Глава 32. Мы долго еще спорили на этот счет

Мы долго еще спорили на этот счет. Сомневаться во всем — кредо ученого.

— Слушай, — как-то солнечным утром воскликнул Жора, — разве можно запретить светить солнцу?! Ген теперь, как и атом, стал достоянием человека, и чем крепче будут запреты, тем сильнее будет желание познавать его силу. Это неизбежно — запретный плод сладок.

— При-и-чем тут со-олнце? — спросил Вит, не расслышав. И попал под горячую руку. Казалось, Жорин скальп только и ждал зацепки, чтобы дернуться. Жора обрушился на Вита со всей силой.

— Ген теперь — как колесо, как порох и пар, как крыло и турбина. Как расщепленный атом. И засунуть его обратно в бутылку уже никому не удастся. Попробуй новорожденного вернуть в утробу матери! Это — война. Мы открыли ящик Пандоры? Кто знает, кто знает! Вечная борьба добра и зла. Армагеддон! Победителем в этой схватке будет тот, кто овладеет силищей его величества Гена.

— Ты ду-умаешь, — сказал Вит, — что…

— Сегодня, сейчас, конечно же, нельзя давать в руки этим дикарям такое мощное оружие. Люди по-прежнему дики и невежественны. Во все времена, стремясь покорить себе подобных, они размахивали какой-нибудь дубинкой — то луком, то атомной бомбой. Так и теперь станут размахивать генами и этническим оружием, устрашая соседа по дому.

Жора окинул нас с Витом испытующим взглядом, затем продолжил:

— Но уже завтра, когда человек наберется ума и научится управлять этой мощью, он поймет, что ген — это не только самое сильное оружие устрашения и уничтожения всего живого (клин клином!), но и единственное средство его спасения. Не паритетный баланс, не преимущественное размещение ракетных установок и наращивание военного потенциала, но тонкая прецизионная работа с генами. Это и есть Божий промысел. Но он дозволен только человеку разумному, Homo, так сказать, по-настоящему — sapiеns’у. А вернее Человеку совершенному — Homo perfectus. Так что…

— Так что — что? — спросил Вит.

Пришло время еще раз дернуться Жориному скальпу. Хотя взгляд Жоры был спокоен. Вит долго смотрел на него, не понимая, зачем тому понадобилось так долго рассказывать о каких-то генах, каком-то оружии, что похлеще атомной бомбы… Зачем? Виту такие лекции, что мертвому припарка.

Я тоже не намерен был выслушивать Жору: все, что он декларировал, напоминало мне кусок текста из школьного учебника. Может быть, Жора пишет учебник?

— Жор, — сказал я, — не забудь позвонить нашему монарху.

Жора, думая о том, что только что произнес, посмотрел на меня и ничего не сказал.

— А, Гиви! — воскликнул он затем, обратившись к вошедшему Сахуралидзе, — ты-то мне и нужен! Слушай… — Он умолк на мгновение, внимательно посмотрел на Гиви, затем: — Ты уже устроился?

— Нэт, — сказал Гиви, — ещо работаю…

Тина бы даже не улыбнулась.