Джордж Гордон Байрон. Творчество великого английского поэта Байрона вошло в историю мировой

(1788-1824)

Творчество великого английского поэта Байрона вошло в историю мировой

литературы как выдающееся художественное явление, связанное с эпохой

романтизма. Возникшее в Западной Европе в конце XVIII - начале XIX века

новое направление в искусстве было реакцией на Французскую революцию и

связанное с нею просветительство.

Неудовлетворенность результатами Французской революции, усиление

политической реакции в странах Европы вслед за ней оказались подходящей

почвой для развития романтизма. Среди романтиков одни призывали общество

вернуться к прежнему патриархальному быту, к средневековью и, отказываясь от

решения насущных проблем современности, уходили в мир религиозной мистики;

другие выражали интересы демократических и революционных масс, призывая

продолжить дело Французской революции и воплотить в жизнь идеи свободы,

равенства и братства. Пламенный защитник национально-освободительного

движения народов, обличитель тирании и политики захватнических войн, Байрон

стал одним из ведущих зачинателей прогрессивного направления в романтизме.

Новаторский дух поэзии Байрона, его художественный метод романтика нового

типа был подхвачен и развит последующими поколениями поэтов и писателей

разных национальных литератур.

Выступления Байрона, осуждающие колониальную политику английского

правительства, подавление свободы и принятие жестоких законов, направленных

против трудового народа Великобритании, вызвали ненависть правящих кругов

Англии. Эту ненависть к Байрону французский писатель Стендаль, современник

поэта, определил как " ненависть политическую" {Стендаль. Собр. соч. в 15 тт.

М., " Правда". 1959, т, 7. с. 297}. Враждебная кампания против поэта,

начавшаяся в 1816 году, вынудила его навсегда покинуть родину. В изгнании

Байрон принял активное участие в движении итальянских карбонариев и

греческих повстанцев за независимость Италии и Греции.

И как поэт и как борец за свободу Байрон был " властителем дум" для

своего времени, но и в дальнейшем его творчество продолжало оставаться

актуальным. Энгельс, отмечая рост популярности среди трудящихся Англии двух

революционных поэтов - Шелли и Байрона, - писал: "...гениальный пророк Шелли

и Байрон со своей страстностью и горькой сатирой на современное общество

имеют больше всего читателей среди рабочих; буржуа держит у себя только так

называемые " семейные издания", выхолощенные и приспособленные к современной

лицемерной морали" {Маркс и Ф. Энгельс. Об искусстве, М., " Искусство."

1957, т. I, с. 233.}.

Прошло свыше полутора веков со дня смерти Байрона, но интерес к его

личности и к его творчеству по-прежнему велик, и вокруг его имени до сих пор

бушуют страсти и ведутся споры. Наряду с объективной оценкой его творчества,

с изучением его в комплексе всех проблем, исторических и эстетических, в

литературе о Байроне имеются работы, в которых некоторые зарубежные

литературоведы пытаются рассматривать творчество поэта лишь как иллюстрацию

к его биографии и в каждом его произведении видят намеки на те или иные

факты его личной жизни.

В основу советского байроноведения легли традиции передовой русской

критики, начало которой дали Пушкин и декабристы, критики, получившей

развитие в трудах революционных демократов, в особенности Белинского.

Пушкин назвал Байрона гением и новизну его поэзии воспел во многих

своих произведениях. Личность Байрона, его характер великий русский поэт

сравнил со стихией моря:

Твой образ был на нем означен,

Он духом создан был твоим:

Как ты, могущ, глубок и мрачен,

Как ты, ничем неукротим...

(" К морю")

В своих записях, набросках Статей, высказываниях о Байроне Пушкин

показал не только его сильные стороны, но и слабости и противоречия как

романтика.

Большое признание снискал Байрон среди декабристов, для которых он был

примером служения делу свободы. Декабристы переводили его произведения,

посвящали ему стихи и поэмы и первыми в мире высоко оценили пафос

революционности в творчестве Байрона.

Таким образом, уже при жизни Байрона Пушкин и декабристы взяли на себя

нелегкую в царской России миссию защиты свободолюбивых идей его поэзии,

бросив тем самым вызов реакции, царской цензуре, которая заявила, что

" безбожное влияние байроновского разума, изуродованного свободомыслием,

оставляющее неизгладимый след в умах молодежи, не может быть терпимо

правительством" {Цит. по ст.: С. Машинский. Драматургия Байрона и гуманизм.

- " Театр", 1938, э 1, с. 58}.

Глубокую оценку общественно-исторического значения творчества Байрона

дал в русской критике В. Г. Белинский. Ко времени Белинского в ряде стран,

но более всего на родине поэта, появилось довольно значительное число

развернутых статей, воспоминаний и книг о Байроне. Белинский начал полемику

с авторами, которые прямолинейно судили о творчестве поэта, рассматривая его

особенности как результат случайного стечения обстоятельств его жизни и

своеобычности его характера. " Видите ли, - говорят они: - он был несчастен в

жизни, и оттого меланхолия составляет отличительный характер его

произведений", - писал Белинский. - Коротко и ясно! Этак легко можно

объяснить и мрачный характер поэзии Байрона: критика будет и недолга и

удовлетворительна. Но что Байрон был несчастен в жизни - это уже старая

новость: вопрос в том, отчего этот одаренный дивными силами дух был обречен

несчастию? Эмпирические критики и тут не задумаются: раздражительный

характер, ипохондрия, - скажут одни из них, - и расстройство пищеварения,

прибавят, пожалуй, другие, добродушно не догадываясь в низменной простоте

своих гастрических воззрений, что подобные малые причины не могут иметь

своим результатом такие великие явления, как поэзия Байрона" {В. Г.

Белинский. ПСС, М, Изд-во АН СССР, 1955, т. 6, сс. 585-586.}.

Определяя место Байрона в мировой литературе, Белинский указывал, что

" всякий великий поэт потому велик, что корни его страдания и блаженства

глубоко вросли в почву общественности и истории, что он, следовательно, есть

орган и представитель общества, времени, человечества" {Там же, с, 586.}.

Поэты России, начиная с Пушкина и Лермонтова, открыли русскому читателю

духовный мир английского поэта, и благодаря им в течение всего XIX и начала

XX века вольнолюбивая поэзия Байрона распространилась по всей стране, она

пришла и к другим народам России. Один из зачинателей советской поэзии в

своей родной литературе, Хади Такташ, писал: " Во мне душа Байрона..."

В годы Советской власти творчество Байрона получило всенародное

признание.

Сегодня, когда народы разных континентов борются за свою независимость,

идеологи современной мировой реакции пытаются опорочить наследие Байрона,

приписывая ему то, что чуждо духу и сути творчества великого поэта. Но

наследие Байрона в надежных руках прогрессивного человечества, ибо он всегда

оставался верным своим словам:

И вечно буду я войну вести

Словами - а случится, и делами! -

С врагами мысли. Мне не по пути

С тиранами........

(" Дон-Жуан", IX, 24)

Джордж Гордон Байрон родился в Лондоне 22 января 1788 года. Как со

стороны отца, Джона Байрона, так и со стороны матери, урожденной Кэтрин

Гордон, Байрон происходил из высшей аристократии Великобритании, английской

и шотландской. Но детство поэта проходило в условиях крайней бедности. Отец

Байрона, блестящий гвардейский офицер, так широко и расточительно жил, что

за короткий срок растратил состояние двух богатых наследниц - первой своей

жены и второй - матери Байрона.

Джон Байрон женился на Кэтрин Гордон будучи вдовцом. От первого брака у

него была дочь Августа, которая воспитывалась у своей бабушки, и ее дружба

со сводным братом Джорджем началась лишь в 1804 году.

Родители Байрона разошлись вскоре после его рождения. Отец уехал во

Францию и там умер, поэтому отца своего поэт представлял только по рассказам

близких к нему людей, но к памяти его относился почтительно. " Мы с Августой

всегда любили память нашего отца так же, как и друг друга... Если он

растратил свое состояние, это касается одних лишь нас, его наследников, и

если мы его не упрекаем, кто же еще имеет на это право? " {Байрон. Дневники.

Письма. М., Изд-во АН СССР, 1963, с. 311. (Последующие ссылки на это издание

даются в сокращении: Дневники, Письма.)} - писал Байрон в июле 1823 года в

письме по поводу своей биографии, опубликованной во Франции.

Раннее детство поэта прошло в Шотландии. Он горячо полюбил горную

страну, природа которой была столь своеобразна, а история так богата

событиями, что картины Шотландии даже после того, как Байрон покинул ее,

часто возникали перед его глазами.

До десяти лет Байрон жил с матерью в шотландском городе Эбердине, где

начал учиться, когда ему не было и пяти лет.

" Едва выучившись читать, я пристрастился к истории, " {Дневники. Письма,

с. 237.} - пишет поэт. О своих эбердинских наставниках, которые менялись

один за другим, Байрон рассказывал с добрым юмором: " Свой почерк, который я

сам едва разбираю, я приобрел под руководством мистера Дункана... Ему не

приходилось особенно гордиться моими успехами. И все же тогда я писал много

лучше, чем когда-либо потом" {Там же.}.

В Эбердине Байрон поступает в так называемую Грамматическую школу, в

которой было пять классов. Когда Байрон окончил третий, пришло известие из

Англии, что умер его двоюродный дед. " Мальчику из Эбердина", как называл его

умерший дед Уильям Байрон, переходили по наследству титул лорда и родовое

поместье Байронов - Ньюстедское аббатство, находившееся в Ноттингемском

графстве. Поместье и замок были запущены, денег для их восстановления не

было (от деда остались одни долги), и мать Байрона вскоре сдала Ньюстедское

аббатство в аренду, а сама с сыном поселилась неподалеку от Ньюстеда, в

Саутвелле.

Изменения, происшедшие в судьбе юного Байрона, вызвали в нем

противоречивые чувства, и несколько позднее в своих стихах он раскрыл их.

Ньюстед с его прошлым пробуждал в нем интерес к истории страны, к предкам,

принимавшим участие в знаменитых сражениях. В его ранних стихах, посвященных

Ньюстедскому аббатству, слышится гордость, что он, Байрон, потомок

прославленного древнего рода, чьи сыновья верно служили своей родине, ему

хочется достойно продолжить их дела.

Он, как вы, будет жить и погибнет, как воин,

И посмертная слава его осенит.

(" При отъезде из Ньюстедского аббатства")

И в то же время юношу тяготит новый для него образ жизни среди

титулованных особ, являвшихся рабами условностей:

Судьба! возьми назад свои щедроты

И титул, что в веках звучит!

Жить меж рабов - мне нет охоты,

Их руки пожимать мне стыд!

(" Хочу я быть ребенком вольным...")

Детство и отрочество поэта были омрачены не только нуждой, от которой

более всего страдала его мать, прилагавшая большие усилия, чтобы найти

средства для воспитания сына в соответствии с его аристократическим

происхождением, но еще и тем, что от рождения он был хромым. Приспособления,

которые придумывали доктора для исправления хромоты, приносили ему мучения,

а хромота все равно оставалась... и осталась на всю жизнь. Мать Байрона,

обладавшая неуравновешенным характером, порой в пылу ссоры упрекала сына

физическим недостатком, и это было, вероятно, особенно тяжело для него, во

всяком случае, эти сцены оставили глубокий след в его памяти.

В 1801 году Байрон поступил в школу закрытого типа, в Харроу, где

обучались дети знатных и богатых семей. Их готовили к карьере политиков и

дипломатов, к парламентской деятельности. Так, в одном классе с Байроном

учился Роберт Пиль (1788-1850), ставший впоследствии министром внутренних

дел, а затем и премьер-министром Англии.

В Харроу Байрон попал в атмосферу религиозного ханжества, угодничества

перед власть имущими, которая создавалась и поддерживалась в школе всем ее

статутом. Многое в школе приводило Байрона в сильное негодование, его

возмущали ложь и несправедливость, царившие там, и это в самой

непосредственной форме запечатлено в его письмах из Харроу. Он не раз просит

миссис Байрон взять его из школы.

В одном из писем Байрон с горечью пишет матери, что наставники часто

говорят ему о его бедности: "...меня клеймят без причины, и я презираю все

злобные потуги его (ректора. - Р. У.) и его брата. Его брат Мартин...

постоянно напоминает мне о моих стесненных обстоятельствах... это делается,

быть может, с хорошими намерениями, но в весьма неприятной форме...

Я могу пробить себе дорогу в мире, и я это сделаю или погибну. Многие

начинали жизнь ни с чем, а кончали великими людьми. Неужели я, обладая

достаточным, пусть и небольшим, состоянием, стану бездействовать? Нет, я

пробью себе дорогу к Вершинам Славы, но только не бесчестьем..." {Дневники.

Письма, с. 9.}. " Пустяком" считает Байрон насмешки над его бедностью по

сравнению с беспричинными оскорблениями, наносимыми ему его наставниками.

Юный Байрон не понимал, что наставников раздражало не только то, что он

выделялся на фоне общей массы учащихся необычайной широтой знаний, но и его

нетерпимость ко всякой несправедливости, готовность сразу же встать на

сторону беззащитного и защищать последовательно и до конца. Байрон

притягивал внимание учеников, к нему тянулись, добивались дружбы с ним.

Благодаря сердечным отношениям с товарищами у Байрона в Харроу были светлые

и радостные дни. Вспоминая об этом, он пишет: " Школьная дружба была для меня

страстью" {Дневники. Письма, с. 271.}.

В 1803 году, во время каникул, пятнадцатилетний Байрон встретился с

Мэри Чаворт, которая вызвала в нем большое и сильное чувство. Байрон тогда

не мог предвидеть, сколь глубокой окажется его любовь. За несколько месяцев

до своей смерти в одном из писем он писал: "...я в ранней юности сильно

полюбил внучатую племянницу... мистера Чаворта... и одно время казалось, что

обе семьи примирятся благодаря нашему союзу (дед поэта убил на дуэли одного

из Чавортов. - Р. У.). Она была старше меня двумя годами, и мы в юности

много времени проводили вместе. Она вышла замуж за человека из старинной и

почтенной семьи, но брак ее оказался несчастливым, как и мой" {Там же. cc.

311-312.}. Байрон посвятил Мэри Чаворт целый ряд стихотворений, но особенно

волнующе он передал свое страдание и любовь к ней в поэме " Сон", написанной

в 1816 году.

В 1805 году Байрон поступает в Кембриджский университет. У него

появляются новые товарищи, некоторые из них стали его верными друзьями на

всю жизнь. Байрон отдает дань молодости, веселью, наслаждениям и...

проказам. Но это лишь внешняя сторона его жизни в Кембридже. Он продолжает

свои систематические занятия спортом, начатые им в Харроу: занимается

плаванием (он считался впоследствии одним из лучших пловцов мира), боксом,

фехтованием, верховой ездой. По-прежнему много читает. Знания Байрона,

почерпнутые в эти годы из множества книг, размышления над прочитанным были

основой для быстрого и самостоятельного развития его личности.

Близкий друг Байрона поэт Мур в своей книге " Жизнь, письма и дневники

лорда Байрона" (1830), которая была первой биографией поэта, приводит

составленный Байроном в 1807 году список прочитанных им книг. Список

открывается указаниями на книги по истории следующих стран: Англии,

Шотландии, Ирландии, Рима, Греции, Франции, Испании, Португалии, Турции,

России, Швеции, Пруссии, Дании, Германии, Швейцарии, Италии, Индии, Америки,

Африки (порядок Байрона. - Р. У.). Затем идут разделы: биографии,

правоведение, философия, география, поэзия, ораторское искусство, духовное,

разное (порядок Байрона. - Р. У.). В конце списка Байрон приписал, что

составил его по памяти и, возможно, что-то пропустил, но содержание

перечисленных книг хорошо помнит и может процитировать наизусть отрывки из

них. В самом деле, у Байрона, по свидетельству современников, была

феноменальная память, он запоминал тексты страницами, а Мур, комментируя

этот список, пишет, что Байрон " обладал в высшей степени цепкой памятью"

{См.: Thomas Moore. The Life Letters and Journals of Lord Byron. London.

John Murray, 1901, с. 46-47. Последующие ссылки на это издание даются в

сокращении; The Life...}.

Школа в Харроу и университет в Кембридже были частью миропорядка,

установленного аристократической кастой Англии; идея века получали здесь

определенное и нужное ей освещение, и у Байрона уже тогда формировалось к

этому скептическое отношение" Это ясно показывает письмо, написанное

Байроном Чарлзу Далласу - английскому писателю и дальнему его родственнику -

накануне завершения им образования в Кембридже. " Ваше предположение

правильно - я студент Кембриджского университета, - пишет Байрон, - где в

этом семестре буду держать экзамен на степень магистра искусства но если

искать разума, красноречия и добродетели, то отнюдь не Гранта является их

столицей; здесь не Эльдорадо и тем более не Утопия. В умах питомцев

Кембриджа та же стоячая вода, что в реке Кэм, а стремления ограничены

церковью, но только не христовой, а ближайшим вакантным приходом.

Что касается моего чтения, я могу сказать не преувеличивая, что в

области истории я начитан изрядно; мало найдется народов, с чьей историей я

не был бы сколько-нибудь знаком, от Геродота до Гиббона. Классиков я знаю

настолько, насколько их знает большинство школяров после тринадцати лет

учения; о законах страны - достаточно, чтобы не " преступить" их, как

выражаются браконьеры. Я изучал и " Дух Законов" {" Дух Законов" (1748)? -

сочинение французского писателя-просветителя Шарля Луи Монтескье

(1689-1755).} и международное право, но, видя, как последнее непрестанно

нарушается, я потерял интерес к столь бесполезным познаниям, из географии я

знаю больше по карте, чем хотел бы пройти пешком; из математики -

достаточно, чтобы вызвать головную боль, но не прояснить мысли; из

философии, астрономии, метафизики - больше, чем способен понять; а здравого

смысла мне преподали так мало, что я намерен завещать Байроновскую премию

каждой из наших Almae Mater за первое открытие в этой области..." {Дневники.

Письма, с. 17.}

Именно в годы учебы в Харроу и Кембридже Байрон уже стал не только

ощущать эпоху, в которой жил, но и оценивать события своего времени активно

и действенно. Когда начались наполеоновские войны, Байрон-школьник защищал

бюст Наполеона, как он пишет, " от подлецов, державших нос по ветру" {Там же,

с. 51.}. Будучи студентом, открыто выражал свои симпатии общественным

деятелям, выступавшим против колониальной политики Англии.

Эпоха Байрона, начавшаяся под знаком Французской революции, была бурной

и противоречивой, молодой Байрон не сразу в ней разобрался, но эволюция его

мировоззрения показывает, как чуткость его к прогрессивным идеям века,

умение исторические знания соотносить с современностью дозволяли ему видеть

перспективу развития важнейших событий своего времени.

Большую роль в распространении идей Французской революции в Англии

сыграли " Корреспондентские общества", связанные с широкими демократическими

массами. Они возникли в крупнейших городах Великобритании, а центром,

объединяющим их, было " Лондонское корреспондентское общество". Оно послало

Национальному конвенту Франции адрес, в котором выразило свою солидарность с

революционным французским народом. " Французы! Вы уже свободны, мы же только

готовим победу свободы в Британии..." {Цит. по книге: Очерки истории Англии.

М., Учпедгиз, 1959. с. 177.}.

" Корреспондентские общества" были поддержаны известными прогрессивными

политическими деятелями - писателями, публицистами, учеными Англии. Среди

них были Томас Пейн - английский публицист, участник Войны за независимость

Северной Америки, автор трактата " Права человека";

Томас Спенс - публицист, автор трактата " Действительные права человека"

о необходимости аграрных реформ в Англии;

Уильям Годван - писатель и, как назвал его Маркс, " практический

философ" {К. Маркс и Ф. Энгельс. Об искусстве, т. I, с. 233.},

опубликовавший в 1793 году труд " Исследование о политической

справедливости", в котором осудил эксплуатацию человека человеком (книгу

свою он посвятил французскому Конвенту). Все они выступали против Эдмунда

Берка - автора " Размышлений о французской революции" (1790), в которой

отрицалось историческое значение Французской революции, отстаивалось

существующее социальное устройство Англии с наследственной монархией.

Официальные круги поддержали Берка, и книга его многократно издавалась.

А " Корреспондентские общества" парламент обвинял в пропаганде политических

реформ в Англии, и в 1784 году начались судебные процессы над наиболее

известными деятелями этих обществ. Суду, однако, пришлось оправдать их, но

репрессии по отношению к членам " Корреспондентских обществ" продолжались.

В конце XVIII века народ Англии был глубоко потрясен жестоким

подавлением восстаний, последовавших одно за другим в 1797 и 1798 годах, -

это восстание на флоте и восстание ирландцев за свою независимость. Молодой

Байрон свое отношение к Французской революции и наполеоновским войнам

выразил уже в первой песне " Чайльд-Гарольда" (1812). Знал он и о судебном

процессе над членами " Корреспондентских обществ" и, видимо, достаточно

подробно, поскольку был знаком с теми, кто в качестве адвокатов защищал на

суде руководителей этих обществ. События в Ирландии и ирландские проблемы

всегда волновали поэта, и неудивительно, что одна из его речей в парламенте

была посвящена положению ирландских католиков.

Вся богатая мыслями и чувствами жизнь Байрона-юноши нашла свое

отражение в его ранних стихах. В 1806 году, будучи студентом Кембриджа, он

анонимно издает сборник своих стихов " Летучие наброски", но почти весь

небольшой тираж его уничтожает. В 1807 году анонимно появляется новый

сборник, " Стихи по разным поводам" {В других переводах название сборника

" Стихи на разные случаи".}. В том же году издан третий сборник стихов поэта

уже с указанием имени автора - " Часы досуга", стихи оригинальные и переводы

Джорджа Гордона, лорда Байрона. Несовершеннолетнего".

В " Часы досуга" вошли стихи из ранее вышедших сборников и новые,

впервые публикуемые. Многие стихи сборника были еще несовершенны, в них

сказывалось подражание английской поэзии XVIII века, но уже виден был

широкий диапазон поэтических возможностей молодого Байрона, осваивающего

различные поэтические размеры, ищущего выразительные средства для образной и

точной передачи своей мысли.

Сборник " Часы досуга" был, по существу, прощанием поэта с юностью и

вступлением его в новый период жизни. " Я цепи юности разбила//Страну

волшебную мечтаний//На царство Истины сменил", - пишет он в одном из

последних стихотворений сборника " К Музе вымысла".

По выходе сборника, в январе 1808 года, в журнале " Эдинбургское

обозрение" появилась анонимная рецензия, в которой поэзия " молодого лорда

относилась к разряду той, которую ни боги, ни люди не могут допустить..."

{The Works of Lord Byron Letters and Journals ed. by R. E. Prothero..

London, John Murray, 1922, vol. I, Appendix II, p. 344.}. Рецензент

высмеивал содержание стихов, указывая Байрону, что он не владеет

литературным языком и что ему следовало бы лучше знать поэзию своих

предшественников. И, имея в виду его сатирические стихи, делал вывод:

молодой автор рано присвоил себе право осуждать других.

Еще до рецензии в " Эдинбургском обозрении" Байроном была начата

сатирическая поэма " Британские барды". После выступления журнала поэт издает

эту поэму небольшим тиражом, а в марте 1809 года она появилась в расширенном

виде под названием " Английские барды и шотландские обозреватели". Поэма за

короткий срок выдержала подряд четыре издания. Успех объяснялся не только

смелостью ответа, сокрушавшего все доводы грубой и недоброжелательной по

тону рецензии в " Эдинбургском обозрении", но прежде всего тем, что в ней

живо представала современная литературная и театральная жизнь Англии.

Сатирическое острие поэмы было направлено против поэзии уводившей в

религиозную мистику, пронизанной тоской по прошлому, равно как и против

поэзии, воспевавшей наслаждения. Среди целого ряда поэтов, чьи произведения

Байрон подверг критике, были и крупнейшие поэты-романтики, современники

Байрона. Можно считать, что именно с этой поэмы начинается в творчестве

Байрона полемика с поэтами " Озерной школы" (лейкистами): Вордсвортом,

Колриджем, Саути. Творчество этих поэтов, отказавшихся после Французской

революции от высоких идеалов борьбы за свободу, всегда оставалось глубоко

чуждым мироощущению Байрона. Близость Вальтера Скотта-поэта к лейки стам

вызвала неодобрительные строки Байрона и в его адрес, хотя позднее

Скоттроманист был в числе любимейших его писателей. В этой ранней своей

поэме молодой Байрон высказывает веру в большие возможности творческого

гения Вальтера Скотта.

Серьезное внимание в поэме Байрон уделил положению английского театра,

на сцене которого шли пошлые и бездарные пьесы. Он призывал таких

драматургов, как Шеридан, восстановить былую славу английской сцены, где

выступали Гаррик и Сиддонс.

" Английские барды и шотландские обозреватели" была как по содержанию,

так и по всему своему духу просветительской: Байрон видел в литературе и

искусстве действенные средства нравственного и художественного воспитания

общества.

В конце июня 1809 года Байрон отправился в двухлетнее путешествие. Во

время путешествия он заканчивает поэму " По стопам Горация", задуманную им

как продолжение " Английских бардов и шотландских обозревателей", и пишет

путевые впечатления в стихах, которые легли в основу первых двух песен

" Паломничества Чайльд-Гарольда" "

По приезде в Англию в июле 1811 года, передавая рукописи путевых

впечатлений и поэмы " По стопам Горация" Далласу, взявшемуся помочь Байрону в

их издании, поэт сказал, что поэму считает лучшим из того, что им написано.

Даллас, напротив, был восхищен путевыми впечатлениями, поэму же назвал

" достойной сожаления" {The Life... с. 121.}. " Писатели часто плохие судьи

собственных сочинений, - писал в конце XIX века редактор полного собрания

сочинений Байрона Колридж, - но из всех известных литературных заблуждений

этого рода ошибки Байрона едва ли не самые поразительные. Вскоре после

появления " Корсара" он все еще воображал, что " Английские барды" -

мастерское произведение. А когда все его величайшие произведения уже были

созданы, он продолжал утверждать, что его перевод из Пульчи {Пульчи Луиджи

(1432- 1484) - итальянский поэт. Байрон перевел в 1820 году 1-ю песнь поэмы

Пульчи " Большой Моргайте".} - " грандиозная работа, - лучшее из того, что им

создано в жизни", и на протяжении всей своей литературной деятельности

относился к этим " По стопам Горация" с особым и неизменным пристрастием"

{The Works of Lord Byron, I-VII vols, ed. by E. H, Coleridge. London, John

Murray 1903, v. I, p. 388. Последующие ссылки на это издание даются в

сокращении: Poetry...}. Байрон же на самом деле прекрасно знал и о значении

и о непреходящей ценности своих основных произведений. Вот некоторые строки

лишь о двух из них - о " Чайльд-Гарольде" и " Дон-Жуане": " Я считаю

" Чайльд-Гарольд а" своим лучшим произведением; им я начал, им думаю и

кончить. Но решения на этот счет я не принимаю, ибо уже нарушил такое

решение, когда написал " Корсара". Боюсь, однако, что ничего уже не напишу

лучше этого..." {Дневники", Письма, с. 150.}. Или: " 3-го апреля я послал

Меррею II песнь " Дон-Жуана"; надеюсь, что она прибыла - клянусь богом, это

Саро d'Opera, столько она " расточает радости"..." {Там же, с. 161.}.

Очевидно, что Байрон-поэт шел впереди Байрона - критика поэзии, но в

его творчестве ясно и последовательно прослеживаются те просветительские

воззрения, которые наиболее полно отражены в таких ранних сатирических

поэмах, как " Английские барды...", " По стопам Горация". Может быть, именно

этим они так дороги художнику.

На связи Байрона с XVIII веком, то есть веком Просвещения, давно

обращалось внимание как в зарубежной, так и в нашей отечественной науке.

Байрон-критик, провозглашавший принципы просветительского классицизма,

противоречил Байрону-поэту, утверждавшему своей поэзией художественный метод

романтизма, разрушавший нормативную эстетику просветителей. Многое роднило

Байрона с просветителями. Стойкая непримиримость к религиозному и

политическому ханжеству давала Байрону уверенность при схватках с многоликим

лицемерием и политическим коварством. Личности

Байрона отвечал дух активного вмешательства в аеизнь, обличавший

мыслителей и писателей XVIII века. Байрон был сторонником обычной для

просветителя пропаганды знаний, их распространения среди современников. Чем,

как не истинной потребностью делиться с людьми приобретенными знаниями,

объясняется большой объем примечаний и приложений написанных им ко многим

своим произведениям.

И, наконец, Байрон подхватил и продолжил просветительское отношение не

только к литературе, но и к другим видам искусства. Он верил, например, что

средствами театра можно развить ум и чувства людей, и, критикуя современную

ему сцену с нравственных позиций просветителей XVIII века, заглядывал

вперед, предчувствуя возможности иного развития театра. И отнюдь не случайно

Байрон в 1820 году возвращается к мысли опубликовать поэму " По стопам

Горация", значительная часть которой посвящена театру.

Написана поэма в стиле сатирических поэм XVIII века. И все, что в ней

говорится об ответственности поэта за судьбы художественного творчества,

Байрон относил и к себе. Но случилось так, что в печати раньше поэмы " По

стопам Горация" появились две первые песни " Чайльд-Гарольда", которые

сделали его " в одно утро знаменитым" {The Life... p. 159.}. И теперь многие

строки поэмы " По стопам Горация", в частности, такие:

Поэзия не знает середины,

Здесь тот на дне, кто не достиг вершины,

У всех в презреньи серенький поэт,

У бога, у людей и у газет...

{Пер. H. Вольпин.}

- были бы восприняты литературной средой как высокомерные наставления

всем, менее значительным, чем он, поэтам, то есть вступали в силу этические

соображения, поэтому Байрон приостановил печатание подготовленного им пятого

издания " Английских бардов...", отложил публикацию " По стопам Горация", ибо,

как он заметил, любое продолжение " Английских бардов..." " обрушило бы на его

голову лавину горящих угольев" {Poetry, vol. I, p. 387. " Introduction" }.

Поэма так и не была опубликована при жизни поэта.

Путешествие, которое совершил Байрон в 1809-1811 годах, имело огромное,

значение для развития его личности и поэтического дара. Оно началось с

Португалии, затем последовали города Испании. Из Испании Байрон выехал на о.

Мальту, вслед за Мальтой он посетил Грецию, Албанию, отсюда поехал в

Константинополь, вновь вернулся в Грецию.

Какой бы удивительной ни была по своей красоте природа и величественной

древняя культура этих южных стран, Байрон не воспринимал их вне жизни

народов, их населявших. Люди, их быт, язык, обычаи, одежда - все вызывает

пристальный интерес поэта. Его поражают социальные контрасты в этих странах:

с одной стороны, нищета, рабство народов, с другой - неограниченная власть и

произвол кучки тиранов. Во время путешествия Байрон глубоко осознал свое

общественное призвание поэта, он стремился увиденное передать в строфах,

обличавших политику правительств тех стран, которые поддерживали тиранию и

насилие над народами.

Путевые впечатления обретали разный по тону характер: они были то

раздумьями, то призывом к народам сбросить иго тирании, то восторгами перед

красотой женщин, перед экзотикой природы. Ложились эти записи большей частью

в спенсерову строфу, девятистрочную, со сложным чередованием рифм; Байрон

работал тогда над овладением этой строфой, которая берет начало в английской

поэзии эпохи Возрождения. Во время путешествия им было также создано немало

лирических стихотворений о запомнившихся встречах и событиях. Одновременно

появлялись и стихи, давшие начало политической лирике поэта, - " Песня

греческих повстанцев", " Прощанье с Мальтой", к которым примыкала и сатира

" Проклятие Минервы", написанная также в годы путешествия.

Байрон возвращался в Англию в конце лета 1811 года. Уже на пути домой

он узнал о тяжелой болезни матери, которую не застал в живых. Горе поэта

усугубилось еще и тем, что погиб один из его близких друзей. Байрон,

уединившись в Ньюстеде, тяжело переживает эти события. Но вскоре работа над

поэмой " Паломничество Чайльд-Гарольда" полностью захватила его. Герою поэмы,

который повторяет его путешествие, поэт придает черты своих современников,

молодых людей из среды, хорошо ему известной. Чайльд-Гарольд устал от

веселого и бездумного времяпрепровождения, его тяготят друзья по кутежам,

женщины, с готовностью отвечающие на любовь. Разочарованный во всем,

признав, что жизнь его пуста и бессмысленна, он решает уехать в незнакомые

края.

Личное отношение Байрона к тому, что он видел во время своих

странствий, отражено в поэме, и часто именно лирический герой определяет ее

звучание. Предчувствуя, однако, что его - автора - будут отождествлять с

Чайльд-Гарольдом, Байрон писал Далласу: " Я ни в коем случае не намерен

отождествлять себя с Гарольдом; я отрицаю всякое родство с ним. Если местами

может показаться, будто я написал собственный портрет, поверьте, что это

только местами, и я на хочу признавать даже этого... Я ни за что на свете не

хотел бы походить на своего героя" {Дневники. Письма, с. 38.}.

Готовя " Чайльд-Гарольда" к изданию, поэт встретился с препятствиями.

Его издатель Меррей требовал исключить из поэмы ряд строф, носивших

политический характер, на что Байрон твердо отвечал: " Боюсь, что по части

политики и философии я ничего не смогу изменить; но могу сослаться в своих

заблуждениях на высокие авторитеты, ибо даже " Энеида" была поэмой

политической, написанной с политической целью - а что касается моих

злополучных мнений по вопросам более важным, то я в них слишком искренен,

чтобы отречься. Об испанских делах я говорю как очевидец и каждый день

убеждаюсь, что составил себе на месте верное суждение... Как видите, я не

могу изменить своих мнений, но если бы вы пожелали изменений в строении

стиха, я готов сколько угодно нанизать рифм и сочинить строф..." {Дневники,

Письма, с. 37.}. В этом же письме Байрон указывает, что поэма его " совсем

иного рода, чем предыдущие", подчеркивая принципиальную новизну

" Паломничества Чайльд-Гарольда".

" Паломничество Чайльд-Гарольда" - первое произведение

Байрона-романтика, романтика нового типа, отличного от всех его

предшественников. Отстаивая свободу народов, их право на

национально-освободительную борьбу, Байрон не бежал от действительности, а

призывал вмешаться в нее. Ратуя за духовное раскрепощение человека, выступая

в защиту его от насилия и унижения, он требовал и от самого человека

активных действий, он клеймил его позором за то, что тот подчинился рабству,

склонил голову перед тираном. Как и все романтики, Байрон воспевал Природу,

но не вообще, а в связи с человеком, утверждая мысль, что только духовно

развитый и свободный человек может понять ее красоту, осуществлять гармонию

между человеком и природой. Всю поэму пронизывает связь времен, прошлое

освещено светом современности, а прошлое и настоящее позволяют поэту

заглянуть в будущее.

В первой песни поэмы, в которой рассказывается о нашествии

наполеоновских войск на Пиренейский полуостров, поэт пишет: " Летит на тризну

Смерть во весь опор, //И ярый бог войны приветствует раздор". Страшна война,

и это передается через аллегорию: бог войны - чудовищный, отталкивающий

своим обликом гигант. Война ассоциируется у поэта с правителями государств,

развязывающими войны ради захвата чужих земель, - ведь подвластные им войска

лишь " орудья алчности кровавой - //Их тысячи тиран бросает в прах, //Свой

воздвигая трон на черепах...". На примере Испании поэт четко отделяет такую

войну от войны, которую ведет народ за свою независимость; в ней тоже гибнут

люди, но во имя жизни. Борьба испанского народа важна не только для самой

Испании, поэт верит, что она может стать вдохновляющим примером для других

порабощенных народов: " Но ждут порабощенные народы, //Добьется ли Испания

свободы, //Чтобы за ней воспряло больше стран".

Байрону удается создать образ народа в движении, в действии. Охватывая

его в целом, показывая в массовых сценах, как народ сражается, трудится,

веселится, он останавливается также на единичном: на проявлении характера

испанского народа в отдельных героических личностях; с восхищением говорит

он о деве из Сарагосы, участнице народного ополчения. В единстве героической

личности с народом Байрон усматривает залог успехов испанцев в борьбе за

правое дело. Иной взгляд у поэта на тех, кто добился почестей и славы в

результате захватнических войн.

В первой песни поэмы можно видеть, как началась переоценка деяний

кумира молодости Байрона-Наполеона:

Заглянем в день грядущий: кто привык

Ниспровергать одним движеньем троны,

Свой жезл подняв, задумался на миг, -

Лишь краткий миг он медлил, изумленный.

Но вскоре вновь он двинет легионы,

Он - Бич Земли!..

Во второй песни Чайльд-Гарольд оказывается сначала в Албании, затем в

Греции. Народы этих стран под игом Турции. Коварна и изощренна восточная

тирания, и печать ее на лицах местных деспотов, наместников султана. Портрет

Али-Паши, правителя Албании, с которым Байрон был лично знаком, в поэме

краток и выразителен. Черты лица старого Али-Паши благообразны, трудно

заподозрить его в жестокости, но сквозь эти черты просвечивает лик,

запятнанный преступлениями, и он вызывает отвращение, ведь " тот, кто начал с

крови, в кровавых делах завершает свой путь" {Poetry, vol. 1, р. 140

(Перевод мой. - Р. У.).}, - заключает Байрон. Предателю народа, Али-Паше,

противопоставлены простые свободолюбивые албанцы, которые свято хранят

память о своем народном герое Искандере, устрашавшем турецкую рать, и это

вселяет в поэта надежду, что с деспотизмом своих феодалов и турецким игом

народ не примирится.

Тема борющегося народа в поэме продолжает развиваться, обретая новые

краски в строфах, посвященных Греции, составляющих основную часть второй

песни. Контраст между великим прошлым античной Греции и рабским, униженным

ее положением в настоящем болью отзывается в сердце поэта. Контраст

раскрывается с привлечением фактов из богатой истории Греции, строфы все

время интонационно варьируются: восторг перед прекрасной Элладой, в которой

жил дух Свободы, сменяется гневом на потомков, живущих на славной земле и

покорившихся рабству, поэту тяжело видеть как " грек молчит, и рабьи гнутся

спины, //И под плетьми турецкими смирясь, //Простерлась Греция, затоптанная в

грязь...", и гнев уступает место надежде, что в народе " былая сила

неукротимой вольности живет". Народ должен верить в свои силы утверждает

поэт, а не полагаться на иноземную помощь; логическим завершением этой мысли

становится призыв: " О, Греция! Восстань же на борьбу! "

Неизменна любовь поэта к Греции, близка и дорога она ему и строфы о

Греции в этой поэме помогают лучше понять, почему Байрон станет борцом за

свободу греческого народа.

И в первой и во второй песнях поэмы Байрон не раз касается внешней

политики Англии. Испанцев он предупреждает, чтобы не доверялись союзнической

роли Англии: "...союзник тот опасный, в чью помощь верить - право, труд

напрасный". Британский дипломат лорд Эльджин вывез из Греции огромную

коллекцию памятников древней культуры, и об этом Байрон пишет как о позоре

для всей Англии. В осуждении внешней политики своей страны Байрон занял

определенно демократические позиции, отражая взгляды передовой части

английского общества.

Автору " Чайльд-Гарольда" расстановка политических сил в Европе была

достаточно ясна, но общие закономерности исторического процесса

представлялись несколько односторонне. Опираясь на внешние факты, Байрон

называет португальцев " презренными рабами", обвиняя целый народ в покорности

и нежелании бороться за свободу, что было, разумеется, несправедливо.

Правда, поэт испытывал необходимость глубже разобраться в причинах многих

явлений и событий в жизни народов, увидеть взаимосвязь между внешним их

проявлением и социальными причинами. Недостаток знаний в этой области

восполнялся порой эмоциональной риторикой. Но уже в последних песнях поэмы -

третьей и четвертой - Байрон раскрывает одну из замечательных сторон своего

гения - находить точное поэтическое выражение глубокой философской мысли.

Новаторское содержание поэмы диктовало и отказ от общепринятых

представлений, каким должен быть язык поэта. Байрон пересматривает весь

арсенал художественных средств английской поэзии, отбирая нужное для себя; в

частности, при обобщениях он пользуется принципом аллегории, известным со

времен английской поэзии средневековья; охотно обращается он и к народному

английскому языку. Отсутствие скованности в использовании всего богатства

родного языка дало ему широкие возможности для поэтического изложения

беспрерывно меняющегося содержания поэмы.

Первые две песни " Паломничества Чайльд-Гарольда" открыли новые

горизонты для поэзии романтизма. Пушкин поставил Байрона с его

" Чайльд-Гарольдом" в ряд корифеев мировой поэзии.

Незадолго до путешествия Байрон занял свое место в палате лордов. Тогда

он не совсем ясно себе представлял, какова будет его парламентская

деятельность. Путешествие, размышления об увиденном, работа над

" Чайльд-Гарольдом" развили интерес Байрона к социальным проблемам своей

страны. К тому же возвращение его в Англию совпало с разгаром луддитского

движения, начавшегося в Ноттингеме, в крупнейшем центре ткацкой

промышленности. Применение новых ткацких машин оставляло многих ткачей без

работы, а у тех, кто работал, резко снижалась заработная плата. Обездоленные

ткачи разрушали станки.

Правительством был подготовлен закон (билль), по которому разрушение

машин каралось смертью. Байрон избрал этот билль темой своей первой речи.

Перед выступлением в парламенте он предпринял специальную поездку, чтобы

изучить вопрос на месте. Лидер вигов, главный судья Ноттингема, лорд Холланд

наставлял Байрона, какой должна быть его речь. Но накануне своего

выступления Байрон пишет Холланду письмо, из которого видно, что он не

пойдет на компромиссы и будет отстаивать права ноттингемских ткачей. " Я

считаю, милорд, - писал Байрон, - что можно приветствовать благодетельный

для человечества прогресс промышленности, но нельзя допустить, чтобы

человечество приносилось в жертву усовершенствованию машин. Обеспечить

существование трудящихся бедняков - более важная для общества задача, чем

обогащение нескольких монополистов с помощью усовершенствованных орудий,

которые отнимают хлеб у рабочего и делают невыгодным его наем.

Я возражаю против билля из-за его явной несправедливости и совершенной

бесполезности. Я видел, как живут эти несчастные и какой это позор для

цивилизованной страны...

В тех немногих словах, которые я позволю себе сказать в четверг, я

выскажу именно это мнение, составленное на основании собственных наблюдений"

{Дневники. Письма, с. 40.}.

Билль о смертной казни для ткачей луддитов был узаконен вопреки усилиям

Байрона, его выступлению в парламенте в феврале 1812 года. Но 2 марта Байрон

" продолжил" свою речь уже как поэт, опубликовав " Оду авторам билля,

направленного против разрушителей станков". Действие билля не замедлило

сказаться; движение луддитов жестоко подавлялось военными частями, ткачей

осуждали на казнь через повешение, тюремное заключение и ссылки. Против этих

преследований выступил и известный радикальный публицист Вильям Коббет.

Байрон не мог забыть террор, учиненный правительством против ткачей, и

спустя несколько лет, в изгнании, он написал " Песню для луддитов", в которой

звучит призыв к продолжению борьбы: "...или сгинем в бою, // Иль к вольному

все перейдем мы житью".

Первые песни " Чайльд-Гарольда", вышедшие в свет 10 марта 1812 года,

принесли Байрону широкую известность. " Чайльд-Гарольд" выдерживает издание

за изданием, популярность его автора растет изо дня в день, и теперь каждая

строка написанная им, меткие слова, остроты, сказанные по разным поводам, -

все становится предметом обсуждения.

Байрон часто бывает в свете, в модных литературных салонах. Встречи с

писателями и поэтами, новые знакомые из политических кругов, успех у женщин

увлекают и занимают его, но не настолько, чтобы не видеть условий жизни, в

которых живут народы Великобритании. 21 апреля 1812 года Байрон выступает в

парламенте с речью о положении ирландского народа, на обсуждении предложения

о создании комитета для разбора жалоб ирландских католиков. С самого начала

Байрон дает понять, что дело не в мелких подробностях возникшей ситуации и

что не надо уподобляться лилипутам в их споре, с какого конца разбивать

яйцо. Хорошо зная историю Ирландии и события ее современной жизни, Байрон

показывает, что благодаря вражде католиков и протестантов в Ирландии

создается обстановка, которую издавна поддерживает правительство Англии.

Если католикам правительство не предоставляет никаких субсидий, то

протестантам выделило значительную сумму для школ, в которых детей

воспитывали в ненависти к католикам.

Особенно сильной является та часть речи, в которой Байрон обнажает

ханжество английских политиков, делающих вид, что они против католиков из

религиозных соображений. " Действительно, странно было бы делать различие

между нашей внешней и внутренней политикой, - говорит Байрон. - Если

католическая Испания, верная Португалия и не менее католический и верный

король одной из Сицилий (которую вы, между прочим, у него, однако, отняли)

нуждаются в помощи, - немедленно идут в поход войско и флот, отправляются

посланники и субсидии, и это очень часто для того, чтобы выдержать довольно

горячий бой, вести более или менее неудачно переговоры, и всегда неизменно

очень дорого платить за наших союзников, папистов".

Продолжая свою речь в обличительном тоне, Байрон обнажает суть Унии,

навязанной Ирландии Англией, после того как в крови было потоплзпо восстание

ирландцев в 1798 году. По этой Унии ирландский парламент был ликвидироваван,

а взамен этого Ирландия могла посылать нескольких своих депутатов в

английский. " Если это можно назвать Унией, - сказал в своей речи Байрон, -

то это Уния акулы и ее добычи; хищник поедает свою жертву, и таким образом

они приходят к единству. Так поглотила Великобритания парламент, конституцию

и независимость Ирландии и не соглашается изрыгнуть хоть одну привилегию,

хотя бы это было на благо ее собственного нездорового политического тела"

{The Life., с. 682.}.

Через год Байрон выступил еще раз с речью в парламенте - в защиту

петиции ветерана демократического движения Картрайта, за что получил, как

пишет, " немало оскорблений". Это была его последняя речь, от предложений

выступить в парламенте он уклонялся, так как к парламентской деятельности

стал относиться скептически: " надоела парламентская комедия {Дневники.

Письма, с. 48.}, - записывает он в дневнике 1813 года. Сатирически изобразил

Байрон заседания в палатах парламента и в поэме " Поездка дьявола".

Но в парламенте Байрон хорошо узнал " кухню" английской внутренней и

внешней политики. Некоторые политические деятели, видя, как растет

популярность Байрона, стремились привлечь его на свою сторону, как,

например, лидер партии вигов, упомянутый выше лорд Холланд. Его дом, являлся

местом встреч членов партии вигов и был также литературным салоном, который

возглавляла супруга " Холланда.

В августе 1812 года, когда к началу нового театрального сезона было

заново отстроено здание королевского театра Дрюри-Лейн, сгоревшего в 1809

году. Комитет по управлению этим театром решил ознаменовать открытие его

приветственным адресом, который должны были прочитать перед началом

представления. Был объявлен конкурс (новшество для того времени) на лучший

адрес. Но все, что было получено (свыше ста сочинений), по мнению Комитета,

не отвечало торжественности момента. Тогда Холланд, один из членов Комитета,

предложил обратиться к Байрону, чье имя как автора " Чайльд-Гарольда" было у

всех на устах, Холланд написал Байрону, и поэт взялся за сочинение адреса,

но с видимой неохотой. Постепенно эта работа его заинтересовала. Адрес был,

наконец, написан, признан Комитетом лучшим и прочитан в день открытия

театра. Но поскольку Байрон написал свой адрес вне конкурса, все отвергнутые

сочинители стали обвинять Комитет в несоблюдении условий, и начался, по

выражению Байрона, " адресный мятеж". Один из отвергнутых адресов был

опубликован в газете. Байрон, ознакомившись с этим сочинением, в котором

автор, кроме всего прочего, восхвалял еще и британскую политику завоеваний,

в этот же день написал пародию на него и отослал в ту же газету.

Начавшийся шум по поводу адреса Байрона, требование Комитета исключить

из него те или иные резкие строки о положении положении на английской сцене

вызывают у поэта сначала не очень настойчивое, но затем решительное

несогласие с тем, что ему навязывают, и он начинает приводить в боевую

готовность оружие сатиры. Одновременно с адресом Байрон пишет сатиру " Вальс"

в духе " Английских бардов и шотландских обозревателей", собирается издать

часть своей сатиры " Проклятие Минервы", о чем сообщает своему издателю.

Сатира " Проклятие Минервы", в которой поэт обвиняет лорда Эльджина в

разграблении памятников Греции, полностью не была опубликована при жизни

поэта, но она " ходила" среди читателей в издании, не предназначенном для

продажи, и была достаточно известна его современникам. " Вальс" вышел в свет

анонимно, в 1813 году. В этой сатире Байрон зло и хлестко пишет о лицемерии

и ханжестве высшего света, причем задевает и королевскую семью. Все кружатся

в вихре модного тогда танца - вальса, - в страна же голодают бедняки,

вводятся жестокие законы, обесцениваются деньги; начинаются новые войны.

Сатирическое направление в творчестве Байрона развивалось в различных

жанрах - поэмах, эпиграммах, пародиях, сатирических эпитафиях, экспромтах. В

совершенстве владел Байрон малой формой - в нескольких строках, в остроумной

игре слов ему удавалось передать и злободневность события и точность адреса.

Экспромт " Строки к плачущей леди" - всколыхнул королевский двор, высшее

общество, политические круги. Газеты писали статьи, обвинявшие Байрона чуть

ли не в государственной измене. " Восемь строк" вызвали по крайней мере

восемь тысяч (строк. - Р. У.)", - писал Байрон. А поэт в восьми строках

сказал следующее: при обсуждении политических дел со своими советниками

принц-регент пришел в сильное волнение, а принцесса Шарлотта, увидев это,

залилась слезами. Поэт иронически предполагает, что слезы Шарлотты вызваны

бедственным положением страны.

В творчестве Байрона комическое было органически связано с трагическим.

С 1813 года Байрон создает одну за другой романтические поэмы, которые

заняли в эволюции его творчества важное месте и дали начало трагизму

Байрона. Поэмы эти - " Гяур" (1813), " Абидосская невеста" (1813), " Корсар"

(1814), " Пара" (1814), " Осада Коринфа" (1816), " Паризина" (1816) - получили

в литературе название " восточных". Определение это в полной мере, если иметь

в виду колорит, относится только к первым трем; в " Ларе" же, как указывал

сам поэт, имя испанское, а страна и время события конкретно не обозначены, в

" Осаде Коринфа" Байрон переносит нас в Грецию, а в " Паризине" - в Италию. В

стремлении объединить эти поэмы в один цикл есть известная логика,

подсказанная общими признаками, характерными для всех названных поэм. В них

Байрон создает ту романтическую личность, которая впоследствии,

преимущественно в XIX веке, стала называться " байронической" и нашла полное

воплощение в образах Манфреда и Каина. Герои поэм, о которых идет речь,

отвергают общество, где царит тирания и деспотизм, провозглашают свободу

личности, не подчиняющейся условиям, угнетающим ее. И при всей разности

сюжетов личность романтического героя от поэмы к поэме развивается Байроном,

обогащается новыми чертами характера, и в то же время в ней углубляется,

говоря словами Пушкина, " безнадежный эгоизм". Романтический герой Байрона

обладает и большой притягательной силой благодаря своему благородству,

гордому и неукротимому характеру, способности страстно и самозабвенно

любить, мстить за зло, стать на сторону слабого и беззащитного. Этому герою

чужды низменные чувства: продажность, трусость, лживость и коварство.

В первой романтической поэме " Гяур" характер героя дается еще эскизно,

набросками. Объясняется это самой композицией поэмы, состоящей из ряда

фрагментов. Однако это не мешает представить ход действия. В последних

фрагментах поэмы Гяур исповедуется старому монаху, и здесь характер его

раскрывается полнее, так как в его рассказе-исповеди переданы мотивы

поступков, известных нам по предыдущим отрывкам.

Так же, как и Гяур, Селим из " Абидосской невесты" выступает против

тирана из личной мести. Байрону удается показать особенности характера

Селима, формировавшегося в условиях Востока. Поэт смотрит на Восток глазами

европейца, отвергая псевдовосточное, поверхностный ориентализм. " Европеец, и

в упоении восточной роскоши, должен сохранить вкус и взор европейца. Вот

почему Байрон так и прелестен в Гяуре, в Абидосской невесте и проч." {А. С.

Пушкин. ПСС в 10-ти томах, М, Изд-во АН СССР, 1958. т. 10, с. 160.}, - писал

Пушкин.

В поэме " Корсар" сюжет усложнен. Герой поэмы Конрад - атаман пиратской

шайки - оказывается в разных критических ситуациях, и характер его

обнаруживается в действии, в столкновении с препятствиями. Ни в какой другой

романтической поэме Байрона этого периода герой так не связан со своими

товарищами, как в " Корсаре". Но даже в кругу своих единомышленников Конрад

остается одиноким, ибо одиночество его - результат давнего недоверия к людям

(" очень рано был обречен стать жертвою обмана").

К дальнейшей судьбе Конрада Байрон собирался вернуться в поэме " Лара":

в рукописи было указано, что " Лара" является продолжением поэмы " Корсар". В

предисловии к первому изданию " Лары" он писал: " Читатель... будет, вероятно,

рассматривать эту поэму как продолжение " Корсара"; они схожи по колориту, и,

хотя характеры поставлены в иные положения, фабулы их в некоторой степени

связаны между собою; лицо - почти то же самое, но выражение - различно".

Лара, как и Конрад, не принимает общества людей, презирает их, но в отличие

от Конрада он имеет на них странное и таинственное влияние. Поэт дает

понять, что Лара занимается черной магией: по ночам в замке Лары слышался

" голос сверхземной", а однажды его застали в глубоком обмороке, сраженным

нездешним ужасом. Как показывает дальнейшее творчество Байрона, Лара был

предвестником Манфреда.

В противоречивом сознании героев байроновских романтических поэм

смешались понятия добра и зла, но поэту его герои дороги именно такими, они

близки ему по духу. Объективно же Байрон-художник показал трагедию

индивидуализма, когда герой, разрушив свои связи с людьми, теряет интерес к

собственной жизни, и бунт его во имя личной свободы лишается смысла.

В написанной после " Лары" поэме " Осада Коринфа" Байрон раскрывает

антисоциальную сущность индивидуализма в его крайнем выражении. Ставший

предателем родины из личной мести, Альп лишен ореола благородства и гордого

достоинства, которыми были наделены герои прежних поэм. И не Альп истинный

герой поэмы, а старый Минотти, который поднял народ на защиту Коринфа от

турецких захватчиков.

В последней поэме этого цикла, " Паризина", в основу которой взято

событие из итальянской хроники, описанное английским историком Гиббоном,

вновь появляется благородный романтический герой. Эту поэму можно

рассматривать как вступление к тираноборческим драмам из итальянской

истории, написанным Байроном в изгнании.

Романтические поэмы были новым достижением Байрона в поэзии. Их

отличает разнообразие поэтического видения душевного мира человека в самые

напряженные моменты жизни. Герою, его мыслям, переживаниям созвучна природа

и ее стихии. Их движение и непрерывное изменение во времени придают пейзажам

в поэмах особую красоту. Где бы ни видел поэт своих героев - на фоне

бескрайнего моря, диких скал или развалин замков, - он использует пейзаж не

только для того, чтобы подчеркнуть их одиночество, но и показать

быстротечность времени.

Одновременно с романтическими поэмами Байроном создавалась любовная и

героическая лирика, к которой относится цикл " Еврейские мелодии". Поэт