Глава I

СКАЖИ «БА» – И ДАМ ТЕБЕ КОНФЕТУ…

Слушаем музыку. Не лежите тарелки и марки. Слоги, ключевые слова и обороты. Наши первые речевые игры. Книжки-раскладушки. Карточки.

Речь ребёнка с с.Д. невнятна, отрывочна и бессвязна. Встречаются случаи и вовсе фантастические. Ребёнок говорит на тарабарском наречии, которое даже воспроизвести невозможно. Слово «ухо» девятилетняя Маша сказать не могла, зато у неё прекрасно выходило какое-нибудь несусветное «вогло». Но и «вогло» существовало не более одного раза, в следующий раз, указывая на ухо, она говорила «лозу». Такого рода словами девочка строчила как из пулемёта, объединяя их в длинные фразы, и походило это на то, как если бы вы принялись читать текст в книге справа налево.

Но самую трудную категорию представляют дети, вовсе не соотносящие слова с конкретным предметам, действием, явлением и т.д., - постижение номинативной функции речи остаётся как будто за пределами их возможностей. Такой ребёнок не понимает обращённую к нему речь и не в состоянии ответить жестом на самые простые вопросы: «Где ушко? Где глаз? Где мама?»

К 5-6 годам ребёнок с с.Д. лишь пытается произнести слова и короткие фразы. Речь его неразборчива, и понять его могут только близкие люди.

Чем дальше, тем хуже. Какая невообразимая мешанина неартикулированных звуков, нечётко проговариваемых слов, аграмматичных построений! И мы предоставляем ребёнку самому выбираться из этого хаоса. Но если этот процесс осуществляется ребёнком самостоятельно, то он идёт очень медленно, дефектов набирается так много и они приобретают столь устойчивый характер, что от них очень трудно избавиться даже с помощью специалиста. Как правило, эта помощь приходит слишком поздно – в раннем возрасте ребёнок с с.Д. не в состоянии воспринимать указания логопеда, он не понимает, чего от него хотят, и категорически препятствует введению в рот специальных инструментов. И в данном случае речь должна идти не о том, чтобы исправить уже имеющиеся многочисленные дефекты, а в том, чтобы, насколько это возможно, препятствовать их образованию.

Традиционные приёмы, ориентированные на нормальных детей, к которым прибегает логопед при работе с ребёнком с с.Д., - это зачастую эквилибристика с его языком, труднодоступные упражнения, непонятные не только ребёнку, но и его родителям, от которых требуют, чтобы, занимаясь с малышом, они выполняли эти упражнения дома.

Но ведя дело не только и не столько в том, что у ребёнка с с.Д. большой и неповоротливый язык. Направляя свои усилия в первую очередь на исправление этого дефекта, логопеды, увы, заходят не с того конца.

Лёжа в коляске, младенец перебирает звуки на всевозможные лады. Он делает это бессознательно, и никому не приходит в голову, подступив к нему с зеркалом, требовать, чтобы он четко артикулировал эти звуки, - ну, скажем, «а», «о», «у». Вы, взрослый человек, достаточно натренированы в произношении звуков не только родного, но, возможно, и какого-нибудь иностранного языка, однако попробуйте сами проделать это упражнение, и увидите, что от вас потребуется концентрация внимания и определённые усилия.

Ребёнка с с.Д. мы обучаем говорить, и задача заключается в том, чтобы начать обучение как можно раньше. Но ведь обучение – это сознательный процесс, а на осознанное отношение 2-, 3- и даже 4- летнего ребёнка с с.Д. к поставленным перед ним чересчур сложным задачам рассчитывать не приходится, так же как мы не можем рассчитывать на его готовность совершить активные волевые усилия.

Да, сознание уже пробудилось в нём, однако многих ваших требований он всё равно не понимает. Может быть, зеркало и пригодиться ребёнку в возрасте, когда он действительно сможет им манипулировать, но это, увы, слишком поздно. И что доступно его пониманию в такой, например, рекомендации логопеда: «Кончик языка упереть в нижние передние зубы, его боковые края прижаты к верхним коренным зубам. В таком положении выкатить широкий язык вперёд и убрать. Делать 15-20 раз»?

Может быть книга, из которой взята цитата, адресована студентам отделения дефектологии? Ничего подобного. Это «Азбука» – большого формата, разноцветная, красочная, - родители бросятся её покупать, но покажите мне отца или мать, которым удалось научить 4-5 летнего ребёнка с с.Д. этому упражнению…

Зачем прививать ребёнку, поступки которого и без того вызывают недоумение и раздражение окружающих, навыки, которые превращаются в плохую привычку и делаю ещё более явными неправильности его поведения? Для укрепления язычной мышцы его учат лизать марки, тарелки – и вот на глазах недоумевающей публики он облизывает шкаф, стену, маму и других детей.

Но ведь пианист развивает свой аппарат – пальцы – не барабаня ими по стене или доске, а в процессе игры на фортепиано. Он не наращивает себе мускулы молотобойца. Только в соприкосновении с клавишами фортепиано вырабатывает он ощущение клавиатуры, а соответственно и ощущение звука.

Развитие и организация мельчайших групп мускулов его пальцев, кисти, предплечья и плеча происходит только таким образом – в непосредственном сращивании с инструментом. «C’est en forgeant qu’on devient forgeron» - «только если куёшь, становишься кузнецом». Тот, кто хочет научиться шить, запасается иголкой, ниткой и куском полотна – и принимается за работу, желающий играть на скрипке держит в одной руке смычок, в другой скрипку – и тоже приступает к делу.

«Не понимаю, почему ваш ребёнок не говорит, ведь артикуляционный аппарат у него в полном порядке», - удивляется логопед, специалист, прошедший полный курс наук в высшем учебном заведении. Окончив институт, она, видимо, представления не имеет о сложнейшей системе связи между слухом, мозгом и этим самым артикуляционным аппаратом, о том, что должны быть отлажены не отдельные элементы, а их взаимодействие в этой системе.

Каким бы прекрасным ни был инструмент – будь это даже бесценный Страдивари, - для того чтобы скрипка звучала, ребёнок должен учиться на ней играть. И поначалу это будут неуверенные, дрожащие, режущие звуки. Сколько бы ни натирал ученик свой смычок канифолью, это мало что меняет. Заниматься нужно!

«Первоначально, - пишет Н. И. Жинкин, - центральное управление двигательного анализатора не способно подать такой верный импульс на органы речи, который вызвал бы артикуляцию и звук, соответствующий нормам контролирующего слуха. Первые попытки управления речевыми органами будут неточными, грубыми, недифференцированными. Слуховой контроль будет их отклонять. Но управление речевыми органами никогда не наладится, если сами они не будут сообщать в управляющий центр, что ими делается, когда воспроизводится ошибочный, не принимаемый слухом звук. Такой обратный посыл импульсов от речевых органов и происходит. На основании их центральное управление может перестроить их ошибочный посыл в более точный и принимаемый слуховым контролем». \Жинкин Н.И. Механизмы речи. М., 1959. С. 63.\

Научиться говорить можно только разговаривая. Рекомендации логопедов родители детей с с.Д. исписывают целые тетради, наклеивают туда же картинки, рисуют яблоки и груши, но всё это только отвлекает внимание ребёнка от непосредственной задачи.

И если принять за аксиому утверждение о том, что в сравнении с нормальными сверстниками 4-5 летние дети с с.Д. отстают в развитии на два-три года – а этот разрыв увеличивается чем дальше, тем больше, - то станет ещё более понятным, какого «успеха» можно добиться традиционными методами, начав заниматься с ребёнком в дошкольном возрасте. Желаемого результата эти методы дать не могут, и время оказывается упущенным.

Поскольку овладение даже элементарными навыками разговорной речи задерживается, то надолго отодвигается следующий очень важный этап – развитие логического мышления, способности к обобщению, более глубокому пониманию действительности. И вот мы видим 15 летнего паренька, который нянчит плюшевого мишку, а окружающие думают, что ни на что другое он не способен. Страдает и поведение. Ребёнок не в состоянии выразить самую простую просьбу, не говоря уже о том, что не может ни спросить о том, что ему непонятно, ни рассуждать, ни спорить, высказывая своё мнение, ни что-либо доказывать. Он может лишь слепо подчиняться родительской воле, постепенно превращаюсь в существо слабое, покорное, зависимое во всех отношениях, либо делается неуправляемым, агрессивным, упрямо, иногда в самой дикой форме настаивает на своём.

«Скажи: мама, дай шоколадку», - настойчиво просит мать, держа в руках любимое лакомство малыша. Родители ошибочно полагают, что стимулирование спонтанный ответ: ведь ребёнок уже большой, в его возрасте речь у детей льётся как вода из крана. Почему он не может сказать такую простую фразу?

Все попытки заставить ребёнка говорить ни к чему не приводят. Проходит очень много времени, прежде чем он скажет свои первые короткие не слова даже, а кусочки слов, их фрагменты. И тогда родители убедятся в том, что ребёнок не в состоянии не только целиком сказать фразу, но с трудом выговаривает звуки, да и то не все.

Дети с с.Д. не выделяют структурных ячеек речи. Она звучит для них как сплошной речевой поток, в который ребёнок не вслушивается и смысл которого он не в состоянии осознанно воспринять.

Если, проходя с ребёнком по улице, мать говорит: «Вот машина едет», то для малыша с с.Д. это звучит как «вотмашинаедет». Он и в отдельно-то взятом слове не слышит толком составляющих его звуков и слогов, где же ему разобраться в структуре длинной фразы?! Что-то он, конечно, понимает, но что именно?

Мать изо дня в день одевает и кормит ребёнка, гуляет с ним, ходит с малышом в гости и т.д. Свои действия она сопровождает непременным комментарием, звучит это приблизительно так: «Ногу давай! Правую! Правую, а не левую! Сейчас наденем сапожки и пойдём гулять. А сколько снегу на улице! Детки на санках катаются. И у Коли есть саночки. Помнишь, как ты вчера упал? Бух!» – и т.д. Ритуал одевания, кормления, умывания неизменен, а речи матери – всякий раз новая импровизация.

«Процесс кристаллизации», когда ребёнок начинает выделять что-то из этого звукового фона, запаздывает. Соответственно надолго, очень надолго отодвигается время, когда, самостоятельно выкарабкиваясь из трудностей, он начинает говорить сам.

Оказавшись где-нибудь за рубежом, через три-четыре месяца нормальный ребёнок пяти-шести лет начинает бойко и совершенно свободно говорить на чужом языке. Процесс овладения речью происходит у него спонтанно, на подсознательном уровне. Нормальный ребёнок схватывает всё на лету, о каком-то специально организованном процессе обучения в данном случае говорить не приходится.

Ребёнок с с.Д. такой способностью не обладает. Он не в состоянии выстроить какую-то систему в звучащей вокруг него речи. Ребёнка с с.Д. мы обучаем говорить приблизительно так, как учат иностранному языку взрослого человека. Мы начинаем с малого, переходя к более сложному, и переход этот должен быть очень последовательным и постепенным.

Чем больше слов знает нормальный ребёнок, тем легче ему говорить. Не то у ребёнка с с.Д. как правило, родители изливают водопады слов, стараясь втиснуть в голову малыша как можно больше информации. И говорят, и говорят, и говорят. И чем больше говорят, тем труднее ребёнку заговорить самому. Среди множества причин, затрудняющих развитие его речи, есть и такая – ребёнок не знает, что ему выбрать из всех тех слов, которые он слышит от папы с мамой.

И вот – прошли все сроки, а ребёнок не говорит. Родители начинают метаться от педагога к педагогу: «Я от дедушки ушёл, я от бабушки ушёл, от тебя, серый волк…» Хорошо, если есть куда метнуться. Они ищут того, кто взмахнёт волшебной палочкой – и произойдёт чудо: ребёнок заговорит. Но чуда не происходит. Чаще всего родители слышат роковое, убивающее всякую надежду слово «необучаем».

Что же всё-таки делать? С чего начать? Хоть и плохо, и поздно, но он уже начинает говорить сам, и всё понимает – почему же он «необучаем»? Так чем же руководствоваться? Какими книгами? А если начал говорить, а потом замолчал? А если ему 18 и он даже имени своего не произносит? Как со всем этим справиться?

Прежде всего запастись терпением. Давайте спокойно сядем и во всём разберёмся. Ваш ребёнок вполне обучаем – в этом вы можете быть совершенно уверены.

Безусловно, начинать учить ребёнка говорить нужно как можно раньше. И самый подходящий для этого возраст – 2-3 года. Пассивно ожидать, когда он наконец заговорит сам, не приходится. Окружающая жизнь обрушивает на него поток информации, которую ребёнок с с.Д. пусть не в полном объёме, пусть по-своему, но обрабатывает. К 5-6 годам он накапливает достаточно обширный запас ощущений, впечатлений, наблюдений и представлений, он многое понимает. У ребёнка возникает вполне естественная потребность активного взаимодействия с окружающим миром. И самый опять-таки естественный и необходимый способ такого взаимодействия – речь. Однако чаще всего между его психофизическим и речевым развитием существует разрыв, несоразмерность – и это обусловливает дискомфорт и, помимо всего прочего, порождает и формирует целый ряд стойких привычек, которые становятся основой неправильного поведения (зачастую появление этих привычек бывает спровоцировано самими родителями). Возникает некий заколдованный круг, ещё больше укрепляющий окружающих во мнении, что ребёнок ненормален и что эта ситуация никоим образом не подлежит исправлению.

Если обучение речи начинается достаточно рано, до того как с большим опозданием ребёнок начинает говорить самостоятельно, то процесс психофизического и речевого развития осуществляется более или менее параллельно, а лучше сказать – они будут взаимосвязаны и взаимообусловлены.

Все те стадии развития речевого процесс, которые у нормального ребёнка осуществляются в соответствии с заложенной природой программой и проходят спонтанно, сами собой, ребёнок с с.Д. приблизительно в той же последовательности осваивает в результате обучения, однако медленнее, чем это делает его нормальный сверстник.

Ко мне приходят дети, которым нет ещё и трёх лет. Они говорят самое большее три-четыре слова – что-нибудь вроде «мама», «папа», «пить», «дай». И учиться говорить они начинают без какого-либо промедления, буквально с первого урока.

С чего же мы начнём?

Развитием слуха, внимания, подражательных способностей следует заниматься как можно раньше. Мне ни один раз приходилось наблюдать, как совсем маленькие дети с с.Д. тянутся к музыкальным инструментам, буквально замирают при звуках музыки. Используйте музыкальные записи в своей работе с детьми, пусть ребёнок как можно раньше начинает прислушиваться, как звучат различного рода музыкальные инструменты. И особенно народные – шумовые, струнные, ударные с их разнообразием иной раз совершенно экзотических тембров.

Если вам удастся собрать коллекцию таких записей – это будет очень хорошо!

Во время кормления, пеленая, одевая, укладывая малыша в кровать, мать сопровождает свои действия словами, что-то ласковое приговаривает, напевает и т.д. Говорите не только слова – вы можете произносить также отдельные звуки и слоги, для того чтобы возможно раньше ребёнок начал прислушиваться к их характерным особенностям.

Следить за движением вашего языка и губ мы начинаем приучать ребёнка задолго до того, как он начинает нам сознательно подражать. Это можно делать лёжа с малышом в постели, когда он ничем не занят и ничто его не отвлекает.

«Ла-ла-ла, ле-ле-ле, лё-лё-лё» – язык легко и быстро, словно язычок колокольчика (с произношением этих слов придётся повозиться, когда ребёнок начинает учиться произносить их сам, добиваясь того, чтобы кончик его языка приобрёл необходимую подвижность).

«Ба-ба-ба» – вы смыкаете губы.

«С-с-с, ш-ш-ш» – свистите и шипите.

Очень скоро ребёнок начинает заинтересованно наблюдать за всем этим, а впоследствии должен будет и сам, подражая вам, растягивать рот до ушей – ды, мы; произносить бу, ду, му, держа у рта широкую трубочку и направляя в неё звук: покусывая верхнюю губой нижнюю, говорит ва, во, ву. Но очень многое он просто повторяет за вами, постепенно корректируя произношение и опираясь при этом только на слуховое восприятие.

За редким исключением каждый ребёнок с с.Д. к 3-4 годам, а то и раньше, может повторить за вами несколько слогов. И я приступаю к обученью речи, начиная не с отдельно взятых слов и не с постановки отдельно взятых звуков – и уж тем более не фраз, пусть даже самых коротких. За единицу принимается открытый слог, начинающийся с твердого согласного звука. Сказать ба, ва, га, да, жа и т.д. гораздо легче, чем сказать б, в, г, д, ж – с этим не приходится спорить. Соблюдение определённой последовательности в выделении коротких слоговых ячеек с последующим объединением их в более развёрнутые группы простых одно- и двусложных слов открывает возможность создавать первоначальный словарь, относящийся на первых порах к строго выверенной конкретной ситуации. При этом я опираюсь на слух и подражательные способности ребёнка, на то, что пусть в ущербном виде, но дано ему природой. Ребёнок будет долго путать и ошибаться, говоря «келега» вместо «телега», называет маму папой, а папу – бабой. И, безусловно, развитие фонематического слуха требует больших и непрерывных усилий, - но это возможно и, собственно говоря, не так трудно, как кажется.

Твердый согласный звук в открытом слоге организует мускулатуру губ и языка и активизирует произношение последующего гласного звука (хотя на первых порах, быть может, и недостаточно). Во всяком случае, артикулирование изолированных гласных потребовало бы от ребёнка куда большей концентрации и сосредоточения. Никакие зеркала в данном случае не помогут, ибо нашему ученику – напоминаю – всего 2, 5-3 года.

Неустанный тренаж постоянно заставляет ребёнка прислушиваться к тому, как он произносит звуки, и вырабатывает ощущение правильного их формирования, раз от разу корректируя как восприятие звука, так и его воспроизведение. Соблюдать непременную, совершенно определённую последовательность слогов не приходится, не следует отрабатывать весь ряд – ба, бо, бу и т.д., сочетая согласный со всеми существующими гласными, иначе вы надолго затяните.

Если, скажем, у ребёнка легко выходят слоги «ба» и «бы», то «бо» и «бу» могут очень долго не получаться: ребёнок говорит «ду» вместо «бу» и т.д. Все, что не выходит отрабатывайте постепенно и не торопясь, начинать следует с того, что получается.

Одновременно с этим на начальном этапе обучения следует определить слова и обороты, которые ребёнок будет постоянно слышать от вас и которые будут «привязаны» к каждодневным ритуалам, постоянно повторяющимся ситуациям – они составят некое ядро, которое в дальнейшем «обрастёт» всё новыми и новыми словами.

Вот некоторые из этих слов и оборотов:

1. УПАЛО. Ребёнок да и мы сами очень часто роняем что-нибудь, придавая этому значение только в том случае, если упавшее разлетелось во все стороны, разбившись вдребезги. Привлеките внимание ребёнка к этому факту. Слово «упало» может стать одним из тех, которые очень скоро по слогам произнесёт ваш ребёнок. Всякий раз, намеренно роняя вещь, говорите его – и пусть малыш, если может, повторяет его за вами.

2. ВЫСОКО. Поднесите ребёнка к окну – как высоко светит луна, как ярко горит она в тёмном небе! И слово «луна», и слово «высоко» удобны для произношения. Высоко на дереве гнездо, высоко на балконе мама машет рукой, высоко над дверцей шкафа прыгают куклы в импровизированном домашнем театре. Вы-со-ко. Вы определяете уже не предмет: незаметно для себя ребёнок будет овладевать пространственными, временными и прочими понятиями.

3. ЗАВТРА. «Бабушка придёт завтра. В детский сад пойдём завтра», - соотносите это слово с тем, что происходит систематически, а не от случая к случаю.

4. НЕТУ (вместо «нет». Это даст возможность отрабатывать не один, а два слога). Вместе с малышом вы обескураженно разводите руками, ища и не находя спрятанную игрушку. Под подушкой – нету. Под диваном – нету. В сумке – тоже нету. У этого дедушки из картинки есть борода, а вот у этого - нету. У одной собаки есть ошейник, у другой – нету и т.д.

5. ЧТО ТАМ ВНУТРИ (в коробочке, ящичке, кошельке, варежке, кастрюльке)? Положите что-нибудь внутрь – мыло, монету, помаду…

6. ПУСТО. Перед тем как заглянуть с ребёнком в коробочку, сумочку, кошелёк, вытащите содержимое. Прежде чем налить чай, покажите ребёнку чашку – пусто. Изобретайте всё новые и новые варианты. Говорите слово «пусто» с удивлением, разочарованием, как бы раздражаясь и т.д.

7. ТЕМНО. Входя с ребенком в темную комнату, скажите это слово, а потом уже зажгите свет. Каждое утро и вечер, поднося ребенка к окну, говорите: «Утро, светло». Либо: «Вечер, темно».

8. МОЯ ОЧЕРЕДЬ, ТВОЯ ОЧЕРЕДЬ. Предваряйте этими словами действия свои и ребёнка, играя в мяч, направляя друг другу машинку, паровозик и т.д.

9. БЫСТРО – МЕДЛЕННО. «Быстро-быстро-быстро!» – говорим мы, и быстро-быстро то на потолке, то на полу световое пятно от зажженного фонарика. Медленно-медленно поводим мы рукой малыша, и он, как зачарованный, следит за тем, как это пятно ползет по стене, забираясь в угол. Он и сам может направить луч – в пол! В потолок! В угол!

10. ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ? Если на картинке в книге запечатлено какое-нибудь волнующие событие – кто-то упал в воду, провалился в яму и его общими усилиями спасают, если толпа собралась на улице, по которой несется голый Пиноккио, у кошки загорелся дом, и его со всех сторон заливают водой, - во всех подобных случаях вы произносите эту фразу.

11. «ВОТ ТАК», - говорим мы, складывая вместе с ребенком домик из кубиков, надевая на палочку колечки, показывая ему, как держать мелок или карандаш. «Вот так», - сам себе говорит Саркис, составив длинную цепочку из маленьких машинок.

Таких простых, но чрезвычайно важных ключевых слов и оборотов, которые вы вычленяете из повседневной речи и осваиваете с ребенком в первую очередь, должно быть как можно больше. И в зависимости от образа жизни вашей семьи, от сложившихся в ней традиций, привычек близких ребенку людей вам следует моделировать ситуации, которые позволили бы создавать подобные «ключи», и постоянно употреблять их в своей речи.

Ваша речь должна быть ясной, четкой, лаконичной: «Са-по-ги. Шап-ка», - по слогам, очень внятно говорим мы ребенку, одевая его. «Ка-ша. Лож-ка. Нож», - внушаем ему за едой. «Мы-ло. Душ. Во-да. Холодная. Горячая. Лужа», - произносим в ванной. Быть может, ребенок еще не говорит и не может повторить этих слов за вами, но они послужат отправной точкой на пути, по которому вы поведете своего малыша.

Это не значит, что вся семья с утра до ночи должна говорить в телеграфном стиле. Этого ни в коем случае не требуется. Безусловно, ребенок должен быть погружен в стихию родного языка. И он слышит его повсюду – и дома, и на улице, так что не следует опасаться, что он окажется в некоем выхолощенном пространстве. Но разве нам нужен пространный, слишком обстоятельный ответ, когда со своим слабым знанием иностранного языка мы спрашиваем дорогу за границей? Мы предпочтем, чтобы нам ответили как можно проще и короче, употребляя самые что ни на есть ходовые слова.

Если вашему ребенку 2-3 года и он еще не начал говорить, пусть эти слова и обороты по крайней мере будут у него на слуху. Если же он может повторить их за вами, пусть всякий раз это делает.

Как и все дети, ребенок с синдромом Дауна отзывчив, чуток, и, так же как в любого ребенка, природа вложила в него инстинкт познания. Да, он хочет учиться, ему очень тяжело прибывать во мраке. «Труден первый шаг, и скучен первый путь», - вам может показаться, что просвета нет и не будет. Ребенок упрямится, ленится и вам надо добиться от него понимания того, что он должен выполнить ваши требования. Но именно поэтому требовать следует то, что выполнимо, то, что ребенок действительно может сделать.

В свои 12 лет Алеша, приехавший из-под Четы, говорил всего четыре слова: «мама», «баба», «дядя» и «Коля». Через месяц занятий по одному часу в день в его словаре было более 100 слов, которые он произносил абсолютно правильно. Кто мне скажет, откуда взялся фонематический слух, на слабость которого постоянно ссылаются специалисты?

Такого же результата удалось добиться и с Сережей из-под Екатеринбурга, и с Наташей из поселка под Минском, и с детьми, которых я вообще не видела: их родители, получив одну- две консультации, принялись за дело сами.

Кате 8 лет. Мать-одиночка определила ее в интернат, где она и росла до этого возраста. Она бегает по комнате либо кружится на одном месте, без конца повторяя одно и то же слово, похожее на квохтанье «ке-ке-ке-ке».

Четыре урока подряд я повторяю ей: «Скажи «а»!» И для наглядности как можно шире открываю рот. Катя меня не понимает. Но, идя на пятый урок, она останавливается у моего подъезда и, точно так же широко открыв рот, громко говорит: «А!» Обучение началось.

Это чрезвычайно важный момент! Ребенок должен, во-первых, понять, что ему необходимо выполнить вашу команду (просьбу, требование – называйте как хотите), и, во-вторых, захотеть это сделать. И делать постоянно, неоднократно, всякий раз – сначала желая получить поощрительный приз, затем – по выработавшейся привычке и, наконец, потому, что ему нравится учиться, что он этого хочет, так как в нем пробудилась страсть к познанию, заложенная в человека природой.

5-летний Дима приехал из далека. Мы сидим на диване, перед нами очень большая коробка с очень маленькими игрушками. Тут и крошечные куколки, и машинки, и пуговицы, и разноцветные стеклышки. Мы молча, по одной вытаскиваем игрушки из коробки и раскладываем на столе. И вот, когда я вижу, что ребенок привык ко мне, осторожно приступаю к выяснению, какие из слогов имеются в его запасе. «Скажи «ба» – и дам тебе машинку. Скажи «ду» –и дам колечко…»

Среди игрушек у нас имеется доска, поставленная наклонно. Как быстро съезжают по ней маленькие разноцветные игрушки! Однако машинку ребенок получает после того, как повторит за мной какой-нибудь слог. Поначалу маленькому упрямцу желательно схватить игрушку без всякого выкупа. Но довольно скоро он начинает понимать, что напрасно тратит время – гораздо быстрее можно обрести желаемое, если выполнить все мои требования. И вот Саркис получает машинку, Коля прижимает к сердцу пучеглазого крокодила, с Сережей мы поладили, когда я извлекла с антресолей полк солдат – пластмассовых и оловянных. Надо сказать, что найти что-то подходящее бывает порой очень непросто и на это уходит довольно много времени.

Стимулирование в данном случае оправдано и результативно, ибо хоть и не совсем часто, но какие-то слоги ребенок вам скажет.

Берем тетрадь, и разделив ее на три колонки, слева пишем слоги, которые у ребенка получаются, а в середине – слова, которые можно из них составить. Возможно, это будут губы, дубы, баба, нога, собака и т.д. В правой колонке окажутся слова, произношение которых придется добиваться длительным и многократным повторением. На этом, самом раннем этапе, слог должен быть открытым и включать только одну – твердую – согласную.

Повторяйте слоги помногу раз, добиваясь того, чтобы ребенок говорил их все чаще и чаще, а он непременно будет делать это, если вы проявите терпение. Слоги, написанные в правой колонке вашей тетради, по мере того как вы будете отрабатывать их произношение, постепенно окажутся в левой колонке. А средняя колонка будет постоянно пополняться одно-, двух- и трехсложными словами, состоящими из этих хорошо отработанных слогов.

Приучите ребенка смотреть в тетрадь на все удлиняющийся столбик слов, которые он учится говорить. Пусть следит за тем, как вы ставите крестики, отмечая каждое сказанное им слово: ребенку всегда легче выполнять задание, если он заранее знает объем работы. Очень трудно заниматься, если у занятий не видать ни конца ни края! Ваш ученик будет отдавать себе отчет в том, что делает, сопоставит то, что говорит, с тем, что видит на страничке. Такого рода работа и в дальнейшем станет для него чем-то вроде гамм для музыканта, он привыкнет к ее обязательности и послушно выполнит ваше требование.

Не требуйте то ребенка быстрого усвоения и не отрабатывайте все сразу. «Когда не спешат, из яйца выходит цыпленок» - почаще вспоминайте эти мудрые слова. И пусть ваша интуиция подскажет вам, когда нужно отступить, пойти на компромисс. Не будьте неукоснительно принципиальны, не мучьте ребенка, иначе можно вызвать у него стойко-негативное отношение к вашим требованиям.

Поднимите руку с растопыренными пальцами и, загибая их («Всего пять слов скажешь!») попросите ребенка четко выговорить слоги и слова, произношение которых вы с ним отрабатываете. Это не трудно, просьбу вашу ребенок выполнит, если вы постоянно будете

прибегать к этому упражнению. Ибо все, к чему ребенок с синдромом Дауна привык, он делает охотно. Заметьте, у него давно сложился целый комплекс ритуалов, отступление от которых вызывает у него если и не такой дискомфорт, как у аутичного ребенка, то, во всяком случае, неудовольствие. Даже если речь идет об уроках. Извлеките из этого пользу, вырабатывая нужные привычки, соблюдая в занятиях определенную последовательность, против которой ребенок уже не станет возражать.

Одевая ребенка, мать восклицает: «Скажи: са-по-ги!» Но, обучая малыша, слова следует говорить не просто по слогам. Каждый слог в слове ребенок повторяет за вами. К сожалению, очень часто родители забывают об этом, либо у них нет терпения выслушать ребенка.

Случается, что, уже научившись довольно чисто произносить отдельные слоги, ребенок тем не менее не может повторить вслед за вами даже самое простое двусложное слово. Сказав первый слог, он отвлекается и уже не помнит, что же дальше. Приучите смотреть его вам в лицо. «Посмотри на меня!» – настойчиво требую и поворачиваю голову малыша к себе.

Это совсем не легко, его внимание рассеивается, он не в состоянии сосредоточиться иной раз даже на несколько секунд. Но добиваться этого следует непременно, с первого же урока. И постоянно требовать вам будет ничуть не легче, чем ребенку – выполнять ваши требования.

Иной раз, постоянно повторяя слог в слове только после того, как его скажете вы, ребенок молчит и ждет, когда вы это сделаете, - настолько он привыкает к такого рода очередности. Движением губ и языка подсказывайте ему последующий слог, не произнося его в слух. Если вы почувствовали, что он вполне может справиться сам, введите слово «дальше». Очень скоро ребенок поймет, что дальше он должен говорить, не дожидаясь вашей подсказки. Можно попробовать также говорить вместе с ребенком, присоединяя следующий слог нараспев.

Составляя слова из слогов, не употребляйте уменьшительные суффиксы. Не «ножка», «лапка», «губка», «машинка» – ребенку легче сказать «губа», «нога», «машина», «собака». Четко выговорить каждый звук в группе согласных на первых порах трудно, и он привыкает говорит «лака», «нока» вместо «ножка», «машинка» или «мака» и т.п. «Зубки», «детки», «губки» превращаются в «зуки», «деки», «гуки» – и все это, вместо того, чтобы сказать понятные всем и совершенно правильные «зубы», «дети» и «губы».

Ошибки у детей с синдромом Дауна приобретают устойчивый характер. И вместо «собачка» он говорит «кабачка», а вместо «машины» «бибика», - это надолго. Как можно раньше ребенок должен усвоить, что на свете существует «машина», а не «бибика», есть слово «гулять», а не «тпруа-тпруа». Ни разу в жизни не пришлось мне услышать, чтобы ребенок это «тпруа» сказал сам, и никто не сможет объяснить, почему оно кажется родителям более понятным, чем слово «гулять».

Завидя корову и мышку на картинке, 6-летняя Юля упорно называет их так, как заучила два года тому назад – «пи-пи» и «му-му», либо щелкает языком, вместо того чтобы сказать короткое слово «конь». Между тем сказать слово «мышка», «корова» она вполне могла бы, ибо все составляющие их слоги она свободно произносит. Однако попробуйте ее переучить. Вам это не скоро удастся.

Все так называемые «детские» слова, все эти «ляли», «бибики» и «ням-нямы» придуманы отнюдь не детьми. Их навязали им взрослые.

Родители, разговаривающие на подобном языке с ребенком, не доверяют его интеллекту и, вместо того чтобы повышать уровень развития малыша, опускаются вмести с ним до примитива!

Скоро сказка сказывается, но не скоро дело делается… Такие слова, как липа, дети, зима, телега, колесо, дерево, получаются не сразу – наработка слогов с согласными с, л, т требует тонкой дифференциации движений и положения языка за зубами и соответственно длительного времени, в особенности если это согласные мягкие.

Звук р дети, как правило, долго не выговаривают, но биться над его верным произношением пока не стоит.

Количество двусложных слов, составленных из слогов, которые ребенок говорит достаточно чисто, постепенно увеличивается, и, работая потому же принципу, мы добавляем к ним слова, состоящие из трех слогов, - к примеру, молоко, голова, лопата, борода, бумага, собака и т.д.

Ваш ребенок достаточно натренирован в произношении согласных звуков в открытых слогах. Принимаемся за работу над внятным произношением каждой согласной, если мы имеем дело сочетание согласных в слове.

Я подчеркиваю – именно в слове, ибо для ребенка работа над конкретным словом исполнена куда более полного интереса и смысла, чем работа над произношением отдельного звука, тем более что он опять-таки отталкивается от того, что ему известно, от того, что уже получается. Мы начинаем со слов типа бабушка, катушка, макушка, кошка, мышка. Все слоги в них открытые, начинаются с твердого согласного звука, и все эти слоги давно уже в работе.

Ребенок уже научился говорить двусложные слова и произнести слитно и достаточно внятно два первых слога в трехсложном слове, равно как и одинаковые для всех этих слов окончание, труда для него не составляет. Это позволяет ему сосредоточиться на произношении суффикса ш – опять-таки общего для данных слов, - который вычленяем. Обычно ребенок очень охотно шипит вместе с вами. Но это получается не всегда. И для того, чтобы он мог произнести звук «ш» чисто, я прошу его закусить в зубах тонкую пластинку – она заставляет его, во-первых, плотно сжать зубы и, во-вторых, убрать язык от зубов, не загораживая таким образом щель между ними.

Фрикативные звуки «ж», «з» перед глухой согласной звучат как «ш», «с» – «дорошка», «рогошка», «замаска»; и если ребенок произносит эти слова по слогам, то говорить должен соответственно правописанию. Точно так же он должен проговаривать все звуки в группе согласных, к чему приступит в последствии.

По такому же принципу ведется работа над другими согласными. Составить список этих слов нетрудно: белочка, дудочка, собачка, каска, маска, полоска, миска, лавка, булавка и пр. Затем мы вычленяем эти звуки из ставших привычными групп и прорабатываем иные варианты: штучка, шкаф, стакан, сметана и т.д.

Работая над произношением отдельных согласных, не следует чередовать их с похожими по звучанию. Ребенок с синдромом Дауна должен очень хорошо сначала поставит один из этих звуков, прежде чем браться за другой. Так вы быстрее будете двигаться к цели.

В дальнейшем вам не один раз придется убедиться в том, что метод сравнения в ряде случаем неприемлем, так как, не будучи в состоянии четко определить качество, свойства, специфику одного звука, ребенок очень долго не улавливает разницы, и необходимость что-то сравнивать сбивает его с толку.

На вашем нелегком пути помимо все новых и новых проблем вас поджидают и некоторые приятные неожиданности. Когда вы доберетесь до, казалось бы, весьма сложных для произношения звуков щ, ц, они получаются у ребенка без особого труда, сами собой, почти без вашего участия. У музыкантов есть шутливое выражение «прорезался слух» или «прорезался голос» – это тот самый случай. В результате настойчивой работы между органами слуха и органами речи восстанавливаются – или устанавливаются – нарушенные либо очень слабые и неустойчивые связи.

Если ребенок приступает к занятиям в том возрасте, когда он в состоянии более или менее координировать свои движения, может, хоть и с грехом пополам, бросать и ловить мяч (можно просто катать мяч по полу), вовлеките его в игру с мячом, попутно заучите отдельные слоги, а затем и слова.

Усадите малыша на стул или на пол. Держа в руках мяч назовите слог или слово – пусть повторяет их за вами, после чего бросьте мяч ребенку. Ребенок поймал его – и теперь уже сам называет вам слог или слово, а вы их повторяете. При этом он только отрабатывает произношение. Игра приучает его координировать последовательность действий, тренируя выдержку, умение соблюдать очередность и т.д. Дети с удовольствием в нее играют, и в дальнейшем эту игру можно варьировать как угодно – перебрасываясь мячом, перечисляя имена людей, название цветов, клички животных, синонимы и антонимы: высоко - низко, далеко – близко, теплее – холоднее и т.д.

А вот мама или папа стоят на стуле. Как далеко, по всей комнате, раскатываются шишки которые вы с размаху выбрасываете из ведерка – но не прежде чем ребенок скажет нужное слово. «Как бросаем?» – «Вы-со-ко! Да-ле-ко!»

Затем, держа в руках ведро он и сам взбирается на стол, охотно повторяя за вами все, что требуется: «раз-два-три», «ло-ви», «бро-сай». Шишки легко собрать, вреда от них никакого. Они закатываются под стол, под стул, под диван, под телевизор, - нагибаясь и собирая, поймем и запомним, что означает слово «под» и как этот предлог управляет следующим за ним словом.

Таким же самым образом объясняем ребенку значение предлогов в и за – в коробочке, в корзинке, в сумке, за креслом, за шкафом и т.д.

И вот наконец некоторый начальный словарь усвоен. На новом этапе мы учимся употреблять слова в нужном месте в нужный момент.

Я ставлю перед Саркисом тарелку с кашей. Ложку я держу в левой руке, правой делаю энергичный жест, «рублю воздух». Этот жест – напоминание, наш условный сигнал: Саркис вспоминает, что надо сказать «дай». «Дай!» – «Дальше!» – «Ло», - сказать слово «ложка» полностью он пока не может, но на первых порах этого достаточно. Показываю чашку – «пусто». Снимаю с плиты чайник. «Налей!» – «Что налить?» – «Чай». Беру пакет с молоком: «А Ромене что налить?» – «Мо-ло-ко». Кладу на блюдечко крошечную капельку варенья – «мало». Роняю на пол ложку – «упала». Предлагаю Саркису кусок рыбы, он ее не любит – «не надо». Время от времени я выхожу из кухни, он должен позвать меня – «иди сюда».

Слова, которые мы произносим за едой, - это слова из нашего «джентльменского набора». Они повторяются из урока в урок, к ним добавляются все новые и новые – «убери», «спасибо», «хватит». Все они неизменно записываются мною – в тетради Саркиса имеется раздел «За столом во время еды», и дома он не просто завтракает, обедает и ужинает. Мама заглядывает в тетрадку и закрепляет с ним соответствующий словарь.

Незаметно для себя, сидя за столом, Саркис начинает включать в свою речь слова, которые заучивали с ним в других ситуациях. Я проливаю воду на стол и беру тряпку, чтобы ее вытереть. «Пыль!» – говорит Саркис, вспомнив, как тряпкой он вытирал пыль с пианино. Закрыв сахарницу крышкой, он удовлетворенно произносит: «Вот так!» И вдруг кричит: «Паук! Паук!» Что такое? Надеваю очки – по столу бегают крошечные домашние муравьи, неразличимые невооруженным глазом. Теперь понятно. Как-то я показала Саркису попавшего в ванную паука. Он вспоминал об этом происшествии очень долго: «Паук где? Нету! Ушла!» – слово из «набора» стали складываться во фразы.

И всякий раз, как Саркис возвращается из кухни на свое рабочее место и садится на диван, я отхожу в сторону и жду, когда он опять-таки позовет меня. Сев рядом с ним и взяв в руки книгу, объясняя Саркису: «Это обложка. Вот заглавие. Это – страница, я тебе ее читаю». «Коне (ц)», - говорит ребенок, когда мы закрываем книжку. На начальном этапе это были самые необходимые слова. Но если каждый урок мы читаем книги и рассматриваем картинки, почему бы не использовать постоянно повторяющуюся ситуацию, чтобы эти слова запечатлелись у него в памяти?

К 4-5 годам в результате постоянного тренажа постановка звуков оказывается почти полностью завершенной, и в отдельных слогах, словах и коротких фразах ребенок говорит их чисто. Однако автоматизм их произношения еще не наработан на столько, чтобы речь его стала совершенно отчетливой и внятной.

Лексикон ребенка к этому возрасту включает довольно сложные слова и обороты: работа над накоплением и расширением словаря велась параллельно с работой над дикцией. И по мере того как ребенок овладевает все более и более сложными грамматическими построениями, следует самым настойчивым образом уделять внимание тому, чтобы он не только не терял приобретенные навыки, но и совершенствовал их.

«Говорите внятно, чтобы было понятно» – каждый ребенок, занимающийся в моей группе, твердо усвоил эту формулу.

Многие дети с удовольствие заучивают стихи и охотно помногу раз рассказывают их родственникам и знакомым. Это прекрасный способ работы с трудными словами. Повторяя стихи, дети многократно эти слова произносят, и ваша задача – следить за тем, чтобы они говорили их все чище и чище. Чем больше стихов, тем лучше. Заучивание их полезно во всех отношениях.

Мы не представляем себе, как можно растить и обучать ребенка без книг. И когда речь идет об обучении ребенка с синдромом Дауна, работа над книгой приобретает совершенно особое значение и занимает при этом процессе особое место. Его первые книжки – это книжки-раскладушки, - в них почти нет текста, зато картинки во всю страницу – крупные, яркие, привлекающие внимание малыша.

Почти все, что вы говорите ребенку в разных ситуациях, носит импровизированный характер. Сегодня вы говорите одно, завтра другое. Одну и ту же мысль можно выразить тысячами способов. И множество слов, прозвучав в вашем разговоре с ребенком, надолго исчезают, не оставив в памяти следа.

«Луна, сова, собака» – говорит ребенок вслед за вами. Можно заучить с ребенком, записав в тетрадь, тридцать, сорок слов, но попробуйте удержать в памяти весь лексикон, который к тому же все время пополняется все новыми и новыми словами и оборотами. А постоянно заглядывать в свои записи окажется весьма затруднительным. И поэтому пишите слова карандашом на страницах книг, которые вы читаете и рассматриваете с ребенком.

В каждой новой книге, с которой вы будете знакомить ребенка, он вновь и вновь увидит на картинке все то, что должен уметь назвать. Он учится говорить и одновременно, опираясь на зрительное восприятие, расширяет свои познания.

Сколько бы раз ни попалась вам в книге луна на картинке, пусть ребенок назовет ее, обведет пальцем – круглая. Множество раз встретятся ему на картинках луна, пень, вода, ухо, нога, рука, зима, труба, небо, дым, дом, лес, ночь, день, сова, лужа, лапти, яма, губы, зубы, лапа, нос, лиса, палка, коза, усы, бантик, дырка, борода, собака, лопата! Многократное, от книги к книге, повторение одних и тех же слов позволит ребенку уже на первых порах освоить достаточно обширное их количество и, отрабатывая правильное произношение, закреплять его.

Конечно, нам хотелось бы, чтобы ребенок прежде всего научился называть предметы, которые окружают его в быту: чашка, стул, хлеб, кресло встречаются ему чаще, чем сова и лапти. Но ведь мы учим его говорить, составляя слова из букв и слогов, которые он может достаточно чисто выговорить. А звук «ч», сочетание согласных (в данном случае «ст», «хл», «сл» и «кр») неудобны для произношения. Да и, кроме того, в сказках для самых маленьких лапти – атрибут непременный, а с ее большими глазами настолько выразительна, что ее рисуют чуть ли не на каждой ветке.

Все это кажется простым только на первый взгляд. Ведь вы учите ребенка не только говорить слова по слогам. Очень долго он не может выговорить слоги чисто, с трудом запоминает их последовательность в слове. Бесконечное повторение всевозможных «ла-ла-ла», «бу-бу-бу», «де-де-де», которые вы будете твердить с ним, потребуют от вас большого терпения.

Хорошо, если ребенок любит, когда ему читают, и с удовольствием рассматривает картинки. А если нет?

С маленькой книжкой-раскладушкой мы подступаем к малышу, желая приобщить его к прекрасному миру, который откроет перед ним книга. И очень часто с грустью и сожалением убеждаемся в том, что ни петушки, кошечки, изображенные так красиво и понятно, не интересуют его. Ребенок принимает книжку за игрушку, держит ее вверх ногами, беспорядочно листает, машет ее, рвет. Он не в состоянии сосредоточиться и поэтому не умеет рассматривать картинки, а текст слушает лишь упиваясь плавным течение вашей речи. Водить пальцем по книге, показывая, где кошечка, где собачка, он, увы, начинает слишком поздно – к тому времени, когда его нормальные сверстники уже слушают и понимают сказки с довольно сложным содержанием, а то и сами учатся читать. И тем не менее заинтересовать ребенка книгой, а затем сделать ее незаменимым пособием, без которого он уже не может обойтись, не так уж трудно.

Я напоминаю: мы занимаемся с детьми 2, 5-3 лет. Для того чтобы ребенок легко мог охватить взглядом рисунок, первые его книжки должны иметь небольшой формат. Не следует предлагать ему иллюстрации с большим количеством изображенных на них предметов и персонажей, иначе его взгляд будет рассеянно скользить по странице, ни на чем не задерживаясь. Бывает и наоборот – глаза ребенка упираются в одну точку. Он не в состоянии связать воедино отдельные детали иллюстрации, воспринять ее в полном объеме. Ребенок не переводит взгляд, и мы приучаем его, отыскивая кошечку, собачку, ворону, водить пальцем по странице и охватывать все большее пространство. Вы уже начали обучать его речи, и если ребенок может назвать, то, что видит, он обязательно должен это делать.

Иногда лучше начать не с книг, а с карточек. Карточки размером с половину машинописного листа вырежьте из плотной белой бумаги. Наклейте на них яркие, четкие, лаконичные картинки – дом, машина, кошка, собака. Но не перегружайте рисунок деталями. Картинки прикрепите над детской кроваткой – сначала по одной, по очереди их меняя. Утром и вечером, поднимая ребенка с постели или укладывая его спать, называйте изображенный предмет. Постепенно дополняйте рисунок деталями – у дома появляются окна, затем дверь, труба, на шее у кошки бант, на теле полоски и т.д.

Если речь идет о 2-3 летнем ребенке, то безусловно, ваша речь должна быть очень краткой: «Дом. Это дом. Вот дом. Где дом?» Мы выделяем и конкретизируем основное, и поэтому поначалу не надо говорить много. «Видишь, окошечек не было, а теперь они появились. Бабушка будет в окошечко смотреть, помашет Сереженьке ручкой…» – такое предложение можно сказать ребенку постарше, который уже хорошо понимает обращенную к нему речь.

Карточки поменьше раскладывайте перед ребенком на столе. Пусть научится четко показывать, где дом, где кошка, где у дома труба, где у кошки хвост, усы и лапы. Количество картинок увеличивается очень постепенно. Не торопитесь. Лучше знать меньше, но как следует. Как только вы заметите, что ребенок начинает путаться, немедленно уберите новую картинку и вернитесь к уже пройденному. Вообще в работе над развитием речи карточки с изображением животных, птиц, всевозможных предметов служат незаменимым пособием, которым мы пользуемся в целом ряде случаем. Очень часто их приходится делать самим в соответствии с требованием момента.

Саркис, который два с половиной месяца учился показывать пальцем, где мама, где Ромена и где он сам, точно так же не мог взять в толк, чего от него хотят, когда я положила перед ним один-единственный кусок картона с изображением дома: это дом, покажи – где дом?

Тем не менее он привык, «отвечая» на мой вопрос, энергично прижимать картинку пальцем – так, как это делаю я. Уже это было хорошо. Очень постепенно на доме появились окошки, дверь, труба – именно потому, что задачей Саркиса поначалу было не столько распознать дом с его атрибутами, сколько выполнить команду «покажи!» Основные отличительные признаки дома в их совокупности ничего для него не значили, он их не видел. Его внимание к наличию этих признаков привлекло внезапное появление торчащей над домом трубы. А окна и дверь я вырезала по контуру – чтобы они открывались и закрывались, привлекая таким образом внимание мальчика.

Рядом с домом на картинке постепенно возникали забор, дерево, собака, девочка – и Саркис учился отличать их друг от друга. Одновременно с этим я раскладывала на столе карточки с изображением отдельно дома, дерева, собаки. Сначала по две, затем по три – Саркис не охватывал взглядом длинный ряд карточек, видел только те, что были посредине, и не видел тех, что были по краям. Мальчик не сразу освоил этот вариант, ведь дом, ставший привычным фоном для девочки и собаки, исчез, и это сбило его с толку.