Выбор жизненного пути.

Молодой человек выказывал выдающиеся способности; предполагалось, что он останется при академии для подготовки к профессорской деятельности, однако решение отправиться в Японию совершенно изменило его судьбу.

Оно было принято совершенно неожиданно. По свидетельству самого святителя Николая, ему до того времени никогда и в голову не приходила мысль о монашестве. Однажды же, проходя по академическим комнатам, Иван Дмитриевич заметил в одной из «занятных» объявление с предложением отправиться кому-нибудь из окончивших академический курс в Японию на роль настоятеля посольской церкви в Хакодате. Несколько товарищей Касаткина уже выразили желание ехать в Японию в сане священника. Приглашение это не произвело на юношу особого впечатления, пусть в свое время его сильно впечатлили воспоминания Головнина о Японии. Он спокойно пошел ко всенощной. И вот, во время богослужения, он вдруг решил, что должен ехать в Японию.

Когда цель определена и ничто не мешает ее достижению – нужны только упорство и трудолюбие. И твердость духа, чтобы не свернуть с выбранной дороги. Всеми этими качествами Иван сполна обладал. Тем более, на старших курсах академии он твердо решил для себя: начать служение не где-то в столице или губернском городе, а там, где, по сути, еще не ступала нога проповедника. Его не страшили трудности.

Вернувшись от всенощной, он в глубоком волнении направился к ректору академии, преосвященному Нектарию, и заявил ему о своем желании ехать в Японию, но не женатым священником, а монахом.

Сразу двенадцать выпускников академии были не прочь начать свою духовную миссию в Японии: готовность к духовному самопожертвованию была тогда настолько высока. Образовался конкурс.

В отборочную комиссию входили иерархи русской православной церкви. Они решили, что лучше всего для этой роли подходит Иван Касаткин. Но это решение еще должно было пройти утверждение в Духовно-учебном управлении при Святейшем Синоде. К счастью для Ивана, управление оставило в силе решение отборочной комиссии, и 23 июня 1860 года его постригли в монахи и нарекли Николаем, в честь святителя и чудотворца. Впрочем, уже через неделю Николай стал иеромонахом и был назначен настоятелем церкви при русском консульстве в Хакодатэ.

29 июня, в день святых первоверховных апостолов Петра и Павла, он был рукоположен в иеродиакона, а на следующий день, когда праздновался Собор Двенадцати Апостолов (престольный праздник академической церкви), — в иеромонаха. Епископ Нектарий, постригавший юношу в монахи, нарек его Николаем и сказал: «Не в монастыре ты должен совершить течение подвижнической жизни. Тебе должно оставить самую Родину, идти на служение Господу в страну далекую и неверную. С крестом подвижника ты должен взять посох странника, вместе с подвигом монашества тебе предлежат труды апостольские».

В конце июня иеромонах Николай покинул Петербург и три дня провел со своими родными в деревне. Простившись с ними, он отправился в далекий путь. С собою он взял Смоленскую икону Божией Матери, которую хранил всю жизнь.

Хорошо, когда едешь на подготовленное место. Но ведь отцу Николаю еще только предстояло, во-первых, крестить японцев, которые, к слову, слабо себе представляли основы православия, а, во-вторых, построить храм, в котором можно было вести службу. Пришлось начинать с нуля, но русский миссионер не отчаялся. Первые годы своей жизни он посвятил изучению японского языка, знакомству с жизнью и бытом жителей страны Восходящего солнца. Консульская церковь всегда была открыта как для русских, так и для японцев. Но с последними было очень сложно изъясняться. До тех пор, пока настоятель не научился «расшифровывать» иероглифы и попытался перевести Библию, хотя бы ее отдельные молитвы и псалмы, на японский язык.