Свидетель номер 4

«Это Кусиэда Минори из класса 2-C. Полагаю, меня можно назвать хорошей подругой Тайги, но недавно… похоже, она что-то от меня скрывает. Каждое утро я встречаю её на одном и том же месте перед тем, как вместе идти в школу, но, как сказать… Такасу-кун тоже приходит с ней… Он всегда появляется немного позади неё с таким видом, как будто понятия не имеет, почему так получилось. Значит ли это что они — пара? Или они 'поклялись никогда не разлучаться'? Но Тайга всегда заявляет: 'Мы просто случайно встретились по дороге' или: 'Правда? А я и не заметила'. М-м, хоть я и рада, что Тайга избавилась от своей дурной привычки слишком долго спать и опаздывать в школу каждый третий день, но… Меня действительно очень беспокоит чувство, что она что-то от меня скрывает. И в школе у них двоих тоже вид, как у сообщников, бог знает, что они там замышляют… А? Это чувство называется ревностью? Тогда что же станет с Системой Сестёр? Что будет с Розой Чиненсис и Розой Гигантея? … И вообще, что я несу?! ^[18] Ах-х-х, даже я сама уже не знаю, что говорю~!!!»

… Рюдзи оставался всё тем же, каким всегда был. Его свирепые глаза часто становились причиной недоразумений и слухов. Но он к этому уже привык, или точнее, чтобы не расстраиваться, в качестве средства защиты он научился не обращать внимания, что говорят другие люди.

… Айсака тоже оставалась собой. Она была из тех девушек, которым вообще плевать на слухи. В целом, её не интересовал никто, кроме себя (Минори и Китамура были исключениями).

Из-за того, что эти двое с самого начала были «знаменитостями», они оставались в полном неведении относительно шепотков вокруг них.

В возбуждённо гудящей комнате их одноклассники, кидая взгляды на парочку и кивая, передавали сплетни друг другу: «… Я сам видел, они вдвоём вышли из одного здания…», «На днях я точно видел их в супермаркете…», «Вон, они опять шепчутся…», «А! Они оба исчезли!», «Карманный Тигр назвала Такасу по имени», «Такасу смелости не занимать, раз он может так запросто назвать её идиоткой», «Да ещё и остаться после этого невредимым…», «У них даже бенто одинаковые!»

Неужели Такасу Рюдзи и Айсака Тайга…?

— «О, чёрт!» — прошипела крошечный Карманный Тигр, заставив всех вокруг вздрогнуть. Что случилось? Она упустила добычу? Но выражение лица Айсаки не изменилось.

— «Эй, Рюдзи! Я кое-что забыла тебе сказать…»

Айсака прошла прямо к парте Рюдзи у окна, не обращая внимания, что их одноклассники, сидящие поблизости, начали наклоняться и прислушиваться.

— «Что ещё?»

— «Вчера…»

Голос Айсаки становился глуше… Не слышно! — сказали папарацци, наклоняясь ещё ближе.

— «… забыла сказать тебе…»

Рюдзи что-то промычал и посмотрел вверх на Айсаку, слушая её тихий голос. Она продолжала шептать так, чтобы было слышно только Рюдзи, а уши вокруг них пытались уловить хоть какой-то сигнал с их места.

— «… сегодня ночью домой не приду…»

ЧТО?! Парни, сидящие позади Рюдзи, просто примёрзли к месту, услышав это. Что она только что сказала? Они начали передавать записки и сообщать всем то, что услышали. Она так и сказала, что сегодня ночью не придёт домой! Весь класс погрузился в молчание. Не замечая быстрых взглядов со всех сторон, Рюдзи ответил:

— «… остаться на ночь?»

— «… Ага».

— «Тогда… уже приготовилась…»

— «… Угу».

Не может быть! Невозможно! Это что, правда?! — шёпот прошелестел по классной комнате. Эй, погоди, они… он сказал 'остаться на ночь'… и ещё 'приготовься'…

— «Так это значит, что Карманный Тигр ночует дома у Такасу?» — сглотнув слюну, придушенно прошептал длинноволосый Харута.

— «Он сказал 'приготовься'… т-то есть… лечь в постель? Ну и ну… это как-то неправильно…» — стоя за спиной Харуты, тихо откликнулся четырёхглазый Ното.

Ува-а~! Некоторые девушки начали слабо ахать. Возможно, это первый официально известный сексуальный опыт в этом классе! … Кихара Мая стыдливо зарумянилась и заявила: «Я даже не думаю, что это их первый раз!» Кто-то из парней бормотал в отчаянии: «Вообще-то, я всегда считал Карманного Тигра довольно милой… и надеялся, что она ещё свободна…» Другой соглашался и прибавлял: «Я тоже. Когда я ей признался в прошлом году, она равнодушно сказала, что если всем парням нужно от неё то же самое, то они могут катиться ко всем чертям…» Всё больше и больше народу решало высказать своё мнение.

Все в классе, как один, повернулись к Рюдзи и Айсаке, наблюдая, как те обмениваются планами на будущее. Айсака смотрела в сторону окна, поэтому никто не видел выражения её лица, а Рюдзи недовольно хмурил брови, как будто собирался вызвать кого-то на дуэль… скорее всего, отца Айсаки.

— «Ку-Кусиэда, кажется, сегодня ночью твою хорошую подругу ждёт нечто весьма интересное!»

Кусиэда продолжала молчать.

— «Кусиэда?»

Но сколько бы девушки не хлопали её по плечу, сколько бы ни подталкивали локтями, она оставалась неподвижной и просто продолжала таращиться на этих двоих.

Хотя это и не обязательно, я могу к слову упомянуть, как на самом деле шёл разговор:

— «Ведь твоя мама ушла вчера, ничего не поев? Она просила меня передать тебе вот что: 'Я забыла сказать тебе, я сегодня ночью домой не приду. Раз у владельца бара день рождения, то вечеринка обещает продлиться до утра».

— «Ясуко не вернётся из бара? Она собирается остаться на ночь?»

— «Ага, так она и сказала».

— «Тогда она наверняка уже приготовилась к необходимости всю ночь выслушивать слезливые жалобы этого старого Инагэ, не так давно, в прошлом году, с ним жена развелась».

— «Про это она тоже говорила, что-то вроде Угу, этот Инагэ-сан и то, и сё… … АХ-Х-Х! Блин! Хватит использовать меня, как вашего персонального семейного курьера!»

— «Не нравится — перестань ходить есть ко мне домой!»

«…»

— «Сколько тебе раз повторять, чтобы ты прекратила меня игнорировать?!»

* * *

В классе 2-C шла обычная перемена. Такасу Рюдзи читал мангу за своей залитой солнцем партой, Айсака Тайга тихонько посасывала свой пакет молока со скучающим выражением и окружающей её атмосферой, в которой как бы читалось «Оставьте меня в покое».

Однако один весьма смелый человек подошёл и хлопнул Айсаку по спине.

— «Эй, Тайга… Ты сейчас не занята?»

Конечно же, это была Кусиэда Минори. Так она, наконец, собирается сделать это, да? … Весь класс уставился теперь на спину Карманного Тигра.

— «К чему такое серьёзное лицо… Эй! Минори?!»

С серьёзным видом, совсем не таким, как обычно, Минори потащила Тайгу за воротник и вытянула её со стула. Крошечная Айсака воскликнула:

— «Я, я могу и сама идти, не надо меня тащить! Я же упаду!»

— «Следуй за мной!»

Несомненно, Минори была единственной в этом мире, способной сделать с Карманным Тигром такую вещь. Будь это кто-то другой, то не прошло бы и трёх секунд, как их бы покусали. Все в классе затаили дыхание, а Минори проволокла Айсаку за собой по полу, как какой-то багаж, и обратилась к человеку перед ней:

— «… Ты тоже пойдёшь с нами!»

— «… Чего? … Я?!»

Тот, на кого она показала — это естественно был Такасу Рюдзи. От того, что его пригласили, он чувствовал лёгкий восторг… Хотя она просто назвала меня «ты»… Его глаза немного сузились, но никто вокруг не смог бы догадаться, что он задумчиво хмурится.

На школьной крыше воздух звенел от напряжения… хотя этого нельзя было увидеть, но это всё равно ощущалось.

Стоял довольно неплохой денёк. Облака, как на картинке, медленно плыли в небе.

— «М-Минори…?»

— «Кусиэда?»

Притащив Рюдзи и Айсаку сюда, Кусиэда Минори повернулась к ним спиной… Вш-ш-ш… В этой необычной ситуации куртка от спортивного костюма, которую она зачем-то надела поверх школьной формы, развевалась на ветру.

Рюдзи вдруг понизил голос и зашептал Айсаке, стоявшей тридцатью сантиметрами ниже:

— «Эй… Что здесь происходит?»

— «Откуда мне знать? … Я тоже впервые вижу, чтобы Минори так выглядела… Может, её что-то рассердило?»

У Айсаки был несколько тоскливый вид, она неудобно наклонила голову, но всё-таки решила выступить вперёд…

— «Э, эм-м… М-Минори…?»

Когда она протянула руку, её голос замер. И весь мир как будто тоже замер. Когда Минори обернулась, её глаза некоторое время сверкали, прежде чем она внезапно прыгнула на крышу перед Айсакой.

— «Ва?!» — завопила Айсака, закрываясь руками. Что происходит? Минори бесшумно скользнула мимо Айсаки, а затем…

— «ТАКАСУ---КУ-У-У-У-УН--!!!»

— «ЧЕГО?!»

Минори не дошла до Рюдзи нескольких метров и изящно опустилась перед ним на колени.

Среди поднявшейся пыли и хлопанья спортивного костюма…

— «Я доверяю тебе мою Тайгу! ПРО-ОШУ-У-У--! Позаботься о ней как следует!!!» — закричала она голосом, буравящим небо.

— «… А?! Чт…? Э-э-э?!»

Минори низко поклонилась, держа руки на полу и дотронувшись лбом до своих пальцев.^[19] От всего этого Рюдзи охватил благоговейный ужас, как и Айсаку, которая всё никак не могла закрыть рот.

— «Такасу-кун, эта девушка… Тайга, она для меня очень важный друг. Пусть у неё временами проявляется весьма скверный характер, но она очень добрая и славная девушка! … Пожалуйста! С-сделай её счастливой!!!»

Хнык … Всё, что могла видеть Айсака — это как Минори всхлипывает. Прошла секунда… десять секунд… тридцать секунд….

Первым, кто пришёл в себя, был Рюдзи.

— «Кусиэда, п-погоди минутку… Т-ты о чём вообще говоришь…?»

— «Прошу, не говори так больше!»

Минори подняла голову и серьёзно посмотрела на Рюдзи.

— «Перестань притворяться, что ничего не знаешь, ладно? Такасу-кун, хватит уже! Теперь мне всё известно! И я тебя полностью поддерживаю!»

Минори воскликнула это с ясным и решительным видом, пристально глядя прямо на Рюдзи… Тот, со своей стороны, был так загипнотизирован официальной любезностью её тона, что не мог вымолвить ни слова.

— «… Думаешь, я не замечала? Разве вы двое не ходите вместе в школу каждый день? А я всегда вам мешаю. Я так до-о-олго ждала, когда ты мне скажешь, что вы встречаетесь… Но! Сколько бы я не ждала, ты мне не говорил! Вот почему!»

— «Н-нет! В-всё не так! Э-это, Кусиэда, ты всё не так поняла…»

— «Я просто хочу сказать вам, ребята — хватит уже таиться! Такасу-кун! Тайга! Я уже знаю, что вы встречаетесь! Я всегда хотела вам это сказать!»

Минори показала пальцем на Рюдзи, продолжая стоять на коленях, потом она улыбнулась и снова низко поклонилась.

— «Всё верно! Я не могу ошибаться! Такасу-кун, ты — избранник Тайги! Я точно никому больше не позволю вам мешать! Так что можете быть спокойны и продолжайте встречаться, ладно?!»

Даже если ты будешь меня умолять, я… Рюдзи, как будто какая-то могучая сила ударила его, без сил опустился на колени, казалось, что его душа сейчас расстанется с телом.

Он онемел от шока… несмотря на то, что хотел опровергнуть её слова. Я должен разубедить её!

— «Нет! Т-ты всё неправильно поняла, Минори! У нас не такие отношения!!! Ты хотя бы можешь сначала нас выслушать? Так что прошу, поскорее встань!»

Айсака выскочила перед Рюдзи и начала объяснять. Рюдзи был тронут до слёз… Верно, есть ещё Айсака. Она может помочь мне, беспомощному страдальцу, разъяснить это недоразумение. Рюдзи рухнул на бетонный пол и послал Айсаке это безмолвное сообщение.

Однако…

— «Хо-хо-хо, незачем стесняться. Я вас обоих поздравляю!»

Минори элегантным воспитанным движением отряхнула юбку и молча взглянула через плечо Айсаки на Рюдзи…

— «… Такасу-кун, если из-за тебя Тайге придётся плакать, я тебя никогда не прощу!»

Она сделала очень торжественное лицо.

Да не важно! Минуточку! Всё не так, как ты думаешь! Совсем не так!!! — кричал Рюдзи беззвучно из глубины души, изо всех сил пытаясь что-то сказать вслух, протянуть руку, объяснить Минори, которая теперь поворачивалась и уже собиралась уходить… Но его горло, его рука и всё остальное было парализовано шоком, и он был не в состоянии ничего ей объяснить.

Перед неподвижным Рюдзи, последняя надежда полного объяснения, на которую он мог рассчитывать — Айсака — тоже была повержена взмахом клинка. Крошечное безжизненное тело повалилось перед его глазами, и осталось лежать неподвижно; кровь хлынула наружу и окрасила её тело в алый цвет.

— «Так вот оно как… Хм-м, мне было интересно, встречаетесь вы двое или нет! Такасу, мне просто надо было увидеться с тобой, вот я и пришёл… Но, полагаю, это больше не важно. Мои поздравления вам обоим! Хотя я до сих пор не могу поверить, что ты мне так ничего и не рассказал».

Ведь Китамура тоже был здесь…

Он всё видел от выхода на лестницу. И в результате, услышав разоблачение Минори, он тоже всё неправильно понял.

Он приблизился к крохотному трупику, лежащему на полу, и добил его последним ударом:

— «Айсака, я отдаю Такасу в твои руки. Вы уж позаботьтесь друг о друге. Хотя и так ясно, что вы — прекрасная пара!»

Два оглушённых тела так и остались лежать, не в силах более подняться…

* * *

— «Эм-м, пожалуйста, могу я взять у вас заказ…»

«…»

«…»

— «… И-извините, но если вы ничего не заказываете…»

— «… Принесите сок…»

— «… Два сока. То же, что ей…»

— «… Напитки, верно? Что ж, стаканы вон там, так что пожалуйста, наливайте себе».

Произнеся эти дежурные фразы, официант повернулся и ушёл. Однако, никто за столом не встал, чтобы сходить за напитками.

Было около десяти вечера, всё происходило в семейном ресторане за шоссе. У окна за столом для некурящих сидели два покойника…

Хотя был ещё только апрель, крупное тело было одето в свободную футболку, на голове остался зажим для волос, который он использовал, когда умывался; маленький труп носил клетчатую блузку и зелёную клетчатую юбку, на голове у неё была лежащая в беспорядке копна длинных волос.

Оба выглядели абсолютно жалкими и раздавленными. Не в силах сказать хоть слово, они даже не моргали, они просто позволяли минутам медленно течь.

— «Как… оно… так… вышло…»

Первым заговорил тот труп, что покрупнее, Рюдзи. Положив локти на стол, он сжал голову руками и глухо произнёс:

— «Ч… Что мы сделали не так? Откуда у Кусиэды Минори взялись такие мысли…»

Рюдзи, наконец, увидел такую Минори, которую не знал: девушка, признающая только собственное мнение, неспособная выслушать других. Другими словами, сверх-эгоцентрицеская личность. Все же, раз она была лучшей подругой Айсаки, было вполне объяснимо, что у неё с Айсакой есть нечто общее.

— «И чтобы именно Кусиэда… не поняла…»

Ещё и увидеть, как та, которая ему уже целый год нравится, вдруг падает перед ним на колени… Однако, что не менее важно, Айсака перенесла такой же удар, как и он сам.

«…»

Айсака переместила пустой неподвижный взгляд, печально глядя вверх и сидя очень близко к краю диванчика. Она соскользнёт, если будет так сидеть. Это и есть Карманный Тигр? Это на самом деле тот самый Тигр из класса 2-C, который может отшвырнуть парня в невероятную даль одним лишь взглядом? Тигр, который рычит с такой свирепостью? В Рюдзи проснулась искренняя жалость…

— «А-Айсака… возьми себя в руки…»

Рюдзи протянул руку через стол и встряхнул крошечное плечо Айсаки, но…

«…»

Её душа ещё не вернулась в тело.

— «Айсака…»

Потратив последние силы, Рюдзи изнурённо упал на стол. Нет, правда… почему это случилось?!

Ему давно пора бы уже привыкнуть к душевным страданиям.

Неверно ли его понимали, или он производил неправильное впечатление, он должен был притерпеться ко всему этому ещё с детского сада.

— «… А-а, вот оно что…»

Затем Рюдзи осознал, почему был так шокирован. Не потому, что его не так поняли, а потому, что даже будучи непонятым, он вместо обычной реакции получил радостные улыбки и серьёзные слова ободрения… Из-за этого он и не смог всё нормально объяснить, вот почему он чувствовал такое сильное разочарование.

Какой же я идиот! — проклял себя Рюдзи. — Чего ещё было ждать… Пусть даже она никогда особо меня не замечала, но на самом деле я никогда ничего не делал, чтобы завоевать её сердце. Чего ж я ожидал?! Наверное, я даже не вправе чувствовать себя подавлено?

Пробыв в таком состоянии несколько минут, он поднял голову, что-то заметив…

«Ах…»

Раздался стук двух стаканов, поставленных на стол.

— «… Это тебе. Я не знала, какой ты хочешь, так что, вот… это сок из карибских персиков, в нём много витамина C…»

Айсака уже успела тихо подняться со своего сидения и принести два больших стакана красного сока. Поставив стаканы на стол, она сползла обратно на сиденье.

— «… Айсака…»

Когда она снова начала дышать? Айсака перед Рюдзи испустила глубокий вздох. Сидя с прямой спиной, она подняла голову и сказала:

— «Прости, это из-за того, что мы всегда болтаемся вместе… Из-за того, что я всегда хотела всё делать по-моему, всё так вышло… Всегда хотела, чтобы Рюдзи впутывался… Такая бездарная хозяйка, как я, не имеет права называть тебя глупым псом…»

Только её глаза сохраняли свою обычную резкость. Хоть она и сказала это, она выглядела обессиленной, и огонёк в её глазах был необычно тусклым.

На сердце Рюдзи как будто упал камень.

Айсака чувствует себя так же. Нас неправильно поняли и причинили нам боль из-за того, что мы всегда вместе! И я, и Айсака — оба мы впутались основательно. Поэтому мы всегда лицом друг к другу, всегда вместе…

Однако…

— «… Ну… Я на самом деле не против, чтобы… мы были… вместе…»

Рюдзи хотел что-нибудь сказать, но решил, что ни к чему. У Айсаки тоже душа болит! Поэтому… я не могу говорить с ней самоуверенным тоном… На этот раз Айсака произнесла:

— «Я… решила».

Поигрывая соломинкой со льдом в стакане, она вскинула голову и посмотрела парой решительных глаз прямо на Рюдзи.

— «Завтра я просто пойду и признаюсь Китамуре-куну. И не останется места для глупых ошибок. Я воспользуюсь самым откровенным… и нормальным способом признания».

Хотя её глаза выдавали её внутреннюю беззащитность, она всё равно ещё раз добавила: «Я решила».

Но глоток воздуха больше был нужен Рюдзи.

— «… Айсака… почему… так неожиданно… Нет, на данный момент у тебя с ним едва ли наметился прогресс…»

— «Вот именно. Нет вообще никакого прогресса, не говоря уж о…»

Он нас не так понял, а я и тебя втянула… Она сказала это еле слышно.

— «… Вот почему я хочу положить этому конец».

— «Конец? Что ты имеешь в виду…»

— «Положить конец 'нашей постоянной неразлучности'», закончила она.

Когда она замолчала, в её глазах появилась ясность, хотя выражение лица было таким холодным, как будто она только что окунулась в ледяную воду. Рюдзи онемел.

— «С сегодняшнего дня ты свободен! А раз так — можешь делать, что хочешь… Я не стану мешать. Хочешь признаться Минори или ещё что — давай! … Чем бы ни закончилось завтра моё признание, ты больше не должен меня слушаться».

«…!»

— «Твоя работа псом заканчивается сегодня. Начиная с завтрашнего дня, мы вернёмся к тому, что было прежде… до любовного письма!»

Объявление независимости.

Он больше не обязан был её слушаться.

В эту минуту он, вроде бы, должен быть счастлив!

Но даже тогда Рюдзи ничего не сказал.

Он мог сказать хотя бы «Спасибо за компанию», или «Наконец-то, можно отпраздновать», или что-нибудь ещё в том же духе. Но он не сказал ничего. Не сказал даже «Теперь мне будет одиноко»… вообще ничего. Ничего не приходило в голову, он мог только держать стакан со льдом, и всё… Даже если его пальцы уже начинали болеть от ледяного холода, даже если в сердце теперь было так же холодно, как будто там наступила зима.

Но Айсака по какой-то причине улыбалась… улыбалась молча. Взглянув на Рюдзи, она смущённо отвела глаза и, опустив голову, прикрыла рот руками.

— «… Очень странно, почему мы в конце концов снова оказались вместе? И сегодня тоже, когда мы даже не договаривались! Два ходячих зомби, которые в итоге просто повстречались здесь… Вместе ели каждый день… Постоянно вместе ошибались или спорили…»

Короткий смешок вырвался из-под её маленьких рук, а её глаза сощурились в щёлочки и стали похожи на два полумесяца. Айсака действительно смеялась, первый раз Рюдзи видел, как она смеётся от души.

— «Я… не хочу идти домой, не хочу возвращаться туда, где я совсем одна, поэтому я всегда вторгалась в твой дом и даже ела там, это на самом деле… м-м, очень…»

Айсака не договорила то, что пыталась сказать, и молча пожала плечами. Что у неё на уме? Она перевела взгляд куда-то в сторону и закрыла глаза, будто аккуратно запечатывая всё, что её глаза увидели, очень осторожно, не издавая ни звука.

— «Это… ха-ха, как сказать? Но… м-м, точно, хорошо, что я не умерла с голоду. Эм-м, я действительно неуклюжая, правда? Ты заметил, что я живу одна, так?»

Наверное, Айсака не видела, как Рюдзи кивнул.

— «Это неприятная история. Я плохо ладила с родителями, мы всегда вздорили. Однажды я сказала 'Я уйду из дома', а они просто ответили 'Вперёд'. А потом дали мне эту квартиру… Не успела я оглянуться, как уже думала только о переезде… Я была слишком гордой, чтобы забрать назад свои слова… А когда переселилась, то обнаружила, что не умею делать работу по дому… Такая тоска, в самом деле! И никто, ни один человек, не приходил ко мне в гости… Но что самое глупое — пусть я даже и знала, что мои родители такие, я всё равно упорно хотела съехать. Довольно тупо, да? Так что давай — смейся! Я больше не буду злиться».

Айсака открыла глаза.

Когда она выговорилась, Рюдзи понял, как сильно её всё это мучило.

Что это такое? Рюдзи издал какой-то невнятный звук.

Нет, правда, что же это такое?! Эта простая история, рассказанная Айсакой… это разве не одна из трагических историй семейного разрыва? Как та кукла, которую оставили одну в замке, когда король с семьёй его покинули?

Но Айсака смеялась и, похоже, она надеялась, что Рюдзи будет смеяться вместе с ней. Так что…

— «Хе… Ха-ха!»

Поэтому…

— «Хе-хе-хе! Ха-ха-ха! Ага, это довольно тупо…»

— «А я что говорю!»

Рюдзи смеялся, хотя чувствовал, что его сердце разрывается на части, но он всё равно очень старался смеяться радостно и естественно… Потому что никогда прежде не было человека, которому бы так сильно был нужен его смех.

Сегодня всё закончится. Всё станет, как было раньше, начиная с завтрашнего дня — им даже незачем здороваться, она снова будет кошмарной одноклассницей, Карманным Тигром, к которому никто не отважится приблизиться.

А раз так, он мог хохотать, сколько угодно, сидя в этом разукрашенном семейном ресторане, и осторожно наблюдать за последней улыбкой Айсаки, не сходящей с её лица.

Раз такое дело, то я могу показать ей! Она наверняка просто лопнет от смеха, когда это увидит.

— «Ха-ха, кстати, давай покажу кое-что интересное. Знаешь, кто это?»

Это была старая фотография, которую он держал в бумажнике.

— «Чего? А… неужели это… твой папа?!»

— «В точку! Угадала!»

— «Пфт! Уа-ха-ха-ха-ха-ха-ха!» Хохот привлёк взгляды всех вокруг.

— «Чт, что это? Ты выглядишь, совсем как он! А-ха-ха-ха! С ума сойти, до чего же смешно!»

— «Глянь на его глаза… мы похожи как две капли воды, верно? Я и этот головорез!»

— «Да хватит же! Не показывай мне! А-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!!!»

Дёргаясь и утирая слёзы, Айсака, хохоча, лежала на столе, молотя по нему руками и неистово стуча ногами. Она продолжала смеяться, даже когда голос охрип. Бандитское лицо, унаследованное до мельчайших подробностей, похоже, что-то включило в Айсаке. Если уж фамильное сходство, которое он так ненавидел, смогло сделать её такой счастливой, тогда, возможно, оно всё же того стоило.

— «… Я раньше никому не показывал это фото».

— «Ха, ха-ха, боже…! Не думаю, что я когда-нибудь столько смеялась… Как тебе удалось заполучить такие гены?!»

— «Умора, правда?»

— «А то! Ах-х! Точно! В знак благодарности за то, что открыл мне свой секрет, давай я тоже в награду скажу тебе кое-что интересное… Я расскажу тебе мой секрет».

— «Ты знаешь…» — сказала она заговорщицким тоном, прикрывая рот ладонью, чтобы сдержать смех; щеки Айсаки налились ярким румянцем, а в глазах блестели смешинки. Она поманила Рюдзи поближе и прошептала ему на ухо:

— «… Те обломки печенья были пересолены, так ведь?»

— «Что?!»

Её приглушённый голос заставил Рюдзи вскрикнуть. Как? Как она узнала, какой у них был вкус…

— «Хе-хе! Вообще-то, когда я подобрала печенье, то от огорчения взяла и слопала одно! И знаешь что? Вкус был ужасный! Но ты даже не дал мне остановить тебя и все их разом съел… и даже наврал мне…»

Она вдруг выступила с этим откровением.

Айсака перевела дыхание, и даже её улыбка стала грустной, пока она пыталась найти слова, которые, похоже, растеряла. Вздохнув, она наклонила голову, пряча лицо.

— «Ты… Рюдзи, как пёс, ты очень глупый. Но как человек… ты совсем неплох! Вот потому… поэтому я знаю, так что давай покончим с этим… Ты не скучный парень, наши отношения, как бы это сказать… не такие, как между хозяином и слугой, а как между равными…»

— «Ты, наверное, всё равно не понимаешь, что я говорю!» — добавила она.

Она резко остановилась и когда снова подняла голову, на лице Айсаки было прежнее холодное выражение…

— «Я опять проголодалась», — сказала она, открывая меню; Рюдзи сделал то же самое. Они оба заказали ужин с гамбургером и бифштексом. «Бифштексы, которые делаешь ты, гораздо вкуснее!» Потом они разговаривали, как обычно, затем поспорили, кто должен сходить к бару за напитками — конечно же, идти в итоге пришлось Рюдзи. А потом… их ограниченное время вместе начало уходить с каждой минутой, с каждой секундой…

Время течёт для всех одинаково, и никогда не задерживается, что бы ни случилось.

Заплатив по счёту, они вышли в уличную темноту и двинулись к дому.

Есть что-то волшебное в весеннем ночном воздухе, когда ленивый ветерок мягко щекочет кожу. Рюдзи не мог заставить себя молчать, и Айсака тоже была необычно разговорчивой.

Во время двадцатиминутной прогулки Айсака без остановки сбивчиво рассказывала о разном… Что её мать теперь живёт в каком-то отдалённом городе, насколько ужасна её мачеха, и что это отчасти из-за неё Айсака решила переехать.

Рюдзи говорил о своей жизни с матерью, о том, как они бедны и как над ними постоянно насмехаются; рассказывал о придурке, который продолжал таскаться за Ясуко. Он также упоминал, как часто его неверно понимают из-за его пугающей внешности, он даже говорил о ежедневных нелепых происшествиях в период взросления.

Рюдзи никогда никому не рассказывал о своих несчастьях, может быть, он делал это сейчас потому, что Айсака тоже посвятила его в свои проблемы… Я прав? Хотя он не задал этот вопрос, потому что он был слишком личным, но так он думал.

А ещё были воспоминания о более счастливых днях, и они оба жаловались, что время проходило слишком быстро.

И всё же никто не в силах остановить ход времени. Время текло медленно, но, в конце концов…

— «… А-а, чёрт!»

Они стояли под фонарным столбом на углу улицы.

Незадачливый столб стал мишенью для эмоциональной разрядки Айсаки. Стук! Бум! Сокрушительные атаки всё продолжались. Можно подумать, что она пьяна!

— «Это так несправедливо! … Почему этот мир должен быть так жесток к нам, маленьким человечкам?! Кто способен понять, как мы устали от нашего бессилия?!»

Голос, полный боли, раздавался эхом в тёмных жилых районах. Рюдзи не останавливал её, и вместо этого просто стоял радом с Айсакой, согласно кивая.

— «Верно! Чертовски верно! Никому невдомёк, что люди с жуткой внешностью, как у меня и Айсаки, тоже могут расстраиваться!»

— «Ах-х, меня это бесит… как же я зла! Бесит, бесит, просто зверски бесит!!!»

Она совершила серию ударов ногой, на которые обычный человек был неспособен, потом остановилась, тяжело дыша, и вдруг повернула голову.

— «… Эй, Рюдзи! Тебе тоже не по себе, когда ты думаешь о Минори, так? Когда думаешь, что ваши отношения не продвигаются, и что тебе нужно сделать, чтобы быть с ней вместе, верно? На тебя накатывает чувство бессилия от этих мыслей, правда?»

— «Ага, пожалуй!»

На самом деле он задумался над этим вопросом, только дав на него ответ. А ведь и в самом деле, я так волновался, как бы благополучно прожить ещё один день с Айсакой, что уже не было сил думать о душевных терзаниях…

— «Тогда Рюдзи когда-нибудь… плачет?»

— «… А ты?»

— «Я — да».

Между ними наступило молчание.

Айсака подняла голову и уставилась в ночное небо, отходя от столба. Она откинула растрепавшиеся волосы, открывая взгляду белое, как снег, лицо, которое было спокойным и утончённым.

— «Я сегодня думала обо всех этих вещах… Стану ли я когда-нибудь ближе к нему, и есть ли уже у него девушка… Я и про всякое другое думаю… как дура, беспокоюсь о многих, очень многих вещах… Наверное, никто никогда не узнает… Никто никогда не поймёт меня… Никто…»

Её голос теперь был не громче звона комариных крыльев, и хотя Рюдзи плохо слышал её, он чувствовал, что ночное небо, затянутое облаками, незаметно как бы наполнилось этим голосом, в котором звучало одиночество.

— «… Если бы кто-нибудь узнал, какой человек ты, они бы точно удивились!»

Рюдзи тоже посмотрел в небо, ища луну, и сказал:

— «Кто мог бы предположить, что даже такая, как ты будешь плакать из-за подобных вещей? … Только я, один я знаю».

— «Какой позор», — саркастически заметила Айсака. Она вздохнула, её взгляд блуждал.

— «… Рюдзи, ты такой же, как я! Никто тебя не понимает, кроме меня, и я тоже знаю о тебе довольно много».

— «О чём это ты?! … Например?»

— «… Пускай Рюдзи так выглядит, он даже не осмеливается заговорить с девушкой, которая ему нравится больше всех; пускай он так выглядит, он даже не умеет ни на кого рассердиться; пускай он так выглядит, он не из тех, кто причиняет людям боль; пускай он так выглядит, он на самом деле очень хорошо готовит… И хотя его глаза выглядят такими жуткими, что никто не смеет приблизиться к нему, он в действительности очень деликатный человек… Я права?»

— «Никогда не думал, что я настолько безнадёжен».

— «… Ты это называешь 'безнадёжен'? … Я так не думаю…»

Под легким весенним ветерком волосы Айсаки мягко развевались, как полотнище. Она ухватилась за них своими пальцами, и с её губ мягко слетели слова:

На самом деле ты очень добрый и мягкий человек.

— «Айсака…»

Я просто занудный хороший парень? — так он сначала хотел ответить, но не мог ничего сказать, потому что лицо Айсаки, кажется, скривилось от боли.

— «… Я, я — полная твоя противоположность. От меня нет никакого толку, я не умею быть доброй, и есть многие вещи, которых я не знаю… Или лучше сказать, я очень немногие вещи одобряю! Все, кто встаёт у меня на пути, должны — просто — сваливать! Все и каждый! Все! И! Каждый! …»

Приподняв край юбки, она выставила свои чисто-белые ноги и начала брыкаться…

— «… ЭТО… МЕНЯ… ТАК… БЕСИТ…!!!»

Она нанесла холодному, как лёд, фонарному столбу смертельный удар. Рюдзи был испуган не на шутку этим внезапным взрывом эмоций и начал отступать назад. Однако ж! — пробормотал он и подумал, что кроме как защитить этого свирепого тигра, он больше ничего не мог для неё сделать.

— «Чёрт, чёрт, чёрт! Какой ещё Карманный Тигр?! Они что… серьёзно думают… что мне плевать, как меня зовут???!!! ПОЧЕМУ?! Почему никто не понимает~???!!!»

Жёлтая луна появилась над ними, как будто вызванная рыком тигрицы.

Тень Айсаки, третирующей фонарный столб, протянулась по холодной бетонной дорожке. Рюдзи просто стоял и смотрел, а когда он немного придвинулся, чтобы быть поближе, его тень тоже удлинилась.

Их тени пересеклись, хотя они на самом деле не притронулись друг к другу.

— «Все… Каждый — из — них… бесят меня! … Эта дура Минори! … Почему она не хотела меня слушать?! И Китамура-кун туда же! Почему все сразу должны ей верить?! Почему никто не хочет даже попытаться понять меня?! Минори, Китамура-кун, все! … Все они, даже мои родители, все, я… Я их никогда не прощу! Потому что — никто — меня не понимает! … Никто! Не понимает! Меня!»

Айсака обхватила столб руками и продолжала молотить по нему коленями, пока совсем не охрипла. Ей наверняка раньше много раз было больно до слёз, так больно, что она, наверное, давилась слезами, подступающими к горлу, и…

— «Ух, угггххх…!»

— «Эй! Стой, идиотка!»

Она откинулась назад, готовясь со всей силы ударить столб головой… Рюдзи успел ладонью остановить её лоб как раз вовремя. Лбом фонарный столб ни за что не прошибить!

— «Но я так зла!» — закричала она, на этот раз со слезами на глазах.

Айсака теперь стала, как невинное дитя, которое этой весенней ночью никак не могло перестать плакать. Во дела! Рюдзи подумал, что принял решение… вроде бы. Хотя на чудо он был неспособен, он мог по крайней мере сделать нечто более полезное, чем пустые слова типа «Я знаю, что ты чувствуешь». Поэтому…

— «… Давай помогу!»

Он набрал в грудь побольше воздуха и на выдохе во всю глотку заорал:

— «ЭТО. БЕСИТ. МЕНЯ~!!!!!»

Человек, непривычный к пинанию предметов, теперь присоединился, он даже сделал несколько ударов с разворота. Используя приёмы, которые видел в турнирах К-1, ^[20] Рюдзи своими неумелыми ударами заставлял столб вздрагивать.

Возможно, Рюдзи и Айсака выглядели сейчас жалко, нападая вместе на столб. Рюдзи делал это, потому что у него был враг, и этот враг был подобен скале, встающей на пути в его жизни, и Рюдзи отчётливо ощущал исходящую от неё угрозу. У Айсаки тоже был враг… или типа того. Такой же враг, стоящий между ней и её жизнью, действительно существовал. Когда Айсаке кто-то нравился, или она хотела быть с кем-то, этот враг появлялся и давил всем своим весом. Пожалуй, его можно было назвать «низкая самооценка», или «судьба», или «наследственность», или «внешние обстоятельства». И так далее, например «завышенные требования к себе в период взросления» или «нечто, что нельзя сделать в одиночку». У этого врага множество разных имён.

В любом случае, победить этого противника с наскока было невозможно, они и понятия не имели, как часто им ещё придётся сражаться с этим бестелесным врагом в будущем. Но если бы они яростно не лягали сейчас фонарный столб, они бы, наверное, не смогли найти выход своему гневу. Они могли бы выбрать для разрядки стену или постельную простыню… но, похоже, что сегодня неудачный день выпал именно для столба.

Рюдзи решил помочь только по одной этой причине. Не важно, насколько они были глупыми, или безрассудными, или уставшими, но теперь они превратились в диких зверей, неистово атакующих свою мишень и воющих в весенней ночи.

Враг Айсаки выглядел значительно больше и массивнее, чем враг Рюдзи… По крайней мере так думал Рюдзи. Теперь понятно. Ты стала тигром, чтобы защититься от этого невидимого противника. Казалось, столб вырос в размерах, стал тяжелее и твёрже, его теперь было труднее одолеть. Айсака всегда надеялась иметь достаточно силы, чтобы сражаться против этого врага, потому она и стала тигром.

Удивительно. Хотя Рюдзи и Айсака были всё ещё молоды, у них было нечто общее. Поэтому Рюдзи так хорошо понимал Айсаку. Когда он видел её обессиленной или умирающей с голоду, он не мог бросить её одну.

Как бы он ни был раздражён, как бы ни злился, но правда была в том, что он просто не мог её покинуть.

— «Рюдзи, с дороги!»

— «Зачем ты стала на газон… Ого!»

Рюдзи вздрогнул, когда она неожиданно вскинула голову, и все мысли покинули его при виде её лица.

На её лице была улыбка, очень горькая улыбка. Карманный Тигр ядовито уставилась на свою жертву, настроившись убивать.

— «Получай!» — читалось в её взгляде.

Она немного отошла в конец улицы, а затем, приподнимая край юбки…

— «Погоди же, Китамура-кун! Я признаюсь тебе прямо сейча-а-ас!!!»

Аудитория (то есть Рюдзи) чуть не задохнулась от изумления. После стремительного разбега она с абсолютной точностью совершила удар в прыжке: её тело в лунном свете элегантно пролетело по воздуху с вытянутой в сторону столба правой ногой.

«…!»

Рюдзи не мог не зажмуриться при виде этой невероятной сцены и не открывал глаза, пока не услышал тяжёлый удар от падения на землю. Тогда он подбежал к Айсаке, приземлившейся на задницу рядом со столбом.

— «Дура! Твоя нога…»

— «… Рюдзи, смотри!»

— «Хм-м?»

Айсака указала на столб, торчавщий в небо. Что с ним такое? Рюдзи опять повернулся к Айсаке и увидел, что она торжествующе улыбается.

— «Тебе не кажется, что он наклонился?»

— «Что?! Быть не может! Как он может наклониться, если кто-то его просто пнул…»

Рюдзи взглянул на колючую проволоку поверху забора, и его быстро охватил ужас.

— «… Чёрт, он и правда наклонен!»

— «А я что говорю!»

Да! Победила! Айсака улыбнулась. Конечно, вполне возможно, что столб с самого начала был наклонен; или, может быть, колючая проволока уже была изогнута. Эти две версии выглядели более правдоподобно, чем предположение, что это Айсака выбила столб из равновесия.

Но Рюдзи ей поверил…

Он поверил, что столб был действительно согнут Айсакой, Карманным Тигром.

Ведь она всё-таки улыбалась.

— «… Блин, это полицейский?»

Может быть, это случилось из-за того, что они слишком шумели, так как они увидели силуэт на велосипеде, который направлялся в их сторону. Это и в самом деле был полицейский в униформе. Рюдзи взволновано повернулся к Айсаке.

— «Худо дело, давай выбираться отсюда! А… что такое? Ты как?!»

Рюдзи смотрел на дурочку, которая просто сидела, не двигаясь.

— «Болит…»

— «Ну вот, на тебе!»

Айсака всё ещё выглядела очень взбудораженной после атаки на столб. Сейчас она сидела с разметавшейся по земле юбкой, потирая маленькой рукой правое колено. Она безнадёжно взглянула на Рюдзи.

— «По-моему, я что-то себе повредила во время прыжка… Ох!»

Уголки её рта опустились. О, боже! Рюдзи поскрёб голову.

— «А разве и так не ясно?! Ну вот… похоже, распухло…»

Рюдзи стал на колени, чтобы рассмотреть получше и нахмурил брови. В тусклом свете фонаря он мог отчётливо видеть на белой коже крошечной ноги красную припухлость.

— «… Столб, должно быть, очень твёрдый… Ой…!»

— «Ну естественно! В самом деле…»

Рюдзи шумно вздохнул. Ты безнадёжна. Потом он сел на колени спиной к ней… Полагаю, это и называют рыцарством. Кажется, он наслаждался этим ощущением.

— «Забирайся, я тебя понесу. Эй, погоди… УМФ!»

Ему очень хотелось понести её, но он забыл одну вещь: она всё-таки была Карманным Тигром. Несмотря на боль в ноге, она всё же смогла мощно подскочить и обрушиться на спину Рюдзи. И ещё она крепко уцепилась за его шею, из-за чего он чуть не задохнулся.

— «Я… Я не могу… вздохнуть…»

Рюдзи отчаянно шлёпал Айсаку по руке, сжимавшей ему горло и артерию, пытаясь сообщить ей, что его жизнь в опасности.

— «О нет, Рюдзи! Это не полицейский? Нам надо смываться!»

А я разве не подметил это минуту назад?! … Так как его горло было передавлено, и он не мог говорить, у Рюдзи не было выбора, кроме как начать бежать.

Делая крюк через тихую аллею, Рюдзи безмолвно бежал в темноте. Аллея, в которую они попали, совершенно не освещалась. В нереальной тишине никто из них не произнёс ни слова. Ощущая тепло друг друга, они даже не переговаривались о том, насколько были напуганы.

Рюдзи действительно нёс Айсаку у себя на спине.

Подбородок Айсаки мягко тёрся о нервно бьющуюся жилку на шее Рюдзи.

Не говоря ни слова, она просто указала вперёд, в сторону огней шоссе, которое едва виднелось в конце аллеи…

— «АЙ!»

Бам-м! Послышался низкий вибрирующий звон; Айсака взвизгнула.

— «Что? Что случилось?!»

Рюдзи быстро остановился и повернулся, чтобы взглянуть на Айсаку у себя на спине. Он чувствовал очень близко её дыхание, они обменялись взглядами в темноте.

— «П-похоже, тут оказался дорожный знак… и я въехала в него лбом».

— «Чего?! Почему ты не уклонилась?!»

— «Это было слишком неожиданно! И я в этих потёмках ничего не вижу! Ты же тоже ничего не заметил?! … Ай, вот же…»

— «Где ты ударилась? Здесь?»

Рюдзи вытянул руку и потрогал горячий лоб Айсаки — всё равно смотреть в такой темноте было бесполезно.

— «… Крови, кажется, нет, и шишки тоже… Думаю, с тобой всё будет нормально».

— «Вот невезуха».

— «Удача здесь ни при чём, ты просто слишком бестолковая».

— «Что ты сказал?!» Рюдзи подхватил Айсаку, которая упиралась и сопела, и снова побежал. Как только они доберутся до шоссе, до дома будет уже недалеко.

— «… Хорошо, что ты не поранилась».

Так как свисток полицейского ещё был слышен невдалеке, пассажир, едущий на спине Рюдзи, наверное, не мог слышать его невнятных слов.

— «Тебе завтра нужно идти признаваться в своих чувствах. Нехорошо получится, если оцарапаешь лицо… так что всё в порядке!»

Айсака ничего не сказала.

Хорошо…

Он чувствовал, как Айсака мягкой щекой прижимается к его шее… путешествуя на его спине невредимой. Хорошо… Пока она остаётся там, всё будет отлично.

Убедившись, что полицейский на велосипеде не гонится за ними, они, наконец, выбрались из маленькой аллеи и вернулись к ослепительному свету фонарей на шоссе. По дороге они встречали жителей пригородов, возвращающихся домой после работы, а также старушек, выгуливающих собак. Все были заняты своими делами и не прерывались, чтобы посмотреть на Рюдзи и Айсаку. Люди из пригородов, рабочие фабрик, старушки или старые хрычи — у всех был свой собственный враг, с которым нужно было бороться, и, возможно, все они хотели, чтобы у них тоже была такая ночь, когда можно со всей дури попинать фонарный столб. Хотя они не делали этого, потому что были взрослыми.

Вдруг представив, как все эти люди вымещают свою неудовлетворённость на столбе, Рюдзи не мог сдержать смеха. Айсака это заметила и спросила:

— «Над чем ты смеёшься?»

Айсака высунула голову вперёд, дыша Рюдзи прямо в щёку.

— «Ничего… так, всякая ерунда».

— «Э?! Что это? Давай же! Скажи мне!»

«УХ-Х!»

Его душили за шею.

— «Т-ты что…»

— «А мне любопытно! Над чем ты смеёшься?»

— «… Я ж говорю, ничего важного, так что не беспокойся… Мне… Мне трудно дышать!»

— «Если не хочешь говорить, тогда я позабочусь, чтобы ты не смог сказать всю оставшуюся жизнь».

Серьёзно… как могут на свете существовать такие люди? — думал Рюдзи, сражаясь за глоток воздуха, чтобы он мог спорить с ней. Она своенравная, эгоистичная и несносная, эта тигрица-деспот. Сколько же раз я пострадал только потому, что проводило время с ней? И тогда, и там, и тут…

А вообще-то, чем больше я об этом думаю… все эти мучения кажутся теперь даже приятными. Наверное, в этом её теплом теле сейчас нет никаких эмоций. Даже когда мы подойдём к её дому, она скорее всего, как всегда, даже не дрогнет…

Однако…

Руки, державшие его за шею, внезапно ослабили хватку.

— «Можешь опустить меня здесь», — сказала Айсака, хлопнув Рюдзи по плечу.

Перед входом в свой подъезд Айсака изящно спрыгнула со спины Рюдзи. Когда его спина освободилась от ноши, Рюдзи почувствовал, что вес исчез, но также он ощутил, что исчезло тепло. Когда всё это исчезло, Рюдзи повернулся посмотреть на Айсаку, стоящую перед стеклянной дверью.

Потом он почувствовал, как щемит сердце, как будто что-то мешает ему биться… Значит, это действительно больно.

— «Вот и всё, Рюдзи. И мы как раз вовремя, смотри!»

Она подняла свою крошечную руку и показала ему свои часы. Стрелки на часах показывали точно 11: 59.

— «Ах-х, я так устала… По крайней мере, мы благополучно добрались домой. Всё заканчивается сегодня, прямо сейчас. С завтрашнего дня ты больше не будешь моим псом. Ещё осталось тридцать секунд… Эй, ты ничего не хочешь сказать до конца срока?»

— «… Что-нибудь сказать… Что ты имеешь в виду?»

— «У тебя же найдутся какие-нибудь последние слова в качестве моего глупого пса, правда ведь, Рюдзи?»

— «… Ну… так вдруг просить меня что-нибудь сказать…»

Стоя в двух метрах перед ним, Айсака улыбалась, во всяком случае казалось, что она улыбается. Она нагнула вперёд маленькую шею, будто ожидая, что Рюдзи заговорит. Но что я могу сказать… что мне сказать…

— «… Десять секунд… Пять секунд…»

Он ничего не мог сказать.

Порыв ветра пронёсся между ними. Айсака опустила руку:

— «До свидания».

— «Ага… У-увидимся завтра! И удачи!»

Вот и всё, что он сказал.

— «Пока, Такасу-кун».