Источник: составлено и разработано Desai (1987:17). 4 страница

Горбачев не был идеалистом-мечтателем, он был прагматичным лидером, опытным мастером партийной политики, который сталкивался с эндемическими проблемами советского сельского хозяйства в своем родном Ставропольском крае. Он был уверен в своей способности перехитрить, убедить, привлечь, купить и, если необходимо, подавить своих политических противников, когда этого требовали обстоятельства. Его перестройка стала одновременно радикализованной и парализованной, потому что он искренне верил, что может усовершенствовать систему, не восстановив против себя фундаментальные социальные интересы, которые поддерживали советский коммунизм. В этом смысле он оказался одновременно социологически наивным и политически самонадеянным. Если бы он уделял более пристальное внимание социологическому анализу, скрыто присутствующему в документе Заславской, он яснее видел бы те социальные группы, на которые мог опереться, и тех людей, которые, в конечном счете, противодействовали любой серьезной попытке основать систему на другой логике, будь то логика политической демократии или рыночной экономики. В конечном счете, судьбу политических проектов определяет структура общества. Вот почему на этом этапе анализа важно вспомнить, какова была базовая социальная структура, на которую опиралась система власти в советском этатист-ском обществе. Сущность власти в советском обществе представляли четыре крупные группы интересов¹¹⁷:

1. Коммунистические идеологи, занятые защитой марксистско-ленинских ценностей и их господства над социальными обычаями и институтами. Это были доктринеры коммунистической партии (возглавляемые в годы перестройки Лигачевым), но группа включала также людей, обладающих властью в аппаратах культуры и средств массовой информации, - от прессы, телевидения и радио до Академии наук и университетов, включая также официальных художников и писателей.

2. Властвующая элита государственного аппарата, заинтересованная в сохранении своей монополии на власть в Советском государстве, источнике экстраординарных привилегий, до такой степени, что эта группа представляла собой скорее касту, чем класс. Эта властвующая элита сама подразделялась по крайней мере на четыре крупные категории, которые, очевидно, не исчерпывают ее сложную структуру: а) ядро политического аппарата КПСС - номенклатура, фактически правящий класс Советского Союза. Как известно, термин номенклатура имел точное значение: это был список государственных и партийных постов, при назначении на которые необходимо было иметь согласие соответствующего партийного комитета по каждому человеку, которого назначали; в самом строгом и наиболее важном смысле верхушка номенклатуры (буквально тысячи постов) требовала официального согласия со стороны Центрального Комитета КПСС. Это был фундаментальный механизм, через который коммунистическая партия семьдесят лет контролировала Советское государство;

б) вторая отчетливая элитная группа государственного аппарата формировалась из чиновников Госплана, которые одни управляли всей советской экономикой и давали инструкции соответствующим министерствам и административным органам. Чиновники Госснаба и до некоторой степени Госбанка также должны быть включены в эту категорию;

в) третью группу составляло командование Вооруженных Сил. Хотя оно было подчинено партии (особенно после уничтожения командного состава Сталиным в конце 1930-х годов), автономия группы росла по мере того, как увеличивалась сложность армии, которая все более опиралась на технологию и разведку. Группа все чаще применяла свое право вето, и в последние десятилетие существования Советского Союза на них нельзя было рассчитывать без серьезных консультаций, и это поняли, но слишком поздно, путчисты 1991г.¹¹⁸;

г) последнюю по счету, но не по значению, группу составляли специальные силы КГБ и МВД. Они продолжали играть важную и относительно автономную роль в Советском государстве, пытаясь воплощать интересы государства независимо от внутрипартийной политической борьбы. Нужно помнить, что современный КГБ был создан после смерти Сталина, в марте 1954 г. Это произошло после того, как союз партийного руководства и вооруженных сил подавил попытку переворота Берии и МВД (бывшей политической полиции), с которой армия всегда была в плохих отношениях из-за воспоминаний о терроре 1930-х годов. Так, несмотря на очевидную преемственность, КГБ 1980-х годов не был прямым историческим наследником организации Дзержинского и Берии, но оставался большой профессиональной силой, еще зависящей от КПСС, но более заинтересованной во власти и стабильности Советского государства, чем в идеологической чистоте его коммунистического устройства¹¹⁹. Это объясняет парадокс поддержки КГБ последнего раунда реформ от Андропова до Горбачева и его сопротивление перевороту 1991 г., несмотря на активное участие в нем шефа КГБ Крючкова.

3. Третья группа на советской политической сцене была сформирована руководителями больших государственных предприятий, особенно в двух главных секторах: военно-промышленном комплексе¹²⁰ и нефтяной и газовой промышленности¹²¹. Эта группа, хотя и профессионально компетентная и заинтересованная в технологической модернизации, была принципиальной противницей движения к рынку, демилитаризации экономики и ослабления контроля над внешней торговлей. Эти люди обладали экономической, политической и социальной властью на предприятиях и в ключевых городах и регионах по всей стране. Мобилизация этой властвующей элиты против реформ сыграла решающую роль в блокировании реформистских усилий Горбачева в Центральном Комитете КПСС, который в 1990 г. попал под контроль этой группы¹²².

4. Наконец, последняя крайне важная группа пронизывала всю структуру Советского государства. Это была сеть, образованная номенклатурой и боссами теневой экономики. Наделе члены этой группы не отличались от тех, которые были перечислены выше (это были те же самые люди), однако их структурная позиция в системе Советской власти была иной: источник их власти вытекал из связей с теневой экономикой. Эта группа была против демонтажа плановой экономики, поскольку группа могла процветать только в " трещинах" этой экономики. Однако, когда командная экономика начала разваливаться, теневая экономика, глубоко связанная с коммунистической номенклатурой, воспользовалась преимуществом положения, превратив всю экономику в гигантский спекулятивный механизм. Поскольку теневая экономика особенно расцветает в периоды экономического хаоса, квазикриминальные лидеры экономики, позднее превратившейся в дикий протокапитализм, были и остаются главным дестабилизирующим фактором перестройки и того, что за ней последовало¹²³.

Такова была вкратце совокупность могущественных групп, в борьбе против которых Горбачев пытался реформировать коммунизм, не отменяя привилегий, создаваемых системой. Идеологов он победил легко. Когда система достигает кризисной точки, механизмы легитимизации ценностей системы могут идти туда, откуда пришли, если тем временем в материальных интересах господствующих элит создаются и воплощаются новые формы культурного господства. Отступление Лигачевых и Нин Андреевых стало отличной меркой прогресса реформы. Армия была более могущественной силой, с которой надо было считаться, поскольку военным всегда трудно смириться с уменьшением власти, особенно когда это происходит одновременно с шоком (стало ясно, что целые воинские части не могут быть возвращены на родину, поскольку отсутствуют жилье и коммунальные службы). Однако Горбачев получил согласие военных на разоружение, строя аргументацию на необходимости перегруппировать и перевооружить войска после проигрыша технологической гонки в обычных вооружениях. Маршал Огарков, начальник Генерального штаба, был уволен в сентябре 1984 г., через год после того, как он публично объявил о необходимости повышения военного бюджета с целью обновить технологический уровень советских вооружений, отставание которых обнаружилось в 1982 г. в воздушной бойне, которую устроили израильские военно-воздушные силы сирийским самолетам в долине Бекаа. Однако его призыв был принят, и Горбачев увеличил военный бюджет, невзирая на экономические трудности. Военные планы Горбачева не слишком отличались от планов американской администрации: они были нацелены на постепенное сокращение затрат, на демонтаж бесполезного множества излишних ядерных ракет и на повышение профессионального и технологического качества советских Вооруженных Сил до уровня сверхдержавы, не стремящейся к ядерному уничтожению. Эту стратегию фактически поддерживали и Вооруженные Силы, и КГБ, которые поэтому в принципе не возражали против реформ, при условии что не будут нарушены два условия: территориальная целостность Советского государства и контроль Министерства обороны над военно-промышленным комплексом. Так, хотя Горбачев казался убежденным в поддержке армии и сил безопасности, эти два не подлежащих обсуждению условия решающим образом вредили горбачевским реформам, поскольку на практике они означали, что национализм должен быть подавлен (безотносительно к личным взглядам Горбачева) и что ядро промышленности не могло работать по рыночным правилам.

Между 1987 и 1990 гг. партийная номенклатура, высшая государственная бюрократия, военно-промышленный комплекс, нефтяные генералы и боссы теневой экономики эффективно сопротивлялись горбачевским реформам, проигрывая идеологические битвы, но вновь окапываясь в структуре партии и государственной бюрократии. Горбачевские указы постепенно становились " бумажными тиграми", как часто происходило в истории русских перестроек.

Но Горбачев был боец. Он не пожелал следовать за Хрущевым к историческому поражению и рассчитывал на поддержку нового поколения коммунистических лидеров против советской геронтократии, на симпатии Запада, на разброд в государственной бюрократии и на нейтралитет армии и сил безопасности во внутренней политической борьбе. Поэтому, чтобы преодолеть сопротивление групп интересов, которое стало политическим препятствием перестройке, и не теряя веры в будущее социализма и в реформированную коммунистическую партию как инструмент перестройки, Горбачев призвал гражданское общество мобилизоваться в поддержку его реформ: ускорение привело к перестройке, а перестройка стала зависеть от гласности, открывая дорогу демократизации¹²⁴. При этом он неумышленно инициировал процесс, который, в конечном счете, привел к краху коммунистической партии, Советского государства и его собственной власти. Однако хотя для большинства советского народа Горбачев был последним коммунистическим вождем государства, а для коммунистического большинства - предателем, который разрушил наследие Ленина, в истории Горбачев останется героем, который изменил мир, разрушив советскую империю, хотя он этого и не желал.

¹¹⁰ Этот и следующие разделы основаны главным образом на полевых исследованиях, интервью и личных наблюдениях, моих собственных и моих сотрудников в России, как отмечалось выше, в период 1989-1996 гг. Соответствующие интервью были взяты у А.Аганбегяна, Т.Заславской, С Шаталина, В.Ядова, Б.Орлова, А.Хандруева, Ю.Афанасьева, Г.Бурбулиса, Е.Гайдара, А.Шохина, А.Головкова и нескольких чиновников высокого ранга Совета Министров СССР (1990-1991 гг.) и правительства Российской Федерации (1991-1992 гг.). Предварительное обобщение этих наблюдений можно найти в Castells (1992). Информация о политической структуре Советского Союза и политических процессах между 1990 и 1993 гг., основанная на русских источниках и интервью с политическими деятелями, дана в Castells, Shkaratan and Kolomietz (1993) (имеется русский вариант того же доклада: Российская социологическая ассоциация, Москва). Специфические библиографические ссылки даны только тогда, когда это нужно для аргументации или событий, отмеченных в тексте. Я не счел необходимым давать специфические ссылки на сообщения в русской прессе о событиях и фактах, которые теперь известны всем. На английском имеется ряд превосходных журналистских материалов о процессе реформ и политическом конфликте в последнее десятилетие существования Советского Союза. Лучшие из них Kaiser (1991) и лауреат Пулитцеровской премии David Remnick (1993).

¹¹¹ Survey (1984). Подлинная история новосибирского доклада отличается оттого, что сообщалось в средствах массовой информации и принято научным сообществом. Широко признанный автор доклада -социолог Татьяна Ивановна Заславская написала Эмме Кисилевой и мне свой собственный отчет о происхождении и применении новосибирского доклада. Его происхождение не связано, как сообщалось, с совещанием в экономическом отделе Центрального Комитета КПСС. Центральный Комитет даже не обсуждал документ как таковой. Доклад был подготовлен для дискуссии на академическом совещании в Институте экономики промышленного производства в Новосибирске. Его распространение было запрещено, на нем стоял штамп " для служебного пользования", каждый экземпляр был пронумерован и предназначен исключительно для участников совещания. В течение совещания в Новосибирске исчезли два экземпляра. КГБ немедленно попытался их найти, искал их по всему институту и конфисковал все экземпляры у участников совещания и первоначальную рукопись доклада. Татьяна Заславская не смогла сохранить ни единой копии собственного доклада и получила ее только в 1989 г. в качестве личного подарка от Би-Би-Си. По словам Заславской, Горбачев прочел доклад только после его публикации на Западе в августе 1983 г. Кажется вероятным, что он использовал некоторые идеи доклада в разработке собственной реформистской стратегии еще в октябре 1984 г. на совещании Центрального Комитета по проблемам руководства экономикой. Некоторые наблюдатели прослеживают связь между определенными ключевыми элементами критически важного доклада Горбачева на XXVII съезде КПСС в феврале 1986 г. и темами, разработанными Заславской в новосибирском докладе. Однако сама Заславская намного более скептически относится к своему интеллектуальному влиянию на Горбачева и советское руководство.

¹¹²Документированный анализ перехода советского руководства от Брежнева к Горбачеву см. Breslauer (1990).

¹¹³ Превосходный обзор борьбы за власть в ЦК КПСС после смерти Брежнева можно найти в Walker (1986: 24ff); см. также Mitchell (1990).

¹¹⁴ CM.Aslund (1989).

¹¹⁵Cм.Aganbegyan(1989).

¹¹⁶См., напр., Handelman (1995).

¹¹⁷См. Lane (1990); Castells et al. (1993). Глубокий теоретический анализ социальной структуры социалистических обществ см. Verdery (1991). Мы также опирались на работу Ивана Желени. См., напр., Szelenyi (1982).

¹¹⁸О советских Вооруженных Силах см. Taibo (1993a). ¹¹⁹Andrew and Gordievsky (1990).

¹²⁰ См. Castells and Natalushko (1993).

¹²¹ См. Kuleshov and Castells (1993). Первоначальный исследовательский отчет имеется на русском языке, и с ним можно познакомиться в издании Института экономики промышленного производства Российской академии наук (Сибирское отделение, Новосибирск, 1993 г.). См. также Kiselyova et al. (1996).

¹²²Группа, которая контролировала Центральный Комитет КПСС осенью 1990 г., блокировала реформы и проложила путь для подготовки путча, возглавлялась Лукьяновым, председателем Верховного Совета СССР, Гидасповым, ленинградским партийным секретарем; Маслюковым, Величко и Лаверовым, лидерами военно-промышленного комплекса, и Баклановым, секретарем военной комиссии Центрального Комитета. Считалось, что Бакланов играл решающую роль в подготовке путча; он был одним из членов ГКЧП, захватившего власть 19 августа 1991 г. (информация почерпнута из интервью с российскими политическими наблюдателями).

¹²³CM.Handelman (1995).

¹²⁴ См. превосходный журналистский отчет о влиянии средств массовой информации на распад Советского Союза в Shane (1994).

8.5 Национализм, демократия и распад Советского государства

Либерализация политики и средств массовой информации, вызванная решением Горбачева привлечь гражданское общество к поддержке своих реформ, мобилизовала общественное мнение вокруг некоторого набора тем. Регенерация исторической памяти, стимулированная осмелевшей советской прессой и телевидением, вывела на сцену общественное мнение, идеологию и ценности внезапно освобожденного общества. Выражалось все это достаточно путанно, но все виды официальных истин единодушно отвергались. Между 1987 и 1991 гг., в набирающем силу социальном вихре, интеллектуалы осуждали систему, рабочие бастовали в защиту своих требований и своих прав, экологи обнародовали данные о катастрофах в природной среде, группы защитников прав человека протестовали, движение " Мемориал" напоминало об ужасах сталинизма, а избиратели на парламентских и местных выборах использовали каждую возможность, чтобы провалить официальных кандидатов Коммунистической партии, делегитимизируя установленную структуру власти.

Однако самая мощная мобилизация и прямой вызов Советскому государству пришли со стороны националистических движений¹²⁵. В феврале 1988 г. резня армян азербайджанцами в Сумгаите возродила латентный конфликт в армянском анклаве Нагорный Карабах в Азербайджане, конфликт, который выродился в открытую войну и заставил Советскую Армию вмешаться и установить прямое управление территорией из Москвы. Межэтническая напряженность на Кавказе взорвалась, перейдя после десятилетий насильственного подавления и искусственной интеграции в открытую конфронтацию. В 1989 г. сотни людей были убиты в Ферганской долине в Узбекистане во время вспышки насилия между узбеками и месхетинцами. 9 апреля 1989 г. массовая мирная демонстрация грузинских националистов в Тбилиси была разогнана с применением отравляющих газов, убито 23 человека. Москве пришлось начать расследование. В начале 1989 г. Молдавский национальный фронт начал кампанию за независимость республики и последующее воссоединение с Румынией.

Однако самая мощная и бескомпромиссная националистическая мобилизация возникла в Прибалтийских республиках. В августе 1988 г. публикация секретного договора 1939 г. между Сталиным и Гитлером об аннексии Балтийских республик привела к массовым демонстрациям в трех республиках и формированию в каждой из них народных фронтов. После этого эстонский парламент проголосовал за то, чтобы изменить свой часовой пояс, перейдя с московского времени на финское. Литва начала выпускать собственные паспорта. В августе 1989 г. в знак протеста против 50-й годовщины пакта Риббентропа-Молотова 2 млн. человек образовали живую цепь через территорию трех республик. Весной 1989 г. Верховные Советы трех республик объявили о суверенитете и праве отменять законодательство Москвы, начав открытую конфронтацию с советским руководством, которое ответило наложением эмбарго на поставки в Литву.

Характерно, что мусульманские республики Средней Азии и Кавказа не взбунтовались против Советского государства, хотя исламизм находился на подъеме, особенно среди интеллектуальных элит. Конфликты в Средней Азии и на Кавказе все более принимали форму межэтнической конфронтации и политических гражданских войн в пределах республик (как в Грузии) или между республиками (как Азербайджан против Армении).

Национализм был не только выражением коллективной этнической принадлежности. Это была господствующая форма демократического движения во всем Советском Союзе, и особенно в России. " Демократическое движение", которое возглавляло процесс политической мобилизации в главных городских центрах Советского Союза, никогда не было организованным фронтом, так же как " Демократическая Россия", популярное движение, основанное Юрием Афанасьевым и другими интеллектуалами, не было партией.

Были дюжины протопартий всех политических оттенков, но в целом движение было глубоко антипартийным, если говорить об историческом опыте высокоструктурированных организаций. Недоверие к формализованным идеологиям и партийной политике привело социополитические движения, особенно в России, а также в Армении и Балтийских республиках, к неотчетливому структурированию вокруг двух признаков идентичности: с одной стороны, отрицанию советского коммунизма в какой бы то ни было форме, перестроенной или нет; с другой стороны, утверждению коллективной первичной принадлежности, самым широким выражением которой была национальная идентичность, единственная историческая память, к которой люди могли обратиться после вакуума, созданного марксизмом-ленинизмом. В России этот обновленный национализм нашел особенно сильный отклик среди людей как реакция на антирусский национализм других республик. Как часто бывает в истории, разные национализмы подпитывали друг друга. Вот почему Ельцин вопреки всему стал единственным русским политическим лидером, получившим массовую народную поддержку и доверие, несмотря на все попытки Горбачева и КПСС разрушить его имидж и репутацию (а может быть, благодаря этим попыткам). Геннадий Бурбулис, главный политический советник Ельцина в 1988-1992 гг., пытался объяснить в одном из наших разговоров в 1991 г. глубокие причины популярности Ельцина в русском народе. Стоит процитировать его буквально:

" Западные наблюдатели не понимают того, что после 70 лет сталинского террора и угнетения всякого независимого мышления российское общество является глубоко иррациональным. А общество, которое довели до иррациональности, мобилизуется в первую очередь вокруг мифов. Этот миф в современной России именуется Ельцин. Вот почему он является единственной подлинной силой демократического движения" ¹²⁶.

На самом деле, на решающей демонстрации 28 марта 1991 г. в Москве, когда демократическое движение решительно выступило против Горбачева и заняло улицы, несмотря на его запрет, игнорируя присутствие войск, сотни тысяч демонстрантов выкрикивали всего два митинговых лозунга: " Россия/" и " Ельцин! Ельцин! ". Утверждение забытого прошлого и отрицание настоящего символизировалось человеком, который смог сказать " Нет! " и все же уцелел. Это были единственные ясные общие принципы рожденного заново гражданского общества.

Связь между демократическим движением, националистической мобилизацией и процессом демонтажа Советской власти была парадоксально предопределена структурой Советского федеративного государства. Поскольку вся власть была сосредоточена в ЦК КПСС и центральных институтах Советского государства (Съезд народных депутатов, Верховный Совет СССР, Совет Министров СССР и Президент СССР), процесс демократизации при Горбачеве принял форму, при которой конкурирующим кандидатам (но не свободным политическим ассоциациям) позволили баллотироваться в советы городов, районов и республик. Одновременно сохранялся жесткий контроль над Съездом народных депутатов СССР и Верховным Советом СССР. Между 1989 и 1991 г. большинство в местных Советах крупных городов и в республиканских парламентах перешло к кандидатам, противостоявшим официальным коммунистическим кандидатам.

Казалось, что иерархическая структура Советского государства ограничивала ущерб, нанесенный механизмам политического контроля. Однако стратегия, умышленно разработанная политическими стратегами демократического движения, особенно теми, кто работал с Ельциным, была направлена на консолидацию власти в представительных республиканских институтах, а затем на использование этих институтов в качестве рычага против центральных органов Советского государства, требуя для республик возможно больше власти. Таким образом, то, что казалось автономистским или сепаратистским движением, было также движением, направленным на выход из-под власти Советского государства и, в конечном счете, на освобождение от контроля Коммунистической партии. Эта стратегия объясняет, почему решающая политическая борьба в 1990-1991 гг. в России сосредоточилась на усилении власти и автономии Российской Федерации, единственной республики, не имеющей председателя республиканского парламента. В то время как Горбачев думал, что может праздновать победу, когда выиграл большинство голосов на референдуме по новому Союзному договору 15 марта 1991 г., на деле результатом референдума было начало конца Советского Союза. Сторонники Ельцина смогли поставить на голосование вопрос, требующий прямых народных выборов президента Российской Федерации с точной датой выборов -12 июня. Утверждение этого вопроса электоратом автоматически требовало таких выборов, а это было намного важнее, чем одобрение расплывчатых предложений Горбачева по поводу нового федеративного государства. Когда Ельцин стал первым демократически избранным главой Российского государства, возникла фундаментальная трещина между представителями политической структуры России и других республик и все более изолированной надстройкой Советского федеративного государства. На этом этапе только решительные массовые репрессии могли бы снова вернуть процесс под контроль.

Но советская Коммунистическая партия была не в состоянии начать репрессии. Горбачевские маневры раскололи, расстроили и дезорганизовали ее, в ее ряды проникли ценности и проекты возрожденного общества. Под воздействием критики со всех сторон политическая номенклатура потеряла уверенность в себе¹²⁷. Например, выборы Ельцина на место председателя российского парламента в марте 1991 г. стали возможными только потому, что важная фракция вновь созданной российской Коммунистической партии, возглавляемая Руцким, присоединилась к лагерю демократов против национал-коммунистического лидерства Полозкова, лидера большинства российской Коммунистической партии, который находился в открытой оппозиции Горбачеву. На самом деле самая влиятельная группа ЦК КПСС, более или менее объединившаяся вокруг Анатолия Лукьянова, председателя Верховного Совета СССР (и товарища Горбачева по юридическому факультету университета), осенью 1990 г. решила положить предел дальнейшим реформам. Назначенное тогда правительство Павлова нацелилось на восстановление командной экономики. В городах, начиная с Балтийских республик, были приняты полицейские меры для восстановления порядка и ограничения национализма. Но жестокая атака на телецентр в Вильнюсе, проведенная спецназом МВД в январе 1991 г., подтолкнула Горбачева потребовать сдержанности и приостановки репрессий. К июлю 1991 г. Горбачев в качестве единственного пути к спасению Советского Союза был готов установить новый союзный договор без шести из 15 республик (минус Балтийские республики, Молдавия, Грузия и Армения) и дать республикам широкие полномочия. В своей речи перед Центральным Комитетом 25 июля 1991 г. Горбачев обрисовал также идеологическую программу отказа от ленинизма и обращения партии к демократическому социализму. Победа была легкой. Уже после того как реальные силы Центрального Комитета и большая часть Советского правительства потерпели неудачу в попытке контролировать процесс через стандартные институциональные процедуры, которые больше не работали, поскольку большинство республик, и особенно Россия, освободились от контроля центральных органов Советского государства, они занялись подготовкой путча против своего Генерального секретаря и Президента.

Обстоятельства путча августа 1991 г., события, которые ускорили распад Советского Союза, не были полностью обнародованы, и сомнительно, что это произойдет скоро, учитывая путаницу политических интересов, сплетенных вокруг заговора. При поверхностном взгляде может показаться удивительным, что путч, организованный в ЦК КПСС с участием шефа КГБ, министра внутренних дел, министра обороны, вице-президента СССР и большей части Советского правительства, мог потерпеть неудачу. И в самом деле, несмотря на весь представленный здесь анализ, касающийся неизбежности кризиса Советского Союза, путч 1991 г. мог бы преуспеть, если бы Ельцин и несколько тысяч его сторонников не противостояли ему открыто, рискнув жизнью, рассчитывая на присутствие средств массовой информации, как на свою символическую защиту, и если бы по всей России и в некоторых советских республиках люди из всех социальных слоев, встречаясь на работе, не выражали свою поддержку Ельцину, посылая десятки тысяч телеграмм в Москву, чтобы их позицию знали. После 70 лет репрессий люди были все еще сбиты с толку, но готовы, если необходимо, драться, чтобы защитить свою вновь обретенную свободу. Возможный успех переворота в краткосрочной перспективе не обязательно означал, что в условиях распада всей системы кризис Советского Союза можно было остановить. Однако кризис, в принципе, мог иметь другую развязку, и тогда ход истории оказался бы иным. Неудачу переворота определили два фундаментальных фактора: отношение КГБ и армии и тот факт, что в результате растущей изоляции верхушки государства коммунистическое руководство перестало понимать собственную страну. Важнейшие части сил безопасности отказались сотрудничать: элитное подразделение КГБ - группа " Альфа" - отказалось повиноваться приказу атаковать Белый дом и получило поддержку от ключевых командиров КГБ; парашютисты под командой генерала Павла Грачева объявили о лояльности Горбачеву и Ельцину; наконец, командующий ВВС генерал Шапошников пригрозил министру обороны, что будет бомбить Кремль. Капитуляция наступила через несколько часов после этого ультиматума. Эти решения вытекали из факта, что армия и КГБ в течение перестройки преобразились. Не то чтобы они стали активными сторонниками демократии, но на них непосредственно влияла эволюция общества в целом, так что любой решительный шаг против установленной командной иерархии мог расколоть вооруженные силы и открыть путь гражданской войне. Ни один ответственный командир не рискнет гражданской войной в армии, снабженной гигантским и разнообразным ядерным арсеналом. На деле сами организаторы путча не готовы были начать гражданскую войну. Они были убеждены, что демонстрации силы и легального смещения Горбачева, по историческому образцу успешного снятия Хрущева, было бы достаточно, чтобы вновь поставить страну под контроль. Они недооценили решимость Ельцина и не поняли новой роли средств массовой информации и степени, в которой эти средства вышли из-под коммунистического контроля. Они спланировали и осуществи и переворот, как если бы они жили в Советском Союзе 1960-х годов, когда они в последний раз выходили на улицу без телохранителей. Когда они обнаружили, что в последней четверти столетия выросла новая страна, было слишком поздно. Их падение стало падением их партийного государства. Однако демонтаж коммунистического государства и, более того, pacкад Советского Союза не были исторической необходимостью. Это потреб('вало обц) ман пых политических действий, выполненных в последующие месяцы маленькой группой решительных революционеров в чистейшей ленинской традиции. Стратеги Ельцина, возглавляемые Бурбулисом, бесспорным Макиавелли новой демократической России, ювели до предела план раскола между социально укорененными институтами респубпик и изолированной к тому времени надстройкой Советского федеративного государства. Пока Горбачев отчаянно пытался оживить растворяющуюся коммунистическую партию и реформировать советские институты, Ельцин убедил украинского и белорусского коммунистических лидеров, быстро обратившихся к национализму и независимости, совместно выйти из Советского Союза. Принятое 9 декабря 1991 г. в Беловежской пуще соглашение о роспуске Советского государства и создании расплывчатого Содружества Независимых Государств в качестве механизма для дележа наследства покойного Советского Союза среди новых суверенных республик означало конец одного из самых смелых и наиболее разрушительных экспериментов в человеческой истории. Но легкость, с которой Ельцин и его помощники провели демонтаж всего за четыре месяца, показывает абсолютный распад непомерно разросшегося государственного аппарата, который лишился корней в своем собственном обществе.

¹²⁵Саггеге d'Encausse (1991).

¹²⁶ Интервью с Геннадием Бурбулисом 2 апреля 1991 г.

¹²⁷ Потеря уверенности в себе со стороны партийной номенклатуры в качестве главного фактора, помешавшего быстрой реакции против реформ Горбачева, была показана Джорджем Бреслауером.