалась внутри меня. Я знал, что Алек вернется, и я отчаянно нуждался в чем-то, что успокоит меня, заверит, что она в порядке.

Но чем больше я боролся с собой, тем сильнее надеялся, что она, блядь, появится, хоть я и понимал, что с таким самоконтролем я лишь снова причиню ей боль. Я просто чертов дурак, и я так тоскую по ней, я бы убил любого ублюдка за возможность провести с ней хоть несколько минут, и забить на последствия.

Я самый настоящий эгоистичный мудак.

- Ты получил его?

- Получил что? – спросил я, озадаченно глядя на Эсме.

Я, блядь, забыл, что она тут.

- Твой подарок на день рождения, - пояснила она.

Я закатил глаза и кивнул, не удивляясь, что она сменила тему.

- Его прислали в пятницу, - ответил я. – Довольно мило, спасибо.

- Значит, тебе понравилось? – уголки ее губ дрогнули, а в глазах вспыхнули радостные огоньки.

- Да. И я был удивлен. Я ожидал очередную книгу о самопомощи или гребаную членскую карточку Клуба Анонимных Алкоголиков. Кто знал, что тебе удастся подарить мне кое-что стоящее?

Она засмеялась и игриво толкнула меня локтем.

– Я твоя тетя. Я знаю, что может тебя порадовать, - сказала она. – И кстати, Клуб Анонимных Алкоголиков – отличная идея.

- Не задерживай дыхание в ожидании, - ответил я. – Если думаешь, что я жалок, встреться со мной, когда я трезвый.

- А когда ты в последний раз был трезвым? – спросила она.

Я пожал плечами и просто смотрел на нее, но прежде чем успел ответить, что я трезв сейчас, она уточнила.

– И под понятием " трезвый" я имею в виду - провести целый день без капли алкоголя.

Я горько засмеялся, и тут нас позвал отец, он стоял на пороге в церковь и сообщил, что церемония вот-вот начнется. Когда мы направились внутрь, она снова заговорила.

– Полтора года, - сказала она, отвечая на собственный вопрос.

- Да, но мне же нужно что-то согревающее, - пробормотал я.

Мы молча вошли внутрь, она протащила меня через церковь и практически силой затолкала на место рядом с собой в первом ряду. Я не удивился тому, что меня не пригласили участвовать в церемонии, хоть это и стало болезненным уколом. Они решили сделать все по-домашнему, тихо, Джаспер стал свидетелем Эмметта, а Элис дружкой, и как только началась музыка, я увидел отца, ведущего Розали. Он выглядел гордым, а явное довольство этой суки меня взбесило, но, должен признать, Розали выглядела по-настоящему счастливой. Даже с моего места казалось, что она светится, а когда Эмметт откинул фату с ее лица, у нее на глазах были слезы. Эмметт поднял руку и нежно подобрал их, а я отвернулся, моя зависть и тоска стремительно росли.

Церемония быстро подошла к концу, и из-за волнения я едва ли услышал хоть слово, я хаотично оглядывался по сторонам в поисках дяди. Как только все закончилось, я вылетел из церкви, прежде чем Эсме успела что-нибудь сказать. Я забрался в машину и поколесил по городу, прежде чем вернуться на улицу, где мы жили; я был не в настроении для семейной вечеринки. Но я понимал, что не могу просто поехать к себе и наплевать на тупой прием. Они устроили празднование в доме Эсме, и я знал, что она может видеть мою подъездную аллею со своего крыльца, и придет за мной, если я первым не притащу свою задницу.

Я припарковался около дома, а потом пошел к двери, стоило мне войти, как Эмметт встал у меня на пути, на его лице было суровое выражение. Я тут же задумался, в какой хрени я уже облажался – Эмметт редко бывал таким серьезным, но тут он бросился ко мне. Я ждал, что он, на хер, швырнет меня куда-нибудь, но вместо этого он притянул меня в объятия и крепко сжал.

- Иисусе, Эмметт, - просипел я, он не давал мне вдохнуть.

- Давай, бросай это дерьмо и трезвей, соберись уже, б…ь, - сказал он приказным тоном. – Моему ребенку нужен будет дядя, на которого можно равняться.

- Ребенку? – недоверчиво уточнил я, нахмурившись, когда он отпустил меня.

- Да, ребенку, - с ухмылкой ответил он. – Можешь в это поверить? Я буду гребаным папочкой, чувак.

- Дерьмо, она беременна? – спросил я.

Он кивнул и я пробежался рукой по волосам, чертовски удивленный.

– Э-э, мои поздравления. Иисусе, а ты долго не ждал, ты же, блядь, женился всего минуту назад, Эм.

- А мы начали медовый месяц заранее, - игриво подсказал он. – У нее срок три месяца, но мы еще никому не говорили. Ладно, теперь уже почти никому.

- Вау, - промямлил я, не зная, что тут говорить.

Я был рад за него, конечно, но гребаная зависть грозилась съесть меня живьем.

– Я так и думал, что эта сука светилась, когда увидел ее.

- Как ты меня назвал? – раздался резкий голос Роуз позади меня.

Эмметт рассмеялся, а я развернулся, глядя, как Розали положила руки на бедра. Она все еще была в свадебном платье, но волосы были распущены, фату она сняла.

- Эй, не называй мамку моего ребенка сукой, чувак, - сказал Эмметт, пока я разглядывал Розали.

Я заметил, что ее лицо стало полнее, и она, точно, охеренно сияла.

- У тебя щеки округлились, – она прищурилась от моих слов.

- А ты все еще урод, - парировала она.

Я кивнул.

– Не буду возражать, - пробормотал я. – Мои поздравления, кстати. И по поводу свадьбы, и по поводу ребенка.

- Спасибо, - ответила она, а потом подошла ближе и сильно стукнула Эмметта по руке.

Он отскочил, явно не ожидая такого, а потом начал растирать место ушиба.

- Иисусе, Роуз, за что?

- Мамка ребенка? – закипала она.

Он пожал плечами, а я хихикнул; она закатила глаза.

– И не могу поверить, что ты сказал ему первым.

- Сказал что? – спросила Элис, входя в комнату и проскальзывая за моей спиной.

Она схватила меня за руку и прислонилась ко мне. Я подарил ей улыбку, и она улыбнулась в ответ, счастье и тепло, которые она излучала, успокаивали меня, даже через столько времени. Джаспер встал позади Элис и глянул на меня, мы впервые за долгое время встретились глазами. Он кивнул в знак приветствия.

- Сказал Эдварду, что Роуз обрюхатили, - ответил Эмметт.

Глаза Джаспера распахнулись от шока, а Элис улыбнулась, очевидно, уже зная это дерьмо, без разницы, говорили ей, или нет. Но прежде чем кто-то смог прокомментировать, Розали снова долбанула Эмметта, издавая стон.

- Обрюхатили? – повторила она уничтожающим голосом.

Мы все засмеялись, а Эмметт начал бормотать извинения, Джаспер с Элис тихо поздравили их. Эмметт настоял, чтобы мы ненадолго присели вместе, и они начали говорить о свадьбах, о детях в будущем, а я один молчал, потому что мне нечего было добавить. Мое будущее вырублено на камне, и там нет ничего, чем стоит делиться. Но все равно было чудесно сидеть с ними. Как будто вернулись старые времена, они то и дело отпускали шутки, вспоминали былое, и мне было так хорошо, что я смог расслабиться и просто на время все забыть. Не было ни злости, ни обиды, ни гнева, ни чувства вины, которые я постоянно испытывал к окружающим. Была только любовь и дружба, и мы понимали друг друга.

Через несколько минут пришел отец, он смеялся и шутил вместе с нами, и у меня внутри зародилось странное ощущение. Они – моя семья, люди, которые больше всех в мире переживают за меня, которые прошли со мной через многое. Они чувствовали мою боль, разделяли мою радость, и пока я слушал, как отец говорил о маме и о том, как счастлива она бы была, если бы не покинула нас, я точно понял, что ощущаю. Счастье. Впервые со времени приезда из Форкса я ощущал счастье… и я не принимал гребаные наркотики или спиртное, чтобы вызвать это чувство.

Но даже теперь сохранялась пустота, части меня недоставало. Я чувствовал, что ее нет рядом, а больше всего на свете мне хотелось быть рядом с ней.

Кто-то прочистил горло рядом со мной, и я инстинктивно вздрогнул, а Эмметт с Розали улыбнулись.

- Это для вас двоих, - раздался голос Алека позади меня, он протянул Эмметту подарок в зеленой упаковке.

Внутри меня с новой силой вспыхнула надежда, я повернулся, замечая, что он выглядит уставшим, но цел и невредим.

– Я извиняюсь, что пропустил церемонию, но у меня были дела, которые невозможно было бросить, и я только что прибыл в город. Поздравляю вас.

- Спасибо, дядя, - сказал Эмметт, беря коробку. – Мы все понимаем, не переживай.

Розали тоже поблагодарила его, и Алек кивнул, желая им счастливого медового месяца, прежде чем выйти из комнаты, ни разу не глянув на меня. Я смотрел, как он подошел к Эсме и кивнул ей следовать за ним. Я нервно оглядывался, сердце бешено забилось, когда раздался голос Эмметта.

- Иззи Биззи, - сказал он.

Я так быстро повернулся к нему, что чуть не грохнул гребаный бокал шампанского, чтобы узнать, почему он назвал ее имя, но тут увидел, что он держит открытку, извлеченную из коробки с подарком. Я тут же понял, что это от нее, я чуть не задохнулся от мощной боли в груди.

- Ну, давай, прочитай нам эту хрень, - потребовала Розали, когда Эмметт замолчал.

Эмметт вздохнул и откинулся на спинку кресла.

- Эмметт и Розали, я хотела бы отдать вам это лично, но прямо сейчас не могу. Простите меня, надеюсь, вы сможете. Я счастлива за вас двоих и желаю вам жизненной дороги, полной счастья и любви, вы это заслужили. Бьюсь об заклад, Розали прекрасна в свадебном платье, но когда Розали были некрасива? Может, когда-нибудь я увижу фотографии или видео. Надеюсь на это, - начал Эмметт, а Розали улыбнулась. – Она права, детка. Ты всегда прекрасна, но особенно сегодня.

Розали кивнула ему продолжать.

– Сложно поверить, что прошло столько времени с тех пор, как я говорила с вами. Мне иногда кажется, что это было вчера, когда мы рубили Рождественское дерево. У меня все хорошо, я занята, но не буду углубляться в детали. Просто хочу, чтобы вы знали, что я в порядке, не переживайте. Пожалуйста, передайте всем привет, когда увидите, и скажите, что я очень скучаю. Я надеюсь, всем вам нравится в колледже.

Он замолчал, осматривая нас.

– Иззи Биззи передает вам привет и говорит, что скучает по вам, чудики. И она надеется, что ты не облажался в школе, - сказал он.

Они рассмеялись, а мне удалось выдавить улыбку; он перевел взгляд назад на письмо.

Я не знаю, что обычно люди дарят друг другу на свадьбы (я еще не знала никого, кто бы женился). Мне поведали, что люди заказывают в магазинах разную домашнюю утварь, но я не думаю, что Розали тот тип женщины, которая захочет блендер на свадьбу. Поэтому я приобрела то, что должно понравиться вам обоим. И предлагаю открыть это наедине, как и она посоветовала мне когда-то, хотя не думаю, что Розали может смутиться. С любовью, Изабелла.

Розали выхватила у Эмметта коробку и быстро сорвала упаковку. Заглянув внутрь, она вытащила оттуда бумагу, а потом расхохоталась.

– Я так и знала, - сказала она, когда Эмметт перегнулся через нее, его лицо засветилось.

- Святые небеса, Иззи Биззи - сексуальная извращенка, - продекларировал он, когда начал извлекать содержимое коробки.

Он достал оттуда белье, а потом я увидел последовавший за бельем розовый вибратор. Эмметт поднял его повыше, привлекая внимание окружающих, все начали хохотать, а Розали попыталась отобрать игрушку. Ее щеки залились румянцем, когда в комнате появилось еще больше народа; она вцепилась в пальцы Эмметта, разжимая их. Наконец, ей это удалось, и она кинула подарок в коробку, а потом толкнула мужа. Он чуть не свалился со стула, но успел ухватиться за подлокотник, все еще смеясь.

- Иногда ты такое ничтожество, - выплюнула она, вставая и уходя с коробкой.

Элис улыбнулась и, извинившись, последовала за Розали.

- Похоже, котенок ошибся, - игриво заявил Эмметт. – Роуз была смущена.

- Не знал, что это возможно, - вставил я.

- Я тоже, - ответил он, снова заливаясь смехом. – Я бы отправил ей письмо с благодарностями, но она не сказала, где она.

- Э-э, уверен, Алек найдет способ передать ей его, - сказал я, пытаясь справиться с эмоциями.

- Надеюсь. Я хотел сказать ей о ребенке, - проговорил он. – Я сам еще не до конца поверил в это дерьмо.

- Бог нам в помощь, - пробормотал Джаспер. – Маленький Эмметт.

- Если это будет не маленький он, то маленькая Розали. Не знаю, что хуже, - со смехом сказал я.

- Будет смесь, - гордо заявил Эмметт. – Красота Рози и моя убийственная личность.

- Лучше, чем твоя красота и личность Розали, - пошутил Джаспер.

- Тогда я, действительно, пожалею ребенка, - встрял я.

Мы рассмеялись, а потом Эмметт начал хватать разное дерьмо со стола, кидая в нас.

– Придурки, - сказал он. – Я еще не сообщал отцу, что он станет дедушкой. Не знаю, как он отреагирует. Розали хочет еще подождать, на него слишком много сейчас навалилось, но я так не считаю. Я хочу сказать ему.

- Тогда скажи, - посоветовал Джаспер. – Порадуй его, в последнее время все идет наперекосяк.

- Как считаешь, он будет рядом, когда время придет? – спросил Эмметт. – Он сможет отбиться от обвинений?

Они оба посмотрели на меня, и я нерешительно пожал плечами, не зная, чего они ждут.

- Я знаю не больше, чем вы, - ответил я. – Суд скоро начнется, и будет длиться не меньше нескольких недель, - я оттолкнул кресло и поднялся, момент был нарушен, реальность снова свалилась на меня.

И тут кто-то схватил меня за плечо.

- Эй, парни, - раздался голос Эсме.

- Привет, тетя Эс, - ответил Эмметт. – У тебя случайно нет адреса Изабеллы? Мне нужно поблагодарить ее за письмо.

- К сожалению, нет, - ответил она. – Но я уверена, если ты обратишься к Алеку, он тебе поможет. Я с ней все равно не контактирую. И, кстати, Розали только что бросала букет. Конечно, его поймала Элис. Ей пришлось потолкаться.

Мы засмеялись, а Джаспер покачал головой.

– Моя Элис.

- Да, похоже, ты будешь следующим, - сказал Эмметт.

- Думаю, да, - ответил Джаспер.

Эсме улыбнулась и игриво потрепала Джаспер по волосам, а потом удалилась.

Я быстро попрощался с братьями и пошел за ней, поймав ее на входе в кухню.

– Почему ты солгала? – спросил я.

- О чем? – неуверенно уточнила она.

- Ты сказала, что не контактируешь с Изабеллой.

Она вздохнула.

– Послушай, я пообещала твоему дяде год назад, что буду держаться в стороне. Иногда я говорю с ней, когда она звонит домой, но в остальном придерживаюсь своей клятвы и не вмешиваюсь в это. Он не хочет, чтобы люди думали, будто через меня они могут добраться до нее, и я лишь несколько раз за это время пересекла черту.

- Почему он не хочет, чтобы люди знали, где она?

- У него свои причины. Ты знаешь дядю и можешь не спрашивать. Он не действует по велению эмоций. Он подчиняется логике. Просто доверься ему, - сказала она. – Я доверилась.

- Какая разница, - пробормотал я, пробегаясь рукой по волосам. – Я просто…

- Я знаю, - ответила она, обрывая меня прежде, чем я закончу. – Ты хочешь удостовериться, что все это было сделано для чего-то, Эдвард. Она познает новое, и у нее не было бы шанса, поступи ты иначе. И это не значит, что я не хочу, чтобы она была тут, глубоко внутри я знаю, что и ты скучаешь. Но она не тут, она там, где ты хотел ее видеть.

- Она счастлива? – спросил я, в горле застрял ком, когда я произнес это слово.

Счастлива.

- А ты? – парировала она. – Я не могу говорить за нее, сам понимаешь. Ей нравится то, что она делает, она много об этом рассказывает, но одно мне кажется парадоксальным – вы даете одинаковые ответы. Я в порядке… со мной все хорошо… много дел… не надо переживать за меня… Я ни разу не услышала " я счастлива".

Она развернулась, и прежде чем я успел сказать хоть слово, вышла через заднюю дверь к Розали, которая стояла во дворе с гостями. Я недолго топтался на месте, думая, идти ли за ней, а потом решил поехать домой. Я промчался мимо Клары, и она тепло мне улыбнулась, приветствуя.

– Вы уже уходите? – спросила она.

- Да, - ответил я, возвращая ей улыбку.

Она сильно изменилась со времени приезда в Чикаго и сейчас больше походила на гребаного гостя в доме, чем на прислугу Эсме.

– Еще увидимся, Клара. Приятного вечера.

- И вам, сэр.

Я направился по улице к своему дому, замедлившись, когда заметил фигуру, сидящую на ступеньке. Когда я приблизился, то понял, что это отец. Сконфуженно я наблюдал, как он держит в руке сигарету.

– Иисусе, когда, блядь, ты начал курить? – спросил я.

Он поднял на меня глаза и пожал плечами, смахивая пепел на асфальт.

- А когда ты начал? – спросил он, кивая на окурки, валяющиеся повсюду.

- Это не мое, - ответил я, зарабатывая любопытный взгляд. – Большинство, по крайней мере. Леа, девушка, которую Эсме прислала мне в помощь… она дымит, как гребаный паровоз.

- А-а, - сказал он, доставая пачку сигарет и протягивая мне одну с зажигалкой.

Я взял ее и подкурил, а он продолжил.

– Я помню Леа еще ребенком. Ее мать работала в благотворительном центре вместе с твоей матерью.

- Серьезно? – удивленно спросил я.

Он кивнул.

- Да, приятная леди.

Он замолчал, времяпровождение с ним казалось чем-то нереальным.

– Какая-то хрень – я курю вместе с отцом-доктором.

- Я больше не врач, - ответил он с горьким смешком, делая затяжку. – Они забрали мою медицинскую лицензию. Не могут вынести, чтобы мафиози размахивал скальпелем и иглами.

- Это полный пипец, - сказал я, ощущая вину, что поднял этот вопрос. – Прости.

Он глянул на меня и вопросительно приподнял брови.

– Ты извиняешься передо мной? – я пожал плечами, а он улыбнулся. – Да, я тоже прошу прощения. И плевать, за что. Просто прости.

- Ты сможешь восстановить лицензию после суда?

Он недоверчиво глянул на меня, но не ответил.

– Вообще-то, я начал курить после смерти твоей матери. И пить тоже. Много. Я целый год был в ступоре. Именно поэтому я оставил вас детьми. Я знаю, что вы винили себя за мое отсутствие, и не буду лгать – мне было трудно видеть вас, вы напоминали мне о своей матери. Но я просто не хотел, чтобы мои дети видели меня в таком состоянии.

- Что изменилось? – с любопытством спросил я, чувствуя небольшой дискомфорт из-за темы – мы никогда раньше не говорили об этом дерьме. – Почему ты собрался и смог, блядь, вернуться домой?

Он пожал плечами.

– Однажды утром я проснулся и понял, что ваша мать испытывала бы отвращение к моему поведению. Так тяжко бороться, чтобы дать ей жизнь, а потом просто наплевать на собственную, забыть про все, что она для нас строила. Плохая дань ее памяти. Никудышная благодарность. Я долгое время еще продолжал пить после возвращения. Но лишь после того, как убил Свонов, я понял, что должен остановиться, в противном случае еще кто-нибудь пострадает. Спасибо Господу, что Нонна была тут и присматривала за вами. Она была хорошей женщиной.

- Да, была, – ответил я, кивая. – Больше всех похожа на настоящую бабушку.

- У тебя есть родная бабушка, она лишь в нескольких милях отсюда. Можешь увидеть ее, когда пожелаешь, - предложил он. – Не могу гарантировать, что она тебя не взбесит. Я был у нее вчера, потребовалось всего десять минут, чтобы она прошлась языком по твоей матери. Она отказывалась называть ее по имени, только " та ирландская рабыня". Она и с тобой будет себя так вести, ты слишком похож на мать.

- Спасибо, но я пас, - ответил я, кидая окурок на землю и затаптывая его, от дыма грудь горела.

Я залез в карман и достал флягу, делая глоток. Он с любопытством наблюдал за мной, и я протянул ему флягу, предлагая водку. Он поколебался, но выбросил сигарету и взял спиртное. Скривившись, он сделал глоток теплой жидкости, а потом второй.

- Знаешь, я, наверное, не должен говорить тебе это, но мне больше нечего предложить. Я не раз облажался с тобой, я молчал, когда должен был быть откровенным, и вот сейчас у меня осталась в запасе только правда, - тихо сказал он, уставившись в землю перед собой.

Он выглядел сломленным человеком, силы покинули его. Мне это не нравилось, это пугало – я не знал, что будет.

– Я помню лицо каждого человека, которого убил. Я вижу их повсюду, где бы я ни был, и умом понимаю, что этих людей уже нет в живых, но вижу их, как будто наяву, в их последние минуты. Я помню, как выглядела и твоя мать.

- И я, - прошептал я. – Я помню ее крики.

Он с любопытством посмотрел на меня, в его глазах было дурное предчувствие. Я никогда не рассказывал ему о той ночи, память была слишком болезненной. Единственный человек, которому я открылся – это Изабелла, но сейчас, рядом с отцом, глядя на выражение его лица, я знал, что должен поделиться. Вздохнув, я прикрыл глаза и сел рядом с ним на ступеньку, нервно взъерошивая волосы и вспоминая каждую деталь произошедшего. С той самой минуты, как мы вышли с концерта и до того мгновения, когда я очнулся в госпитале, а отец был рядом. В каждом моем слове проливалась боль. Он сидел молча и впитывал сказанное, он склонил голову к земле, но я знал, что он внимательно слушает.

- От потери крови ты чуть не умер, - сказал он низким голосом, когда я закончил. – Я сидел дома, такой злой на нее, потому что узнал, что она наплевала на мои предупреждения остановиться и не копать в поисках информации, а в это время она уже была мертва, а ты лежал на земле за мусорным контейнером. Ты мог умереть, и это была бы моя вина.

- Нет, не твоя вина, - сказал я, качая головой. – Единственный, кого нужно винить – это тот, чьи пули отобрали жизнь у мамы, и чья пуля чуть не забрала мою. Нужно винить того урода, который нажал на курок.

Через секунду он нерешительно кивнул и прочистил горло.

– Думаю, ты прав, - сказал он. – Иногда я думаю, как я мог это изменить.

- Мама сказала бы тебе, что это гребаное дерьмо, - ответил я, зарабатывая от него изумленный взгляд. – Ну, может, не в таких словах, но смысл тот же. Она постоянно повторяла разную хрень о судьбе, о том, что некоторым событиям просто суждено произойти. За прошлый год я много думал, могли бы мы спасти Изабеллу без необходимости для меня принимать клятву, и я тогда смог бы быть с ней, где бы она сейчас ни находилась…

- Калифорния, - сказал он.

Я запнулся, внимательно глядя на него.

- Калифорния? – спросил я.

Он кивнул.

- Я точно не знаю, где, но я уверен, что она в Калифорнии.

Я замолчал на минуту, на губах дрогнула улыбка. Моя девочка поехала в сраную Калифорнию, как мы когда-то и мечтали.

– Значит, Калифорния. А вообще, бессмысленно думать об этом, потому что я ничего не могу поделать. Я сделал то, что сделал, как и ты. И вот мы здесь. Если нам нужно встретиться с этим дерьмом, мы пройдем через все.

- Ты знаешь, за маской из наркотиков, алкоголя и сквернословия ты немного повзрослел за прошлый год.

- Да, не думаю, что Алек с тобой согласится, - промямлил я. – Он угрожает убить меня, по меньшей мере, раз в неделю. Я все жду, когда он, наконец, подхватит ангину и не сможет сказать " я тебя убью", а просто, блядь, сделает это.

Он засмеялся, качая головой.

– Он угрожал убить меня не раз, когда я был в твоем возрасте. И я тоже угрожал многим людям в своей жизни.

- Например, Изабелле, - сказал я.

Он замолчал, а потом кивнул.

- Да. Я угрожал ей несколько раз. Но ни разу этого не сделал, хоть и не могу до сих пор простить себя. В Borgata так нас учат контролировать людей, это становится второй натурой. Большинство людей боятся только смерти, так что лишь угроза жизни позволяет держать их под контролем.

- Так, на хер, странно, что ты безразлично рассказываешь мне, как чуть не убил мою любимую девушку.

- Ты все еще любишь ее? – с любопытством спросил он, глядя на меня.

Я кивнул и он вздохнул.

– Как я уже сказал, у меня осталась только правда, и теперь я готов ей поделиться. Я чуть не убил ее. Я бы хотел повернуть время вспять, но прошлое не изменить.

Прежде чем я смог ответить, раздался телефонный звонок, и я достал телефон, напрягшись, когда увидел, что это Алек. Я открыл мобильный и нажал кнопку ответа, поднося телефон к уху.

– Да, сэр?

- Будь у Аро через тридцать минут, - с нажимом сказал он, и оборвал звонок, прежде чем я успел ответить.

Я закрыл трубку и засунул ее назад в карман.

- Нужно идти, - пробормотал я, когда отец поджег еще одну сигарету.

Он кивнул, совершенно не удивленный, но не пошевелился.

– Хочешь зайти в дом? Он до сих пор твой.

- Нет, все хорошо, - ответил он. – Я просто посижу тут несколько минут.

- Тогда давай. Увидимся позже, я думаю, - сказал я и повернулся, чтобы уйти.

- Эдвард? – позвал он.

Я глянул на него, замечая на его лице серьезное выражение.

- Да?

- Я люблю тебя, сын, - тихо сказал он, делая затяжку. – Я не думаю, что говорил это тебе с тех пор, как тебе было восемь, но это так. И я надеюсь, что тебя никогда не будут преследовать лица мертвых, как меня. Я не хочу тебе такой жизни.

- Я знаю, отец. И я тебя люблю, - ответил я, его слова встревожили меня – они были не в его характере. – Слушай, не делай ничего, блядь, глупого. Я знаю, что у тебя полно дерьма в штанах, но будь осторожен, хорошо?

Он хихикнул, качая головой.

– Какая ирония, - тихо сказал он. – Не волнуйся. Я не сделаю ничего, что ты бы сам не сделал, сын.

- Э-э, это, блядь, пугает меня, потому что я делаю кучу разной хрени.

- Иди уже, сын, - ответил он, кивая мне. – Ты же знаешь, что не можешь опаздывать, когда тебя вызывают. Не переживай за меня.

- Как скажешь, - пробормотал я, направляясь к машине. – Пока, пап.

- Прощай, Эдвард.

Я поколебался, еще раз глянув на него, а потом забрался в машину и завел ее. Я выехал на дорогу и помчался к дому Аро, раздумывая над словами отца. Чем ближе я подъезжал, тем сильнее становился ужас, меня тошнило… что-то определенно не так.

Когда я подъехал, то заметил припаркованный рядом с автомобилем Аро «Мерседес» Алека, кроме того, там были и другие машины, но я не знал, чьи. Большинство из них выглядели, блядь, одинаковыми, я выделил автомобиль Алека только благодаря серебристой наклейке сзади. Я припарковался позади всех и направился к парадному входу, быстро глянув на часы, пока звонил в дверь.

Мне тут же открыли – я увидел молодую рабыню, прибывшую из Финикса. Я улыбнулся ей, и она улыбнулась в ответ, отходя в сторону, чтобы впустить меня. Во время своих визитов в этот дом я несколько раз говорил с ней, но она всегда отказывалась долго поддерживать беседу. Однажды она сказала, что ее зовут Мэгги. Я знал, что она в курсе, кто мы такие, так что не могу ее винить за нерешительность, но она хотя бы не боялась меня. До того, как Изабелла вошла в мою жизнь, мне было бы насрать, несколько лет назад я бы прошел мимо Мэгги и, блядь, даже не заметил бы. Но теперь все иначе. Я вижу всех их, и хоть они отказываются говорить со мной, я все равно, на хер, пытаюсь.

Я пошел сразу в рабочий кабинет, где они должны были собраться, и замер на пороге, осматривая комнату. Аро сидел на своем обычном месте, по правую руку располагался Кай – заместитель босса, а по левую – Алек. Возле Кая сидел капо, и я напрягся, когда заметил стоящего у окна Алистера. Я сжал руки в кулаки, пытаясь успокоиться, и прочистил горло, приветствуя Аро.

- Сэр, - сказал я.

- А-а, Эдвард, - ответил он, глядя на часы. – У тебя еще есть несколько минут в запасе. Присаживайся.

Я прошел мимо и сел на кресло возле Алека, награждая его нервным взглядом. Я видел, что он на пределе; я запаниковал.

- У нас особая ситуация, - тут же начал Аро, его голос был жестким и серьезным. – Похоже, у нас появился еще один предатель в пределах организации, тот, кто может нанести серьезный ущерб, если захочет. Он пока не в курсе, что мы знаем, и доверяет лишь немногим людям. Нас ждет дело предельной важности, и его нужно выполнить максимально точно. Организация может понести огромный урон, все мы в этой комнате можем пойти за ним на дно, а мы этого не позволим! Вы понимаете всю серьезность нашего положения, да?

- Конечно, - ответил Алек.

Я кивнул, не уверенный, какого хера тут происходит, но не стал задавать вопросы.

- Хорошо, потому что Карлайла необходимо убрать как можно скорее.

От его слов у меня кровь застыла в венах, сердце будто запнулось, и на меня накатила волна тошноты. Руки затряслись, я изо всех сил боролся с ужасом. Через секунду Аро обратил на меня свой пронзительный взгляд.

– Это неприятно, но наши внутренние источники подтвердили, что он сливает информацию копам, чтобы помочь себе. Он умен – он долгое время был в организации и знает, как обстоят тут дела. Его отец, упокой Господь его душу, был величайшим боссом организации всех времен. Предательство Карлайла ужасающее, и я бы даже не подумал о таком, если бы не был уверен на сто процентов, - заявил он.

Аро замолчал, глядя на Алека, а я затаил дыхание, ожидая, что он защитит отца. Я ждал, что он попытается отговорить Аро, на хер, заставит увидеть его логику в том, что мой отец никогда не поставит под удар свою семью, но когда он, наконец, открыл рот, моя надежда была уничтожена.

- Я понимаю, - просто сказал Алек.

- Я знаю, - ответил Аро. – Ты всегда понимаешь. Ты воспринимаешь клятву всерьез, в отличие от многих других, что делает тебе честь.

- Я справлюсь с этим, - ровным голосом сказал Алек.

- Вообще-то, нет, - сказал Аро, качая головой. – Это не твое задание.

- А чье тогда? – нерешительно уточнил Алек.

На губах Аро возникла ухмылка, и он посмотрел на меня, кивая головой.

- Его.

- Мое? – недоверчиво переспросил я, зная, что это просто ошибка. – Блядь. Я не могу…

- Не можешь? – тут же зацепился он за слово, его глаза потемнели от гнева. – Или не хочешь? Ты отказываешься выполнять приказ?

- Со всем моим уважением, сэр, у Карлайла огромный опыт, а Эдвард еще не профессионал, - заявил Алек. – На меня надежнее положиться.

- Может, и так, но ты не подумал, что Карлайл приготовился к такой вероятности? Он будет готов к этому, Алек, и я не сомневаюсь, что он будет защищаться, когда вопрос станет о его жизни. Но я уверен, что он не станет стрелять в сына, особенно в того сына, который так похож на его покойную жену. Он скорее выберет смерть, чем убийство собственного ребенка.

Я в шоке уставился на него, не зная, что, блядь, сказать. Я знал, что его слова правдивы, он, на хер, умрет, но не убьет меня, но то, что Аро использует память моей матери против отца, вызвало у меня еще больший приступ тошноты. Происходящее казалось нереальным, часть меня просто кричала, что, наверное, я не расслышал, или это гребаный ночной кошмар. Как мне могут приказать убить собственного отца?! Это непостижимо.

- Достаточно справедливо, - ответил Алек.

Я уставился на него, пораженный, и хотел было заговорить, но тут он кинул на меня убийственный взгляд и я запнулся.

– Я так понимаю, меня позвали сюда помочь справиться с последствиями.

- Да, - подтвердил Аро, не уточняя дальше, но я подумал, что Алек понимает, в чем дело.

Алек кивнул и Аро снова вернулся вниманием ко мне.

– Ты понял, чего от тебя ждут?

Я быстро глянул на него, замечая бесчувственность в его глазах, и нерешительно кивнул.

– Да, сэр, - сказал я, мой голос дрожал. – Я должен убить своего отца.

- Предателя, Эдвард, - остро сказал он. – Он позорит все, чему мы служим. Он больше нам не друг, он наш враг. Твой отец, мужчина, которого ты уважал, уже мертв. Тебе приказано уничтожить угрозу, ради нашей безопасности. Пора тебе доказать свою преданность нам. Ты должен был сделать это еще давно, но я не давил на тебя, потому что помнил, кто ты. И я многое терпел из-за твоей фамилии, но теперь мое терпение подходит к концу. Твой отец очернил ваше имя, он уничтожил репутацию Калленов. Каллены всегда были лояльны к организации, и почитали нас, и были сильны. Теперь, благодаря твоему отцу, они трусы. Лжецы, крысы. Твоей дедушка перевернулся бы в могиле, если б знал, что творится.

- Так и есть, - встрял Алек. – Антонио Каллен никогда бы это не потерпел.

- Так что будь мужчиной чести и сделай то, чего от тебя ждут, - продолжил Аро. – Верни своей родословной хоть немного достоинства, пока еще можешь. Это все.

- Но это…

- Я сказал: все! – сорвался он, бросая на меня гневный взгляд.

- Да, сэр, - промямлил я, поднимаясь с места.

Я направился к выходу, я был в гребаном ступоре, и услышал, как Алек последовал за мной, но не побеспокоился обернуться. Я чертовски переживал, боялся и не знал, что, блядь, должен со всем этим делать.

Я покинул дом, и уже у самой машины Алек схватил меня за руку, чтобы остановить, и резко развернул лицом к себе. Я отшатнулся, сбрасывая его руки.

- Расслабься, - жестко сказал он.

- Расслабиться? – выплюнул я. – Ты ждешь, что я, на хер, расслаблюсь? Ты вообще слышал, что, черт подери, мне сказали сделать? Я не способен на это дерьмо, это не для меня! Может, тебе раз плюнуть угрохать собственную семью, без капли раскаяния, но мне - нет! Он мой гребаный отец, Алек! Как, блядь, ты можешь соглашаться, что он в таком замешан? Я думал, что ты лучше знаешь отца!

- Я прекрасно знаю твоего отца, лучше, чем ты, - сказал он. – И ты еще глупее, чем я думал, если не веришь, что он видел такую перспективу.

- Ты заявляешь, что он, блядь, планировал это? Ты кусок дерьма; ты, на хер, понятия не имеешь, что несешь. Мой отец никогда бы не предал нас.

- А никто и не говорит, что он предал нас, - сорвался он. – Но это не означает, что в сказанном сегодня не было его заслуги. Я знаю, чем твой отец занимался с прошлого Рождества в Форксе. Я говорил с ним и наблюдал за его действиями. Он знал, что надвигается; он надеялся, что до такого не дойдет, но он был готов. Научись доверять людям.

- Это, блядь, не имеет смысла, - резко сказал я. – Так он был готов, что я убью его? В каком хреновом мире вы живете?!

- В том же, что и ты, - спокойно сказал он, доставая из кармана телефон. – Все это формальности, ты не будешь никого убивать, Эдвард.

- Простите? Для меня это новость, учитывая, что мне дали приказ убить кое-кого. Так что, черт вас дери, я должен делать?

- Ты должен пойти домой, - заявил он.

- Ты ждешь, что я пойду домой и, на хер, забуду, что сейчас произошло? – недоверчиво спросил я. – Мой отец в доме. Я должен с ним встретиться?

- Не встретишься, - сухо сказал Алек. – Он уже уехал.

Он отвернулся и пошел к собственному «Мерседесу». А я застыл на месте, наблюдая, как он отъезжает, прежде чем заскочить в собственную машину и направиться домой. Дорога заняла несколько минут, и вскоре уже я был на месте, медленно подходя к входной двери. Оглянувшись, я заметил, что окурки со двора исчезли, и покачал головой, поняв, что он, похоже, убрал их, прежде чем уйти.

Когда я вошел внутрь, в доме было тепло, кондиционер проиграл битву с жарой. Я схватил бутылку «Серого Гуся» из холодильника, а потом потащился в гостиную, где плюхнулся на диван и сбросил туфли.

Не знаю, сколько времени я торчал там, уставившись в деревянный пол, ум спешно сортировал мысли и различные сценарии событий, и я пытался как следует накачаться спиртным. Я чувствовал, как водка циркулирует во мне, конечности онемели, но боль в груди, блядь, так и осталась. Я был в смятении и снова боролся со слезами, вспоминая слова отца в полдень. Не хочу верить, что слова Алека были правдивы, что отец планировал этот ход событий, даже как один из вариантов. Но если сложить это и сказанное отцом до посещения Аро, появлялся смысл. Если бы я только, на хер, знал, что он задумал, что ждет…

В лучшем случае, он, блядь, свалит подальше, и я никогда больше его не увижу. В худшем сценарии он снова покажется и умрет, возможно даже, мне придется это сделать. Но я не смогу. Я никогда не убью отца. Пусть лучше они меня отправят на тот свет, так что худший сценарий даже не таков – мы оба, блядь, погибнем. Но в моем теперешнем положении смерть - не худший выход. Возможно, даже лучший… я навсегда покину эту гребаную пучину страданий.

Опьянение никак не подействовало на мое напряжение, напротив, я еще глубже окунулся во тьму, погружаясь в размышления. Жестокость, грязные делишки, убийства, резня, чертово уничтожение… Я думал, можно ли избежать этого, или это неминуемо, и я лишь теряю время и силы в поисках выхода.

Я опустил голову и вцепился в волосы, в ногах валялась пустая бутылка водки. А я все еще был трезв, алкоголь не помог мне, как я ни старался. Я просто хотел убежать от этого мира, забыть хоть на минуту. Братья неподалеку, наверное, все еще празднуют свадьбу, и детей, и гребаное будущее. Празднуют возможности, а меня снедает то, что мои возможности у меня отобраны. У меня все забрали, и за это я могу винить лишь себя; сейчас моя работа – лишить моих братьев отца. Мы уже потеряли маму, он - единственный оставшийся у нас родитель, и я знал, что и Джаспер, и Эмметт отчаянно нуждаются в нем после стольких потерь. Блядь, после всех наших стычек за эти годы я тоже охеренно не хотел терять его. Господи, он же скоро станет дедушкой.

Когда солнце начало садиться, я поднялся, в доме стало прохладнее и темнее. Паркетный пол был холодным, и я с удовольствием прошел по нему по дороге в кухню, голова пульсировала, и я начал рыскать по ящикам в поисках алкоголя. Я ничего не нашел и разозлился, со злостью захлопывая дверцу бара, а потом пошел к лестнице.

- Блядь, мне нужно нажраться, - бормотал я, потирая шею и пытаясь ослабить мышечное напряжение.

Когда я начал взбираться по ступенькам, раздался мягкий стук в дверь, удары были нерешительными, как будто посетитель офигенно сомневался, а стоит ли это делать. Вздохнув, я развернулся и пошел к двери, как раз когда постучали снова. Схватив ручку, я резко открыл и застыл, стоящий на пороге человек шокировал меня.

Джессика Стэнли.

В шоке я несколько раз моргнул, на миг задумавшись, а не является ли это долбаным глюком.

- Ну что ж, у Господа еще осталось чувство юмора.

- Эй? – спросила она, нахмурившись от удивления.

Я покачал головой.

- Ничего. Ты последняя, кого я, на хер, ожидал увидеть на своем крыльце.

- Оу, - просто сказала она, нерешительно глядя на меня.

Я стоял на месте, в воздухе зависла странная тишина, которая действовала мне на нервы.

- Тебе что-то нужно? Как ты узнала, где я живу? И вообще, блядь, что ты тут делаешь?

Она улыбнулась.

– Я же говорила тебе, что собираюсь учиться в Нотр-Даме?

Я пожал плечами, смутно припоминая что-то такое, но этот факт был для меня столь незначительным, что в памяти почти ничего не сохранилось.

- В любом случае, в мой первый семестр мы с Розали посещали один курс и начали общаться.

- Подожди-ка, а теперь подробнее. Вы с Роуз подруги? – недоверчиво спросил я, вспоминая, как Розали презирала ее в Форксе.

Она не раз нападала на меня из-за того, что я путался с Джессикой из-за ее доступности.

- Да, можно сказать и так, - заявила она. – Я получила приглашение на свадьбу, но не смогла приехать. Я как раз вернулась из Форкса – провела там неделю, и остановилась неподалеку, чтобы поздравить их. Я, э-э… я спросила их, чем ты занимаешься, и они дали мне твой адрес. Надеюсь, ты не против. Я просто хотела поздороваться.

- О, нет. Не бери в голову, - сказал я, пожимая плечами. – Хочешь войти?

Она снова улыбнулась и кивнула.

– Конечно, - сказала она, заходя в дом.

Она застыла посреди холла, и я сказал ей чувствовать себя как дома, а потом пошел наверх в свой кабинет, чтобы достать из нижнего ящика стола водку. В холодильнике я взял содовую и уже по дороге в гостиную запнулся, услышав, как кто-то нажимает на клавиши фортепиано. Это взбесило меня, и я застонал, качая головой, пока несся в комнату.

- Пальцы подальше, блядь, от инструмента, - сказал я, не желая, чтобы она, на хер, касалась его. – Я принес тебе содовую.

Она невинно улыбнулась и отошла от фортепиано, беря у меня из рук напиток, а потом села на диван.

- Спасибо. Думаю, ты впервые мне что-то дал.

- Я давал тебе оргазмы, - пробормотал я, слова вылетели прежде, чем я, блядь, понял, что мелю.

Она засмеялась, дискомфорт и напряжение между нами возрастали.

- Да, это так. И не раз, - сказала она. – Ты хорошо выглядишь, кстати.

- Спасибо, - пробормотал я, открывая водку.

- Что, не будет саркастичных замечаний по поводу моего комплимента? Что произошло с Задирой Калленом?

Я сухо засмеялся, делая глоток.

– Думаю, он остался в Форксе.

- Какой стыд, - проговорила она, открывая напиток. – А он мне так нравился.

- Нет, неправда, - сказал я, качая головой. – Никому не нравился тот мудак. Он был полным придурком.

- Правда, иногда был, - сказала она. – Но у него было и хорошие черты, особенно когда он не отталкивал людей и не избивал кого-то вроде Джейкоба Блэка.

Я напрягся, когда она упомянула Джейкоба.

– Это когда я не отталкивал людей и не бил никого?

Она пожала плечами, не отвечая на вопрос, зависло молчание.

- Знаешь, никто из нас по-прежнему ничего от него не слышал.

- От кого? – спросил я, предчувствуя, о ком пойдет речь.

- От Джейкоба Блэка, - ответила она. – По стране все еще развешены листовки; на прошлой неделе в Форксе я видела несколько. Очень грустно. Я часто думаю, что с ним случилось.

- Не знаю, - пробормотал я, тема приносила мне неудобства. – Значит, о Джейкобе ничего не известно. А как все остальные из Форкса?

Она пожала плечами.

– Я больше не общаюсь с Таней и Лорен. Они обе остались в Вашингтоне, поехали в колледж в Сиэттле, но Таня вылетела в первом же семестре. Она работает в бакалее в Форксе.

Я хихикнул, этот факт показался мне забавным.

– Я не удивлен.

- Я тоже. А ты говорил с кем-то из школы? И что произошло с твоей девушкой, Изабеллой?

От упоминания ее имени боль в груди усилилась, я сделал еще глоток водки, стараясь успокоиться.

– Мы расстались.

- Это грустно, вам было хорошо вместе, - ответила она. – По крайней мере, по стороны.

- Так и есть. А что насчет Майка? Вы еще общаетесь?

Она передернула плечами, рассказывая, что они пытались, но нелегко поддерживать отношения на таком расстоянии. Он играет в футбол в Сиэттле, как и Тайлер Кроули. Меня пронзила вспышка зависти, и я сжал руку в кулак, чтобы сдержаться, - это я должен был играть в колледже. Она еще немного поговорила о знакомых, а потом разговор затих и она нервно прочистила горло.

– Знаешь, я никогда не верила сплетням.

- Сплетням?

- Да, в Форксе. Сплетням, которые утверждали, что твоя семья… вовлечена в эти дела. Я всегда думала, что это выдумки. Сумасшествие. И я крайне удивилась, когда увидела, как твоего отца арестовали за то, что он босс мафии, или как-то так. Для меня он с самой младшей школы был моим доктором.

Я кивнул, не отвечая, потому что тут нечего было сказать. Она с любопытством наблюдала за мной, надеясь на продолжение, но она, блядь, ничего не получит.

Какое-то время мы молчали, а потом она вздохнула и поднялась, пересекая комнату. Она застыла возле фортепиано и посмотрела на рисунок на стене.

– Красиво. Кто художник?

- Э-э, не знаю. Это подарок. Художник, наверное, подписал работу, - сказал я, пожав плечами.

Я знал, что она ни хера не понимает в рисовании и просто пытается найти тему для беседы, чтобы избавиться от этого чертового напряжения.

Она смотрела на картину с минуту, а потом вздохнула.

– Нет имени, только инициалы, - сказала она. – В любом случае, мне пора. Уже поздно. Было приятно увидеть тебя.

- Да, и мне тоже, Джессика, - сказал я и проводил ее к выходу, наблюдая, как она направилась к дому Эсме, где, похоже, припарковалась.

Я вернулся в гостиную и взял водку, делая большой глоток. Я подошел к картине и внимательно рассмотрел ее, на уголке полотна я заметил одинокие инициалы. И.С.

Я смотрел на них пару секунд, а потом неожиданная догадка пронзила мозг.

– Быть того не может, - сказал я, качая головой.

Я вылетел из комнаты и поскакал наверх по ступенькам. Я вихрем ворвался в свою комнату и начал раскидывать всякое дерьмо, доставая вещи из корзины для мусора в поисках упаковки от подарка. Наконец, я нашел его и достал, сердце бешено забилось, когда я увидел обратный адрес.