Летишь. Боль разрывает аорту, боль от т о с к и глубинной, дикой.

Г.г.

Посв. памяти Андрея Никитишина,

Погибшего 9 мая 1995 годана Камчатке

Камчатка-Греция-Невинка

Глубокая ночь. Небольшая комната погружена в полу явь. Горит свеча. Почему, когда горит свеча всегда так уютно? Свет неяркого пламени выхватывает фрагменты. Фрагменты то ли окружающей реальности, то ли памяти. Что это. неужели письмо?!? Так и есть – это письмо из моего прошлого. Все похоже на таинство. Читаю.

- Представь: корабль, ночь мягкая, южная, темная. И вдруг луна!

Она - ночное солнце. Все сразу преображается. А океан, знаешь,

Он дышит совершенно как живое существо. В темноте дыхание

Влажное, таинственное и напряженное. Когда же луна освещает

Грудь взволнованного великана по имени океан, ритм выравнивается,

Место Тайны занимает Фантазия. Множество светящихся искорок

Рассыпаются по водяной глади, чтобы через мгновение вспыхнуть

Светлячками надежд. Они вспыхивают и гаснут... Гаснут и снова

вспыхивают. Ночная вахта мне не в тягость, наоборот - о д и н!

Можно быть самим собой и восхищаться всем этим великолепием

Как мальчишка, не пряча слез, думая о своей Душе. Не бояться

Показаться смешным и слабым в чьих-то глазах. Минута, две, час...

- не знаю. Время ночью иное, чем днем, да и сами мы иные. Бывают

Мгновения, когда накрывает звенящая от тяжести тишина; и ты

Падаешь в нее, как в гулкий колодец, холодея от н е в е д о м о г о...

Нужен бросок, импульс извне, чтобы выбраться. Нажимаю клавишу

" Плей" -выручай, Владимир Семенович! В ночь врывается хриплый

Голос Высоцкого. Теперь океан слушает, вникает. И Тишина, эта

Тень другого измерения, перестает быть пугающей. Но вот голос

Барда срывается на оголенный нерв...Океан, не в силах более

Держать паузу, лихорадочно, как после невыплаканных слез,

проглотив ком у горла, вздыхает... И вдыхает полной грудью. Все!

Меня нет - растворяюсь в ночи, в песне, в безбрежном океане.

" В сон мне желтые огни

И кричу во сне я..."

Это, знаешь, надо испытать на собственной шкуре, чтобы до конца понять.

Безысходность как космос – ни верха, ни низа! Не понять - падаешь или

летишь. Боль разрывает аорту, боль от т о с к и глубинной, дикой...

О ком, о чем? Нет, по-другому... одно слово: б е з ы с х о д н о с т ь.

Читаю пожелтевшие листы и слышу его живой голос. Оглядываюсь, словно вынырнув в реальность. Два часа ночи. Свеча на столике. Напротив зеркало, в нем отражается женщина, похожая на тень. Чуть склонив голову набок, сама не замечая своих слез, она безмолвно плачет. Неужели это я?! Включаю «случайный выбор»:

" Повремени, повремени! -

Утро мудренее..."

Никакой он не случайный! Что же такое делает это старое письмо?! Какое то незнакомое ранее измерение разворачивает душа: - я, держащая в руке подрагивающий листок, написанный человеком, которого уже нет в живых; - я, слушающая нашего любимого барда Владимира Высоцкого; - я, словно наяву видящая, как Андрей, невесть откуда возникший в кресле напротив, оторвав взгляд от завораживающего пламени свечи, смотрит на меня долго, очень долго! Затем прикрывает глаза рукой и снова смотрит, уже сквозь пальцы, улавливая какие-то штрихи.

Слова, как пойманная птица, бьются во мне, стуча в висок:

«Что ему вообще от меня надо!? Так не бывает! А может, я сплю или сошла с ума? Нет, это все письмо! С усилием продолжаю чтение (или как это называется?!? – ведь в строках продолжает звучать его голос)

… Извини, я не думал, что ты поймешь. Так, рассказывал, скорее для себя, но вот черт дернул написать тебе…

Откуда-то спускается глубокая пауза, сквозь слезы не рассмотреть строки. И я прошу: «Говори!»

Слышу, словно со стороны свой голос, прозвучавший глухо, отрывисто, как команда. Это сработало, письмо снова заговорило:

А после был день. Один из дней. И был порт. Один из многих. И кабак.