Понятие парадигмы.

В последнее время в лингвистической ли­тературе признаком научности и эрудиции стало употребление терминологического со­четания ‘научная парадигма’, которое факти­чески превратилось в своеобразную «профор­му», заменяющую собой различные понятия.

Как правило, в лингвистике научной пара­дигмой называют какой-либо метод, теорию или подход к изучению языка, что не совсем точно отражает смысл, вкладываемый в поня­тие парадигмы его автором Т. Куном1. По дан­ным С. Маасен и П. Вейнгарта2, только около 10 % авторов научных статей в области гума­нитарного знания, в заглавии которых есть слово ‘парадигма’, ссылаются на Т. Куна.

В связи с этим представляется актуальным рассмотреть историю возникновения и разви­тия понятия ‘научная парадигма’, его семан­тический диапазон, применимость к лингви­стическим исследованиям, существующие парадигмы лингвистического знания, а также современную парадигму описания языка.

История вопроса: парадигма – дисципли­нарная матрица – эпистема – стиль мышле­ния – научно-исследовательская программа

Понятие научной парадигмы было введено в научный обиход американским историком Томасом Куном. В своем труде «Структура на­учных революций» Т. Кун раскрывает глубо­кие связи науки и общества в их историческом развитии3. Т. Кун разработал понятие научного сообщества как логического субъекта научной деятельности. Научное сообщество у Т. Куна имеет единую систему стандартов – парадиг­му, которую исследователь может принять без доказательств. Парадигма – это научные дости­жения, признанные всеми членами научного сообщества и являющиеся моделью постанов­ки проблем и их решения 4. Парадигмы вклю­чают законы, теории, способы применения, необходимое оборудование. Формальными признаками научного сообщества выступают концептуальные модели, общие утверждения, ценностные установки, образцы решения кон­кретных задач и проблем5. Такой подход озна­чает подход к науке как традиции.

Основной формой существования науки, по Куну, является нормальная наука, в кото­рой ученые работают в русле одной парадиг­мы. Они не создают новых теорий, а углубля­ют и расширяют имеющиеся знания. Однако в процессе развития научного знания возника­ют кризисные ситуации, требующие пересмо­тра парадигмы. В таких условиях нормальная наука порождает экстраординарную науку, в рамках которой происходит переосмысление существующей парадигмы и переход к новой в результате научной революции. По мнению Т. Куна, выбор новой парадигмы не является однозначно детерминированным, а осущест­вляется в значительной степени случайно под воздействием посторонних факторов. Т. Кун сравнивает это явление с возникновением но­вой религии, как иррациональный акт веры.

Во втором издании своей книги Т. Кун сужает понятие парадигмы до образцовых (достойных подражания) достижений про­шлого и вводит новое понятие дисципли­нарной матрицы, под которым он понимает всю совокупность убеждений, ценностей и приемов, разделяемых членами данного со­общества 6, то есть фактически заменяет им первоначальное понятие парадигмы. Следует отметить, что терминологическое сочетание ‘дисциплинарная матрица’ не получило при­знания в научном сообществе и практически

не используется, в то время как термин ‘пара­дигма’ перешел в разряд эпонимов7.

Хотя Т. Куну не удалось раскрыть меха­низм формирования новых теорий и взаи­модействия нормальной и экстраординарной науки, его концепция смены научных пара­дигм внесла существенный вклад в историю и философию науки.

Одновременно с парадигматическим на­правлением Т. Куна во Франции развивается эпистемологическое направление в историо­графии науки, основоположником которого стал философ, теоретик культуры и историк М.Фуко. По мнению М.Фуко возникнове­ние и развитие различных теорий и гипотез определяется исторически изменяющимися призмами видения природных и социальных процессов. Эти призмы видения М. Фуко называет эпистемами 8. Нетрудно заметить определенное сходство между парадигмами знаний Т. Куна и эпистемами М. Фуко.

Во второй половине XX века в связи с раз­витием истории науки было сформулировано еще одно общее для науки, искусства и языка понятие ‘стиль мышления, миропонимания’, которое использовалось наряду с парадигмой Т. Куна и эпистемой М. Фуко. Под стилем мышления М.Борн понимает «общие тенден­ции мысли, изменяющиеся очень медленно и образующие определенные философские периоды с характерными для них идеями во всех областях человеческой деятельности, в том числе и в науке»9. Таким образом, будучи заимствованным физикой и историей науки, и без того многозначное слово «стиль» получи­ло еще одно значение ‘определенного перио­да в развитии науки с характерными для него идеями’.

Дальнейшее развитие процессы измене­ния научного знания и формирования но­вых теорий получили в концепции научно-исследовательских программ английско­го философа венгерского происхождения И. Лакатоса. И. Лакатос предложил в качестве основной единицы развития научного знания научно-исследовательскую программу.

Научно-исследовательская программа со­держит «жесткое ядро», которое признается неопровержимым. В состав ядра входят фи­лософские принципы, которые рассматрива­ются в качестве эвристического основания. Программа имеет «защитный пояс», так назы­ваемую область «негативной эвристики», ко­торая состоит из вспомогательных гипотез и соответствующих действий ученых, снимаю­щих противоречия. В программу включается также область «позитивной эвристики», или свод методологических исследовательских правил, которые указывают на перспектив­ность или бесперспективность дальнейше­го исследования. Научно-исследовательская программа представляет собой не изолиро­ванную теорию, а ряд модифицированных теорий, в основе которых лежат общие ис­ходные принципы.

Вытеснение одной программы другой происходит в результате научной революции. Выбор между программами осуществляет­ся рационально, на основе того, что одна из программ признается прогрессирующей, а другая – регрессирующей. Прогрессирующая программа должна успешно предсказывать новые факты, а ее теоретический рост должен превышать эмпирический. Источником раз­вития науки, по Лакатосу, выступает конку­ренция научно-исследовательских программ. И. Лакатосу удалось объяснить непрерыв­ность в развитии теоретического знания, его относительную независимость от эмпириче­ского процесса развития науки в виде про­грессивного сдвига проблем, сопровождаю­щегося ростом их эмпирического базиса.

Однако, несмотря на явные преимущества теории научно-исследовательских программ И. Лакатоса над парадигмой Т. Куна, эписте­мой М. Фуко, стилем мышления М. Борна, научное лингвистическое сообщество пред­почитает использовать привычное понятие научной парадигмы в ее первоначальной трактовке как признанные всеми научные до­стижения, которые в течение определенно­го времени дают научному сообществу мо­дель постановки проблем и их решений 11. Это можно объяснить как удобством использова­ния известного понятия ‘парадигма’ в при­менении к лингвистике, его краткостью, так и определенной инертностью мышления, а, возможно, и недостаточной информирован­ностью ученых. Фактически же под парадиг­мой в лингвистике понимают определенный подход, теорию или метод лингвистического исследования, получившие широкое призна­ние в лингвистическом сообществе.

Научная парадигма по Т.Куну и гумани­тарное знание

Весьма важным для определения пара­дигмы знания является его отнесенность к естественному или гуманитарному типу. У Т. Куна научное знание развивается по-разному в «научных» и «ненаучных» дисци­плинах. Научные (естественные) дисципли­ны развиваются в рамках единой парадигмы, общей для всех членов научного сообщества, в то время как для «ненаучных» (гуманитар­ных) дисциплин характерно множество одно­временно развивающихся методологических и концептуальных направлений и, как след­ствие этого, постоянная критика фундамен­тальных теоретических положений.

Т. Кун относил гуманитарные дисциплины к «ненаучным». Такого же мнения придержи­ваются и ряд других ученых12.

Подобное отношение к гуманитарному знанию объясняется тем, что слово science (как в английской, так и во французской культурно-лингвистических средах) при­меняется, главным образом, для описания исследовательских практик естественных и точных наук, т. е. того, что И. Кант называл «чистым разумом». Иначе говоря, западные эквиваленты слова ‘наука’ уже содержат в себе невысказанное, но подразумеваемое до­полнение – [о природе].

В данном случае, на наш взгляд, имеет место подмена общего понятия ‘наука’ по­нятием ‘естественные науки’, что вряд ли правомерно. «Наука – это сфера человече­ской деятельности, функция которой – выра­ботка и теоретическая систематизация объек­тивных знаний о действительности; одна из форм общественного сознания; включает как деятельность по получению нового знания, так и ее результат – сумму знаний, лежащих в основе научной картины мира; обозначе­ние отдельных отраслей научного знания»14. Это определение распространяется как на естественные, так и на гуманитарные науки. Безусловно, методы и аппарат естественных наук отличаются от методов и аппарата наук гуманитарных, что, тем не менее, не мешает относить последние к наукам.

Т. Кун признавал, что позаимствовал само понятие парадигмы из гуманитарных наук. Что касается его применения по отношению к гуманитарным наукам, то, по мнению Т. Куна, это возможно только в аспекте их общего раз­вития как последовательности периодов раз­вития в рамках определенной традиции, пре­рываемых новыми нетрадиционными вклю­чениями. В аспекте же единства взглядов, так называемого научного консенсуса, ни одна из гуманитарных наук, по мнению Т. Куна, не имеет ничего подобного по сравнению с «на­стоящими» науками.

Это дает повод как для резкой критики са­мой идеи применения понятия парадигмы к истории лингвистики15, так и для определен­ных сомнений в применимости этого понятия к лингвистике современной16.

Следует отметить, что замечание Т. Куна об отсутствии единой парадигмы и множе­стве методологических и концептуальных на­правлений в гуманитарных науках не лишено оснований. Подобная множественность вы­звана объективными причинами, прежде все­го, сложным объектом исследования (чело­век, язык, общество, культура и т. д.), не пред­полагающим однозначного толкования. Мы считаем, что в силу этого понятие парадигмы гуманитарного знания не может быть столь закрытым, как понятие парадигмы естествен­ного знания, и должно учитывать объектив­ную множественность. На наш взгляд, пере­фразируя Т. Куна, парадигма гуманитарного знания – это признанные частью научного сообщества научные достижения, которые в течение определенного времени дают этой части научного сообщества модель поста­новки проблем и их решений. Исходя из этого, представляется вполне правомерным гово­рить о полипарадигмальности гуманитарно­го, в том числе лингвистического, знания.