История V века

(№ 1986). «Василиск, царь восточных римлян [ в 475-476 гг. ], заставлял епископов платить деньги. … Жадность его к деньгам была чрезмерная. Он не брезгал принимать их и от таких лиц, которые отправляют самые низкие ремесла». (Малх, фр.8 [Византийские историки 2003, с.181])

(№ 1987). «[ 498 г. ] Он [ император Анастасий ] совершил также величайшее и божественное дело – полное уничтожение так называемого хрисаргира, о чем необходимо рассказать, хотя для этого требуется язык Фукидида или какой другой, еще более величественный и искусный; я же буду говорить, доверяясь не слову, но деянию. На столь великое и столь огромное государство римлян был наложен некий достойный всяческого сожаления и ненавистный Богу [налог], не приличествующий даже варварам, не то что христианнейшему царству римлян; до него [Анастасия] его, не могу сказать по какой причине, не замечали, а он [его] царственнейшим образом уничтожил.

А наложен он был на множество самых разных [людей] – и на тех, кто получал пропитание с общественного стола, и на тех, кто продавал весну своего тела и постоянно предавался блуду в скрытых и тайных местах города в публичных домах, и кроме того на тех, кто занимался распутством и осквернял не только природу, но и общественную мораль; так что этот сбор, подобно какому-то закону, открыто побуждал желающих безнаказанно заниматься этим беззаконным делом» (Евагрий III 39 [Евагрий 2006, с.246-247]) См. комм.

(№ 1988). «[ 511 г. ]…царь начал строить против него [патриарха Македония] всяческие козни, желая изгнать с кафедры. С этой целью были представлены [в качестве свидетелей] даже дети, измыслившие клевету о постыдной связи с ними Македония. Но поскольку выяснилось, что Македоний лишен мужских органов, [враги епископа] стали использовать иные ухищрения…» (Евагрий III 32 [Евагрий 2006, с.233])

(№ 1989). «Царь подговорил двух негодяев обвинить Македония в мужеложстве и еретичестве и письменно подать это обвинение градоначальнику и магистру: равномерно подобное же обвинение приказал подать и на православных пресвитеров и диаконов. После того велел он Келлору силой вывести Македония из епископского дома, хотя тот громко говорил, что он готов оправдываться не только в претории, но и в самом театре». (Феофан, под 504 (512) г. [Феофан 2005, с.144])

Философия

Гермий

(№ 1990). «Итак, не следует утверждать, что [у этого диалога] существует много предметов (ибо все в этом диалоге должно быть соотнесено с некоторой единой целью, так что диалог может быть назван единым живым логосом). Не следует устанавливать предмет диалога на основании какой-то одной его части, но нужно объединять единый предмет со всем диалогом как целым – то есть с многообразным прекрасным.

Поэтому он [Платон] начинает с видимой красоты, [представленной] в виде Федра, в которого влюблен Лисий; последний – невоздержанный любящий, являющийся отклонением от истинного любящего. Затем он переходит к прекрасному, проявляющемуся в рассуждении, переданном любовником Федру, объектом же любви является Лисий, или, скорее, рассуждение Лисия. Таким образом, Лисий и Федр пребывают во взаимной любви, и оба являются и любящими, и любимыми, однако не одной и той же любовью – по той причине, что каждый из них в некотором смысле и лучше, и хуже, чем другой. Как любящий, Федр лучше, Лисий же хуже: ведь Лисий любит тело и страстно желает дурного, в то время как Федр любит прекрасные рассуждения и сочетания речей, что некоторым образом является более нематериальной любовью. Как любимый, Лисий лучше (поскольку любимы его рассуждения), а Федр хуже, ибо объектом любви Федра были рассуждения Лисия, в то время как объектом любви Лисия – сам Федр.

Затем, посредством восхождения по ступеням, Сократ поднимается от прекрасного, как оно представлено в рассуждении, к красоте души, то есть к добродетелям и знаниям. Затем, в своей «покаянной песне» - [он восходит] к красоте внутрикосмических богов. Затем – к прекрасному в умопостигаемом и к самому источнику прекрасного – к демону Эросу и высшему прекрасному. И после этого он нисходит обратно путем разделения прекрасного в душе и красоты добродетели и познания. После чего – [возвращается] вновь к красоте рассуждения, связывая, таким образом, итог диалога с его началом» (Гермий. Комментарий на «Федр» 11.16, пер. Р.В.Светлова [Ямвлих 2000, с.70-72])